Александр Немировский
Древняя Индия
Нисхождение Ганги
Совершив поминки по умершим сыновьям, призвал к себе Сагара внука своего Аншумана и обратился к нему с такими словами:
– После изгнания твоего отца за злодеяния и гибели твоих братьев ты остался у меня один, и некому совершить погребальные обряды по моим сыновьям, чей прах в подземном мире. До сих пор я не принес в жертву коня, чтобы отметить свои победы. Я возлагаю на тебя обязанность, которую не в силах выполнить сам.
Поблагодарил Аншуман деда за оказанную ему честь и поспешил на поиски коня. Спустившись на дно океана, лишенное влаги, он отыскал расщелину на северном краю океана и по проходу, проторенному братьями, спустился в подземный мир и вышел на поляну, где сидел Вишну в облике Капиллы. Приблизившись к нему, он ждал, когда великий подвижник обратит на него взор, а затем, почтительно его приветствуя, поведал о цели своего прибытия и прежде всего попросил разрешения увести коня.
– Ты можешь это сделать, юноша, – сказал Вишну. – Я знаю, что ты благочестив и честен, но еще не пришло время, чтобы ты или твой отец могли избавить от греха твоих братьев. Это совершит твой внук и с помощью великого бога Шивы низведет на землю небесную Гангу. Воды ее заполнят дно океана и через расщелину, которой ты шел, вольются и омоют прах царевичей Айодхьи.
Шива
Склонившись перед подвижником, Аншуман взял коня и тем же путем вернулся в Айодхью. Он рассказал деду все, им услышанное. Как раз исполнился год после того, как конь был выпущен, и Сагара совершил торжественное жертвоприношение. Вскоре после этого, успокоенный, он передал власть Аншуману и удалился в страну вечного блаженства.
Через век престол Айодхьи занял Бхагиратха, внук Аншумана, полностью преданный карме, безропотный и правдивый. Стал он для народа радостью очей и сердца. Прослышав, что его предки приняли ужасную гибель и не взошли на третье небо, он поручил царство советнику и отправился подвижничать на Химавату. Многие годы он стоял там, взирая на превосходнейшую из гор, предаваясь суровому умерщвлению плоти, питаясь плодами, кореньями и водой, пока через тысячу божественных лет к нему не явилась в собственном облике великая река Ганга.
– Чего ты от меня хочешь, махараджа? – спросила она. – Говори, превосходнейший из людей, и получишь желаемое.
– О подательница даров! – отвечал Бхагиратха. – Моих предков, разыскивающих коня, внезапно настигла гибель. И с тех пор погибшим недоступна жизнь на небе, пока ты, о святая, причастная великой доле, не омоешь их своею водою. Возведи их на небо, Ганга. Вот для чего я тебя ожидал!
– Разумеется, я выполню твою просьбу, – сказала река, – но падая, я могу уничтожить землю. Никто другой на земле не сможет меня принять, кроме Шивы. Ублажи его, чтобы он принял меня на свою голову.
И явился Бхагиратха на гору Кайласу, ублажил Благосклонного и получил от него обещание поддержать Гангу, чтобы предки праведника обитали на небе.
И сошел Шива на Химавату, окруженный своей ужасной дружиной, воздевавшей к небу оружие, и, перекричав ее боевые кличи, сказал Бхагиратхе:
– Умоляй же, долгорукий, реку, чтобы она низверглась с третьего неба.
Услышав это, махараджа возликовал сердцем и, преклонившись, стал неотступно размышлять о Ганге и низвел ее с третьего неба на землю своею мыслью.
И низверглась с небосвода Ганга на лоб Шивы, как венец жемчужный, и от него, змеясь тремя руслами, устремилась к океану. На гребнях ее волн, как стая лебедей, белела пена. Натыкаясь на камни, она бушевала, ревя, подобно тысяче быков, оглушительным ревом. Достигнув высохшего Океана, она его заполнила и проникла в подземное царство, омыв прах шестидесяти тысяч царевичей, и заняли они на третьем небе русло Ганги.
С тех пор течет Ганга на земле, и восхваляющий ее очищается от грехов, созерцающий ее достигает благоденствия, творящий в ней омовение и пьющий ее воду очищает семь прошлых и семь грядущих поколений. И нет купели, подобной Ганге, как нет бога, равного златокудрому Шиве, принявшему священную реку на свой лоб.
Вирабхадра – ипостась Шивы-воителя
Рождение красоты
Высоты горные Сознанья —
Как Гималайские хребты.
Там вечный праздник пониманья.
Зачатья новой красоты.
Константин Бальмонт
Мир был уже создан и после изгнания данавов и асуров успокоился. И правили им Брахма и Вишну, не ведая особых волнений. Было у них в достатке времени, и они вступили в спор: кто из них рожден первым. И тогда взметнулся перед ними Шива в виде огненного лингама безупречной прямизны. Сверкал он подобно горе Меру посреди надетых на него огромных венков, и нельзя было понять, где его середина, где начало и где конец.
Сказал Брахма Вишну:
– Давай я пойду вверх, а ты иди вниз. Тот, кто отыщет край, будет считаться перворожденным.
Однажды во дворце Брахмы, где Шиве был оказан торжественный прием, Дакша при появлении зятя не встал, но проклял его и сказал, что не будет приносить ему жертвы. Нет, это была не пустая угроза. Устраивая через некоторое время у себя в доме великое жертвоприношение коня, Дакша пригласил всех богов, кроме Шивы. Заколов коня, жрецы стали раздавать богам куски его мяса. Видя это, возмутилась Сати, потребовав, чтобы мужу оставили его долю. Когда же этого не сделали – бросилась в огонь. Шива же сотворил из части себя грозное чудище, которому приказал уничтожить жертвоприношение Дакши. Приняв вид сотен и тысяч асуров, набросилась эта свора на жертвенные дары и разметала их; у хозяина дома отрубили голову и бросили ее в огонь. Потом, немного успокоившись, решил всемогущий Шива оживить истребленных богов. Но головы Дакши он отыскать не смог и насадил на туловище тестя голову козла.
После смерти Сати Шива погрузился в глубокую скорбь. Он удалился в недоступные горы, в царство вечной Зимы, не желая ничего и никого видеть. Черноволосый, в звериной шкуре на голом теле, с черным луком и стрелами, бродил он одиноко по заснеженным горам. Только огромные снежные барсы и мохнатые яки наталкивались на его следы, уводившие в бездонные пропасти. Ложась на брюхо, вылизывали звери соленые на вкус следы своего владыки.
Но ненасытная женская любовь все же отыскала Шиву и в горах. Во второй жизни Сати стала Умой, дочерью горного князя Химавата. Полагая, что сумеет покорить сердце Шивы суровым воздержанием, она отправилась в горную глушь. Сбросив там человеческую одежду, Ума облекла свое нежное тело в древесную кору. Сто лет она питалась опавшими листьями и древесными корнями, забыв вкус человеческой пищи. Трижды в день она умывалась ледяной водой горных потоков, и богам не раз удавалось взглянуть на прелести той, которую называли невестой Шивы. Но сам он, погруженный в созерцание, ничего не знал о ее существовании.
Бхайрава – одна из ипостасей Шивы
А между тем боги страдали от укрепившихся в Трипуре асуров. Ослепленные алчностью, те принялись опустошать все вокруг. Обращая в бегство богов, они бродили где им вздумается, уничтожая обители мудрецов, жертвенные столпы и селения людей.
И тогда боги собрались и пошли все вместе к Прародителю. Поклонившись ему до земли, они поведали о своих бедах и спросили:
– Есть ли средство, чтобы извести асуров, перешедших все мыслимые и немыслимые границы?
– Злокозненные негодяи! – воскликнул Брахма. – Все знают о моем беспристрастии, но сейчас я дам вам совет. Изберите бойцом неутомимого в деяниях. Пусть он уничтожит богоненавистников, о Адитьи!
Выслушав это, решили боги пробудить Шиву к жизни. Они отправили к нему своего посланца Каму, бога вожделения и любовной страсти, умевшего принимать различные образы и их изменять. Взял Кама с собою свою подругу Рати (Страсть) и помощницу Васанту (Весну). Едва они коснулись своими нежными ступнями гор, как потекли ледники, переполняя горные реки, растаяли снега на горных склонах, запестрели цветы. Птичий гомон наполнил долины. Все ожило. Один Шива не сдвинулся с места. Он угрюмо сидел, погруженный в свои мысли.
Шива верхом на Нанди
Страшась гнева Шивы, Кама долго не решался выполнить поручение богов. Наконец, уступая их мольбам, он прибыл в место уединения Шивы и застал его сидящим между деревьями в окружении сладостно жужжащих пчел. Склонив над дремлющим свое воздушное тело, Кама проник в мозг Шивы через уши и изгнал образ Сати. Осознав это, Шива вздрогнул и стал силой памяти оживлять исчезнувший образ. Поняв, что ему кто-то препятствует, он, потрясая головой, ударяя ею о стволы деревьев, изгнал невидимого Каму. И вновь черты лица Шивы успокоились, его три глаза закрылись, губы сложились в блаженную улыбку. К нему вернулась его Сати в виде прекрасной тени.
Но не успокоился Кама. С помощью Васанты он создал из благоуханных цветов стрелу и, натянув тетиву из сцепившихся пчелок, направил ее Шиве прямо в сердце. От боли приоткрыл Шива третий глаз, и из него посыпались искры, мгновенно превратившие Каму в горсточку пепла. С тех пор Кама зовется Анангом (Бестелесным).
Выйдя из беспамятства, увидел Шива волоокую, с волосами цвета льна деву по имени Ума, омывающуюся в бурлящем горном потоке среди камней. Она была такой, какой в его памяти продолжала жить Сати. Поняв, что перед ним подобие утраченной возлюбленной, призвал Шива семерых мудрецов и отправил их сватами к родителю Умы, который до нее уже имел дочь, священную Гангу, сведенную на землю с помощью Шивы.
– Химават! – обратились сваты к старцу со всей почтительностью. – Не отдашь ли ты за могучего Шиву в жены свою дочь?
– Отдам! – ликующе крикнул родитель, и его голос эхом прокатился по горам, над которыми он властвовал, заглушая грохот снежных обвалов. И донесся он к Шиве и Уме словом «да», наполнив их сердца радостью.
Возвратившись в родительский дом, Ума тут же скинула жесткую кору, закрывавшую ее прекрасное тело, облачилась в девичье свадебное одеяние, умастилась благовониями, запах которых после века пребывания в горах затуманил ей голову, и опустилась на пуховое ложе. Ночь перед свадьбой показалась деве длиною в тысячу лет. К утру она задремала, но вскоре была разбужена бычьим ревом, криками, звоном оружия. Это Шива спускался с гор на спине могучего быка Нандина в сопровождении своей ужасной свиты и небожителей, кружившихся под звуки рогов и вин в бешеной пляске. Все три мира радовались тому, что Кама вернул великого бога к жизни и любви.
Шива и Парвати на горе Кайласе
После исполнения свадебного обряда, которым руководил сам Брахма, Шива подхватил Уму, усадил рядом с собой на спину Нандина и помчался на гору Мандару, благосклонно предоставившую свои луга, опушки и гроты новобрачным для любовных утех. И как каждая женщина, стала Ума после брачных ласк мечтать о первенце; но он не давал о себе знать. Чтобы утешить себя, Ума слепила из пахучих масел, душистой пудры, пота, покрывавшего ее тело, и кала куклу в виде человека с головой слона. Но вскоре кукла ей надоела, и Ума швырнула ее в Гангу. На лету кукла выросла, и Шива принял ее за сына, рожденного Умой. Дал он ему жизнь и сделал богом успеха, покровителем слонов, поэтов и купцов, главой карликов и духов, составивших свиту Владыки. Имя, данное ему отцом, – Ганеша. (Это он впоследствии записал на пальмовых листьях «Махабхарату», продиктованную мудрецом. Для этого ему пришлось использовать в качестве палочки для письма свой бивень. Так и стали изображать Ганешу – с одним бивнем.)
Пока Шива наслаждался близостью с Умой и радостью отцовства, боги сооружали достойную его колесницу. Несущая на себе все живое, Земля была ее передком, гора Мандара – ее осью, Солнце и Месяц стали колесами этой превосходной колесницы. Вслед за этим боги принялись за сооружение лука и стрелы. Дугой лука стал год с его шестью сезонами, Ночь гибели мира – тетивой, Вишну, Агни и Сома – стрелою. Пламенный гнев в ее острие вложили святые отшельники Бхригу и Ангираса.
И вот занял на колеснице место Шива, сине-красный, багроводымный, облаченный в звериные шкуры, сияющий, как тысяча солнц. Взметнулась колесница в небо, но даже Шива не смог натянуть тетиву лука, тем более – выпустить из него стрелу. Но когда боги отдали ему и свою силу, он наложил на лук губительную стрелу и выпустил ее. Стал кроваво-красным небосвод, словно бы в огромном тигле смешалось расплавленное золото с пурпуром. Сверкание стрелы слилось с сиянием солнца. Стрела пронзила три крепости одну за другой, словно стога соломы.
Радовались боги победе над асурами и, взявшись за руки, вместе с Шивой и всегда хмельной его свитой отплясывали одну из ста восьми своих плясок-тандав. Эта была пляской ликования. Были и другие – устрашающие, разгульные, возбуждающие тандавы, но ужаснее всех была та, которую Шива исполнял в конце каждой юги.
Пляска Шивы
Шива не все время пребывал на вершине Кайласы, наслаждаясь близостью со своею женой. Он странствовал по лесам, посещая праведников и очаровывая их жен, которые следовали за ним, сбрасывая свои одеяния и украшения.
Однажды он посетил пустынников, обитавших в Таргамских лесах и проповедовавших враждебное ему учение. Его попытки повлиять на них ни к чему не привели. Праведники его прокляли. Но что для Шивы проклятие?! Тогда они развели жертвенный огонь и, сотворив на нем свирепого тигра, послали его против Шивы. Он ногтем мизинца содрал со зверя шкуру и украсил ею свое могучее тело. После этого отшельники сотворили гигантского волшебного змея. Шива, улыбаясь всеми пятью своими ртами, обернул его вокруг своей синей шеи как ожерелье. Наконец, против Шивы было выпущено чудовище в отвратительном облике карлика Мулайоки с огромной дубиной в руке. Шива на него наступил пальцем левой ноги, сломал ему позвоночник и, стоя на нем, стал отплясывать с такой силой и красотой, что отшельники пали перед ним ниц, а боги на небесах застыли в восхищении.
Этой пляской Шива устанавливает ритм всех трех миров, приводя движение и в назначенное время его же уничтожает. Иногда вместе с ним пляшет свита духов, и к ней присоединяется ужасная богиня Кали. Зрителями и участниками пляски являются также боги. Сарасвати играет на вине, Индра – на флейте, Брах отбивает такт цимбалами, Вишну бьет в барабан, Лакши подпевает. Остальные боги хлопают в ладоши.
Рождение Сканды
Как-то прекрасная Парвати неслышно подступила к Шиве сзади и в шутку закрыла ему глаза благоуханными ладонями, подобными золотым лотосам.
И тотчас вселенная погрузилась во тьму, на лбу же Шивы выступил порожденный страстью пот. Капля его скатилась на землю и мгновенно превратилась в юное существо ужасающего вида – уродливое, темное, волосатое, с бородою и спутанными космами на голове. Поскольку это произошло во мраке, у новорожденного не было глаз. И этот уродец, взревев страшным голосом, пустился в пляс.
И, словно бы превозмогая эту слепоту, на лбу Шивы появился третий глаз, сияющий как солнце и извергающий огонь. И только тогда Парвати оторвала ладони от лица супруга, и повсюду воссиял свет. Увидев уродца, она спросила Шиву: «Кто это?» – Это дитя, родившееся из моего пота, – ответил Шива. – Оно обладает великой мощью и свирепостью. Имя ему – Андхака (Слепец). Позаботься о нем». И исполнилась Парвати жалости к тому, кто был обязан жизнью ее шутке.
Тогда же ради обретения сына вождь асуров Караньянетра предавался суровому подвижничеству и, исполняя обет, обратился к Шиве с мольбою о сыне:
– Нет у меня сына, а без него угаснет мой род. Даруй же мне его, чтобы он стал царем асуров.
– Не дано сыну родиться от тебя, но я могу отдать своего Андхаку. Даст он тебе счастье.
И принял вождь асуров дар великого бога, обошел вокруг него справа налево и удалился с новообретенным отроком.
Шива и Парвати
Прошло немало времени, и Шива покинул дом свой, чтобы навестить семерых мудрецов. Попечение о Парвати принял Вишна, а охранять жилище он поручил верному Нандину. И это время избрал злобный Андхака для похищения Парвати, о дивной красоте которой был наслышан. Видя, что двери охраняются, он превратился в птицу и влетел в окно. Едва он принял свой истинный облик, как вернулся Шива. Бросился Андхака наутек, но Шива поддел его своим трезубцем. Радуясь успеху, он пустился в пляс, и пока он плясал, прегрешения слепца, воздетого на трезубец, исчезали. Прозрев истину, Андхака воспел великому богу хвалу. Сняв его с трезубца, Шива сказал:
– Нечего тебе быть с асурами. Отныне ты останешься со мною и будешь командовать частью моего войска.
Взяв Андхаку за руку, Шива подвел его к Парвати и поручил его ее заботам. Она милостиво приняла его.
В порыве любовной страсти настиг Шива Парвати на грозовых облаках[82], и в блеске молний оттуда полилась кровь, градом посыпались метеоры. Страшные вихри сотрясали горы. Воспламенились страны света. Пришло в упадок изучение вед. Все три мира были пронизаны страхом. Боги понимали, какую угрозу представляет вселенной тот, кто родится от такой связи, и взмолились Шиве, чтобы он не зачал ребенка. Придя от такой помехи в ярость, Шива наложил на богов заклятие и обрек их на бездетность. Однако он, сам напуганный силой собственной страсти, все же выпустил свое семя, пахнущее жасмином и голубым лотосом, в руку, вовремя подставленную Агни. Семени было так много, что оно заполнило всю ладонь и оттуда вылилось в Ганг, который выплеснул его в лона шестерым Плеядам, родившим в Сарадханском лесу шестерых сыновей. Они соединились в одного младенца, которому дали имя Сканда. Плеяды воспитали его. У него было шесть голов, двенадцать глаз, шесть ртов и рук. После того как Сканду выкупали в Ганге, Брахма дал ему тысячу имен.
Был Сканда так силен, что шутя сбрасывал колесницы богов с проложенной ими колеи, изменял пути небесных светил, направлял реки в новые русла и передвигал горы. Все живое стало слезно молить Индру уничтожить Сканду, и он после некоторых колебаний отправился против него на своем огромном белом слоне, который мог шарить хоботом по морскому дну. Однако, видя мощь Сканды, Индра предпочел иметь в нем не врага, а союзника. По просьбе Индры Сканда спалил царя асуров Тараку, как стебель высохшей травы. Со временем он убил многих других асуров.
Вместе со слоном Ганешей Сканда жил на горе Кайласе, и у Парвати было немало забот, чтобы накормить огромное животное и Сканду, которого она называла Кумарой («мальчиком»). Тем более что семье приходилось жить на подаяние, которое выпрашивал неутомимый Шива. Мальчиком Сканду называли и после того, как у него появилась жена Девасена. Он любил ездить на павлине и обожал петушиные бои. Петух был изображен на его знамени.
Вишну подарил Сканде свое неотразимое оружие. Царь царей Кубера привел в его войско тысячу якшей. Агни дал ему огненное сияние, Вайю – быструю колесницу. Затем боги склонились перед Скандой и восхвалили его: «Мы чествуем тебя, Шестиликий; и возлагаем на тебя все надежды. Ты – великий воитель, глава небесного воинства, наша надежда и защита».
Рождение Ганеши
В мире богов Шива и Парвати считались примерной парой. Всем было известно, что Шива своей женою не пренебрегал и в доме был сын Сканда. Но когда супруги оставались одни, между ними возникали трения. Конечно, никто не мог упрекнуть Парвати в том, что она плохо заботилась о Сканде. Но ведь он не был ею выношен в чреве, да и взлелеяли его другие женщины. Заметив, что Парвати печальна, Шива спросил ее: «Что с тобою?» – «Я хочу родить сына, чтобы в то время, когда тебя нет, я могла бы его лелеять и ласкать, а у него пусть уже не будет детей, если ты не выносишь детского плача и писка».
– У меня уже есть сын! – ответил Шива. – Ведь я бессмертен, и мне ни к чему погребальные обряды. Достаточно Сканды. И так остается мало времени для подвижничества.
Объяснение это Парвати явно не удовлетворило. По-прежнему ее прекрасное лицо было печальным. И однажды, забежав домой, Шива вручил супруге какой-то сверток.
– Возьми, – сказал он ей. – Целуй и лелей сколько угодно.
– Ты надо мной смеешься, Шива, – проговорила Парвати. – Зачем мне эта кукла?!
Но когда она приложила сверток к груди, он зашевелился. Она закричала: «Живи! Живи!» – ребенок залился желанным плачем и потянулся к ее груди, тотчас наполнившейся молоком.
И возликовала Дочь гор, впервые ощутив материнское счастье. Но как всякое счастье, оно было недолгим.
Махадева (Шива) и Парвати
Узнав о семейном событии, в дом зачастили гости, и каждому пришедшему и приносившему поздравления и дары, Парвати показывала с гордостью своего сына, и все говорили, что еще никогда не видели такого прекрасного ребенка.
Последним с далекой планеты Шани (Сатурн) пожаловал ее бог, который был в доме впервые. Не знала Парвати, что он проклят собственной супругой за пренебрежение ею, и поэтому взгляд у него был недобрым[83]. И только она подвела Шани к колыбельке, как у ребенка отвалилась головка.
Вопль Парвати был услышан во всех трех мирах, и Шива появился немедленно. Подняв головку с пола, он повертел ее в руках. «Не горюй! – сказал он рыдающей супруге. – Сейчас наладим!» И он приставил головку к тельцу, но она отвалилась. Шива взял ее снова и погрузился в раздумье. И тут с небес донесся голос: «Голова твоего сына загублена недобрым оком. Возьми любую другую голову, и он оживет, если она будет повернута к благодатному Северу».
– Вот видишь! – сказал Шива Парвати. – Ничего страшного не произошло.
С этими словами он отправил исполнительного Нандина на поиски головы, обращенной на Север. И вскоре ему такая голова попалась на глаза. Она принадлежала слону Индре Айравате, возлежавшему у северных ворот города богов. Недолго думая, занес Нандин меч над головою священного животного, но слон пробудился и тревожно затрубил. И появился Индра со своей свитой.
– Кто ты такой и что тебе надо от моего слона? – грозно спросил Индра.
– Я от Шивы, – ответствовал Нандин. – Мне приказано доставить голову для его сына.
– Но зачем Сканде голова моего слона? – удивился Индра.
– Для другого сына, – пояснил Нандин. – У него оторвалась голова от недоброго взгляда Шани.
С этими словами Нандин снова вскинул свой меч. И тут Индра метнул в него свою палицу. Нандин, поймав ее на лету, бросил обратно, и она угодила царю богов в грудь. Индра упал, и Нандин мгновенно отсек голову Айравате.
Ганеша
Увидев слоновью голову, Шива помрачнел. Конечно же, он не предполагал, что у его сына будет голова слона, да и ссора с Индрой не входила в его планы. Но дело было сделано, и другого выхода не было. Приставил Шива голову Айраваты к неподвижному тельцу ребенка, и оно ожило и заревело слоном.
И снова дом Индры наполнился голосами богов, приветствовавших своего юного собрата. Брахма дал ему имя Ганеша и приказал, чтобы в списке богов его имя стояло первым. Богиня мудрости Сарасвати даровала ему перо по его росту, и, закладывая его за свое огромное ухо, Ганеша выглядел заправским писцом[84]. Брихоспати одарил его священным шнуром брахмана. Мать-Земля Притхиви, видя, что Ганеша неповоротлив, передала ему в услужение свою крысу, способную увеличиваться в размерах. Она могла проникнуть в любую щель, но Ганеша мог использовать ее и как ездовое животное.
Шиву больше всего радовало то, что Индра не только не держал на него зла за самоуправство Нандина, но обратился с покаянным посланием: «О Владыка! Прости меня за то, что я не сразу отдал требуемое и по невежеству оскорбил твоего слугу». Шива ответил ему своим посланием, которое он продиктовал Ганешу: «Брось тело Айраваты в Океан, и он восстанет из него живой и невредимый».
Парвати, Шива и Ганеша
