Александр Нежный
Маленькие радости стареющего мужчины
Глава 1. Массажист поневоле
1
Сегодня прекрасное утро. Горный хребет, вид на который открывается из окна, затянут утренней дымкой. Небо манит своей бездонной синей глубиной, а лёгкие облака озаряются ярким утренним солнцем.
Завершив зарядку, Петрович обтёрся мокрым полотенцем и уселся в садовое кресло на балконе полюбоваться далью. Для усиления эффекта полёта он, как обычно, взял бинокль. Дальние вершины приблизились до вытянутой руки, другие оказались сбоку и внизу. А над ними проносятся лёгкие облака. Чувство полёта такое натуральное, что хотелось петь песни или читать стихи. Для него это был лучший способ настроиться на новый день.
Телефон прервал мысли. Звонила его давняя знакомая Майя.
– Привет, Миша!. Как живёшь- можешь? Как поживают твои чудесные руки? Надеюсь, они так же творят чудеса?
Услышав ответный комплимент, она продолжила.
– Я чего звоню… Понимаешь, у меня есть подруга. Она приехала на днях в наш городок погостить. Так вот она в полном застое. Вид- хуже некуда, в мозгах сумбур. На глазах превращается в старуху. А ведь ей всего тридцать пять… Понимаешь, год назад она с семьёй попала в автоаварию. Погиб её любимый муж и ребёнок. Она чудом выжила. Её подлечили, но рука плохо работает, а сама она ничего забыть не может. Чуть- что, – плачет. Себя забросила. Мысли чёрные… Ну, в общем, нужно её полечить. Я вспомнила про тебя… Такой узел проблем решить можешь только ты. Ты возьмёшься?
– Ну, что ты! Я же не профессионал. Я одинокий пенсионер. Потихоньку наслаждаюсь жизнью. Да и планы у меня есть другие. А это работа…
– Знаю, знаю. Но знаю, также, что ты можешь возвратить жизнь в тело. Только ты можешь не просто помять и наладить кровообращение, а настроить на жизнь. Я ей сказала о тебе. Но она чего-то там слышала про массажистов.. Боится их. Да и стеснительная очень…Потом успокоилась немного, когда я сказала, что ты пенсионер и человек порядочный.. Мы, конечно, заплатим сколько скажешь, но тут главное не деньги… Выручай Миша!
В деньгах он не особенно нуждался, но было в этом кратком рассказе о подруге что-то такое, что задевало, вызывало сочувствие. Он представил убитую горем женщину, совсем ещё не старую, но увядшую и поникшую…
Он давно заметил в себе одну слабость, которая иногда приводила к разочарованиям, а иногда вызывала яркое наслаждение и гордость. Это было удовольствие не похожее на все другие. Удовольствие создавать и творить… Это получше, чем секс, объедаловка и даже музыка. Он не мог подолгу наслаждаться, скажем, лицезрением картин любимого художника. Его непременно тянуло творить самому. Как уж получалось-другой вопрос…
Майя своим женским чутьём разглядела в нём эту черту и надавила на неё.
Короче, она его уговорила. Последний раз такое удовольствие он совершенно неожиданно получил месяц назад, когда был в санатории. Там, как обычно, устроили вечер знакомств и танцев. Отдыхающие- в основном старики –пенсионеры, не склонны были сильно танцевать и вяло двигались в центре зала. Когда начались танцы, он заметил ещё не старую лет сорока азиатку, хоть и скромно одетую, но с неплохой фигурой. Она усадила своего больного сынишку в кресло, а сама с заблестевшими глазами покачивалась в такт музыке и следила за танцорами, видимо ища партнёра. Не найдя никого подходящего среди пенсионеров, она остановила на мгновение свой оценивающий взгляд на нём. Он поймал её взгляд и что-то внутри шевельнулось.
Тогда они, что называется, оторвались, получив аплодисменты дедов и приз устроителей. Петрович эту нагрузку спокойно выдержал, поскольку нагружал себя физкультурой каждое утро, но главное было не в нём. Надо было видеть, как сверкали её глаза, как из аульной незаметной женщины в скромной серой одежде вырвалась классная, азартная, изящная танцовщица. Она в вихре танца то и дело посматривала на него, проверяя, не бросил ли её, не ушёл ли к другой партнерше и, видя что он только с ней, творила чудеса…
Когда музыка кончилась, она незаметно прижалась к нему в знак благодарности, за то, что дал её возможность сверкнуть, почувствовать внутреннюю свободу и полёт. А он тоже почему-то был счастлив и горд, что сумел дать ей эту радость. Он шутливо поклонился её и поцеловал руку.
Следующих танцев они не дождались. На неделе она с маленьким больным сыном съехала, и они больше не виделись.
Как это ни странно, но санаторий запомнился только этим.
После обеда раздался звонок. Едва Петрович открыл дверь, как на его шее повисла моложавая брюнетка в красивом платье. Не смущаясь, что он чувствует её упругие груди, она расцеловала его в щёки со словами:
– Привет, Миша! Да у тебя совсем седая борода. Первый раз её вижу, хотя выглядишь ты моложаво, да и тело у тебя чувствую, не старое… Встречай гостей!
Она отступила в сторону, показывая свою спутницу. Перед ним стояла невысокая женщина с хмурым выражением лица. Она ещё больше нахмурилась, видя, что её рассматривают в упор. Ничего особенного. Каштановые волосы, серые глаза. Точеная шея. Она была одета в тёмное широкое платье, скрывающее фигуру.
– Заходите… Вот здесь и будем лечиться.
Он завёл их в комнату, где стояли два кресла, кушетка, сервант с большим зеркалом и усадил.
– Ну, Майя, ты как всегда сверкаешь и озорничаешь. А как вас зовут, красавица? Меня называйте дядя Миша. Можно просто Миша.
– Нина. Она вызывающе подняла голову, ожидая иронии.
Он не стал расточать комплименты и терять время.
– Значит так, Нина! Майя коротко обрисовала мне ситуацию. Я многого не обещаю, но за десять сеансов постараюсь наладить кровообращение, разогнать солевые отложения. Это поднимет ваш тонус, укрепит ваш иммунитет. Сразу предупреждаю, что я применяю не только классический массаж, но и элементы иглотерапии, китайского точечного массажа. Поэтому буду не только гладить и мять, но и слегка колоть, трепать ваши чувствительные места. Но не бойтесь, ничего плохого я вам не сделаю.
– Не жалей её, Миша, – засмеялась Майя. Смелее трогай её за чувствительные места. Чтоб они у неё заработали. А то согнулась вся, как монашка. Да и правая рука у неё как плеть. Как будет обнимать мужика, когда оклемается?
Она коротко хохотнула.
– Майя, -укоризненно произнесла Нина. Да ты бессовестная подруга. Научишь тоже человека! Предупреждаю! Будет наглость- я уйду. И никакой массаж мне не нужен… Проживу и так.
– Вот что девочки. Я выйду, а вы, Нина приготовьтесь и располагайтесь на кушетке. Простыня, полотенце вон там. Форма одежды- плавки или трусики. Спина, руки и ноги голые. А ты, Майя, сидишь и молчишь! В дальнейшем можно приходить и без Майи. Думаю, управлюсь сам.
Короткого взгляда было достаточно, чтобы понять, что тело у неё было неплохое. Бледно-розовая кожа. Достаточно развитые мышцы, тонкая талия. Присмотревшись можно было увидеть, что мышцы правой руки были более вялые, а кожа бледнее, чем на левой. На плече был розовый шрам. По этой руке, очевидно, пришёлся основной удар во время аварии. Был разрыв мышцы и после этого рука начала терять чувствительность и плохо подчинялась.
Он согрел ладони и коснулся спины, а затем ногтем провёл вдоль позвоночника. Нина напряглась, как струна. Нормально! Так реагирует обычно здоровое тело. Здесь оживлять не надо. Но когда царапнул правую руку, реакция была намного слабее. Не сразу сработал и приказ сжать и напрячь кисть.
– Извините, но я должен вас ощупать. Мне надо знать, где застой, где отложения солей, что работает, что нет.
Она повернула ко мне лицо и судорожно прижала к груди полотенце.
– Я предупредила. Не наглеть…
Он решил её немного осадить.
– Да не бойся ты! Как же мне лечить тебя, если боишься прикосновений? Мне нужно воздействовать на твои активные точки. Не на интимные, как ты всё время боишься, а на активные. А они вот здесь… Петрович под её испуганным округлившимся взглядом решительно взял за уши и помял их, запустил пальцы в роскошные каштановые волосы и слегка поднял её голову за волосы над кушеткой. Затем пощекотал подошвы ног и помял пальцы на руках.
Нина хотела было вначале вырваться, но потом обмякла и покорилась.
– Может быть, понадобиться массировать и другие места, но ты не бойся. Тебя я не обижу, не буду приставать, потому что мне уже под семьдесят. А потом я много раз видел и груди, и попы и они меня уже не возбуждают. Но если ты сильно против, то я не держу тебя. Не приходи больше. Если хочешь оставаться полукалекой- пожалуйста.
Всё это происходило под смех Майи, которая не находила себе места, прикрывшись журналом
– Так! Укрощение строптивой состоялось. А я бы еще разок легла под его руки…
2
Главный их разговор состоялся на следующий день. Перед тем, как уложить на кушетку, он усадил её лицом к себе и заглянул в глаза.
– Давай сразу договоримся, Нина. Вот у тебя болит и плохо работает рука. Наверняка часто побаливает голова, ты плохо спишь по ночам. Мучают воспоминания. И вообще жить не хочется. На лице появились морщины, спина начала сгибаться… Так?
– Да, так, -она печально кивнула в ответ.
– А ты веришь в Бога?
– Верю.
– Вот и хорошо. Но пойми. Хотя Бог послал тебе испытание в виде этой ужасной трагедии, но тебя саму оставил в живых, чтобы ты жила и делала добрые дела. Жила, а не чахла и не превращалась в старуху. Надо вылечиться и жить и я помогу тебе в этом. Ты молода, красива. Тебе жить да жить, путешествовать, любоваться красотами мира, рожать новых детей, а ты хандришь. У меня план такой. Сначала займёмся твоей рукой, а попутно и другими проблемами. Но это всё пойдёт быстрее, если ты мне будешь доверять и делать, что я скажу. Ты согласна?
Она молча кивнула головой.
Он снизу вверх до лёгкой красноты помассировал её правую руку до самой шеи, промял её пальцы и всю кисть и заставил поработать с кистевым эспандером.
– Так будем делать каждый день, а кисть сжимать и расслаблять будешь ещё и дома. Через неделю-две кисть должна заработать в полную силу. Теперь позвоночник и спина.
Он не стал смазывать спину вазелином, как это делается по классической схеме. А сделав из своих рук нечто вроде когтистых лап, раз двадцать протянул ими сверху вниз от шеи до ягодиц. Видя, как после его пальцев заметно покраснела нежная кожа спины, он перешёл к её шее и голове. Для налаживания хорошего кровообращения в голове Петрович обычно не просто гладил и разминал кожу, а запустив все десять пальцев в прическу, элементарно таскал за волосы во все стороны. Грубовато, конечно, но эффективно. Никому от этого хуже не стало. Наоборот. Проверено.
Помассировав виски, брови, он начал массаж ушек, довольно сильно сжимая их пальцами. Через минуту ушки её горели красным цветом.
Сделав несколько поглаживающих движений по спине, он накрыл её пледом поверх простыни и приказал поспать.
– Михаил! А женщины вас никогда не били за такой массаж? Как же вы грубо работаете, – устало протянула она затихая.
– Это очень хорошо, что пока нам плохо… – пропел он ей в ответ песенку доктора Айболита.
Она устало закрыла глаза и затихая вдруг прошептала.
«Лист летит на лист
Все осыпались и дождь
Хлещет по дождю.»…
Ого!. Да она не так проста, эта Нина! С каких это пор деревенские женщины начали читать утончённые стихи? И что это она мне прочла? Три строчки наполненные грустью, тонким чувствованием природы… Любопытно.
Спала она около часа. Затем смущённо вскочила и принялась одеваться. Ни слова не говоря, махнула рукой в знак прощания, скрылась за дверью.
3
На следующий день всё повторилось. Но с одним дополнением. Петрович попросил её рассказать о той роковой аварии, лишившей её семьи.
Она долго молчала, не соглашаясь, но он настоял. Важно было, чтобы она высказалась, выплеснула свою затаённую боль, сбросила груз прошлого.
– По профессии я учительница начальных классов, – тихо начала она свой рассказ. Приехала в деревню по направлению. Два года жила на квартире. Замуж вышла поздно, в двадцать семь лет. В нашей деревне с женихами не разгонишься. А он из местных. Работал инженером в агрофирме. Познакомились, через год поженились. Прожили три года. Мы жили неплохо с Федей. Он любил меня, жалел, дарил подарки. Нам многие завидовали. Через год я родила Коленьку. Он был такой смышлёный мальчик.
Она всхлипнула и надолго замолчала.
– Всё бы было отлично, если бы мы не вздумали в тот злосчастный день поехать в ваш райцентр, чтобы купить продукты и подарки к Фединому дню рождения. И на этом ведь я сама настояла. Вот и поехали на нашем « жигулёнке». Федя водитель-то неплохой, а тут не рассчитал что-то. Мы начали обгонять трактор, но заметили встречную. Федя по тормозам, а на дороге лёдок… Нас понесло. Встречного понесло тоже. Я сидела впереди с Коленькой. Федя погиб сразу от удара, а мы с Колей чуть не вылетели в переднее окно. Коля ударился о переднюю панель головой и умер по дороге в больницу.. А я вот…
Она судорожно всхлипнула, закрыла лицо руками и спина её затряслась в рыданиях.
– Ну, ну! Успокойся. Все беды уже позади. Но дальше всё будет хорошо.. От судьбы не уйдёшь… Я очень тебе сочувствую. Как это там у японцев?…
«И поля и горы
Смерть тихонько всё украла…
Сразу стало пусто!»
«Ночью без тебя
Туман застилает взор
Сочиться печаль»
Она согласно кивнула в ответ
– Да, от судьбы не уйдёшь. Но как больно!…
Он гладил её по спине и, стараясь отвлечь от воспоминаний, продолжал делать массаж.
Постепенно она успокоилась, хотя лежала, молча уставившись в одну точку.
С пятого сеанса, когда стало ясно, что рука оживает, она повеселела. Призналась, что последние две ночи стала лучше спать, что появился аппетит.
Он включил ещё два вида массажа. Теперь стал массировать ноги и пальцы на ногах, после окончания сеанса ставил её на несколько минут на аппликатор Кузнецова. Включил и электрический массажёр для работы со спиной. В ответ на это она, то ли сказала комплимент, то ли пожаловалась, что его руки работают лучше и приятнее.
Всё правильно.
Теперь атмосфера их сеансов изменилась. Особенно после того как выяснилось, что оба любят поэзию. Она вслух удивилась его знаниям японских хокку, поскольку Майя , видимо,рассказывала о нём, как о простом физруке. Он не стал признаваться, что до их встречи не имел о японской поэзии никакого представления. Но, набрав в интернете вопрос о поэтических трёхстишьях, он вышел на хокку. Кое –что в них понравилось, кое-что нет и этим он поделился с Ниной. Это сблизило их ещё больше. Теперь весело болтали, рассказывали друг другу разные истории из своей жизни и, даже, анекдоты. Она перестала его бояться, что и требовалось для лечения. Как оказалось, она неплохой собеседник, умеющий слушать и хороший рассказчик. Её маленькими хобби были не только хокку, но наблюдение и коллекционирование характеров и привычек своих маленьких учеников, о которых она интересно рассказывала… Он тоже издавна вел дневник под заголовком « Всякая всячина», где записывал свои открытия, наблюдения, нравы разных народов, истории интересных людей, малоизвестные события.
Однажды она спросила.
– А вы, я заметила, тоже без семьи? Она у вас была или вы убеждённый холостяк?
– Я в чём-то похож на тебя. Тоже первые несколько лет работал в селе физруком. Когда я надумал жениться мне было уже под тридцать. До этого закончил институт. Дружил с девчонками… Конечно, тоже были , как говориться, танцы, шманцы, обниманцы… Но вот на горизонте появилась она, Лена, и сразу все пошло кувырком. Короче, я женился.
– И как у вас получилась семья?
– Семейная жизнь пошла вроде бы неплохо. Жили не то что душа- в душу, но вполне терпимо. Ссорились частенько поначалу, однако до развода дело не доходило. Дело было в том, что Лена принадлежала к типу людей, которым нужно командовать и руководить. Такие не могут быть ведомыми. Им от этого скучно и даже обидно. А я привык управлять жизнью сам…
Поначалу из-за этого мы часто ссорились, но я однажды понял, что её командирство вовсе не страшно. Она была заботливой женой и хорошей хозяйкой, а потом опять же, прижмешь этого командира покрепче, поцелуешь понежнее и он легко смиряется с участью ведомого… Хоть на время. Зато когда она раззадориться в поцелуях, то огонь- баба. Нужно даже утихомиривать.
Ну а так в быту она командир и начальник. Покрикивает когда что не так, врывается в твою беседу с друзьями, ломает все твои планы на день и даже на базар норовит идти не под ручку, а впереди, показывая кто кого ведет. И в телефонных разговорах с подругами я краем уха слышал, как она хвасталась, что сделала в доме. То и дело звучало « Я», « Я», « Я». Как будто меня и не было вовсе и это она выносила мусор, цементировала двор, таскала воду и еще невесть что. Я не раз просил ее не « якать», она обещала, но ничего с собой поделать не могла.
Он нарочно рассказывал Нине о своей жизни подробно и с иронией, чтобы вызвать доверие и был доволен, видя, что она едва сдерживает смех. Но дальше будет не так весело…
– Нажили мы сына, вырастили. Дали образование. Помогли начать самостоятельную жизнь. Он стал моряком, офицером подводной лодки и не часто нас навещал. И можно было бы уже подумывать о тихой старости, если бы не болезнь… У Лены обнаружилась опухоль…
Две операции, хоть и продлили её жизнь на несколько лет, но кардинально не помогли. Она начала таять на глазах. Я успокаивал её, как мог, возил по больницам. Мы вместе с сыном добывали дорогие лекарства. Однако всё оказалось тщетно. Если раньше мы часто отправлялись в малые путешествия на природу, вместе рыбачили, собирали грибы и ягоды, любили фотографироваться в самых красивых местах, то теперь могли себе это позволить лишь изредка. Она похудела, стала похожа на мумию.
Однажды, когда у неё был прилив сил, она попросила взять её с собой на наше любимое место, на наш необитаемый остров на горной реке, где мы бывали много раз. Там в труднодоступном месте есть зелёный островок, деревья, красивые скалы, чистейшая река, которая срывается в двадцатиметровый водопад.
Столько мольбы было в её голосе, что я не смог отказать. Она с трудом спустилась вниз, тихонько обошла весь остров, потом долго сидела не большом камне, глядя на бегущую вниз воду. Я пообещал отметить пребывание на острове вкуснейшей ухой и отошёл с удочкой в верховье реки. Увидел, что она раздевается, чтобы искупаться, как это делала всегда при посещении их острова, я крикнул издалека, чтобы она была осторожнее, и отвлёкся на клев рыбы. С минуту вытаскивал и снимал с крючка рыбу, вновь забрасывал удочку, когда оглянулся, то возле камня Лену не увидел…
Петрович замолчал, вспомнив, как его охватило жаром при мысли, что это беда…
Бросив удочку, он бегом кинулся к большому камню, шаря глазами по реке. Лены нигде не было. Он заорал во всё горло, но ответом был лишь грохот падающей вниз воды.
–Я оглядел место, где она раздевалась, поднял её халат и вдруг обнаружил на прибрежном песке надпись:
«Прощай, Миша!. Прости».
Ну, в общем, я всё понял. Она не хотела мучить ни нас, ни мучиться самой…
Её тело мы нашли через несколько дней далеко внизу, где река выходила из ущелья. Избитое камнями, тело было неузнаваемым. Идентифицировать удалось по цвету оставшихся волос, родинке под правой лопаткой и обручальному кольцу, точной копией того, что было на руке у меня.
Поскольку все хорошо знали о нашей дружной семейной жизни, о болезни Лены, уголовное дело возбуждать не стали, сразу отмели всякие подозрения, а квалифицировали гибель Лены, как несчастный случай.
На могиле мы с сыном поставили гранитный памятник, сам он после этого больше не женился.
Это было десять лет назад.
– Простите!
В глазах Нины стояли слёзы.
– Ничего. Я должен был это сделать в ответ на твою откровенность. Давно уже это было…
4
Видя, как она оживает, как появляются нормальные реакции на прикосновения и массаж, на события окружающей жизни, Петрович готовился ко второму этапу лечения.Он вдруг почувствовал себя настоящим врачевателем и творцом. В мозгу забилась чрезвычайно приятная мысль, о том, что неплохо было бы не только подлечить эту красивую женщину, но придать её жизни новый смысл и содержание, да так, чтобы она долго помнила его.
От восстановления простых реакций теперь нужно было перейти к развитию чувственности. Скорее всего, эту женщину ещё никто по- настоящему не гладил и не целовал. Она из моралисток, училка и, судя по всему, никого не подпускала, дожидаясь пробуждения в себе настоящей любви. Её Федя, похоже, не был донжуаном и любовником, а был просто хорошим сельским парнем. Помниться, она сказала «он любил меня», но не сказала о своей любви… По другим, да и по своей жизни с покойной женой Петрович знал как непросто складывается чувственная, сексуальная жизнь у многих людей особенно поначалу. Настоящая чувственность, полноценная любовь проходит ко многим женщинам не сразу, а уже после первых родов. До этого- стыдливость, робость, неумение…
Петрович отложил электромассажер и руками осторожно стал массировать ей позвоночник в средней части спины. Пальцы почувствовали как стала изгибаться в такт его движениям спина, как участилось дыхание. Ей было приятно от его прикосновений.. Он погладил всю спину, бока и даже слегка коснулся основания грудей. А затем нащупал две точки, расположенные чуть выше ягодиц.. Когда он большими пальцами стал их массировать, она вдруг слегка выгнулась и тихо застонала от удовольствия.
Есть контакт!
– Михаил, Что вы со мною творите? Это, оказывается, так приятно. Хоть и стыдно.
– Всё правильно. Это нормальная реакция тела. Стыдиться этих ощущений не стоит. Нужно наслаждаться ими. А я ведь только оживил половину твоего тела. Завтра приступим ко второй половине. Это будет куда приятнее…
Моя шутка повисла в воздухе. Она нахмурилась и промолчала.
– Ну ладно, ладно, недотрога! А хочешь, прочту тебе своего любимого поэта? Только, чур, не краснеть и не кидаться на меня с кулаками.
Она согласно кивнула и закрыла глаза.
«Ты спрашивала шёпотом
– А что потом, а что потом?
Кровать была расстелена
И ты была растеряна…
А утром вдоль по городу
Несёшь ты гордо голову
Надменность в рыжей чёлочке
И каблучки- иголочки…
В твоих глазах насмешливость.
В глазах приказ не смешивать
Тебя сейчас с той самою
Растерянной и слабою…
Но это дело зряшное
Ты для меня вчерашняя…»
– Фу, какая пошлятина и …жестокость. Не по мужски это- сначала соблазнить девчонку, а потом посмеиваться.
– Ну, не скажи! Так было всегда. И сам Пушкин и его герои тоже вначале соблазняли, а потом давали уроки в тишине… И многие, многие другие. Но что самое весёлое, многим девушкам это тоже нравится, чтобы их соблазняли. И летят, как мотыльки на свет… А мой любимец не жесток вовсе, а пытлив, любознателен и самокритичен. И говорит красиво. Послушай ещё!
«Я, как поезд, что мечется столько уж лет
Между городом «Да» и городом «Нет».
Мои нервы натянуты, как провода
Между городом «Нет» и городом «Да»…
– Это мне нравиться больше. Так кто же он ваш любимец?
– Секрет. Потом сама разыщешь и узнаешь
Сеанс они закончили как обычно «надиранием» ушей, массажем пальцев, стоянием на аппликаторе. Он пожелал ей хорошего дня и спокойной ночи.
Следующий сеанс начался с неприятного разговора. После разогрева и обычного массажа, Петрович предложил ей лечь на спину, чтобы помассировать переднюю часть тела. Когда она по привычке прижала полотенцем грудь, собираясь скрыть половину тела, он сказал:
– Слушай Нина! Ты красивая женщина. У тебя красивая грудь, ягодицы, ноги, всё тело. Не надо его так судорожно прятать. Ты его всё равно не спрячешь, а покажешь всем где-то на пляже, в бане, покажешь доктору или своему мужчине. Считай, что я доктор.
И, взяв её за кисти, отнял руки от груди и снял полотенце. Она испуганно зажмурилась и не открывала глаза, пока он массировал ей ключицы, рёбра, живо, любуясь, как её высокая красивая грудь плавно колыхалась в такт движениям. Едва коснувшись высокого лобка, он перешёл к бёдрам, голени и стопам. Закончил как обычно массажем пальцев ног, ушей и пальцев рук.
На сегодня хватит. Главное сделано. Она стала чуть больше доверять ему себя и меньше бояться.
На следующий день он начал со спины, затем перебрался на высокие упругие ягодицы и дальше вниз к стопам. Она взволнованно дышала, урчала, все легче и легче подставляя требуемые места. Когда он попросил её перевернуться, она сделала это без всякого сопротивления и легко сняла руки с груди, хотя и опасливо зажмурилась. После шеи и ключиц он перешёл к основанию грудей, постепенно поднимаясь к розовым соскам. Они вдруг потемнели и затрепетали, когда Петрович впервые коснулся их большими пальцами и слегка покрутил..
– Спокойно, спокойно.. Их тоже нужно массировать. Они должны быть чувственными и нежными.. Хороший мужчина обычно их целует и массирует языком и губами… Тебя целовали в грудь?
Она возмущённо дёрнулась и хотела было сбросить мои руки, но он удержал, сжав груди..
Массируя живот, он положил руку на лобок, сделал несколько движений, а затем перешёл на внутреннюю стороны бёдер, чувствуя как податливо выгибаются они под его руками, желая продолжения этой сладкой муки.. В завершение, он решительно положил руку на самый низ живота, где…
Она резко сбросила мою руку и села на кушетке, раскрасневшаяся и разъярённая…
– Ах ты, извращенец старый! Ты что делаешь? Я тебе что, потаскуха какая, да?
И, наспех одевшись, она бросилась в дверь.
Вот они издержки профессии массажиста.! Хорошо массировать старых и неинтересных! Никаких тебе эмоций! Только вот скучно! Они волнуются, а тебе никакой радости. А тут…
Это ещё ничего. Майка, помнится, дала ему пощёчину. Потом, правда, не раз говорила, что благодарна ему за то, что я её оживил к жизни, что семейная жизнь у неё наладилась и даже, смеясь, предлагала открыть курсы для мужиков, по физическому общению с жёнами…
Петрович заварил себе кофе, расположился в кресле на балконе с видом на горы. Они молчаливо сверкали острыми гранями, подсвеченные лучами вечернего солнца.
Эх, Нина, Нина! А ты ведь неправильно меня поняла.
Как там у твоих японцев? Он, видимо, тоже был стариком, этот поэт Басё.
«Жаль только во сне
Я тебя ощущаю…
До свиданья!»
Ну, всё! Курс массажа, по видимому, закончился.
Что там у нас в планах на сегодня? Ага! Занятия с Сергеем.