Александр Михайлович Скабичевский
Г. Щедрин как современный гениальный писатель
Читатель, считающий Гоголя гениальным писателем за такие психологические штрихи, как, например, слеза, которая прошиблась вдруг у окаменелого Плюшкина при воспоминании о друге молодости, или Елизавета Воробей, попавшая в список мужских ревизских душ Собакевича, скажи, пожалуйста, чем эта сцена ниже всего подобного, – сцена, при всей своей обыденности, мелочности, такими яркими красками обрисовывающая нам характер героя? Здесь он весь в этом споре о тарантасе, до мозга костей и, в то же время, здесь вся наша старая русская жизнь во всем своем ужасающем безобразии. Если бы подобная сцена целиком была в «Мертвых душах», разве это не была бы одна из лучших сцен поэмы? Равно как и весь тип Иудушки, разве он не сделал бы чести Гоголю, особенно если взять в соображение и такие черты, до которых Гоголь не мог додуматься по степени своего миросозерцания? И неблагодарные современники, ежемесячно наслаждаясь чтением произведений такого колоссального таланта, вопят о падении искусства, об измельчании литературы, об отсутствии особенно сильных талантов! Какая куриная слепота и жалкое невежество!
