Александр Майборода
Скифы. Исход
Глава 14
Всю ночь Денепра проплакала. А на следующий день после обеда Порусса снова направилась к Вольге, и Денепре пришлось сопровождать княжну.
Занятая свадебными делами Порусса умудрилась не обратить внимания на состояние своей подружки, хотя трудно было не заметить, что Денепра сильно расстроена – лицо ее было темно, а глаза покраснели и полнились слезами.
Невнимание княжны к чужим бедам обижало, но Денепра рассудительно решила, что это даже к лучшему, ведь сейчас она меньше всего хотела, чтобы ее расспрашивали.
У входа в беседку, где Вольга принимала Поруссу, Денепра, как всегда, осталась в одиночестве. Впрочем, ненадолго. Вскоре к ней подошла служанка.
Она сразу обратила внимание на подавленное состояние Денепры и спросила:
– Что с тобой случилось?
Денепра узнала ее – это была та самая служанка, что привела ее к месту несчастья.
– Что тебе надо?
– Мне ничего не надо, – сказала служанка. – Но ты обижена. Очевидно, всю ночь проплакала. Неужели с любимым поссорилась?
Денепре показалось, что служанка проявляет искреннее сочувствие, и она призналась:
– Да, поссорилась.
– И что же случилось?
Денепра вздохнула.
– Произошла странная история. Я ждала Данава в доме, в который ты привела меня. А когда начало темнеть, в комнату вошел мужчина, которого в темноте я приняла за своего любимого. Мы начали целоваться, и в этот момент в комнату вошел Данав с огнем в руке. При свете я увидела, что ужасно ошиблась. Данав, конечно, подумал, что я изменяю ему. Он разгневался. Напал на мужчину и пытался убить его. Я еле спасла его.
На лице служанки появилось удивление, и она задала вопрос:
– Что ему надо было?
– Говорил, что любит меня.
– Но как этот мужчина оказался там?
– Как он оказался там? Не знаю… – пробормотала Денепра, удивляясь вопросу – служанка, которая привела ее в дом «к любимому», должна была бы знать, кто там находится. Денепра вздохнула. – Впрочем, все это сейчас неважно, так как мои мысли заняты только одним: как мне помириться с Данавом, как объяснить, что произошла ошибка?
– После всего того, что произошло, это сделать будет тяжело.
– Конечно. Сейчас он даже разговаривать со мной не хочет. Грозиться убить меня.
– Поэтому надо подождать, пусть он успокоится. А пока – принеси жертву богине Макоши, пусть она тебе поможет уладить отношения с любимым.
– Я так и сделаю, – сказала Денепра и замолчала – из беседки вышли Вольга и Порусса. У обеих были довольные лица.
Увидев Денепру, Порусса радостно сообщила:
– Подружка, к моей свадьбе все готово. Пир на следующей неделе!
Денепра изобразила на лице радость. Тем не менее Вольга обратила внимание на ее состояние.
– Твоя служанка чем-то опечалена? – спросила она.
Она узнала Денепру. И знала, какая неприятность с ней произошла. И в ее душе все ликовало оттого, что она отомстила сопернице.
– Она не служанка – она моя лучшая подруга, – сказала Порусса.
– Подруга? – с нескрываемой иронией проговорила Вольга.
– Денепра, что с тобой? – удивленно спросила Порусса, наконец-то заметив, что ее подруга опечалена.
– Все нормально, – уклончиво ответила Денепра.
– Однако я вижу, что не нормально, – сказала Вольга. Теперь, глядя на поверженную соперницу, заплаканную и подавленную, она чувствовала совершенно противоположное чувство – жалость к женщине, потерпевшей неудачу в любви.
– Ты не торопишься? – обратилась к Поруссе Вольга.
– Нет, – сказала Порусса. Чувствуя необходимость как-то помочь Денепре, она проговорила: – Надо что-то сделать для Денепры.
Вольга поманила Денепру:
– Пошли-ка, поговорим о твоих бедах.
Женщины зашли в беседку и сели на лавки.
– Тебя обидел твой любимый? – спросила Вольга.
Денепра не удивилась, что Вольге известно о ее бедах, ведь Вольга – жрица богини Макоши, а потому ей должно быть известно о делах людей.
– Да, – сказала Денепра. – Мой любимый Данав рассердился на меня и поклялся убить меня.
Порусса испуганно охнула.
– А Тан? – спросила Вольга.
– Кто такой Тан? – не поняла Денепра.
– Тот, с которым застал тебя Данав, – вынужденно пояснила Вольга и поняла, что проболталась.
Но Денепра ничего не заметила.
– Ах, этот… – пробормотала она. – Так я и имени его даже не запомнила.
– Ты его любишь? – спросила Вольга.
– Кого? Данава? Конечно!
– Нет – Тана?
– Какого Тана? Ах – Тана! Нет, конечно! – ответила Денепра.
– Ненавидишь? – спросила Вольга.
– Ну что ты! Мне он совершенно безразличен, – сказала Денепра.
Вольга обрадовалась. Сильные чувства опасны. Любовь и ненависть идут рука об руку и часто перерастают друг друга. Равнодушие – вот страшнейший враг любви.
– Но как же вы оказались в одном доме? – допытывалась Порусса, которая уже начала понимать, что случилось с Денепрой.
– Не знаю. Наверно, какая-то ошибка произошла, – сказала Денепра. – Впрочем, мне это безразлично – меня сейчас волнует, как помириться с Данавом. – Денепра тяжело вздохнула. – А ведь мы хотели в скором времени пожениться.
– Надо ждать, – посоветовала Вольга. – Поверь мне – я тоже любила и тоже ненавидела. Время и разлука лечат обиды. Не встречайся с Данавом некоторое время, и он остынет, и любовь к тебе в нем снова возьмет верх, и он забудет обиды.
– Да как же я смогу с ним не видеться? – проговорила Денепра. – Скоро мы выйдем в поход, он княжеский дружинник, и я вынуждена буду видеть его каждый день.
– Эту проблему мы уладим очень просто, – сказала Вольга.
Она вспомнила, что Словен сообщил ей решение, что служительницы храма богини Макоши пойдут морем на специально выделенных кораблях. Заодно Вольга узнала, что Тан будет сопровождать дружину Словена в походе по суше. Узнав это, Вольга почувствовала разочарование оттого, что долго не сможет встречаться с любимым мужчиной. Однако уговаривать Словена, чтобы он переменил решение и отправил Тана морским путем, она не захотела – сын мог догадаться о том, что его мать неравнодушна к этому мужчине.
Поэтому она рассудительно подумала, что лучше Денепру и Тана держать подальше друг от друга. Ведь в горе женщина способна искать утешение в его источнике.
– Как? – спросила Денепра.
– Ты пойдешь в поход со мной, по морскому пути. Таким образом, ты будешь вдали от Данава, – сказала Вольга.
Порусса обеспокоилась.
– Но как же я обойдусь без Денепры?
– Обойдешься, – спокойно сказала Вольга. – Я тебе дам другую служанку.
– Не надо мне другой служанки. Мне нужна подруга, – огорченно проговорила Порусса.
– Дружи с княжнами, – холодно сказала Вольга и повернулась к Денепре.
У той мысли были о другом.
– Но раз мы пойдем по другому пути, то когда я снова увижу Данава? – задала она вопрос.
– Не знаю. – Вольга пожала плечами. Однако она вспомнила, что Тан также пойдет со Словеном, с которым ей хотелось встретиться не меньше, чем Денепре с Данавом, и предположила: – Но я думаю, что, когда встанем на зимнюю стоянку, у нас появится время, чтобы съездить в гости. Мы обязательно съездим к ним в гости… либо они приедут к нам.
Такой оборот Денепру вполне устраивал.
– Я согласна, – сказала она.
– Тогда сейчас же оставайся в храме. Так как ты будешь жить с нами, то тебе надо познакомиться с нашими порядками заранее, – сказала Вольга.
– А как же я? – обиженно спросила Порусса.
– Ах, ты! – даже удивленно спохватилась Вольга. Действительно, княжескую невесту негоже было одну отпускать из храма – город большой, всякое может случиться. Княжескую невесту следовало беречь пуще глаза. Вольга сказала: – Я тебе дам сопровождающих.
Денепра вопросительно взглянула на Вольгу.
– Можно я отведу ее во дворец? Все равно мне надо забрать свои вещи.
– Сходи. Но сегодня же к вечеру возвращайся, – неохотно согласилась Вольга. – Я распоряжусь, чтобы тебе выделили место для житья.
Глава 15
И в этот год засуха повторилась. Жара с весны наступила нестерпимая, а дожди так и не прошли, поэтому поля покрылись серой пылью, а посеянный хлеб сгорел, едва только пробились первые ростки.
Пока не голодали только потому, что были запасы, оставшиеся от прошлых благополучных лет. Этих запасов должно было хватить до следующего урожая, но будет ли он, этот урожай, в следующем году, никто не знал.
Спор о переселении был известен всем. И хотя окончательного решения о предстоящем переселении и не было принято, однако все понимали, что оно неизбежно.
В ожидании переселения весь порядок жизни нарушился. Люди спешили окончить незавершенные дела, словно перед смертью. Одновременно затеяли множество свадеб. По старым обычаям свадьбы играли по окончании осени, когда заканчиваются работы в поле. Но так как урожая в поле не было, то никто не знал, что случится через несколько дней: и где будут люди, и будут ли они живы. Так что веселые свадебные песни звенели вперемешку с рыданиями.
Вернувшись с большого совета, Вадит в первый же день созвал жителей села на майдан. Собрались под вечер на площади перед домом старосты, когда солнце склонилось над горами и стало не так жарко, как днем. Так как всем было известно, о чем будет идти речь, то сельчане собрались все до единого.
На площади был разожжен костер, а вокруг него уложены бревна – на них расселись старики, чей голос был первым и наиболее важным. Молодежь и женщины стояли за спинами стариков. Рядом с ними – дети. Хотя дети не стояли на месте: они больше гонялись друг за другом, тем самым внося в толпу сутолоку, визжали, а обиженные – громко ревели. Взрослые громко разговаривали между собой.
Но вот дверь дома старосты заскрипела, и из нее вышел Вадит. За ним – волхв Рознег, затем – трое самых уважаемых старейшин.
Люди затихли. На детей, которые слишком шумели, прикрикнули, чтобы они успокоились и замолчали, и те стали протискиваться в первые ряды.
Вадит подошел к костру. Остановился. Бросил строгий взгляд на односельчан. На детей еще раз шикнули.
Волхв Рознег и старейшины сели на бревно, где им держалось свободное место.
Когда они сели, Вадит провел по усам и бороде ладонью и коротко проговорил:
– Я хочу вам сказать, что на большом совете окончательно приговорили идти всем на новые земли на севере.
Сообщение обрадовало молодежь, так как вносило ясность в их планы. В толпе послышались возбужденные молодые голоса. Но стариков сообщение насторожило.
– Однако неужто бросим дома, поля? – спросил один из них.
– Бросим, – сказал Вадит. – Сожжем, а что не сможем сжечь – разрушим.
– А могилы предков?! Тоже разрушим?
– Могилы тоже сотрем с лица земли, – безжалостно проговорил Вадит.
Возмущенные старики зашумели.
– Да как ты додумался до этого?! Это же наши корни!
В дело вмешался волхв Рознег. Он стукнул посохом по земле.
– Тихо!
Старики притихли. С волхвом не стоило ссориться.
– Тихо, старики, – уже более мягким голосом проговорил волхв Рознег. – Тихо. Князь Словен и старейшины племени провели волхвование. Боги сказали, что им угодно, чтобы наше племя переселилось в новые места. А богиня Макошь обещала процветание нашему народу. Поэтому будем следовать воле богов. На новом месте дома построим новые. А что касается могил… Я вас понимаю. Но ведь не в мертвых телах живут наши предки. Дух предков живет в наших душах. Пока мы помним и чтим наших предков, они живы и помогают нам. Поэтому неважно, где схоронены остатки тела.
Старики примолкли.
– Правильно, – крикнул Троян, который, получив известие о майдане, оставил стадо и срочно прибежал в село. – А когда выходим-то?
Вадит кашлянул.
– Выходим через месяц. Все сразу. По плану князя Словена народ пойдет тремя потоками. Горожане пойдут морем на кораблях. Словен с дружиной пойдет сушей на север вдоль рек. А Рус пойдет по западной реке. Нам надо решить, с кем мы пойдем.
Троян вышел вперед.
– Позвольте мне сначала сказать слово.
– Говори, – сказал Вадит.
– Как вы знаете, после того, как Данав ушел в княжескую дружину, стадо пасу я. И вот что я скажу: скот – самое дорогое, что есть у нас; и нам его надо хранить, потому что он дает нам пищу. Мы не можем его везти на кораблях или лодках, потому что тогда понадобится везти с собой много корма. Если скот погоним, то по пути он будет пастись и каждый сможет смотреть за своим скотом и получать от него молоко и мясо. Но с кем нам надо идти – со Словеном или с Русом? Рус тоже пойдет рекой на лодках. А лодки нам не годятся. Я думаю, что поэтому нам надо идти со Словеном. К тому же Словен с дружиной будет защищать нас, – сказал Троян.
– Мудрая речь, – согласился Вадит. – Мы перед майданом посовещались со старейшинами и тоже пришли к мнению, что нам надо идти со Словеном.
– А если кто из молодых захочет идти морем или с Русом? – задал вопрос Троян.
– Неволить никого не будем, пусть молодые идут с кем хотят, – сказал Вадит и спохватился: старикам не в указ желание князя, старост или молодежи, слово стариков сильнее даже воли богов, поэтому как они сами решат, так и будет, и никто не посмеет поступить по-другому. А старики до сих пор своего слова так и не сказали, помалкивали.
Вадит растянул губы в льстивой улыбке и спросил:
– Отцы, ведь правильно я говорю?
На несколько минут на площади воцарилось молчание – старики пошептались, затем один из них проговорил:
– Однако подумать надо.
Глава 16
Свадьба Руса и Поруссы состоялась в назначенное время. На свадебный пир Словен и Рус пригласили всю родню. Люди еще были под впечатлением недавней междоусобицы, и он надеялся во время пира уладить разногласия с Болгаром и его семейством.
Коман с семьей и Истер приехали. Коман был доброжелателен и вел себя, словно и не было ссоры из-за Поруссы.
Приехал также и Сыроядец. Этот был необыкновенно любезен – Словен принял это за попытку загладить свою вину и подружиться.
Однако Болгар в Градо не приехал. Спасибо, что хоть подарки молодым прислал. Эти подарки привез Истер.
Словен, не желая портить едва налаживающиеся отношения с Команом, не стал ему задавать вопрос, отчего Болгар сам не явился на пир, но Истера спросил.
Тот с насмешливым выражением на лице сообщил, что Болгар приболел.
– И чем же он заболел? – участливо поинтересовался Словен.
– Боится тебя, – зло усмехнулся Истер.
Болгар зря опасался, что Словен использует свадьбу для сведения счетов. Словен строго соблюдал обычаи. По закону гостеприимства Болгар был неприкосновенен и Словен обязан был защищать гостя пуще своей жизни, так бы он и поступил.
Конечно, Болгар не мог этого не знать, но хотел избежать встречи со Словеном. Дружелюбная обстановка во время свадебного пира располагает к миру и согласию. Болгар же не желал ни мира, ни согласия. И то, и другое лишило бы его плодов войны – ведь несправедливо изгонять целый народ со своей земли.
Стало понятно, что в отсутствие главного зачинщика междоусобицы ни о каком улаживании разногласий и думать не приходится. Поэтому Словен никого укорять в междоусобице не стал и сделал вид, что никакой войны не было. Он решил полностью отдаться свадебному веселью, вкусить праздничных удовольствий.
Два дня Словен пил вино, плясал и пел. На третий день рядом с ним присел Коман.
Словен взял самый большой рог, велел налить в него вина и подал его Коману. Другой рог с вином взял сам.
– Выпьем, брат, за то чтобы молодожены были счастливы, жили долго и у них была куча детей! – провозгласил Словен.
Когда вино было выпито, Коман подсел поближе.
– Ты не обижайся, брат, что я начал ссору с тобой, – положил он по-свойски руку на плечо Словена. – Я говорил с Поруссой и теперь все знаю. Тут происки моего братца. Это он убеждал меня, чтобы я не отдавал Поруссу за Руса. Это он уговорил Истера, чтобы тот подбил Поруссу бежать. Болгару очень хочется стать царем.
– Теперь он будет царем, – сказал Словен.
По щеке Комана пробежала слеза.
– Болгар мне брат, но я прямо скажу, что он плохой человек. Из своей прихоти он готов погубить всех. Он никого не жалеет. Он как волк. Для него – что я, что Порусса, что кто-либо другой. Мы всего лишь овцы в стаде, которых он убьет, когда прихоть ударит ему в голову.
– Жаль, что только из-за этого моему народу придется уйти в чужие земли, – сказал Словен.
Коман вздохнул и пробормотал:
– И не только твоему народу…
– Что ты хочешь сказать? – насторожился Словен.
– Мое племя тоже уходит в новые места, – проговорил Коман.
– Но почему? – удивленно спросил Словен.
Это была необыкновенная новость и свидетельствовала о том, что его предсказания начали сбываться.
Так оно и оказалось.
– Потому что я, и Истер, и наши дети – соперники Болгару. Пока мы живем рядом с ним, он вынужден будет делиться с нами властью, а ему соперники не нужны. Он обещал своему народу, что отдаст им все земли, которые отберет у твоего народа. Но они хотят и наших земель, – сказал Коман и мрачно заметил: – А соперников либо убивают, либо изгоняют. Поэтому если мы хотим сохранить свои жизни, то должны уйти.
– И Истер тоже уходит? – спросил Словен.
– Болгар уже сказал Истеру, чтобы тот со своим народом искал себе другую землю, – ответил Коман.
– Он же полностью послушен Болгару!
– Болгару никто не нужен. Даже послушные.
– Плохо ваше дело – Болгару вы не сможете сопротивляться, – проговорил Словен, с трудом пряча злорадную усмешку. – И куда же вы собираетесь идти?
– Об этом я хотел поговорить с тобой, – оживился Коман. – Всем уже известно, что вы готовитесь идти в северные земли, я хочу с тобой договориться так, чтобы наши народы шли по разным путям и не сталкивались.
– Хорошо. Мы договоримся, – сказал Словен. – Только сделаем это позже. Тут нужно слово и Руса, а он… – Словен тихо рассмеялся, показывая глазами на молодых, которые, думая, что никто не обращает на них внимания, слились в поцелуе, – как видишь, занят более важным делом.
Глава 17
Слова Комана пали на благодатную почву. На следующее утро, пока еще все спали после пира, Словен отправился в покои Руса.
Беспокоить молодоженов ранним утром – не лучшая затея, но Словену показалось слишком важным то, что сказал ему Коман.
В коридоре на лавочке перед дверью Руса и Поруссы дремала служанка. Ее волосы были растрепаны. Лицо было румяно. Из уголка рта стекала маленькая капелька слюны. Лямка на платье сбилась и обнажила загорелое плечо.
Она была такой соблазнительной, что Словен невольно улыбнулся. Но, вспомнив, зачем он пришел, Словен нахмурился и тронул служанку за плечо. Плечо было гладким и прохладным.
Почувствовав прикосновение, служанка пошевелилась, но только для того, чтобы принять более удобное положение. Судя по всему, ей снился хороший сон, так как она чмокнула губами, словно смакуя сладкое питье.
Словен снова усмехнулся и негромко проговорил:
– Эй, красавица, проснись! Ты же на службе.
Служанка открыла глаза. С секунду изумленно смотрела расширившимися зрачками на Словена. Наконец поняла, что перед ней князь, вскочила на ноги и мазнула ладонью по мокрым губам.
– Прости, князь, нечаянно задремала.
– Ладно! – сказал Словен и осведомился: – Молодые что – спят?
– Должно быть, спят. – На щеках служанки пробился румянец. – Они поздно легли спать.
– Вот оно как! – сказал Словен.
Не хотелось ему будить молодых, но надо было.
– Разбуди молодого князя, – приказал он.
Служанка приоткрыла дверь и робко заглянула в комнату. В комнате слышалось ровное дыхание спящих людей.
– Князюшка, – тихо позвала служанка. Но никто ей не ответил, и она, осторожно ступая, вошла в комнату.
Словен слышал громкий шепот, затем служанка появилась в двери.
– Князь сейчас оденется и предстанет перед тобой, – сообщила она.
Словен махнул рукой – к чему церемонии? – и тоже зашел в комнату.
В комнате полумрак – окна завешены занавесками.
Посредине комнаты стол. На столе блюдо с фруктами и лепешками, кувшин с вином, стаканы. На лавках у стен разбросаны женские вещи вперемешку с мужской одеждой. В глубине комнаты большая кровать с балдахином. Одна из занавесей приподнята, и виднеется постель. На постели – спящая молодая женщина, едва прикрытая тонким одеялом.
Словен вежливо отвернулся.
– Я здесь, брат, – послышался голос Руса.
Словен повернулся на голос.
Рус в штанах, с босыми ногами, вышел из угла, натягивая рубашку.
– Как ночевали? – спросил Словен.
– Хорошо, – ответил Рус. – Но только какой может быть сон с молодой женой?
– И в самом деле, – согласился Словен. – Но с молодой женой всегда хорошо. Прости, что я тебя разбудил, но тут дело такое, что мне надо с тобой посоветоваться.
Рус прошел к столу, налил вина в стаканы и предложил Словену:
– Будешь?
– Нет, – отказался Словен.
Рус сделал небольшой глоток.
– Так что за дело, если ты меня разбудил?
Словен сел на лавку.
– Садись.
Рус сел рядом.
– Вчера я разговаривал с Команом, – начал Словен.
– Ага… – зевнул Рус.
– Коман сказал, что Болгар и их прогоняет с родовых земель, – сказал Словен.
Рус поставил стакан на стол, но не особенно удивился.
– Надо же. А ведь вчера мне на Болгара жаловался и Истер. Правда, он ничего не говорил о том, что Болгар гонит его со своих земель. Но так им и надо – они выступили с Болгаром против тебя, за это и получают по заслугам. Но теперь, когда они обижены на Болгара, может, нам самое время отказаться от его уговора с ним?
– Коман и Истер братья Болгару, потому они и поддержали его. Сейчас они обижены на Болгара, но завтра они полюбовно договорятся и, когда начнется новая война, снова встанут на его сторону. Да и не в этом дело… – сказал Словен.
– А в чем же? Зачем нам тогда переселяться? – спросил Рус.
– Наши племена жили в этих местах с незапамятных времен, тут были плодородные земли. Отсюда мы могли править многими народами и собирать с них дань. Много лет наш народ жил в процветании. Однако закончилось счастливое время. И земля обеднела. И новые народы поднимают непокорные головы. А наш народ в благополучии отвык от борьбы, стал ссориться между собой. Рано или поздно сильные враги разорят наш мир и наш народ умрет. Для того, чтобы закалить металл, сделать его крепким и долговечным, его надо раскалить, затем опустить в холодную воду. Так и борьба народа за новую землю закалит его, даст ему новую жизнь и процветание.
– Понятно, – проговорил Рус, оглядываясь на кровать.
Занавесь балдахина, движимая тонкой рукой Поруссы, прикрыла постель.
– Ну а при чем тут Коман? – спросил Рус. – У нас своя дорога. У них – своя.
– Нам надо договориться с ними, чтобы наши дороги не пересеклись, – сказал Словен.
– Хорошо, – согласился Рус. – Когда встречаемся с Команом?
– Я хочу эту встречу сохранить в тайне, поэтому скажу Коману и Истеру, чтобы они пришли ко мне после обеда, когда все будут отдыхать. Я соберу их в тайной комнате, – сказал Словен.
– А что насчет Сыроядца? – спросил Рус.
– От Сыроядца тоже встречу будем держать в тайне. Он сам по себе, но очень коварен и, гоняясь за выгодой, может все испортить, – сказал Словен.
Он бросил взгляд на кровать. Полы балдахина едва заметно шевелились, а сонного дыхания Поруссы больше не было слышно.
Поняв, что Порусса проснулась, Словен, улыбаясь, громко проговорил:
– Жду тебя после обеда. А сейчас я тебя оставляю с молодой женой. Чую, здесь любовь так горяча, что боюсь, как бы от нее на постели одни угольки не остались.
