Александр Матюхин
Пожиратели грёз
Находиться внутри автозаправки Димке нравилось. Среди полуразрушенных стен, проржавевших стеллажей, разбитых оконных рам он чувствовал себя в своей тарелке. В пустых помещениях, где стены густо исписаны и изрисованы, под ногами хрустят осколки стёкол, а пахнет будто мокрой кошачьей шерстью, не нужно быть примерным сыном, учить уроки, следить за братом и прятаться от маминых окриков и папиных нравоучений. Здесь он мог быть самим собой. Ничего не мешало взять пустую бутылку и швырнуть её в тёмный провал окна. Или закрыться в старой раздевалке или комнате отдыха, развалиться на ледяной скамейке и просто пялиться сквозь дыры в потолке на серое небо.
Разруха и запустение отлично гармонировали с тем состоянием, которое преследовало Димку последние месяцы, с тех пор как родители стали ругаться особенно часто. Но ещё больше ему нравилось одно место, где всё было по-особенному.
– Знаете, что произошло на заправке несколько лет назад? – Димка подсел к компании семиклассников, которые сгрудились в углу за частично развалившейся кассовой стойкой и что-то снимали на телефоны. Бледно светился круг-подсветка, делая лица чрезвычайно белыми, как у вампиров.
– Здесь был взрыв, – сказал один из парней скучающим голосом. – Пары бензина или что-то вроде того. Говорят, один человек погиб.
– На самом деле в момент взрыва тут находились два человека, – улыбнулся Димка, предвкушая. Он любил рассказывать эту историю. Чужой страх отвлекал от страхов собственных. – Бывший директор двадцать шестой школы, Степан Александрович. Никто не знает, как он тут оказался, потому что автомобиля у него не было, а в то время заправка находилась в стороне от города. Микрорайоны ещё не построили, лес и автотрасса – вот и всё. Птички поют, тишина. А ещё в тот день здесь был мальчик из другого города. Школьник. Возможно, сбежал из дома и оказался не в то время и не в том месте. Обоих взрыв застал на автозаправке.
– Да ты что? – хмыкнула одна из девочек, не отрывая взгляда от телефона. – В интернете ясно сказано, что погиб ребёнок. А про директора ничего.
– Потому что это главная загадка заправки.
Страх.
– Директор до сих пор лежит в центральной больнице в коме. Он как мёртвый, но живой. Иногда выходит из комы, даже узнаёт свою пожилую жену. Можете наведаться, апельсины принести и всё такое. А мальчик остался здесь. Он теперь призрак, говорят.
– Сколько уже было этих мальчиков в книгах и фильмах, – хмыкнула девочка с телефоном. – Совсем не оригинально.
– Само собой. Самые страшные вещи – это те, о которых вы знаете.
Один из подростков задумчиво шевельнул плечом, посмотрел на остальных:
– Вообще я тоже слышал об этом. О призраке. У меня старший брат два года назад здесь отмечал выпускной с друзьями. Ну, типа, нормальные выпускники встречают рассвет где-нибудь у реки, куда опускают бумажные кораблики, а братан, в общем, отправился куда-то вглубь заправки в самый разгар веселья. Темно было, хоть глаз выколи, а потом вдруг белый свет и силуэт парня, лет пятнадцать ему, что ли. Натуральный призрак.
– И что было дальше? – фыркнула девочка с телефоном. – Призрак сожрал твоего брата или что?
– Не, просто проплыл мимо и исчез в каком-то провале.
– Я тоже видел, – сказал Димка. – Поэтому верю. Вы, это, оглядывайтесь по сторонам, когда тут бродите. Мало ли.
Он любил пугать семиклашек. Доверчивые малые. Даже если сделают вид, что не испугались, всё равно время от времени будут вздрагивать от случайных движений и обходить стороной тёмные провалы.
Но дело было не только в страхе.
Засунув руки в карманы джинсов, Димка отправился в западную часть заправки. Для этого пришлось выбраться через полуразвалившуюся стену под дождь. Обувь скользила по влажным кирпичам. Дождь шелестел тихо, умиротворяюще, будто никуда не торопился, будто собирался идти вечно.
Как правило, подростки сюда почти не заглядывали. Это была самая пострадавшая от взрыва часть заправки. Через двадцать метров по диагонали высились столбы бывшей шиномонтажки – всё, что осталось от здания. На столбах кое-где болтались пластиковые черепицы. Димка пересёк площадь с обгоревшими столбами и оплавившимися пластиковыми колонками, остановился у косой обвалившейся плиты. Плита эта от удара раскололась надвое, обнажив кривую щель. Визуально щель казалась узкой, тесной, но на практике в неё мог свободно пролезть подросток любого телосложения. Даже накачанный Димка.
Он осмотрелся, убедившись, что никого нет поблизости, ухватился за влажные края бетонной плиты и протиснулся в щель. Давний взрыв образовал под плитами овальное углубление, полное грязи, затхлой воды, из которой торчали ржавые прутья арматур и углы кирпичей, облепленные зеленоватым мхом.
В углублении и обитал призрак подростка. Настоящий.
Глаза быстро привыкли к темноте. Димка осторожно прошёл вперёд, ведя ладонью по шершавым тёплым стенам. Где-то гулко капала вода.
– Ну же, – шепнул Димка. – Покажись. Я пришёл.
Над водой зародился блёклый, едва различимый свет. Он обрёл очертания, стал похож на размытый человеческий силуэт. За несколько секунд силуэт сделался резким и точным. Призрак как будто обрёл плоть. Димка видел мальчишеское лицо с тонкими губами, короткими волосами и чёрными впадинками глаз, пальцы на руках и ногах и ещё шею, рубашку, шорты.
Призрак висел над водой, опустив руки по швам, едва согнув ноги в коленках.
Всё, как обычно. С тех пор как Димка обнаружил его несколько недель назад, ничего во внешности и поведении призрака не менялось.
– Привет, дружище, – пробормотал Димка. – Как дела? Ты принёс мне своих чудесных вкусных капель?
Призрак всегда молчал. Но слышал Димку и реагировал на его голос. Как обычно.
Он взмахнул руками, и в воздухе повисли тугие чёрные капли. Они медленно оседали и разбивались о поверхность воды.
Димка кинулся собирать их, пока не упали все. Подставлял ладони. Капли были вязкие и холодные, как смола. Они растекались по коже, сочились сквозь пальцы. А Димка хватал их и ел. Слизывал. Соскребал зубами. Он не мог объяснить, почему ест эти странные капли, почему вообще находится здесь. Ему казалось, что когда-то давно, в детстве, он уже пробовал на вкус что-то подобное, но не мог вспомнить подробностей.
Важно было одно: чем больше он ел, тем меньше вспоминал о родителях. Проблемы и заботы отодвигались на второй план. Чёрный безрадостный мир растворялся. Вместо него приходили запахи леса, перегноя, слышалось пение птиц и шум воды. Ещё немного капель, ещё чуть-чуть – и Димка окажется в другом мире. Он не сомневался. Надо было только лучше ловить и больше есть…
Димка нашёл призрака три недели назад, на каникулах. В тот день родители снова ругались.
Ссора началась внезапно, Димка с братом в тот момент сидели в гостиной и смотрели телевизор. Мама закричала, папа что-то забубнил в ответ, затем по квартире брызгами разнеслись звуки бьющегося стекла. Боря подскочил от любопытства: что происходит? А Димка сообразил сразу, схватил брата за плечи и не позволил выйти.
Ссора нарастала, словно ураган. Крики сорвались до визгов, тарелки бились одна за другой. Казалось, весь дом прислушивался к происходящему на кухне их квартиры.
В полураскрытую дверь сунулся папа с раскрасневшимся лицом. Татуировки на его руках тоже как будто покраснели. Буркнул:
– Идите погуляйте, мелкота. – И исчез.
Димке дважды повторять не пришлось. Он подхватил Борю, выволок в коридор, протянул курточку, шапку и резиновые сапоги и вытащил за порог.
С полчаса они погуляли на детской площадке среди разной мелкотни. Димка то и дело смотрел на окна квартиры, гадая, можно ли возвращаться или нет. Телефон он, как назло, забыл дома, а это значит, что даже друзей не позвать.
Ещё через десять минут Боря свалился с качели и рассёк лоб. Кожа над правым глазом вздулась, кровь текла между бровей и скапливалась на кончике носа. Боря ревел быком и просился домой. Это Димку разозлило невероятно.
– Что ты как маленький! – крикнул он, таща брата за ворот курточки к подъезду. – Со всеми бывает, а ты ноешь! Как будто мир перевернулся!
– Ма-ама! – выл Боря, размазывая кровь по щекам.
Домой идти не хотелось. Звон посуды и мамины вопли всё ещё стояли в ушах.
Всё же он поднялся на этаж, отворил дверь, прислушался, не решаясь войти. В квартире было тихо, разве что в ванной шумела вода. Из комнаты выглянула мама. Она была растрёпана, глаза – заплаканные, в размазанной туши, стекающей к подбородку.
– Что это с вами? – спросила она, глядя на Борю. – Что это с вами, блин, такое?
Мама чуть ли не прыжками оказалась возле него, сгребла в охапку, прижала к себе. Боря зарыдал совсем уж отчаянно, явно сильнее, чем оно того заслуживало.
– Ты как отец, значит? – провалы маминых глаз, из-за растёкшейся туши казавшиеся двумя жирными кляксами, уставились на Димку. – Только кулаками умеешь размахивать? Выместил злость на маленьком и беззащитном?
– Мам, я…
– Оба только драться и умеете! Конечно, бить каждый дурак может. Попробуй по-другому, может, как-нибудь лучше станешь!
Она поднялась, прижимая Борю, и ушла по коридору в гостиную. А Димка так и остался стоять на пороге. Злость и досада клокотали внутри.
Как же несправедливо. Как же подло.
Он захлопнул дверь снаружи и поспешил на улицу. Впервые в жизни на глаза накатывали слёзы.
Папа ругался на него, бывало, и часто за дело. Мама тоже – но, как правило, либо за плохую успеваемость, либо за всякие мелкие косяки дома. То посуду не помыл, то свет в туалете не выключил. Это можно было понять. Но сейчас…
Он зашагал решительно, но непонятно куда. Пересёк детскую площадку, потом парк, обогнул озеро и за широким Ленинским проспектом остановился у административного здания. Тут вокруг фонтана бегали ребятишки, а на лавочках сидели их родители – безмятежные, радостные, которые совершенно точно не били дома посуду.
Стало ещё горше. Хорошая погода усугубляла ситуацию, потому что счастливых людей вокруг было полно, а при ярком тёплом солнце и под открытым небом сложно было плакать. Тогда Димка поспешил на край микрорайона, к месту, где уже бывал много раз, – к заброшенной автозаправке.
Поговаривали, что скоро её обнесут забором, остатки разрушенных строений разберут и построят или новенький многоэтажный дом, или очередной супермаркет. К заброшенному и разрушенному пятаку на краю города вплотную подбирались жилые районы с их облагораживанием территорий, дорогами, торговыми и бизнес-центрами. Но пока ещё заправка стояла, частично заросшая бурной зеленью, с множеством протоптанных тропинок в её недра. Любимое место школьников.
На каникулах тут почти всегда было пусто. Большинство местных разъезжалось по бабушкам на юг или на море, а у оставшихся и без старой заправки было много других дел. Тем более в разгар солнечного дня.
Димка пересёк пустынную площадку, чувствуя сквозь подошвы кроссовок теплоту растрескавшегося асфальта. Хотелось забраться как можно глубже, во влажную темноту и духоту, и уже там дать волю чувствам.
В первом полуразрушенном помещении, где сквозь разбитые окна просачивались ровные, как лезвия бритвы, солнечные лучи, на опрокинутом холодильнике сидели пацаны и девчонки из его школы. Класс десятый или одиннадцатый. Димка втянул голову в плечи, ожидая, что заметят, окликнут, заставят объяснять, что он тут делает. Но старшеклассники не обратили внимание, они слушали музыку с телефона и громко смеялись.
Димка поспешил дальше, выбрался через дыру в стене, оказался на заднем дворе. На лёгком ветру болтался обрывок сетки-рабицы, а за остатками забора высилось ещё одно разрушенное помещение – бывшая шиномонтажка. Туда обычно не ходили, поговаривали, что крыша и стены держатся неустойчиво и в любой момент всё может рухнуть. Ещё кто-то рассказывал, что внутри водится призрак, но это-то как раз мало кого отпугивало.
Вот и проверим.
Димка пролез сквозь дырку в сетке, зашагал к шиномонтажке. Если честно, плакать уже не хотелось. Настроение выровнялось. Но и домой возвращаться он не собирался. Интересно, если он засядет здесь на всю ночь, его хотя бы будут искать? Мама или папа спохватятся, что старший сын пропал? Или забьют тревогу через пару дней, когда вдруг выяснится, что некому сидеть с Борей, пока они пропадают где-то по своим делам?..
В дверь помещения было не пройти, её основательно покорёжило и завалило кирпичами. Зато рядом темнела щель в расколовшейся бетонной плите. Димка протиснулся в неё без труда, протёр глаза, пытаясь быстрее привыкнуть к темноте.
Пахло плесенью, а от духоты майка быстро прилипла к телу. Где-то негромко квакала лягушка. Придерживаясь за влажные камни, Димка пролез на несколько метров, пока не увидел перед собой мерцание воды. Лучи солнца прибивались сюда из-под потолка, и света хватало, чтобы разглядеть котлован, воду, мусор, плавающий по поверхности. У Димкиных ног обрывалась плоская плита, возле которой покачивался на робких волнах кусок деревяшки. Идти вперёд было некуда.
– Ну и ладно, – пробормотал Димка, оглядываясь. – Ну и ничего страшного.
Он заметил выступ слева, прошёл по нему, балансируя на скользких камнях. Будет не смешно свалиться в грязную затхлую воду. Мало ли что там водится. Лягушки и змеи – не самое страшное зло, между прочим. Гораздо хуже нахлебаться грязи и потом заболеть. Димка как-то подхватил на море кишечную палочку, приятного было мало.
Не успел он об этом подумать, как правая нога подвернулась и соскользнула в воду. Потеряв равновесие, Димка замахал руками, но зацепиться было не за что, пальцы хватали воздух. Он рухнул с выступа в тёплую черноту. Вода затекла за шиворот, под куртку, в брюки, ухватила за вмиг отяжелевшие кроссовки и потащила вниз. Димка и сам не понял, как вода накрыла его с головой. Он погрузился в затхлый вязкий кисель.
Яркий, космический ужас зародился в груди и вырвался наружу в виде множества пузырей. Глаза распахнулись сами собой, но ничего, кроме темноты, вокруг не видели. На мгновение показалось, что ещё секунда-две – и Димка больше никогда не всплывет, останется под водой. И ещё показалось, что на дне котлована кто-то его ждёт. Такие же мальчишки и девчонки, сунувшиеся в темноту, утонувшие, пропавшие без вести. Вот они протянули тонкие ручки к его ногам. Пальчики коснулись подошв. Сейчас ухватят за кроссовки, потянут, потянут вниз. Навсегда.
Он затрепыхался, как рыбёшка в траве, всплыл – и, едва голова показалась над водой, тут же заорал, исторгая страх сквозь влажные губы.
Тут и случилось странное. Изо рта его, вместе с криком, выплеснулись чёрные капли, похожие на смолу или мазут. Падая на воду, они почти сразу же растворялись.
Из темноты показался кто-то.
Димка, бултыхающийся в воде, успел заметить движение краем глаза, развернулся – и заорал от страха ещё сильнее, до боли в горле. Он увидел призрака. Светящийся силуэт плыл над водой, слегка поджав ноги. Это был подросток лет пятнадцати. Мальчик с короткими волосами, худой, одетый в шорты и рубашку с короткими рукавами. Вместо глаз у него темнели овальные провалы. Мальчик-призрак не обратил на Димку внимания. Склонившись, он выхватывал из воды чёрные капли и подбрасывал их вверх, под потолок. С ладоней его срывались точно такие же капли. Призрак жонглировал ими.
Димка заколотил руками, пытаясь доплыть до щербатого выступа. Капли сыпали вокруг. Касаясь воды, они превращались в крохотные смерчи и тут же растворялись.
Что-то коснулось Димкиной шеи. Он резко развернулся и увидел лицо призрака в нескольких сантиметрах от себя. Открыл рот, чтобы закричать. Страх метнулся по разгорячённому горлу, застрял между зубов.
– От… отойди от меня! – Димка забарахтался, коснулся спиной выступа, после чего уже не мог мыслить трезво.
Спасение было близко. Он развернулся, ухватился за кафель, выкарабкался на твёрдую поверхность. Мокрая одежда была тяжёлая, по коже побежали мурашки.
Темнота вокруг рассеялась. Призрак оказался впереди, загородив путь к выходу из шиномонтажки. Он завис в нескольких сантиметрах от пола, протянул руку с раскрытой ладонью. В провалах глаз будто светились огоньки. На ладони лежали и не растворялись чёрные смолянистые капли.
– Я не буду этого трогать, – пробормотал Димка, садясь на колени. Вода текла с него рекой. Вдобавок стало очень холодно. – Я не знаю, что это вообще такое.
Призрак продолжал тянуть ладошку, глядя на Димку. Димка понял – просто так уйти не получится. Он взял одну из капель в свою ладонь. Она тут же утратила форму и расплылась холодным тяжёлым пятном по коже. Димка понюхал её осторожно – никакого запаха. Коснулся кончиком языка. На вкус как мороженое с песком, что ли. Лизнул ещё раз, второй. Не без опаски проглотил жидкость. Она холодком пробежала по горлу.
Призрак какое-то время висел без движения, потом отплыл в сторону и указал на выход. Димка быстро понял намёк, дважды повторять не пришлось. Он вскочил, поскользнулся на лужице воды, побежал – так быстро, как только мог, – протиснулся между осколков кирпичей, арматур, кусков черепиц и пластика.
Ну же, ну же. Скорее подальше отсюда.
Яркий солнечный свет ударил в глаза. Воздух оказался свеж и сладок. Димка отбежал на несколько шагов, упал на асфальт, проросший густой травой, подставил лицо солнцу. Мокрая одежда противно холодила тело. Сердце выстукивало дробь, как заправский музыкант.
Димка лежал так несколько минут, прикрыв глаза и пытаясь успокоиться. Он всё ещё боялся, что призрак вышел за ним следом, что мальчик этот висит в воздухе над ним и ждёт. Чего ждёт?
– Ты чего тут развалился? – спросил грубый взрослый голос.
Димка открыл глаза и увидел двух людей, не призраков. Парня и девушку. Может быть, студенты старших курсов или около того.
– Исчез отсюда быстро, – процедил сквозь зубы парень. В руке он держал недопитую бутылку пива.
Димка послушно поднялся и заторопился через площадку к сетчатому забору. Его пошатывало от внутреннего напряжения, ноги сделались ватными.
Только выйдя с заправки и дойдя до ближайших жилых домов, Димка позволил себе остановиться и устало присесть на скамейку. Мир казался нереальным, выдуманным. Голова кружилась. Димку била крупная дрожь. Самое странное, что он всё ещё чувствовал на губах холодный привкус чёрной капли. Почему-то хотелось попробовать ещё. На этот раз – больше.
Кое-как он добрался до дома, прошёл в свою комнату, ни с кем не общаясь, переоделся в сухое и забрался под одеяло. В тот вечер Димка разболелся. Несколько дней он лежал с высокой температурой и постоянно бормотал в бреду что-то о призраках, дожде из чёрных капель и разрушенной автозаправке. Он не помнил, что за образы или сны приходили к нему в период болезни, но точно помнил, с какой мыслью проснулся спустя три дня, глубокой ночью, в тишине.
Он думал о вкусе грёз. Да-да, так назывались эти капли. Грёзы и фантазии.
Глава вторая
1
Лариса думала, что после вчерашнего вечера Валя больше никогда не будет с ней разговаривать. Ещё бы, такие выкрутасы: обезумевшая мама в коридоре, Ларисин приступ – то ли сон, то ли обморок, – а потом ещё какое-то время Лариса будто и сама сошла с ума, тараторила о зонте и плаще, о странных пожилых людях, о Димке и автозаправке. Мама вторила ей, показывала записи в тетрадях и, обрадованная реакцией дочери, обещала рассказать всю правду о бегстве из города, который находился ни много ни мало, а между миром живых и миром мёртвых.
И надо же было поверить в этот бред!
Однако вечером всё это не казалось Ларисе бредом. Видение было настолько реалистичное, что и поверить было несложно. В суматохе она напрочь забыла о Вале, которая всё видела и слышала. Только когда мама повела Ларису в спальную комнату, чтобы показать оставшиеся тетради, Валя осторожно сказала: «Я пойду, пожалуй» – и выскользнула из их квартиры прежде, чем Лариса сообразила что-то ответить.
Сегодня же с утра морок развеялся, а его место заняла стыдливая неловкость и страх – вдруг Валя расскажет девочкам из класса, а те распустят слух по всей школе? Какая тогда появится у Ларисы кличка? Психованная ведьма? Я у мамы дурочка? Или что-нибудь ещё хуже…
Однако на перемене между третьим и четвёртым уроком Валя подошла к Ларисе и, взяв под локоть, увела в сторону от коридора, к лестничному пролёту. Тут было меньше толкотни, и шумные пятиклашки почти не беспокоили.
– Знаешь, я в это верю, – сообщила Валя, нервно оглядываясь, словно боялась, что кто-то может услышать их разговор и поднять на смех уже обеих.
– Во что?
– В пожирателей грёз, которые охотятся за подростками. Ты вчера была ошарашена, и это всё выглядело, как… – Валя приблизилась и прошептала чуть ли не на ухо: – Я знаю, что это за пальто и зонт. Видела их буквально пару дней назад. Помнишь, у нас была физкультура на улице? Мы ещё бегали двадцать кругов по стадиону, пока Филипп Филиппыч в телефоне сидел. Там же на стадионе на скамейках зрителей сидела пожилая пара. У него был зонт в руках. А на ней – пальто, такое старое, с пушистым воротом. Понимаешь? Пожилая пара, как ты вчера и говорила.
– О господи. Ты можешь описать их подробнее? – Лариса почувствовала, как по затылку побежали мурашки.
Валя открыла было рот, но в этот момент прозвенел звонок.
– Давай после уроков поговорим, – умоляюще попросила она. – Только не подходи к пожилым людям. Ни к каким, пожалуйста!
Лариса всю географию томилась в ожидании, нервничала ужасно. То и дело поглядывала на Димку, который сидел через две парты впереди. Почему именно он оказался в её видении? Как он с этим связан?
Борька Сидоров, сидящий сзади, больно ткнул её карандашом между лопаток. Хихикнул:
– Ведьмочка влюбилась, вот умора. Пялится на Димку. Тебе он не по зубам, балбесина. Иди лягушек целуй или ещё кого подобного.
Лариса хотела огрызнуться, но в это мгновение в класс ворвалась её мама. Резко распахнутая дверь жалобно скрипнула.
Лицо у мамы было покрыто красными пятнами, волосы растрепались, глаза вращались, а взгляд был совершенно бессмысленный, тот самый взгляд, который Лариса ни с каким другим бы не спутала. Следом за мамой вбежал пожилой охранник дядя Саша.
– Не положено, – бурчал он, потирая толстую шею ладонью. – Нельзя вот так.
Ему было неловко. Не тащить же женщину силой…
У Ларисы перехватило дыхание от ужаса. Она мгновенно поняла, что сейчас произойдёт. И точно: мама осмотрела класс и, увидев Димку, решительно направилась к нему.
– Вы что делаете? – вскрикнула географичка Ольга Викторовна, но мама не ответила.
Она нависла над ошалевшим Димкой и вдруг громко закричала:
– Так это ты соорудил тоннель между мирами? Надо было ещё вчера догадаться, после видения! Ты виноват в том, что пожиратели проникли в наш мир. Как, скажи? Пригласил пожилых людей сам или они навязались? Надевал пальто или раскрывал зонт? Показал им дорогу или так глупо себя вёл, что они сами вынюхали, капля за каплей?
Класс одновременно испуганно охнул. Кто-то захихикал, и в наступившей паузе отчётливо прозвучала фраза, брошенная Борькой Сидоровым:
– О, одержимая мамашка прилетела на метле. Сейчас превратит Димона в крысу.
Теперь уже все вокруг засмеялись, и Ларисин страх сменился стыдливой паникой. Она рванулась к маме, зацепила стол, отчего учебники и пеналы попадали на пол. Казалось, каждый одноклассник тычет в Ларису пальцем и смеётся.
– Теперь две ведьмы!
– Ну, сейчас начнётся колдунство!
– Снимайте кто-нибудь, живее!
– Расскажи, как у тебя это получилось? – кричала мама, тряся руками. Димка смотрел на неё, изменившись в лице, и даже не пытался встать или как-то ответить. – Ты вообще понимаешь, что натворил? Пожиратели поймают каждого из вас! Всех детей в городе! Отловят беглецов в первую очередь! А ты, ты же беглец! Мне нужно знать, где тоннель в мир грёз, тогда ещё есть шанс!
Лариса схватила маму под локоть, попыталась оттащить, но та стояла как каменная. Класс вокруг хохотал, шумел, издевался. Ольга Викторовна пыталась всех утихомирить, но тщетно. Будто дети превратились в единое существо, огромное и полное ненависти. Из глубин этого существа выскочила бледная Валя. Вдвоём они вцепились в Ларисину маму и стали отодвигать её от парты, в которую будто бы врос Димка.
Тут подоспел охранник. Неожиданно мама, споткнувшись, взмахнула руками и упала на пол.
– Вызывайте полицию! – велел дядя Саша, хмуро глядя на Ольгу Викторовну.
– Не надо полицию! – воскликнула Лариса. – У неё просто приступ. Ей нужны лекарства.
– Тогда полицию и врачей, – отреагировал дядя Саша.
Мама лежала на полу, шумно хватая ртом воздух. Кричать она перестала. Взгляд снова блуждал где-то. Мама провалилась в собственные фантазии, как в бездонную яму. Лариса села перед ней на колени, взяла за руку. Вокруг продолжали смеяться, улюлюкать. Кто-то бросил в Ларису линейку, затем скомканный в шарик фантик от жвачки.
– Прекратите! – прикрикнула на них географичка. – Вы разве не видите, что это не смешно?
Её голос утонул во всеобщем смехе. Подростки умеют быть жестокими.
Мама затихла через несколько минут, начала часто-часто моргать, потом попробовала сесть. Она двигалась вяло, будто энергия покинула её тело. Охранник помог ей подняться и вывел в коридор, держа под руку. Лариса прошмыгнула следом с молчаливого согласия Ольги Викторовны.
Дверь в класс закрылась, отрезая выдыхающийся всеобщий восторг от возможности посмеяться над кем-то. В коридоре было тихо. Со стороны лестницы к ним торопливо шли люди в полицейской форме.
– Маму нельзя в полицию, – прошептала Лариса. – Ей и так плохо… Ей нужно домой, лечиться.
– Ты не пугайся, девочка. Разберутся. Никто никого просто так наказывать не будет. Если плохо, то подлечат, – утешал дядя Саша. – И не реви раньше времени, слышишь? Чего реветь-то просто так.
Она и не заметила, что по щекам текут слёзы.
2
Виталька едва досидел до конца уроков.
После случившегося на географии класс ещё долго обсуждал Ларису и её свихнувшуюся маму. Одноклассники гудели, словно рой пчёл. То тут, то там, на переменах и на уроках, шёпотом и громко. Происшествие, надо заметить, из ряда вон.
Только Виталька не обсуждал, потому что, когда мама Ларисы начала кричать о пожилых людях, о пальто и зонте, ему стало не по себе.
На первой же перемене он хотел подойти к Ларисе, спросить, откуда её мама вообще обо всём этом знает, но Лариса куда-то пропала. Девчонки из класса сказали, что её увела Валя, на улицу, подальше от насмешек и обсуждений.
Димка же ушёл сам к друзьям из одиннадцатого класса. Выглядел он так, будто ничего не произошло, хотя непонятно было, почему мама Ларисы выбрала именно его. Что он мог знать? А главное, Витальке было непонятно, как Димка связан с Сергеем Ивановичем и Зинаидой Павловной?
От размышлений голова могла взорваться.
Алгебра и химия пролетели незаметно. Виталька крутил в мыслях одну идею за другой, а ещё не мог взять в толк, почему он вообще чувствует себя не в своей тарелке. Будто какая-то опасность угрожает. Ведь, если разобраться, ничего плохого или страшного не случилось. Ларисина мама и до этого была не в себе. Вокруг неё то и дело возникали слухи. То приставала к классному руководителю, чтобы Ларису учили удалённо, потому что по дороге в школу её могут похитить призраки. То выступила на собрании с предложением организовать защиту школы от злых чар, чтобы некие пожиратели грёз не могли проникнуть внутрь. А месяца два назад развесила на всех столбах вокруг школы листы бумаги, на которых было подробно изложено, как уберечься от пожирателей.
Инструкция из шести пунктов: 1. Не разговаривай с незнакомцами. 2. Не говори никому, о чём мечтаешь. 3. Не рассказывай о мечтах друзей. 4. Увидишь призрака – беги со всех ног. 5. Не переходи перекрёсток по диагонали. 6. Почувствуешь опасность – кричи что есть сил.
Последний пункт особенно развеселил учеников. Каждый счёл своим долгом покричать во всю глотку, пугая прохожих. На пару дней школа превратилась в оплот орущих подростков. Бедная Лариса: одноклассники кричали ей в уши при каждом удобном случае.
«Монстры! Пожиратели! Незнакомцы!»
Даже Виталька не удержался, хотя обычно был не склонен глумиться над людьми.
Так почему именно сейчас он вдруг испугался? Наверное, дело было в том, что мама Ларисы попала в точку с этими пожилыми людьми, а ещё с пальто и зонтом. Казалось бы, обычные вещи приобрели вдруг зловещую ауру.
Сразу после уроков Виталька направился не на тренировку, а домой, огибая лужи после ночного дождя. Бегать не хотелось совершенно. Головой понимал, что до соревнований оставалось всего ничего, но не мог сопротивляться желанию быстрее забежать в квартиру и закрыться в собственной комнате.
Небо было хмурое, холодный ветер забирался за шиворот, отчего по коже бегали крупные мурашки.
Возле Дома культуры на Ситцевой улице Витальку окликнули. Он обернулся и увидел Сергея Ивановича и Зинаиду Павловну, сидящих на лавочке у фонтана.
– Виталик, иди к нам! – позвал Сергей Иванович, приветственно помахивая рукой.
Отказываться было невежливо. Странная всё же вещь – воспитание. Боишься людей, осторожничаешь, но отказаться не можешь… Виталька подошёл, оглядываясь по сторонам. Как же ему сейчас не помешали бы Димка и старшеклассники. Да он бы в драку ввязался со всеми троими, лишь бы не подходить к этим пожилым людям. Но ноги несли сами. Вдобавок навалилась вдруг приятная усталость, будто только что закончил беговую тренировку. Вчера были такие же ощущения, особенно в квартире у этой милой пары. С ними уютно. В пальто уютно. Под зонтом уютно. Так чего опасаться?
– А почему вы не на стадионе, юноша? – спросил Сергей Иванович, когда Виталька подошёл.
– Устал сегодня, перерыв надо сделать на день-два.
Парень остановился, неловко переминаясь. Он смотрел на сидящих пожилых людей сверху вниз, но казалось, что они всё равно выше его, больше, шире, загораживают редкие лучи пробивающегося солнца.
Сергей Иванович держал на коленях сложенный зонт.
– Нельзя прерывать тренировки. Нехорошо, – сказала Зинаида Павловна, почёсывая переносицу. – Талант зароешь. Ничего не добьёшься. Сгинешь. Пропадёшь.
Виталька тряхнул головой, сбивая наваждение. Люди как люди, ничего в них не было необычного.
– Вы преувеличиваете, – сказал он. – Мышцам нужен отдых, чтобы не перегружать. А талант никуда не денется. Это же не сто рублей, чтобы потеряться.
– Зря вы так, молодой человек. Я бы с вами завёл интересную дискуссию. Знаете, сколько детей ничего не добились в жизни из-за того, что похоронили талант? Миллионы. Прямо сейчас вокруг нас берут и закапывают. Кто-то вместо того, чтобы учиться рисованию, сел играть в игрушки за компьютер. Кто-то не читает правильных книг, а гоняет в футбол целыми днями. Кто-то, например, вместо тренировки по бегу решил поваляться дома на диване. – Сергей Иванович хитро сощурился. – А давайте прямо сейчас сходим к нам, выпьем чаю, поболтаем про бег, тренировки, мышцы. Я кое в чём разбираюсь, поверьте. Продолжим наш разговор. А затем вы немного потренируетесь, а мы посмотрим. Идёт?
