Александр Март
Механики. В тылу врага
– Спасибо вам, Анатолий Александрович, – я подошёл к нему и, вытащив его руку из-под одеяла, крепко её пожал, – спасибо вам за всё. Вы очень многое сделали для нас и нашего мира, поправляйтесь обязательно, а мы уже позаботимся о вас.
– Не стоит, Александр, – прошептал Сицов, – мне было только в радость тратить свои деньги на что-то стоящее, – тут он усмехнулся, – а то знаете, как там было? Как какие выборы – всё, давай денег, и побольше! Про внезапное финансирование того или иного региона я вообще молчу.
– И вы давали?
– Давал, – вздохнул он, – когда тебе звонят сильные мира сего и просят денег, отказать очень сложно, даже если ты не хочешь во всём этом участвовать, и тебя это вообще никаким боком не касается. Откажешь – начнутся проверки и всякие неприятности. Да и тех, кто приходил и просил денег на развитие того или этого, таких тоже хватало. Поэтому я и тратил на ваш мир свои деньги с огромным удовольствием. Я как-то прикладываю руку к развитию чего-то огромного, стоящего, где множеством людей движут общие интересы.
Сначала, конечно, думал про бизнес, ну, про нашу с вами торговлю алюминием. Но потом, когда я снова и снова перечитывал доклады своих людей, то мне всё больше и больше хотелось в ваш мир.
Кстати, ваша мазь для роста волос, очень хорошая штука. Только на ней я мог бы заработать очень и очень неплохие деньги. Но, я вам уже говорил, что все свои миллионы с собой в могилу я не заберу, что я устал от такой жизни, полной интриг и соревнований у кого что круче, в среде себе подобных, – он снова усмехнулся, – вы меня, наверняка, понимаете. Это как женщины, которые пришли на какой-нибудь приём. У кого круче платье, украшения, шубы, машина, кто у неё мужчина, и так далее. Или у кого фигура круче.
Мы кивнули.
– Вот и у нас так же. Надоело, надоело лебезить, ходить на поклон, переговоры, всё надоело. Как у кого юбилей или день рождения – снова дай, и там, простите, обычным подарком не обойдёшься. Да, это всё не дорого, но просто надоело, я устал. Хочу просто сесть с удочкой на берегу и пожить для себя.
– Мы вас понимаем, Анатолий Александрович, – выслушав его, кивнул я, – всё это у вас будет. Поправляйтесь, всё будет хорошо.
Тут я заметил, как он прям, не то что, ушёл в себя, после этих своих слов, но как-то расстроился что ли, грузанулся, в общем. Эк его проняло… Вот тебе и олигарх, вот тебе и сильные мира сего. Видать, мужика действительно достали, да и его самого всё достало.
Есть власть, куча денег, но нет счастья. Нет женщины, нет детей, которые рядом, нет искренне любящих его людей. Вокруг него ширма богатства, успеха и процветания, и большинство его, так называемых, друзей, с ним из-за его денег. Пафос, понты, всё это не стоит обычного человеческого счастья. Многие этого просто не понимают. Очень многие считают, что абсолютно всё можно купить за деньги.
Все мы, те, кто мечтает о такой богатой и сытой жизни, просто не знают всю подоплёку, просто не представляют, что это такое – ворочать миллионами. Ведь там не просто «дом – работа», от которой обычный средний класс стонет. Там – не будешь на коне, не будешь в курсе той или иной новости, правил – тебя снесут. Не успел занести – тебя снесут, не успел первый – проиграл.
Я, конечно, по меркам этого мира очень богатый человек, у меня есть всё. Но у меня нет таких интриг, меня не доят, не говорят, что нужно делать, куда пойти, что принести, и кто тебя вызывает на разговор. Вызвать меня может только Мэр Тауса, всё, больше никто. Мэр Лос с нами не связывается. У нас был с ним разговор, он знает кто мы, откуда, что мы можем и умеем. Мы не наглеем, мы просто ведём бизнес, и за счёт нашего бизнеса кормится очень много народу. Меня не интересуют знакомства в мире Белазов. Мне не надо, что бы у меня в друзьях были политики, чиновники, высокие чины, я просто хочу жить спокойно.
И я, однозначно, считаю, что моя жизнь гораздо интересней жизни Сицова. Пусть у меня нет квартир в Монако, или где там у него они были, я не хожу по казино, девушки толпами не падают к моим ногам, я не ручкуюсь с президентом, премьером, но у меня есть адреналин. Да-да, адреналин, который даёт мне такие эмоции, что этого хватает за глаза. У меня есть команда, друзья, с которыми мы начинали, с которыми мы прошли огонь, воду и медные трубы, и которые, точно так же, как и я, по первому свисту, лезут в самую задницу.
Вот кайф жизни, вот где интерес! С одной стороны, есть деньги и власть, с другой – у меня есть адреналин, риск, где ты полагаешься на себя, на своих товарищей. Где просыпается твое второе «я», которому посрать на твои деньги, власть, знакомства. А у Сицова всего это нет, и уже не будет. А мы же, жители этого мира, получаем это в полной мере и в полном объёме. И мне нравится такая жизнь, я не хочу её менять, я не хочу сидеть в кабинете.
– Спасибо вам, – непонятно за что поблагодарил нас Сицов, – вы дали мне второй шанс. Жаль, что понимание всего этого пришло ко мне так поздно, – он снова начал кашлять.
– Так, всё, – снова психанул Док, – валите отсюда нахрен!
Он буквально вытолкнул нас из палаты. Да уж, с нашим Доком не забалуешь, когда он говорит всё, значит всё. Я ещё не видел людей, которые бы с ним спорили. А подарки я люблю, как и любой человек. Интересно, что там? Эти мысли меня никак не покидали.
Не мешкая, мы с Туманом почти бегом ломанулись в один из кабинетов, там были все данные по плану эвакуации. Увижу Колуна – расцелую. Ведь именно он его придумал и довёл до всех курьеров.
Смысл был такой. Все курьеры, и наши, и Сицова, прекрасно понимали, что в один прекрасный момент нужно будет рвать когти с Земли. И рвать как можно быстрее и без оглядки. Каждый раз, когда кто-то из них нажимал кнопку, и там открывались ворота, эти координаты заносились в память парочки ноутбуков, и мы могли уже без кнопки открыть в этом же месте на Земле ворота.
Каждому такому месту был присвоен свой номер. У каждого из курьеров был спутниковый телефон, который работает на Земле в любом месте, и датчик, показывающий, где он находится. Как только Погонщик нажал кнопку экстренной эвакуации, каждому курьеру на телефон пришёл сигнал, они должны были, бросив всё, как можно быстрее добираться до одной из ближайших точек и перейти в наш мир.
Один из людей Погонщика сидел за ноутбуком и постоянно отслеживал местонахождение курьеров, про этого курьера и напомнил нам только что Сицов. Так как шарик большой, а курьеров много, и они могут быть где угодно, то было сделано несколько таких точек для открытия ворот.
Планов пять штук, и в каждом плане определённое количество точек, в которых мы и будем по графику открывать ворота. Задача курьера просто добраться до одной из точек. Все такие планы они знали наизусть, в принципе, там ничего сложного.
– Вот, – радостно произнёс Туман, открывая журнал, – план три. Так, пять точек в России, одна в Белоруссии, одна в Америке и одна в Канаде. Все откроются в течение суток, первые три точки откроются в течение шести часов, переходит курьер и все наши, потом все остальные люди Сицова. Нужно дождаться курьера и узнать, сколько людей, особенно за границей.
– Пошли к Гере, обрадуем его, – сказал я.
Глава 2
6 января. Таус.
Но Гера пришёл к нам сам, вернее, его Слива привёл.
– Всё, закрываемся? – с порога спросил он у нас, – вернее, эвакуируем всех? Кого вы там расстреляли в зале приёмки?
Вопросы из него сыпались один за другим.
– Слушай, – остановил я его словесный поток, рассказав ему, что и как.
– Ну дела, – почесал затылок Гера, садясь в кресло и сняв свои очки, – всё-таки американцы не успокоились.
– Гер, вопрос, – обратился я к нему, – ты говорил про всплески в пространстве, и что их могут засечь в этом американском институте.
– Ну.
– Походу, они их не засекли, Сицов нам сказал, что они либо тупые, либо у них такой аппаратуры нет.
– Вполне возможно, – протерев очки платком и нацепив их обратно себе на нос, ответил Гера, – там очень тонкая настройка, может, далеко просто. Всё-таки, простите, но основную массу всех открытий ворот мы проводили на территории России и один раз в Белоруссии, а эти через океан. Хотя, и тачки вы таскали, и вертушки, и грузы. Думаю, что они просто не успели сообразить, это в том случае, если у них действительно была такая аппаратура, способная засечь открытие. А может на Земле волны там какие, которые этот сигнал глушат или ещё что с ним делают. По поводу этого исследований-то не проводилось.
– Так что же ты тогда у нас панику наводил? – наехал на него Туман, – засекут, пиндосы всё знают!
– Я перестраховывался, – ответил ему Гера, – я же не знал, что Сицов им успел передать по наработкам. Что они там уже сделали без нас? – он развёл руки в стороны, – чего добились? У нас же была такая аппаратура, и мы точно эти всплески засекали.
– Ясно всё, – махнул рукой Туман, – проехали. Пошли уже в большой терминал. Или сюда, в малый, тоже будут курьеры прибывать?
– И сюда, и туда, – ответил кучерявый, – вы же сами знаете, что ворота работают практически постоянно, – он хмыкнул и буркнул, – хорошо хоть, что на какое-то время это прекратится. Мы всё боялись, что чего-нибудь сломается, причём в самый неподходящий момент. Вы это, ещё людей-то будете сюда перетаскивать?
– Думать будем, – ушёл я от ответа, – рисков много, нужно всё хорошенько продумать.
Выйдя из кабинета, направились мимо зала приёмки на улицу.
– Сколько наших курьеров на Земле? – спросил я, – кто-нибудь точно знает?
– Я знаю, – снова снимая и начав протирать свои очки, ответил Гера, – наших – сорок один человек, Сицова – тридцать пять.
– Фигасе!
– Ага, более точно скажет курьер, сейчас вон ещё люди прибудут.
Тут же под потолком заработали жёлтые мигалки. Нас быстренько попросили из зала, и мы, подогреваемые интересом, поднялись наверх, в комнату с большим стеклом, откуда и ворота, и зал были, как на ладони.
Все уже знали про то, что случилось тут пару часов назад, поэтому меры безопасности усилили. И бойцов больше стало, и пару тракторов в зал загнали, чтобы за ними было удобнее прятаться бойцам. Пулемёты-то, понятное дело, под потолком, тоже направлены на ворота, но те поливают по площади, а бойцы могут стрелять прицельно. Мало ли что, вдруг там гражданскими кто прикрыться захочет.
– Пять, четыре, три, два, один – отсчитал голос, и тут же появилось мерцание.
Дальше, уже по отработанному сценарию – «рука», спустя несколько секунд появилось изображение на экранах. Зимний лес, вокруг деревья, всё в снегу, хорошо укатанная дорога, там же, как-никак, зима сейчас, это у нас тут жарища, плюс тридцать пять. На дороге машины, много, штук пятнадцать, точно, прямо перед воротами стоит наш Казак, его мы узнали сразу. Он, увидев манипулятор, помахал своей рукой и, развернувшись, махнул колонне, а сам, сделав пару шагов, тут же оказался у нас. Очутившись тут, он сразу стал снимать с себя зимнюю одежду – шапку, перчатки, куртку, свитер. Пока он раздевался, машины, одна за другой, стали заезжать в ворота.
Мы вышли из комнаты, встали наверху и, облокотившись на леера, стали наблюдать за автомобилями.
Первой ехала старушка Волга с прицепом, различного барахла на ней было полным-полно, она аж просела, бедная. Из заднего левого окна торчит башка немецкой овчарки, походу, пёс не понимает, где он очутился. За рулём сосредоточенный дедок в очках, рядом сидит крестится бабулька, у неё на руках кошка. Повинуясь жезлу одного из бойцов, дед направил свою баржу в большой зал.
Следом заехал старая Соната, тоже на багажнике вещички, впереди две девушки, сзади дети, вон, пацан лет тринадцати открыл окно и высунулся, рассматривая всё вокруг.
За Сонатой заезжает здоровенный старенький Шевроле Тахо с большим прицепом. Из Тахи долбит музыка, в прицепе стоят привязанные два мотоцикла, кажется, Урала, и в этом же прицепе на тюках полулежит мужик в дублёнке, в валенках и в шапке-ушанке.
– Привет лунатикам! – увидев нас, заорал мужик из прицепа, взмахнув руками, в одной у него бутылка.
От же люди веселятся, всё им нипочём!
– Здорово, мужик! – радостно крикнули ему в ответ Слива и Кирпич.
Машины заезжали одна за другой. В некоторых за рулём сидели наши люди, в некоторых сами хозяева. Практически все тачки были забиты и вещами, и людьми под завязку.
Так же заехал Уаз буханка, тоже с прицепом, и на крыше буханки была привязана небольшая надувная лодка, и в ней тоже тюки с одеждой.
Последними заехали две тентованные Газели. Эти чудо агрегаты тоже были нагружены – мама, не горюй. Вон, последняя Газель, пару раз чихнув и дёрнувшись, заглохла, едва проехав мерцание, и Казак тут же сказал в рацию, которую ему протянул один из подошедших бойцов, чтобы ворота закрыли.
Водила на этой Газели яростно крутил стартером и, кажется, матерился, в открытое окно было слышно его бубнение.
– Семёныч, оставь ты её, – громко крикнул ему Казак, – ща мы её толкнём.
Этот Семёныч как будто проснулся. Он дёрнулся, затем посмотрел в лобовое, по бокам, затем открыл дверь, выбрался наружу и, с полностью ошалевшим взглядом, начал крутить башкой. Семёнычу лет пятьдесят, крепкий такой мужичок, следом за ним на бетонный пол из кабины Газели выпрыгнул здоровенный ротвейлер. Выпрыгнул и тут же уселся на задницу около своего хозяина.
– Где это я?
– Я же тебе говорил, – всё так же улыбаясь, сказал Казак, – сейчас ты в другом мире, тут будет твой новый дом.
Мужик завернул так, что стоящий рядом Слива аж вытянулся, пытаясь получше расслышать это длинное предложение, сплошь состоящее из мата, причём, он ни разу не повторился.
– Походу, мужик моряк, – потихоньку сказал улыбающийся Кирпич, – и тельняшка, вон, торчит и такие завороты я только от Рифа и его матросов слышал.
Тем временем этот Семёныч замолчал, снова посмотрел вокруг, затем, не глядя, открыл водительскую дверь, достал бутылку, свернул пробку и залпом выпил полбутылки.
– От, теперь другое дело, – выдал он, занюхнув рукавом.
– Убирайте эту колымагу из зала приёмки, – раздался громкий голос из колонок.
– Что встали, выталкивайте её, нахрен, отсюда! – послышался другой голос, и к Газели тут же подбежало человек десять бойцов.
– Мужик, ты чем её нагрузил-то? – жалобно спросил один из бойцов, толкая Газель, – она же весит, как танк!
– Всё, что надо, – улыбаясь, ответил Семёныч, – толкайте-толкайте, вы вон какие, лоси здоровые.
Бац! – один из бойцов отломал водительское зеркало. Мужик только хотел что-то сказать этому бойцу, как раздался звонкий голос.
– Папа! – и в зал приёмки забежала девушка.
Её мы узнали мгновенно, это была Зина, девушка нашего Рифа.
– Пупс! – снова прокричала она.
Ротвейлер рванул к Зинке первый, попутно сбив с ног замешкавшегося бойца, следом рванул и сам этот Семёныч.
– Походу, это тесть Рифа, – засмеялся Слива.
Мужик своими лапищами сграбастал дочку и прижал её к себе. Ротвейлер, которого зовут Пупс? Ротвейлер крутился рядом.
– А вон и сам зятёк пожаловал, – кивнул на входящего в зал Рифа, Туман.
– Пошли уже, – не выдержал я, и первым начал спускаться по лестнице вниз.
– И не вздумайте мне сломать там ещё что-нибудь, – обнимая Зину, крикнул Семёныч, попутно наблюдая, как бойцы, пыхтя и матерясь, выталкивают гружёную Газель.
– Здорово, мужики, – подойдя к нам, поприветствовал Риф.
– Тесть? – пожимая руку Рифа, кивнул я в сторону продолжавших обниматься, отца и дочки.
Мы пока стояли в сторонке, давая им время прийти в себя, Зина, вон, как и все бабы, тут же начала плакать.
– Ага. С меня магарыч, дружище, – сказал он, подошедшему к нам Казаку, – как всё прошло-то?
– Да нормально, правда, еле загрузили всё, – кивнул он на Газель, которую бойцы уже вытолкали из малого зала, – мужик – во! – Казак показал большой палец, – с ним тебе точно скучно не будет.
– Ну, и какой из них твой? – послышался голос.
Повернувшись на голос, увидели, как Семёныч стоит и, хитро прищурившись, смотрит на нас.
– Ой, здравствуйте, – спохватилась Зина, отлепляясь от своего отца.
– Иди, Риф, сдавайся, – негромко сказал Слива, – иначе он тут щас нас всех построит.
Это да, мне тоже так показалось, что этот мужик может, точно, бывший военный. Ротвейлер, вон сидит рядом и не рыпается. И тут мы все охренели. Риф вытянулся по стойке смирно и, чеканя шаг, направился к стоящему отцу и дочке.
– Разрешите обратиться, товарищ главный корабельный старшина.
Вот же, млять, Риф ещё берет какой-то на свою башку нацепил и честь ему отдал.
Мужик тут же отстранился от дочки и, вытянувшись, сказал.
– Разрешаю.
– Старший мичман Коноваленко Алексей Владимирович, – представился Риф, – позывной Риф.
Я вот прям щас, вообще, первый раз услышал, как его зовут. И звание у него, оказывается, есть.
– Прошу у вас руки вашей дочери, – чеканя каждое слово, выпалил Риф.
– Твой? – посмотрев на дочку, спросил старшина.
– Мой, – продолжая вытирать слёзы ответила Зина.
– Любишь его?
– Да.
– А ты её, старший мичман?
– Так точно, люблю! – снова рявкнул Риф.
– Благословляю, – заулыбался мужик и протянул Рифу руку.
Тот незамедлительно её пожал, и мужчины крепко обнялись. Мы стояли с отвисшими челюстями.
Такого увидеть никто из нас сейчас точно не ожидал.
– Это кто такие? – снова прищурившись, спросил старшина, посмотрев на нас, – начальство, поди?
Но его взгляд был такой добрый, не агрессивный.
– Так точно, – снова ответил Риф.
– Да расслабься ты, зятёк, – махнул рукой старшина, – все формальности соблюдены.
– Нам не надо так же представляться? – спросил, улыбаясь, Туман.
– Не надо, – хихикнул мужик, – ну давайте знакомиться. Семёныч, – он протянул каждому из нас руку.
Риф представил нас поочерёдно. Мужик действительно оказался обалденный. Мне он понравился, очень. Было в нём что-то такое, какой-то стержень, сила, честность. Ротвейлера звали Тушкан, это Зина его звала Пупс. Пёс отзывался и на ту, и на другую клички. Зина в этом мире почти три года, и собака не забыла её. Хотя собаки, самые верные животные, ну, может, лошади ещё, а, хрен его знает, но ротвейлер точно её узнал.
Постояв и поговорив с ними пять минут, Риф спросил у нас, нужен ли он, затем забрал своё пополнение, и они потопали из зала.
– Риф, когда свадьба-то? – крикнул ему вдогонку Слива.
– Объявим, – не оборачиваясь, прокричал тот, – вы все приглашены.
– Кто мне сломал зеркало? – услышали мы голос старшины из большого зала.
– Да уж, попал Риф – крякнул Туман.
– Да ладно тебе, – ответил я, – это он с виду такой грозный, а так, думаю, мужик нормальный.
– Да классный он мужик, – подал голос Казак, – я же ему запись возил. Он меня выслушал, потом бутылку достал и заставил всё рассказать, ну, как тут у нас и что, а я и отказать-то не могу.
– Такому не откажешь, – хмыкнул я.
– Ну да, потом мы в Газель из гаража всё его барахло грузили. Инструменты, станки, книги какие-то, мужик с руками из правильного места. На флоте всю жизнь прослужил, думаю, он очень хороший механик, ремонтники Рифа ещё у него учиться будут. Такого точно все слушаться будут.
– Я и не знал, что у нас Риф старший мичман, – произнёс я.
– Я тоже не знал, и я, и я, – добавили ребята.
– Сколько наших сейчас вернулось? – спросил я у Казака, пока мы шли в большой зал.
– Восемь человек.
– Ага, значит на земле ещё тридцать три наших курьера.
– Привезли мы сейчас шестьдесят два человека. Сигнал об эвакуации мы тоже получили, – продолжил Казак, – всё, взяли за задницу?
– Да, повоевали мы тут сегодня, – крякнул Туман и быстро, в двух словах, рассказал ему, что тут у нас сегодня произошло, пока мы шли в большой зал.
В большом зале стояли все вновь прибывшие машины, и была куча народу. Люди выбирались из автомобилей, первый шок, затем к ним подбегали и подходили ожидающие и встречающие их люди. Снова крики радости, слёзы, даже пару раз какой-то пёс пролаял.
Тот мужик с мотоциклами уже стоит в прицепе и радостно орёт. В одной руке у него шапка-ушанка, в другой – бутылка водки. Из Тахи всё так же долбит музон, все двери открыты, вокруг машины куча народу, пара наших бойцов обнимается с людьми в зимней одежде, ещё какой-то мужик в шортах обнимает женщину, лет сорока пяти в длинном пуховике.
– Михалыч, наливай! – заорал мужик из прицепа, показывая на свою пустую бутылку, – где мои, млять?
Нда, быстренько он её уговорил. Хотя, чему я удивляюсь, судя по количеству народа, которое вылезло из Шевроле, салон был битком, а он ехал в прицепе с вещами и мотоциклами, надо же ему греться.
– Дядя Коля! – раздался звонкий девичий голос.
– Батя! – вторил ей другой мужской.
К этому мужику на прицеп мигом забрались парень и девушка, им не больше двадцати пяти лет. Мужик замер, затем бросил бутылку и мигом обнял этих двоих, не удержавшись, они упали на мотоциклы, и их, вон, кто-то поймал с той стороны, чтобы они не навернулись на пол.
– Зима, холода, одинокие моря! – грохнула следующая песня из Тахо, и вся эта компания резко подпрыгнула и почти что начала танцевать.
Тут в салон Тахо запрыгнул один из бойцов и выключил музыку. Другие так же продолжали обниматься, каждый что-то говорил друг другу, потом все начали обниматься друг с другом.
– Граждане, – снова раздался голос из колонок, – прошу освободить большой зал. Встречающие, организуйте выезд вновь прибывших и не забудьте их переодеть, снаружи плюс тридцать шесть градусов. Добро пожаловать, народ! – заорали колонки.
Все снова взорвались от криков и свистов. Так, потихоньку народ стал рассасываться из зала. Газель старшины уже прицепили за Кью 7, и Ауди, с небольшой натугой потащила гружёную машину за собой.
Ну а мы, насмотревшись на это небольшое представление, погрузились в тачки и поехали в большой терминал, тут ехать-то меньше километра. Нам нужно дальше делать дела.
– Через сорок минут открываем ворота для первых курьеров согласно плану, – проинформировал нас Гера, сидя со мной на заднем сиденье кабана, – пойду, проверю всё, с планом эвакуации опять всё расписание в трубу.
Едва припарковались, он забрал у Тумана журнал, выбрался из машины и с развевающимися полами халата почти что бегом устремился ко входу в большой терминал.
– Итак, что мы имеем, – начал Гера, когда мы спустя десять минут собрались в одном из кабинетов в большом терминале, – как вы знаете, у нас есть пять точек для эвакуации курьеров, но, – он посмотрел на часы – пять и семь минут назад мы получили сигналы от наших курьеров.
– Что за сигналы? – не поняв, переспросил я.
– Они просят открыть ворота в других местах.
– Зачем?
– Я-то откуда знаю? – возмутился Гера, – может им ехать далеко, хотя по карте не очень, может у них люди уже там есть. Вы не забывайте, они же все на Землю за переселенцами пошли.
– Скорее всего, так и есть, – хмыкнул Туман, – и ребята просто не хотят бросать тех, кто согласился на встречу со своими близкими. Открываем, – решительно произнёс он, – мы встретим. Не думаю, что за столь короткий промежуток времени курьеров могли вычислить, вернее, узнать их местоположение, если та крыса назвала-таки американцам их имена, или дала фотки.
– Хорошо, – согласился Гера, – сейчас по плану с первым открытием переходит курьер, у него и узнаем более подробную информацию.
– Там же и наши курьеры будут? – спросил я.
– Да.
– Как они друг друга узнают-то? – я что-то упустил этот момент.
– У вас есть славянский шкаф? – улыбнулся Гера.
– Ясно, – засмеялся я, догадавшись, – Колун особо не заморачивался с паролем.
Поговорив буквально несколько минут и всё быстро решив, мы направились в большой терминал, откуда уже были удалены все лишние. Туда так же загнали пару погрузчиков и кучу бойцов.
– Пять, четыре, три, два, один, открытие! – отдал команду в микрофон диспетчер.
Мы тут все в большом зале стояли с оружием наготове и, мне кажется, были готовы встретить даже танк, если бы он сейчас сюда заехал. Сейчас ворота откроются на самой удобной и ближайшей точке эвакуации.
Пошла «рука», через несколько секунд появилось изображение. Снова заснеженная лесная дорога, снова куча машин и людей, и прямо перед «рукой» Винт и Кабан, наши бойцы. Увидев «руку» оба заулыбались, помахали руками и тут же запрыгнули в стоявший позади них чёрный Круизёр. Перед этим Винт встал на подножку джипа и пару раз крутанул пальцем над своей головой и указал на мерцание. Типа, заводитесь и поехали.
Тут же автомобили, один за другим стали заводиться, вон видно выхлоп. Стоящие около своих автомобилей люди тут же стали в них садиться. Фух, вроде всё нормально.
Чёрный Круизёр первый заехал в мерцание и тут же взял левее, освобождая проезд, остальные машины, одна за другой, заезжали и, повинуясь жезлам бойцов, двигались в соседний большой зал.
– Здорово, мужики, – произнёс Винт, выбираясь из джипа.
– Привет, парни, – поздоровался Кабан.
– Добрый день, – из-за руля выпрыгнул молодой парнишка и поправил очки.
Это и был куратор всех курьеров, человек Сицова. С ним мы быстренько переговорили, узнали, как и что, где люди, и про эшелон. С его слов, все курьеры приняли сигнал и ему ответили. Курьеров в Америке оказалось двое, они, как и курьер в Канаде, занимались покупкой оборудования и запчастями для нашей летающей техники.
Куратор нам сказал, что один из курьеров в Америке уже выехал ко второму. Первый успел купить нужное оборудование и сейчас сидит на складе, ждёт поставку, второй не успел, поэтому и выехал к первому. Ну, значит, их двоих сразу и эвакуируем, вместе с грузом. В Канаде человек тоже ждал на складе с грузом.
А вот со вторым эшелоном оказалась небольшая засада. Тот, первый, мы перетащили к нам из Литвы, когда он держал путь в сторону Польши, вернее, остановился на одном из перегонов для замены тепловоза. Мы открыли ворота ночью, подцепили своим тепловозом, и вагоны – тю-тю. Может там и была шумиха какая, в связи с пропажей, а может и нет, там десятки таких вагонов в день проходят.
А этот в Бресте. В Белоруссии открытия ворот ждал человек Сицова, он отслеживал прибытие по списку всех вагонов с грузом, и как только эшелон был сформирован, сразу отзвонился Сицову, это потом уже на дом Сицова напали.
– Так вот, – продолжил нам рассказ куратор, – наш эшелон загнали в тупик. С обеих сторон его подпёрли другими вагонами. Сейчас наш курьер пытается решить вопрос, чтобы наш эшелон выгнали, но там пассажирские поезда пошли, так что, сколько это займёт времени, неясно. Пассажиров всегда пускают в первую очередь. В нашем эшелоне двадцать вагонов.
– Гера, мы сможем открыть ворота, чтобы зацепить своим тепловозом наш эшелон? – тут же спросил я у него, – ну, вклиниться между ними?
– Исключено, – тут же ответил наш кучерявый, – вы сами знаете, что перед воротами при открытии всегда должно быть не менее пяти метров пространства, иначе ворота просто не откроются. И железка – это вам не в чистом поле и на дороге ворота открыть. Забыли, как мы четыре раза открывали ворота, чтобы перетащить тот эшелон?
Тут да, тут Гера, пожалуй, прав. Я тут же вспомнил, как они целились, чтобы открыть ворота так, чтобы рельсы на Земле и тут у нас идеально состыковались. Это на машине пару метров туда-сюда фигня, можно проехать, а с железной дорогой так не получится. А тогда пришлось помучиться, то левее, то правее, и всё это на несколько сантиметров, потом уже маяки поставили и открыли, как нужно.
– Ну и что будем делать? – спросил Туман.
– Открываем ворота где-нибудь сбоку, – подумав, сказал я, – встречаемся с курьером. Он нам показывает наш эшелон, и решаем уже по месту. Ставим маяки и открываем ворота, если что, утащим несколько эшелонов. И почему именно Брест? Тупик этот ещё теперь…
– Давайте я объясню, – снова взял слово куратор, этот молодой парнишка, – этот вокзал, это бывшие ворота для поездов в Советский Союз, сейчас в Россию, там даже вокзал в своё время отгрохали большой и красивый, чтобы иностранцы видели мощь Союза.
И там же таможня. Первый эшелон-то вы и утащили, когда его точно так же собрали из вагонов, которые пришли из разных стран. Если бы тот эшелон пересёк границу с Россией, то весь груз нужно было бы растамаживать, и он бы обошёлся ещё дороже. Зачем тратить деньги, если в вашем мире таможня никого не интересует. В этот раз по логистике его было проще собрать в Бресте, что мы и сделали, а оттуда уже сюда. Думаю, что его, скорее всего, и загнали в тупик именно потому, что груз ещё не растаможен, банально, ждут денег.
– Ясно, – вздохнул я, – что там хоть за груз-то?
– Без понятия, – пожал плечами очкарик, – кто в Белоруссии в Бресте сидит, тот его и собирал.
– Интрига, – крякнул Туман.
– Ладно, разберёмся по факту, – снова вздохнул я, – кстати твой шеф и Погонщик уже у нас, оба раненые, лежат в лазарете.
Улыбка тут же пропала с лица очкарика. Туман ему рассказал, что тут у нас произошло, и почему началась эвакуация. Нет смысла делать из этого тайну.
В течение сегодняшнего дня ворота на Землю открывали ещё несколько раз, причём в обоих терминалах. К нам перешли абсолютно все наши курьеры, осталось три курьера Сицова – двое в Америке и один в Канаде.
С уже перешедшими курьерами была куча народу, которые, как и все, просмотрев видео со своими пропавшими ранее близкими, готовы были поехать к ним.
Снова машины, люди, вещи и различное барахло. Но людей было много, чуть больше ста пятидесяти человек.
Некоторые успели, еле-еле, но успели. Три раза открывали ворота в других местах по просьбе курьеров. Гера же нам говорил, что они получили сигналы с просьбой открыть ворота не в точках эвакуации. Хорошо, у нас хватило ума связаться с курьерами по спутниковым телефонам, выйдя на Землю, и они нам подтвердили, что да, сигнал об эвакуации получили, но с ними люди, и они просто не успеют доехать до нужной точки, поэтому и просили открыть ворота в других местах. После принятия всех мер безопасности ворота были открыты, и мы их встретили.
– Пять, четыре, три, два, один, открытие.
– Всем внимание! – голос Тумана.
– Как будто мы и сами не знаем, – буркнул Слива.
В данный момент мы открыли ворота в Канаде, по сигналу курьера, человека Сицова. Пошла «рука», через несколько секунд появилась картинка. На экране – в десяти метрах от камеры ворота какого-то склада.
С той стороны была ночь, ночные фонари немного освещают улицу. Камера стала подниматься выше, и мы увидели ещё несколько таких же ангаров, и множество стоящих сбоку полуприцепов, а ещё чуть дальше и фуры, вон видно, как идёт погрузка-разгрузка, паркуются эти фуры, и около одного из складов суетятся электрокары.
Я так понимаю, что это какой-то складской терминал, состоящий из таких вот ангаров, который работает круглые сутки. Вон ещё парочка фур проехала, за ними, один за другим, проехали три пикапа с грузом.
