Александр Лихолетов
Крылья. Сказки для взрослых

Полная версия

Каменные краски

Давным-давно жила на свете художница. Подобно всем великим мастерам был у неё свой секрет. Таился он в особых красках, которые она готовила по лишь ей известному рецепту. Стоило краске коснуться полотна, как она оживала. Зеленая краска прорастала травой, красная – вспыхивала пламенем, а синяя – плескалась ручьём.

Любое животное, нарисованное этими красками, оживало, но была в их силе и обратная сторона. Стоило краске высохнуть, как она обращалась камнем. За любую жизнь приходилось платить смертью.

Как недолговечны были творения художницы, так и слава её то вспыхивала, то угасала. Она странствовала по миру, и люди дивились чудесам, которые она создавала, но стоило чуду обратиться камнем, как они забывали о ней.

У художницы было доброе сердце. Ей нравилось видеть улыбки на лицах людей, пусть и быстротечные. Она любила животных и всегда горько плакала, когда сошедшая с холста лань или взмывшие в небо голуби обращались камнем.

А в ту пору вышло из-под земли чудовище, змея о трех головах. Первая голова её пламенем дышала, из пасти второй вьюга летела и всё льдом обращала, а третья над миром возвышалась и созерцала. Никакой управы на чудовище не было. Множество храбрецов сгинуло в бою с ним. Целые армии пеплом и льдом обращались.

Видела художница выжженные земли и пустоши ледяные, видела страх в глазах людей, и сердце её разрывалось. Решила тогда девушка сама выйти против чудовища. Приготовила она краски, завернулась в тёплый плащ и в путь отправилась.

Долго искать змею не пришлось. За много миль дым был виден, что из пасти первой головы шёл. Увидела художница конец змеиного хвоста и пошла вдоль него. Три дня идти пришлось, столь велика была змея.

Наконец увидела девушка её головы. Подошла она к первой голове, которая пламенем дышала, и окликнула ее. Не сразу заметила её змея, а когда заметила, то лишь посмеялась.

– Уходи, козявка, подобру-поздорову. Неохота мне огонь на тебя тратить.

– Не за тем я пришла, госпожа, – ответила художница, – чудо желаю тебе показать великое, как неживое живым обращается.

– Чудо говоришь? Любопытно. Показывай.

– А ты спустись на землю, с высоты ничего и не увидишь.

Опустила змея голову на землю, а художница подошла к камню и нарисовала лань. Выскочила лань из камня и давай прыгать туда-сюда. Понравилось змее.

– Ещё, ещё давай.

Нарисовала художница стаю голубей. Взлетели голуби и начали кружить над змеиной головой.

– Ещё, ещё давай, – крикнула змея.

– Подожди, – сказала художница, – сейчас золотую птицу нарисую, что как солнце гореть будет, только глаза сначала прикрой, уж очень краска яркая.

Змея глаза закрыла, а художница подошла и черной краской веки ей покрасила.

– Ну что? – спрашивает змея, – готово?

– Нет, подожди ещё немного, я скажу, когда открывать.

Побежала художница ко второй голове. Окликнула она змею и то же самое ей сказала. Опустила змея голову на землю, а художница начала зверей рисовать. Понравилось второй голове.

– Ещё, ещё давай! – раз за разом выкрикивала змея.

– Подожди, – наконец, сказала художница, – сейчас золотого коня нарисую, яркого, как солнце, только глаза сначала прикрой, чтоб не ослепнуть.

Змея глаза закрыла, а художница подошла и черной краской веки ей покрасила.

– Ну что? – спрашивает змея, – готово?

– Нет, подожди ещё немного, я скажу, когда открывать.

Побежала художница к третьей голове. А третья голова выше всех была, на облаках, как на подушке лежала. Звала её художница, да не дозвалась.

Надоело первой голове ждать. Поднялась она, а глаз открыть не может. Краска камнем обратилась. Взревела первая голова. Услышала её вторая, а веки каменные разомкнуть не может. Заметались головы. Вьюгой, пламенем во все стороны дышат, а художница за камнем укрылась и ждёт.

Поднялись головы выше и начали третью голову звать. Спустилась третья голова, смотрит – ослепли ее сестры.

– Кто сотворил такое?

– Девушка, – прошипела первая голова.

– Художница, – прошипела вторая.

Рассказали головы сестре своей и о чудесах, и о золотой краске, и о том, как ослепли.

– Ты только укажи, где она, а я её мигом проглочу, – сказала первая голова.

Посмотрела третья голова вниз. Ничто не могло от глаз её укрыться. Увидела она художницу за камнем, и указала на неё первой голове. Первая голова бросилась вниз и вместе с камнем девушку проглотила.

Оказалась художница в пасти змеиной. Видит – всюду огонь пылает, да к ней подбирается. Выхватила она банку с синей краской, да на чём рисовать? Всюду пламя, и не подступишься. Вылила тогда она краску на свой плащ. Хлынула из плаща вода. Заревела первая голова. Пошёл из пасти у неё пар. Погасло пламя, что в пасти её таилось, и замертво она на землю рухнула.

Вышла художница из пасти целая и невредимая, только плащ ее камнем обратился. Скинула она тяжелый плащ, а третья голова уже второй на неё указывает.

Бросилась к художнице вторая голова и проглотила ее. Видит девушка – лёд кругом, да так холодно, что сама она льдом покрывается. Достала она банку алой краски, только рисовать не на чем. Коснется кистью льда, а он тает и краску размывает. Вылила тогда художница краску себе на платье. Вспыхнуло пламя. Лёд отступил и водою в змеиное горло хлынул. Взревела вторая голова и рухнула на землю рядом с сестрой своей.

Вышла девушка из пасти целая и невредимая. Скинула каменеющее платье художница, да опомниться не успела, как проглотила её третья голова.

Провалилась художница во мрак, не в пасть, а в самое чрево змеиное. Видит она – кругом темнота, пустота, ничего нет. Страшно стало художнице. Достала она золотую краску, что светом солнца пылает, только опять рисовать не на чем. Проведет кистью по змеиному чреву – краска меркнет, сильна тьма там, где зло обитает.

Видит художница, плохо её дело. И не осталось у неё ничего. Расплела она косы свои чёрные, зачерпнула краски – и волосы свои золотом покрыла. Засияли волосы, да только тьма всё равно сильней была. Ничего кругом не видно. Вздохнула художница, опять зачерпнула краски и окрасила руки свои. Ещё светлее стало, но мрак не рассеялся, а лишь сгустился вокруг неё. Всхлипнула художница и покрыла себя краской с головы до пят.

Подобно солнцу вспыхнула девушка. Отступила тьма, рассеялся мрак, и увидела она сердце змеиное, чёрное как смоль, как сама ночь. Подошла к нему художница и все краски, что остались у неё, на сердце выплеснула. Задрожало сердце. Все краски на нём смешались и камнем его обратили.

Взревела последняя змеиная голова и замертво на землю рухнула. Вышла художница из ее пасти и видит, меркнет её свечение, сохнет краска. Огляделась она: ни речки, ни ручейка, лишь пустошь кругом, всё змея уничтожила. Нечем краску смыть.

Вскинула девушка голову. Смотрит, а на небе ни облачка – не прольётся дождь. Горько заплакала художница, покатились слёзы по каменным щекам и на выжженную землю упали. И где упали они – там цветы проросли, подобные тем, что порождала зеленая краска, но не обратились они камнем. Не обратились камнем и деревья, что окружили её, и звери, и птицы. Ручей, что струился у её ног, не был синей краской. Вся выжженная пустошь, что обратилась густыми лесами и цветущими лугами, стала её последней и самой прекрасной картиной…

⠀

Конец

Ведьма и картежник

Жила-была ведьма. И были у неё метла, остроконечная шляпа, рыжие волосы и чёрные глаза. Всё, что подобает настоящей сказочной ведьме. Она любила черных котов, терпкие и сладкие зелья, любила летать и влюбляться. Но более всего она любила блестящие вещи, и тем краше они были, чем меньше было от них пользы.

И вот как-то раз летела она на своей метле и увидела под собой яркую жёлтую звёздочку. Так могло блестеть только золото. А поскольку золото – самый бесполезный из металлов – был он ведьме милее всех прочих.

Слетела она вниз и оказалась на перекрёстке трех дорог. Там, в тени раскидистого дуба, сидел тощий неприметно одетый человек. В одной руке он держал колоду карт, а в другой – сверкающий золотой кулон. Даже в тени он не утратил своего чарующего блеска. Кулон был выполнен в виде летящей на метле ведьмы.

Сразу полюбилась ведьме эта безделушка.

– Какой чудный у тебя кулончик. Продай мне его.

– Я картёжник, – усмехнулся человек, – каждое утро я выигрываю несметные богатства и проигрываю их каждый вечер. Что для меня пара сотен монет? Лучше давай сыграем.

Ведьма была искушена в разных играх, но глядя в хитрые глаза картёжника, сомневалась. Внезапно он протянул ей кулон:

– Примерь его.

Устоять было просто невозможно. Ведьма откинула рыжие пряди и нацепила его на тонкую белую шею.

– Нравится? – улыбнулся картёжник.

Ведьма кивнула.

– Тогда сыграем. Можешь пока оставить кулон у себя. Что ты поставишь?

Порывшись в карманах, она извлекла целую гору всякого мусора. Щёки её покраснели от стыда.

– Нет, это не годится, – сказал картёжник, – лучше поставь свою метлу.

– Метлу? – изумилась ведьма, – но зачем она тебе?

– Пригодится в хозяйстве.

– Как же я доберусь домой без метлы?

– А ты так уверена в том, что проиграешь?

– Я выиграю! – заявила ведьма и положила метлу перед картёжником, – во что играем?

– Для начала в дурака.

И они сыграли в дурака. Оставшись без козырей, ведьма покорно отдала метлу, но не сдалась. Картёжник предложил метлу в качестве своей ставки, а ведьма поставила шляпу. В этот раз ей повезло больше, и метла вернулась к своей хозяйке. Эта победа воодушевила ведьму. Они сыграли ещё раз, и ведьма опять лишилась метлы, потом шапки, потом вернула себе метлу и вновь лишилась её вместе с сапогами.

Так прошёл не один час. Солнце покраснело и коснулось горизонта, но разгорячённые игроки не замечали этого. Они играли в дурака и в покер, в пьяницу и свинью, и во множество других игр. Вещи кочевали из рук в руки. Ведьма случайно выиграла рубашку картёжника, а он пару перчаток, которых у ведьмы не оказалось. Вскоре ведьма перестала отыгрывать вещи и сконцентрировалась на кулоне.

Когда солнце село, картежник получил пару «погон» и признал своё поражение. Ведьма ликовала. Картёжник сгрёб то, что так и не было отыграно, и исчез. Следом исчез дуб, и ведьма осталась одна на перекрестке трёх забытых богом дорог.

Она стояла и придирчиво рассматривала кулон. Он сверкал в лунном свете ничуть не хуже, чем на солнце. Только тогда ведьма заметила, что отражается в нём, как в зеркале.

– Обманщик! – закричала она в пустоту, – ты видел отражение моих карт! Ух, я тебе!

Ведьма топнула босой ступнёй и только тогда заметила, что она совершенно голая…

⠀

Конец

Олени и волки

Давным-давно, в диких землях, где не ступала нога человека, обитало стадо оленей. Они вкушали сочную траву, что росла на бескрайних лугах и пили кристально чистую воду, что плескалась в быстрых реках. Вёл это стадо король оленей. Он был мудр и силён, а рога его сверкали золотом.

Он направлял и оберегал свой народ, но темной, безлунной ночью пришли те, кто не страшился его гнева. Пришли волки.

Они обратили оленей в бегство и собрали кровавую дань. На рассвете волки ушли, оставив лишь боль, страх и отчаяние.

Они ушли, но король оленей знал, что они вернутся. Он собрал самых сильных оленей и каждую ночь, не смыкая глаз, оберегал стадо. Король ждал, но волки не возвращались. Ожидание битвы изматывало оленей. Они плохо спали и вскакивали от каждого шороха.

В ночь, когда король позволил себе и своему войску отдохнуть, – волки вернулись. Когда войско поднялось и сомкнуло ряды, было уже поздно. Волки обагрили землю кровью их жён и детей. Олени пали духом, но отступать было некуда. Король и его войско вступили в неравный бой.

На рассвете волки ушли. Множество оленей полегло в ту ночь. Среди них был и король. После его смерти бремя короны легло на его старшего сына.

Юный король страшился волков. Видя растёрзанное тело отца, он позволил страху отнять его разум. Юный король собрал остатки своего стада и повёл их прочь, намереваясь навсегда покинуть эти земли.

Олени шли весь день, пока место страшного побоища не скрылось из виду. Страх гнал их вперёд. Юный король верил, что больше они не увидят волков, но он не знал, что волки уже шли по их следу.

Едва солнце село, волки напали на оленей и погнали их обратно. Любого, кто отбивался от стада или пытался скрыться, они разрывали на части. Волки не желали отпускать свою добычу. Они гнали оленей до самого рассвета. Дабы сломить их дух, они привели их на место побоища, где покоились останки старого короля.

С первыми лучами солнца волки ушли. Олени отправились на поиски тех, кто отбился от стада. Трава стала алой от их крови. Ни одному из отбившихся не удалось спастись. Среди них был и юный король.

В тот день бремя короны легло на младшего сына старого короля, последнего, чьи рога сверкали золотом.

Он видел, что надежда покинула его народ. Казалось, олени готовы лечь на землю и умереть. Тогда юный король созвал своих подданных и спросил, кто из них готов принести себя в жертву ради стада. Среди отчаявшихся, простившихся с жизнью, оленей нашлось немало таких. Юный король кивнул и в одиночку отправился в лес, где обитали волки.

Стоило ему углубиться в чащу, как они учуяли его. Волки окружили юного короля, но тот не испугался и потребовал отвести его к вожаку.

Вожаком в те времена был огромный одноглазый волк. Глаз он потерял в битве со старым королём. Видя сына своего недруга, вожак захотел немедля растерзать его, но юный король сказал:

– Убей меня, и будешь сыт сегодня, выслушай меня, и будешь сыт до конца жизни.

– Говори, – прорычал вожак.

– Мой народ устал от войны.

– «Войны?» – насмешливо переспросил вожак, – с каких пор охота стала войной?

– С тех пор, как ты потерял свой глаз, – ответил король.

Вожак зарычал, но король продолжил.

– Мне известно, что много храбрых волков полегло в ту ночь, и их будет ещё больше, если мы дадим последний бой. Но тебе, вожак, следует беспокоиться о том, что будет, когда падет последний из нас.

– И что же будет?

– Голод.

Волки переглянулись. Вожак нахмурился, слыша ропот своей стаи. Рыкнув, он приказал им замолчать.

– Что же ты предлагаешь? – прорычал волк.

– Мы будем отдавать вам столько мяса, сколько нужно, чтобы вы не голодали, а вы не будете покидать свои леса и убивать нас.

Вожак хрипло рассмеялся.

– Твой отец был воином, но оба его сына выросли трусами. Один глупец пытался скрыться, другой хитрец жертвует своими подданными, чтобы сберечь свою драгоценную шкуру. Ты позоришь имя своего отца. Но мне плевать. Хочешь кормить нас – корми. Мне порядком надоело гонять вас по лугам. Даю слово вожака, что пока мы будем сыты, мы не приблизимся к вашему стаду. А теперь убирайся, меня тошнит от твоей трусости.

Юный король поклонился и ушёл. На следующий день к волкам пришло несколько оленей. Они покорно легли на землю в ожидании своей участи. Волки растерзали их и насытились. Прошло несколько дней и пиршество повторилось. Вожак был доволен. Он был сыт, его дети были сыты, его подданные были сыты. Пока олени приходили и покорно ложились на землю, ничто не тревожило его.

Так прошёл год.

Вожак лежал на подстилке из мха и листвы в ожидании пиршества. Когда из-за деревьев появились олени, волк понял, что что-то не так. Их было множество, а вёл их олень со сверкающими золотом рогами. Вожак с трудом узнал юного короля, так велик и грозен он стал.

– Что случилось? – прорычал волк, – жизнь труса опротивела тебе? Подходи, я сам перегрызу тебе глотку.

– Мой отец был воином, что дал вам бой, – сказал король, и голос его разнёсся по лесу, – мой брат был воином, что защищал свой народ до конца, а я – воин, что отомстит за них и положит конец волчьему роду. Хочешь перегрызть мне глотку? Попробуй!

Вожак зарычал. В его единственном глазу вспыхнуло пламя. Он начал подниматься, но не было в нем прежней силы и проворства. Год праздной жизни принёс свои плоды. Волк разжирел и стал лишь тенью прежнего себя. Тяжело дыша, вожак потрусил навстречу оленю. Он рычал, призывая свою стаю, но волки забыли, что такое охота. С трудом поднимаясь, они шли за вожаком, но уже не были той грозной силой, что сломила оленей прежде.

Король бросился вперёд, и оленье воинство встретилось с волчьим. Волки не выдержали натиска и обратились в бегство. Помня их жестокость, олени гнались за ними, пока последний окровавленный волк не пал на землю. В тот день король оленей отомстил за отца, брата и множество других оленей, что пали от волчьих когтей и клыков. Ценой великой крови он положил конец войне.

⠀

Конец

Одиночество

Я одинок, как тонкая струна,

Я одинок, как хладное касанье,

Я одинок, умолкни, тишина,

Способно оглушить твоё молчанье…

Давным-давно жила на свете Одиночество. Прозрачная и невесомая, скиталась она промеж людей, приближаясь лишь к тем, кто был отвергнут ими. Забытые и брошенные на произвол судьбы, она видела их и тянулась к ним. Одиночеству хотелось утешить их, коснуться теплым ветерком, нашептать шорохом листьев, укрыть пологом тишины.

Она жалела их, жалела всех, кто одинок, или думал, что одинок, или был одинок, но не знал об этом. Ещё она жалела о том, что люди не могут видеть и слышать ее. Одиночеству было что им сказать, но шорохи и шелест не могли передать этого.

Иногда она ловила себя на мысли, что подходит к людям, чтобы самой не остаться в одиночестве. Глухой и слепой собеседник лучше, чем вообще никакого.

Так и бродила она, покровительница вдов и брошенных детей, бессильная утешить несчастных и неспособная бросить их.

Однажды Одиночество увидела юношу. Он стоял в парке и мок под проливным дождём. В руках он сжимал букет алых роз. Одиночество любила цветы. Она любила и не видела их. Её взгляд был прикован к юноше. Он казался ей самым одиноким в мире.

Одиночество подошла и обняла его. Она хотела защитить его от дождя, но капли летели сквозь неё. Юноша не мог увидеть её, но ей хотелось верить, что он ощущает её присутствие.

Внезапно дождь прекратился. Он не прекратился совсем, а прекратился лишь над головой юноши. Девушка, которую он ждал, пришла. Она пришла и принесла зонт. Юноша шагнул к ней. Он прошел сквозь Одиночество и ушёл, а та так и осталась стоять. Она стояла и думала о нём, думала и плакала своими прозрачными, невесомыми слезами.

Тогда Одиночество поняла, что влюбилась в него. Это чувство захлестнуло ее. Никогда прежде она не чувствовала себя такой живой, такой человечной, почти осязаемой.

Одиночество потеряла голову и сделала то, чего никогда не позволяла себе раньше. Она пришла к юноше и разлучила его с девушкой, встала между ними. Люди были бессильны противиться ей.

Юноша остался один. Одиночество приходила к нему каждый день. Она касалась его волос, нежно шелестела листьями и пела голосами птиц. Она делала всё, чтобы он не чувствовал себя одиноким, но это не помогало.

С каждым днем юноша становился всё мрачнее. Он почти не ел. Спал он редко и беспокойно. Одиночество знала, что он всё ещё думает о ней. Она видела это в его глазах. Каждое утро юноша рисовал портреты той девушки и сжигал их каждый вечер. Он страдал, и Одиночество не могла помочь ему.

Видеть страдания любимого было невыносимо для неё. Одиночество вздохнула и отпустила его. Юноша сорвался и поспешил к своей возлюбленной.

Одиночество смотрела ему вслед и плакала. Она знала, что они не подходят друг другу, что им не обрести ничего, кроме боли, но это было слабым утешением. Она любила

его. Когда он ушёл, Одиночество впервые в жизни почувствовала себя по-настоящему одинокой. Она поняла, что потерять гораздо больнее, чем вовсе не иметь.

В этот миг чьи-то невесомые руки опустились ей на плечи. Он стоял позади неё, и Одиночество чувствовала его дыхание, дыхание ветра. Он говорил шорохом листьев, и улыбался лучами солнца.

– Кто ты? – спросила она.

– Я твое одиночество…

⠀

Конец

Волчья шкура

Волчью шкуру – примерь, волчьи когти – прими,

И клыки, что даруют увечье,

Мы не станем волками – мы будем людьми,

Пока сердце храним человечье…

Далеко-далеко, там, где не ступала нога человека, где заснеженные леса граничили с ледяной пустошью, а весна не наступала никогда – жили волки. Это была не обычная стая. Они были белыми как снег и быстрыми как ветер. Их сердца были скованы льдом, а клыки омыты кровью. В минуты покоя, когда метель стихала, они молились луне, а когда они вступали в схватку, они молились жестокой богине волков.

Эта богиня не жила на небесах. Она жила в ледяной пустоши, и волки приносили ей кровавые жертвы. Взамен она давала им силу выжить в этих краях.

И вот однажды вожак стаи отправился к ней. Он возжелал большего, чем то, что она давала остальным. Не страшась смерти, он шёл по ледяной пустоши. Метель сбивала его с ног, а глубокий снег тянул вниз, но он неизменно поднимался и шёл дальше.

Наконец он добрался до глаза бури. Метель отступила, будто не желая приближаться к этому страшному месту. Там, на троне, устланном волчьими шкурами, восседала богиня волков. Вожак, впервые увидевший ее воочию, удивился, ведь она не была волчицей. Она ходила на двух ногах, на руках у неё не было когтей, а кожа ее не была покрыта шерстью. Длинные белые волосы струились по узким плечам молодой девушки.

Сперва вожак даже не поверил, что это она, но стоило ему встретиться с ней взглядом, как он припал на брюхо и прижал уши. В глазах её отражалась смерть.

– Зачем ты пришёл? – тихо спросила она, – разве я не даю твоим братьям всё, что они просят?

– Даёшь, – проговорил волк, – но я пришёл просить тебя о том, о чём они не могут даже мечтать.

– Как интересно. О чём же?

Вожак поднялся.

– Белые волки сильны и быстры. В этом нам нет равных. Но ходят слухи, что есть те, кто сильнее нас. Правда ли это?

Богиня улыбнулась. Неспешно поднявшись с трона, она прошлась вдоль древних обелисков, покрытых следами когтей.

– Сперва ответь мне, волк. Видел ли ты подобных мне ранее?

– Никогда, госпожа.

– Из всех форм, которые я могу принять, я избрала эту. И мой ответ: да. Есть те, кто сильнее вас.

Волк впился в нее жадным взглядом.

– Молю, богиня, научи меня быть таким. Я хочу быть сильнейшим и чтобы не было мне равных.

Богиня опять улыбнулась.

– Белые волки быстрее ветра, я могла бы сделать тебя еще быстрее. Белые волки сильны, как буря, я могла бы сделать тебя еще сильнее. Белые волки безжалостны, я могла бы сделать холодное сердце ледяным. К сожалению, это не сделает тебя сильнейшим. Поэтому я спрошу тебя: чем ты готов пожертвовать ради этого?

– Всем, госпожа.

– Это хорошо, ведь после этого ты и лишишься всего, что знал. Ты станешь другим. Мир станет другим. Готов ли ты идти до конца?

– Готов, госпожа.

Богиня в третий раз улыбнулась и взмахнула рукой. Мир вспыхнул и погас, а волк ощутил, что его больше нет в этом мире. Вместо него появился кто-то другой. Другой он. Богиня провела его сквозь тьму и привела на поле боя, где два войска готовы были сойтись и порвать друг друга в клочья.

– Я даю тебе три луны. Две ты проведёшь в бою, и одну бой проведёт в тебе. Как только истечёт срок, я вернусь и заберу тебя.

Волк кивнул, и богиня растворилась в дыму. Так вожак оказался в новой стае. Вместо волков в ней были люди, и он был одним из них. Он лишился шкуры и носил броню, чтобы защитить себя. Он лишился клыков и когтей, но взамен получил острый клинок, чтобы разить своих врагов. Он лишился своих братьев, но взамен получил добрых друзей, которые прикрывали его спину в бою.

Два месяца волк с упоением проливал кровь. Он привык к новому телу и стал почти так же быстр и силён, как прежде. Он не щадил врагов и защищал друзей. Слухи о великом воине неслись над землёй, превращая его в легенду.

В первый день третьей луны сам король возжелал его видеть. Вожак не привык кланяться, но в этом человеке он чувствовал силу и мудрость, а ещё отвагу и ещё что-то, едва заметное, что волк никак не мог различить.

Король приказал всем выйти и остался с волком наедине.

– Из всех моих воинов ты – лучший, – проговорил король, – и потому сегодня ты покинешь поле боя.

Волк открыл рот, но король не дал ему заговорить.

– Эта война проиграна. Как бы ты ни был силён, как бы ни были храбры наши воины – врагов слишком много. Потому я хочу, чтобы ты и те, кому ты доверяешь, отправились в столицу. Моя дочь должна покинуть страну, а вы будете охранять её. Я останусь здесь и буду сражаться до конца.

Волк глубоко вдохнул. Он понял, что ещё было на душе у короля. Отчаяние. То чувство, которое было неведомо волку. Король знал, что погибнет, и желал лишь спасти свою дочь. Волк не мог отказать ему.

Собрав верных людей, вожак отправился в столицу. Они ехали день и ночь, а линия фронта неумолимо смыкалась вокруг последнего мирного города.

Волк прибыл ночью. На месте встречи его ожидала принцесса. Она была в гордом одиночестве. Никто из слуг не должен был знать, куда она направляется, чтобы даже под пытками не выдать её.

Стоило вожаку взглянуть на девушку, как его человеческое сердце вздрогнуло и стало биться чаще. Он понял, что влюбился в неё. Волку стало так горько, как никогда прежде. Ему хотелось выть и рычать, броситься в снег и взывать к луне и богине волков. Он понимал, что не более месяца проведёт он подле неё, а после вновь станет волком и никогда больше её не увидит.

С трудом скрывая свои чувства, он помог принцессе забраться в седло, и они двинулись в путь. Всю дорогу волк не сказал девушке ни слова. Он боялся, что человеческое сердце не выдержит этого. В нём не было льда, способного защитить его, не было холода, способного успокоить его, оно было горячим и мягким и билось так часто, что в любую секунду могло разбиться о рёбра.

Окольными путями и звериными тропами они спешили покинуть гибнущее королевство. Множество опасностей подстерегало их. По их следу шли лучшие ищейки, и волк нутром ощущал их приближение. Путая следы и меняя маршрут, он тщётно пытался оттянуть их встречу.

Уже у самой границы вожак понял, что они окружены. Самым ужасным было то, что эта ночь была для него последней. На рассвете он вновь должен был обратиться волком.

Пути к отступлению были отрезаны, и воины встали на поляне, готовясь принять последний бой и до конца защищать свою госпожу. Тогда волк не выдержал и подошёл к принцессе.

– Эта ночь, – проговорил он, – станет для нас последней. Увы, я не смог спасти вашу жизнь. Всё, что я могу предложить, – моя жизнь и мое сердце. Я полюбил вас с первого взгляда. Это звучит глупо, но перед смертью я хочу быть честен с вами.

Принцесса внимательно посмотрела в глаза волка.

– Целый месяц, – тихо сказала она, – вы хранили молчание и не подарили мне ни единого взгляда, кроме того, самого первого. То, что вы говорите, вовсе не глупо. В этот час, да будет луна мне свидетельницей, я отвечаю вам «да». Я принимаю ваше сердце и отдаю вам своё. Пусть нам суждено погибнуть, я ни в чём вас не виню.

Волк молчал. Никогда прежде он не любил и не знал, что люди делают в такие моменты. Внезапно принцесса подалась вперед и поцеловала его в губы. Вожак ответил ей.

Они стояли, молча, наслаждаясь каждой секундой, проведённой вместе. Лишь свист первой стрелы разлучил их. Волк велел принцессе спрятаться, а сам встал плечом к плечу со своими товарищами и принял бой.

Всю ночь они сражались. Врагов было множество, но волк не чувствовал ни усталости, ни ран. Когда погиб последний из его воинов, он заслонил собой принцессу и был уже готов принять смерть, когда увидел первый луч солнца.

– Нет… – прошептал он.

Все замерло.

– Нет, – сказал он чуть громче.

Время остановилось, и среди замерших воинов появилась беловолосая богиня. Она шла, и трава под ее ногами покрывалась инеем.

– Нет! – прокричал волк, но богиня только улыбнулась в ответ.

– Ты не рад меня видеть?

– Госпожа, дайте мне еще пару минут. Позвольте принять смерть вместе с той, без кого моя жизнь невозможна.

– Зачем? Ты же хотел стать сильнейшим. Так будь им.

Волк медленно опустился на землю. Богиня подошла и потрепала его по белоснежному загривку. В следующее мгновение она исчезла.

Белый волк рванулся вперёд. Опешившие воины отступили, и он врезался в их строй, разрушая его. Ни один человек не справится со страшным северным волком. Воины бросились врассыпную, но никому не удалось уйти. Волк был быстрее ветра и неистовее бури. Никогда прежде он не чувствовал себя таким сильным.

Когда все закончилось, вожак медленно подошел к принцессе. Она сидела, прижавшись к дереву, и боялась пошевелиться. С клыков волка капала кровь, на когтях остались куски плоти. Девушка крепко зажмурилась и всхлипнула. Волк припал на брюхо.

– Пойдём, – проговорила богиня волков, нежно касаясь перепачканной кровью шкуры.

– Я не могу уйти. Я останусь с ней.

– Она человек, а ты волк. Вы не сможете быть вместе.

Волк подполз ближе и осторожно ткнулся носом в колено девушке. Принцесса вздрогнула и открыла глаза. Он поймал её взгляд и вильнул хвостом, как не делал никогда прежде.

– Ты? – прошептала принцесса.

– Он волк, – сказала богиня, – тот человек был лишь обличием для него.

– Но я любила его.

– Человека или волка?

– Его.

Принцесса внимательно посмотрела в глаза вожака.

– Он ведь всё ещё там.

– Он должен уйти.

– Но…

– Никаких «но», – строго проговорила богиня, – ему не место среди вас. Он волк. Я не могу позволить ему остаться.

– Тогда позволь мне пойти с ним.

Богиня задумалась.

– Ты уверена? Ты готова пожертвовать всем, что имеешь, ради него? Пути назад не будет.

– Да, я уверена.

Богиня глубоко вдохнула. Когда она выдохнула, поднялась буря, и они исчезли. Исчезла поляна, исчезли поверженные воины, все исчезло. Остались только небо, снег и пара волков, бегущих рядом, навстречу новому дню и новой жизни…

⠀

Конец