Александр Леонидович Кириллов
Однажды на Диком Западе
На следующий день во время вечернего чаепития ко мне обратилась Кора.
– Папа, а можно на чтение книги придут мои подружки?
– Можно.
Так к нам стали приходить ещё четыре девочки слушать книгу и играть в игры. Вместе мы нарисовали "Монополию", в которую дети рубились с ещё большим энтузиазмом, чем в путешествия.
Я же на всякий случай показал Коре некоторые приёмы по высвобождению от захватов и "подлые" удары в пах, горло и колено. А потом она их отрабатывала на мне.
– Девочка должна уметь защитить себя, правда, силы у тебя мало. Если бы ты со мной зарядку стала делать.
– А разве девочкам можно делать зарядку?
– Нужно, Кора! Тогда твоё тело будет красивым и стройным, а значит, станешь нравиться юношам.
Со следующего дня со мной на зарядку стала выходить и Кора, тренируясь по своей программе: бег, отжимания и растяжка.
А через пару недель подруги, приходящие на прослушивание историй о приключениях белого вождя, напросились на учёбу. Я не возражал, бесплатно дав им писчие принадлежности и бумагу. На следующий день девочки стали озвучивать вопросы, которые задавали их родители. Всех без исключения интересовал вопрос, сколько я буду брать за учёбу. Мой ответ: «Передайте вашим мамам, что нисколько. Хотите учиться – приходите сами и приводите сестёр. Всех буду учить бесплатно», – успокоил их, и меня оставили в покое.
Не сказать, чтобы все девчата горели желанием учиться, но за компанию и, глядя на своих подруг, они пыхтели с высунутыми от усердия языками, вырисовывая буквы алфавита или цифры, а затем по слогам читая купленную мной простенькую книгу для детей.
Дженни смотрела, как её младшая сестра Лиза вместе со стайкой подружек стала бегать к этому угрюмому и, даже, страшному человеку, дерущемуся с другими мужчинами. А ещё у него такие же дети – настоящие малолетние бандиты, от которых порядочным людям надо держаться подальше. Вместо этого сестра стала рассказывать дома, как интересно с дядей Миком.
– Элизабет, вы ещё маленькие девочки, чтобы бегать к старому дяде. Чем вы там занимаетесь?
– Мы учимся читать, считать и писать. Я уже отлично умею писать десять букв, и дядя Мик даже ставит меня в пример остальным. А ещё он читает интересные романы о приключениях рыцарей, индейцев и бледнолицых. Там описывается такая любовь героев и прекрасных дам.
– Смотри-ка! Сама пигалица, а уже о рыцарях слушает.
– Зато я умею писать, а ты ничего не умеешь, кроме своего шитья. Дядя Мик говорит, что надо учиться, чтобы не быть примитивом. А ты, Джейн – примитив!
– Как дам по лбу! Тоже мне, учёная нашлась! Чтобы ты могла учиться, я зарабатываю деньги.
– А дядя Мик учит нас бесплатно.
– Да? Хорошо. Но всё равно, я пойду и посмотрю, чем вы там занимаетесь.
В воскресенье Дженни Стоун и Молли Уилсон, молодая мамаша ещё одной подружки Коры по имени Сью, пришли посмотреть, чем занимаются их родные. Встретила их Мадлен.
– Хэллоу, Молли, Дженни! Пришли посмотреть, чем занимаются ваши чада?
– Да, хотели бы проверить, как они себя ведут.
– Садитесь. Это часа на два, а затем у нас чтение книги.
Я так же познакомился с гостями, про себя отметив эффектную красоту и внутреннее обаяние девушки по имени Дженни. Начался урок.
Как будто со стороны Дженни смотрела, как большой и грубоватый мужчина по имени Мик Кирк очень ловко написал букву английского алфавита, после чего шесть девчонок и два его сына на листах бумаги стали выводить пятьдесят печатных и пятьдесят прописных букв. Тем же делом занималась севшая за стол Мадлен.
Потом был урок математики. Мик разложил на столе конфеты. После этого под его руководством народ начал осваивать формулы сложения, вычитания, умножения и деления на практических примерах, когда дети то делили горку конфет между участниками, то собирали вместе, а затем описывали эти действия на бумаге. После урока Мик выдал двум лучшим ученицам по конфете, а затем дал по конфете двум худшим, сказав, что сахар стимулирует мыслительный процесс, поэтому он надеется, что эти девочки завтра считать будут лучше.
– Всем понятна польза умножения и деления или кто-то хочет остаться на дополнительное занятие вместо чтения романа?
– Всем, дядя Мик.
– То-то же! Завтра закрепим таблицу умножения на два.
Завершающим занятие был урок чтения. Дети немного помекали, по слогам складывая из знакомых букв слова и произнося их вслух. После этого я достал книгу и произнёс: «Так, на сегодня учебная экзекуция закончена, переходим к чтению романа. А читаем мы сегодня новую книгу от мистера Нагорофф про рыцарей. Автор романа Вальтер Скотт и называется она "Айвенго".
Читал я с вдохновением и интонациями, одолев не одну главу, а целых пять, потому что видел, что одна белокурая фея очень заслушалась перипетиями сюжета. Наконец, закрыв томик, произнёс: «Всё, дамы и господа, язык устал. Скоро сами сможете читать».
– Дядя Мик, а когда будет продолжение?
– Завтра вечером после моей работы.
Подошла Дженни и спросила.
– Было очень интересно. А можно я приду?
– Приходи.
Тут подала голос Кора.
– А чай с игрой?
Пацаны свинтили, а Мади, девочки, Молли и Дженни попили чай и сыграли в путешествия по разрисованной нами карте. Кора уже комментировала, на каком континенте и в какой стране застряли игроки.
Слухи быстро распространились, отчего каждый вечер к нам домой приходила целая бригада гостей: подруги Коры и Дженни, взрослые сёстры и мамы девочек.
Взрослые днём работали, поэтому к нам заходили только вечерами и в воскресенье. По вечерам я без всяких занятий приступал к чтению книг, во время которого народ щёлкал принесённые с собой семечки, лопал запечённую на противне сладкую или солёную кукурузу, либо пил чай с печеньем. А вот по воскресеньям вначале были уроки правописания, математики и чтения с проверкой домашних заданий, а затем я открывал роман Вальтера Скотта, Майн Рида, Фенимора Купера, Александра Дюма, Пушкина, Жюля Верна и других писателей, и читал. Бывало, что рассказывал жизненные истории, с которыми сталкивался в прошлых жизнях.
Как-то вечером девушка подошла ко мне и, очень смущаясь, спросила: «Мистер Кирк, вы читаете такие книги и рассказываете о таких необычных приключениях, будто сами были их участником. А ещё там такая любовь. Хочется самой читать такие романы, когда есть время. К сожалению, я не умею ни читать, ни писать. С юности работаю швеёй в ателье миссис Кларк. Вы учите мою сестру Лиззи, научите и меня».
Когда она стояла рядом, касаясь моего лица своими локонами, мне даже стало жарко. Сглотнув, я ответил: «Дженни, без проблем. Давай начнём прямо сейчас. И называй меня по имени, не такой уж я и старый человек.
– Хорошо, Мик.
Дав ей чернильницу, перо и лист бумаги, написал букву и цифру, и произнёс: «Тренируйся, нарабатывай практические навыки. У тебя всё получится». Глянув на результаты её потуг, понял, что гусиное перо девушка в руках никогда не держала. Пришлось «ставить ей руку», чтобы она правильно держала перо, а затем объяснять технику написания букв, чтобы она почувствовала, как это – писать буквы. Естественно, что сидели мы рядом за столом, засиживаясь допоздна. Потом мы с Мади провожали её домой, а по возвращению ложились спать. За несколько дней она стала писать увереннее, а в воскресенье присоединилась к общей группе.
Через несколько недель я заметил, что девушка стала искать моего внимания. Например, когда начинались чтения, девушка старалась сесть поближе ко мне и коснуться своей рукой или ногой моей руки или ноги. Я не избегал её прикосновений.
Вместе с новыми событиями стали заметны улучшения в моей семейной жизни. Я привык к семье, а домочадцы ко мне. Улучшился наш семейный бюджет. Каждое воскресенье я зарабатывал примерно 10-15 долларов за бой и 30-40 долларов на тотализаторе. Кроме этого получал 6 долларов у Паркса за уборку зала и по доллару в день на заводе. Работа была тяжёлая, но мне были нужны тренировки, тем более, если за них платили. Вот я и ходил тренироваться, получая за это деньги. За 22 рабочих дня в месяц на мой счёт капало 22 доллара. Мадлен так же зарабатывала 30 долларов в месяц, занимаясь уборкой офисов в клининговом агентстве.
Во время смены на заводе, когда выпадала свободная минута, ходил в токарный цех и смотрел, как на станках работают токари. В перерыв попросил знакомого токаря разрешить мне попробовать выточить чего-нибудь.
– А сможешь, Мик?
– Думаю, что смогу.
Повозившись с примитивным станком, ни сколько вытачивая болт, сколько подстраиваясь, наконец, приступил к выточке. Ничего, разобрался и с первого раза сделал из заготовки болт. Затем выточил и нарезал резьбу ещё на пяти болтах. Пришёл мастер. Осмотрев и измерив изделия, определил, что работа выполнена без брака, после чего предложил мне устроиться токарем. В это время технически грамотные люди были востребованы. Зарплата была сдельная, и передовики получали до сотни долларов в месяц. Я подумал и дал согласие перейти из грузчиков в токари, но с условием, что буду работать 4 часа. Став работать токарем, стал меньше уставать, зарабатывая примерно 40 долларов в месяц.
Побывав в магазине замков, посмотрел, какие ключи в ходу, после чего выточил себе набор отмычек, которыми пользовался в прошлых жизнях. Народу объяснил: «Замки дома разные, вот и делаю для них ключи».
В итоге наша жизнь изменилась. Жить мы стали лучше, кушали более разнообразные блюда, появилась возможность делать покупки одежды и необходимых в хозяйстве вещей. Теперь мой распорядок дня выглядел примерно так: после утренних тренировок возвращался домой и два часа занимался с детворой. Уже не было необходимости тотального контроля их художеств, поэтому проверял домашнее задание, разбирал новые примеры и давал задачи по их закреплению. Потом обедал и к трём часам топал на завод. Правда, я перестал убираться в зале – стало не по чину, да и необходимость отпала. Два раза в неделю Кора ходила к Нагоровым, где брала уроки живописи.
Несмотря на увеличившиеся траты, я стал откладывать деньги на мою идею. Мне вовсе не хотелось провести всю свою жизнь рабочим на американском заводе. Но, чтобы осуществить свою задумку, требовался стартовый капитал. Если бы я был один, то сделал бы его намного быстрее, но на моих руках оказалось несколько зависимых от меня человек. Именно это обстоятельство вынудило меня тратить время на то, чтобы мы привыкли друг к другу, став родными людьми по духу, а не по паспорту. Вот и пришлось показывать пример честного заработка своей молодёжи.
Глава 2. Новый поворот
Здесь я уже полгода. Теперь каждое утро я пробегаю 20 километров, завершая маршрут в парке. Там, подальше от чужих глаз, выполняю растяжку ног, отжимаюсь, качаю пресс и подтягиваюсь на очень удобной для этого дела ветке дерева. Затем метаю ножи в дерево. После пробежки и разминки иду в спортзал Паркса, где тягаю железки, работаю с грушами, отрабатывая ударные связки и набивая пару коронных нокаутирующих ударов. Потом идёт лёгкий спарринг по очереди с несколькими легковесами, где я отрабатываю уклоны и движение. С тяжеловесами не спаррингуюсь, ещё не хватало на тренировке получить травму. Сильное от природы тело отзывалось вторым дыханием – я стал выносливее, а удар акцентированнее и резче. И всё же я стоял на закате карьеры спортсмена. Чуть позже возраст своё возьмёт, а, значит, требовалось выжать из ситуации всё, что можно, и искать новую сферу деятельности. В это время бокс не был занятием, где спортсмены зарабатывали деньги на безбедную старость. Радовало лишь то, что показывая победные результаты, я смог заинтересовать промоутера.
В это воскресенье после боя ко мне обратилась Мод или Мади, как я называл Мадлен в зависимости от настроения.
– Мик, у тебя сегодня день рождение.
– Отлично, и сколько мне лет?
– Тридцать восемь. Поздравляю тебя, Микки. Сегодня мы с Корой приготовим праздничный ужин.
– Отлично. Первый день рождения обновлённого Мика Кирка обязательно надо отметить.
Она подошла и поцеловала меня, вручив купленную новую рубашку. Перед самым ужином Кора вручила завёрнутый в бумагу подарок. Я развернул его и увидел пока ещё детскую картину: ринг, на котором стоят рефери и я с поднятой вверх рукой.
– Спасибо, моя хорошая.
Парни поздравили устно.
– С днём рождения, батя!
– Спасибо, сынки.
В честь дня рождения я пригласил нескольких токарей и грузчиков в паб, угостив виски с содовой и закуской. Меня символически поздравили, пожелав побед в боях.
За прошедшее время я имел возможность увидеть компанию сыновей во главе с Большим Дэмом. Я опасался, что это уже матёрая банда, но она оказалась обычной компанией юных сорвиголов. Руководил ей коренастый 17-летний паренёк с мощной грудной клеткой и крепкими руками.
– Боб! Конечно, Большой Дэм упитанный мальчик, но если ты дашь ему хороший отпор, он не будет тебя гонять, как шестёрку.
– Как я ему дам, ведь он здоровый?
– А ты тренируйся вместе со мной и учись бить. Папа же выходит против здоровых парней и ничего, спокойно побеждает их. Даже Кора уже выучила несколько приёмов, а ты, пацан, толком кулаками махать не умеешь.
– А-а-а, потом.
Поскольку в семье появились лишние деньги, мы переехали из тесной квартиры в простенький частный дом с небольшим садом. Теперь я частенько устраивал воскресные шашлыки, разбавляя закусками и соками наши посиделки. Поэтому так же, как и на квартире, вечерами и по воскресеньям к нам приходили подруги Коры, их сестры и даже родители. Бывало, что заглядывали кореша Боба и Пита во главе с Большим Дэмом. По воскресеньям приходили Нагоровы все вместе или только родители. Мади приоделась, став более раскрепощённой, Дженни тоже привыкла ко мне, а я периодически дарил ей и Мадлен полезные вещи или украшения.
Иногда по вечерам я провожал Дженни и Бетти домой. Её подружки, видя нас вместе, подначивали Дженнифер.
– Дженни, ты точно влюбилась в Мика. Он же женат и старый.
– Ну и что! Мне хорошо с ним, а всё остальное неважно.
Получилось, что всё свободное время девушка старалась бывать у нас, а мне все сложнее стало выдерживать дистанцию. Проблематично не затащить красивую девушку в постель, если она сама этого хочет, к тому же ещё и нравится мне.
Каждое воскресенье я выходил на бой против местных драчунов из других спортивных залов района. В поединках я давно не стоял на месте, обмениваясь ударами по принципу «у кого голова чугуннее, тот и победит». Великий Мохаммед Али сказал о своей манере боя: «Я порхаю, как бабочка, и жалю, как пчела». Именно этот принцип ведения боя исповедовал и я. Соперники – крепкие, молодые и не очень, парни, зачастую, просто не могли в меня попасть. Техничная защита локтями и руками, уклоны корпусом в сочетании с нокаутирующим ударом давали нужный результат. Подготовка спецназовца и мастерство чемпиона мира по боксу из 21-го века дали мне умение того, как надо побеждать. За такую манеру боя зрители прозвали меня «Летучим голландцем».
Боксировал я жёстко, вырубая своих оппонентов нокаутами или избивая так, что секунданты выбрасывали полотенце. Учитывая, что бойцы в это время дрались без перчаток, мои удары были очень болезненными и травмоопасными, зато валили с ног любого шустряка или "бегемота". Дрался я со всеми, кто хотел проверить себя. Кроме призовых за бой, основной заработок я получал с тотализатора. В этом виде спорта я был стариком, а значит, часто считался аутсайдером. Поначалу букмекеры ставили на мою победу коэффициенты от 1 к 2 до 1 к 5. А я, делая на себя ставки в 50 долларов, зарабатывал от трёх до пяти долларов на каждый поставленный мной. Вот и получалось, что мои призовые составляли двадцать долларов, а с тотализатора я снимал от сотни и больше долларов.
Паркс устроил мне поединок с приличным кулачным бойцом, являющимся бывшим чемпионом Квинса в тяжёлом весе Джеймсом Дюбуа. Ажиотаж вокруг боя был мощным. Но ставки были четыре к одному на победу Дюбуа.
– Паркс, займи сотню баксов.
– Зачем?
– Я поставлю их на свою победу.
– Ты так уверен в себе?
– А какой смысл выходить на бой, если думать о поражении? Займи денег.
– Хорошо, я тоже поставлю на тебя.
– Поставь, будем ковать деньги, пока горячо.
В моем углу стояли мой секундант Боб, рядом с ним Пит, Кора, Дженни и Паркс. Дюбуа оказался мощным французом, который довольно резко начал бой, постреливая кулаками по моей защите. Затем нарвался на апперкот, от которого свалился на доски ринга. С трудом поднявшись, он сразу получил в подбородок и в клинче повис на мне. Потом был гонг, а за перерыв парень немного оклемался. Во втором раунде он уже не шёл на меня так резво, как в первом, но пока ещё имел надежду побить меня. Я зажал его в углу ринга и обрабатывал сериями его лицо и живот. После очередного удара по лицу противника, я показал судье, что Дюбуа пребывает в лесах вечной охоты, и тот остановил бой.
Я заработал 50 долларов гонорара и порядка 600 долларов на тотализаторе, поставив на себя 150 баксов. Долг сразу же отдал промоутеру.
– Мы хорошо заработали, Мик. Главное, не разорить владельца букмекерской конторы и моего компаньона Йохана Крола.
Через пару недель за четыре раунда я побил чемпиона Квинса Шакила О'Лири. Ставки были 4 к 1 на победу Шакила, так что я поставил 500 и заработал 2 тысячи долларов.
Мои выступления собирали публику, даже появились болельщики из местных преуспевающих лавочников. Те, кто наблюдал за моими боями дольше и разбирался в драках лучше, делали хорошие деньги на тотализаторе. После боя все эти мелкие нувориши пожимали мне руку, хлопали по плечу, всем своим видом показывая, что отлично знают этого парня.
Знали меня и районные работяги, которые так же ходили смотреть развлекательное зрелище – бои гладиаторов 19-го века. Бывало, что после победного боя, а иных у меня за последние месяцы не было, знакомые с завода или соседи подходили ко мне с семьями или дамами, показывая своим барышням, с кем они водят знакомство. Одним словом, я стал знаменитостью среди мужского населения Джексон Хайтса.
Пользуясь моментом, я решил делать деньги на этом ажиотаже, зарабатывая на рекламе у местных торговцев. Сегодня разговаривал с бакалейщиком.
– Мистер Диллен, вы можете всем рассказывать, что я покупаю продукты только в вашем магазинчике, если вы сделаете мне скидку на покупки, скажем, процентов 50. Можете заплатить мне премию долларов в 100 в месяц, чтобы я покупал продукты у вас. В свою очередь я буду рекомендовать вашу лавку моим друзьям и знакомым.
– Нет, мистер Кирк, это несерьёзно.
– Хорошо, тогда ноги моей больше не будет в вашем магазине. Я буду покупать продукты у Хатчинсона и всем рекомендовать именно его магазин. Я хотел помочь вам, как своему соотечественнику, увеличить продажи, но раз вас это не интересует – до свидания, мистер Диллен.
– Мистер Кирк, вы меня не так поняли. Я хотел уточнить, как я могу использовать ваше имя? И могу ли я быть уверенным, что вы и ваша супруга будете продукты покупать только в моем магазине?
– Я и мои домочадцы, конечно, будут иметь возможность покупать то, чего нет у вас, или в случае острой необходимости, в других магазинах. Но я стану вашим постоянным клиентом и всем буду хвалить именно ваш магазин.
– Тогда это совсем другой разговор, мистер Кирк. Теперь я всё понял. С сегодняшнего дня ваша скидка на все покупки 45 процентов. Больше не могу, простите, сэр.
– По рукам, мистер Диллен. Мади, с сегодняшнего дня мы отовариваемся только в магазине мистера Диллена.
– Почему?
– Потому что у него замечательные цены для нас. Всем подругам так же говори, что тебе нравится именно этот магазин.
– А у других будет такая же скидка?
– Нет, Мади, она есть только у нас, но ты должна молчать об этом и рекомендовать минимаркет мистера Диллена всем подругам. Это условия нашего договора.
– Да, да, миссис Кирк, это наш договор.
– Хорошо, мистер Диллен, я поняла условия сделки.
Наступило воскресенье и мой бой в микрорайоне Джамайка с местной звездой, выходцем из Алабамы по прозвищу "Панчер". Ажиотаж был большой, ведь негры считались выносливыми парнями, крепкими физически и хорошо держащими удар. Местные букмекеры, обсуждая шансы бойцов, пришли к выводу, что молодой и крепкий негр побьёт ветерана. Реальность оказалась иной. Отсутствие боксёрской школы, несмотря на большую физическую силу, не дали того преимущества, на которое рассчитывал парень. Избитый он упал в седьмом раунде. Я заработал сто баксов на бое и полторы тысячи на ставках. День прошёл очень удачно.
В связи с этим Паркс стал договариваться с хозяевами боксёрских клубов в других районах города: Стейтон-Айленде, Бруклине и Бронксе, забрасывая удочки даже на Манхэттене. Я так же был готов встретиться с более серьёзными соперниками. Так что в последующие месяцы я побывал не только в других микрорайонах Квинса, включая весьма колоритные, типа Джамайки, где проживали негры и латиносы, выходцы из Карибского региона, и Флашинг-Норд-Исте с индусами, арабами и китайцами, но и на рингах Бруклина, Статен-Айленда и даже Манхэттена.
Везде я дрался. Вначале меня проверяли на местных бойцах, а когда я их бил, выводили на чемпиона. Бывало, что в поединках я пропускал тяжёлые удары, но поднимался и возвращал их сторицей, вышибая из противников дух. Теперь мои чемпионские гонорары составляли две-три сотни долларов за бой, а прибыли от тотализатора, особенно, после первых боёв в новом районе, превышали три тысячи баксов. Местные болельщики ставили на своего бойца, отчего на первый бой ставки доходили до 7 к 1, так что на поставленную сотню долларов я мог заработать целых семь. Правда, после первого боя местные букмекеры резко опускали котировки ставок, но всё равно, я считался более слабым претендентом. А когда бил чемпиона, уже было поздно менять правила ставок.
Отметелив четыре десятка молодых и очень перспективных бойцов из пятнадцати микрорайонов Квинса, собиравшихся до встречи со мной стать местными чемпионами, я получил имидж боксёра, на котором делались деньги. Мой промоутер Стивен Паркс не мог нарадоваться на прибыли, которые стал получать от боев, зарабатывая, в первую очередь, на тотализаторе. Однако всё хорошее заканчивается, и наступил момент, когда андердогом любого боя стал не я, а мой противник. Соответственно, коэффициенты ставок на меня упали, отчего пришло время выходить на новый уровень.
Прошло десять месяцев с моего вселения в тело Мика Кирка. Мы шли с Бобом и Питом в магазин, когда нам дорогу заступили восемь взрослых парней от 20 до 25 лет. Я спросил у Боба.
– Кто это?
– Это банда Лесли Койота.
– А твоя банда большого Джо кто?
– Мы молодняк, а это взрослые парни.
– Понятно, Боб. Слушаю вас, господа?
– На боксе ты хорошо зарабатываешь.
– Верно. Только вам что с того?
– Надо делиться.
– Боксируй, тогда будешь иметь хорошие бабки. Кормить всяких уродов я не собираюсь. Хочешь деньги, попробуй взять.
– Старик, ты, видать, бессмертный? Гони 50 процентов с боя и живи спокойно.
– Вы – шакалы. Вас проще убить, чем платить.
Меня стали окружать. Отступая, я сказал детям: «Парни, отойдите и не мешайте. Предупредите, если кто-то обойдёт меня сзади». Мальчишки отступили, а я шагнул навстречу бандитам. Первая сшибка и ближайший юноша упал, получив удар в горло. Второй попался на захват руки, и, держась за сломанную руку, подвывая, выбыл из боя.
Я всё время двигался, нанося удары и толкая молодых мужчин, пытающихся меня свалить, друг на друга. Щёлкнул один выкидной нож, затем второй. Ближайший уголовник махнул рукой с ножом в мою сторону. Я блокировал замах парня, прихватив его руку на болевой приём. Затем резко развернул его к главарю, подставив под удар. В это время Лесли наносил удар ножом «от бедра», поэтому чётко вогнал лезвие напарнику в живот. Парень кхекнул, а я, продолжая держать его за кисть с ножом, махнул ею и разрезал Лесли щеку. Койот схватился за лицо, а я, нанеся удар ребром ладони по шее, свалил главаря на землю. Ещё один парень прыгнул на меня ногами, но врезался в раненого, которого я откинул тому навстречу. Зато когда прыгун попытался встать, получил кулаком в нос, после чего стал поливать брызнувшей кровью подбородок и одежду. У оставшихся троих койотов желание побить меня поубавилось. Отступая, один проговорил: «Дядя, мы ещё встретимся!»
Я догнал говоруна, попытавшись его атаковать. Он выставил нож, делая маховые движения передо мной, при этом истерично вереща: "Попишу, порежу, не подходи!"
На очередном махе я сбил вниз его руку, сблизился и ударил в челюсть. Парень свалился в нокауте. В это время двое пока здоровых и один из оклемавшихся бандитов решили напасть разом и покончить со мной. Я побежал, они за мной, вытянувшись в цепочку. Развернувшись, один на один разбросал их по земле ударами рук и ног.
Тут к нам подбежал мужик, громко закричавший: «Всем лежать, полиция! Браво, Мик! Никогда не видел такой драки».
– Мистер, как вы вовремя!
– Гарри Лоренс. Я помощник начальника полицейского участка. Наконец, хоть кто-то урезонил эту шпану. Я всё видел. Это была чистая самооборона, а Лесли Койот ножом убил человека. Сейчас вызову патрульную повозку, и мы сдадим бандитов в участок.
– Многим потребуется больница.
– Пусть терпят, не сахарные. Покараульте их, пока я схожу в отдел. Надеюсь, что вы напишите заявление о нападении?
– Мистер Лоренс, я бы по-тихому удавил их ночью в обезьяннике, чтобы не портили жизнь окружающим.
– Это хороша идея, Мик, но пусть предстанут перед судом за вооружённое нападение.
Полицейский ушёл, а мы остались караулить побитую команду.
– Батя, ты реально крут.
– Тогда давайте тренироваться вместе. Учитесь тому, что я покажу только вам, и станете не хуже меня.
– Хорошие ножи у них. Может, заберём себе?
– Это улики. Не трогайте их руками. Если бы не полицейский, мы бы забрали у них и деньги, и ножи, и кастеты – наши боевые трофеи. Но сейчас пусть всё останется при них.
К нам подходили зеваки и случайные прохожие. Как говорится, когда на меня наехали, вокруг никого не было, а как победил, так столько очевидцев боя оказалось.
– Сэр, вы очень сильны!
– Сэр, вы не ранены, вам помощь не нужна?
На второго зеваку я посмотрел с интересом, а он продолжил.
– Врач Мартин Любомирофф.
– Боксёр Мик Кирк. Спасибо за предложение помощи.
– Если что-то будет беспокоить, я живу на Ривер-стрит, 12. Это недалеко отсюда, меня там все знают.
Рассказывая о себе, Любомирофф осматривал лежачих бандитов.
– Увы, парень с ножевой раной в печень умер.
– Туда ему и дорога, Мартин, улицы спокойнее станут.
– Вы правы, но всё же.
Слушая его трёп, подумал, что знакомство с достаточно бескорыстным врачом, который бесплатно осматривает заболевших бедняков-соседей, решил не терять его из виду и закрепить знакомство. В ожидании полиции, я повыдёргивал из штанов бандитов ремни и связал им ноги, обратившись к Мартину.
– Мартин, приходите к нам на субботние посиделки. У нас бывает интересно. К тому же вы могли бы подзаработать, став врачом в моей боксёрской команде.
Наконец, приехала труповозка, врач и полицейский наряд с передвижным обезьянником. Забрав умершего парня, и остальных, процессия отправилась в участок. Там я написал заявление о нападении, а полицейские завели уголовное дело.
Дома Мод и Кора хлопотали вокруг меня, высматривая, нет ли на моем теле ножевых порезов. Боб и Пит болтались с друзьями, рассказывая о событии, которому стали свидетелями. Большой Дэм спросил: «Боб, а твой пахан может нас научить так же драться?»
– Нам он предлагал, да мы сачкуем.
– Ну и глупцы. Попроси отца потренировать нас.
Через день был суд. Являясь потерпевшим, я выступил на суде, толкнув эмоциональную обличительную речь, эпилогом которой стала фраза: «Бандиты и прочие подонки мешают жить честным людям и мелким предпринимателям, занимаясь уличными грабежами и рэкетом. Сегодня свершится правосудие, и наш город станет чище».
Судья и присяжные долго не рассусоливали, осудив банду на разные сроки, а главарь Лесли Койот получил 20 лет колонии. Напоследок он прокричал на весь зал: «Мы ещё встретимся, Кирк!»
Я посмотрел на Койота и, ткнув в него пальцем, провёл рукой по горлу.
Но дело этим не закончилось. Через три дня я был вызван в полицию к самому Джону Роллсу. Войдя в кабинет, поздоровался, услышав новость.
– Мистер Мик, Койот сбежал, когда его переправляли в тюрьму Синг-Синг.
– Шустрый парень.
– Судя по всему, он захочет поквитаться с тобой.
– Быстрей бы, а то заляжет на дно, а через пару лет объявится.
– Не боишься?
– Боюсь удара в спину. А так ничего, разберёмся, если кто-нибудь раньше не убьёт этого отморозка.
Новость озадачила меня. Предупредив домашних, продолжил обычную жизнь: тренировки, работа на заводе, занятия с детьми. Частенько на домашние занятия стали заходить супруги Нагорофф. Теперь они стали снабжать меня книгами для чтения бесплатно, зато я стал больше покупать бумаги и писчих принадлежностей. После драки мои пацаны приступили к спортивным тренировкам вместе со мной и Корой.
Уже на следующий день мы сидели в атлетическом зале с Парксом и обговаривали планы на новые бои.
– Майк, надо прорываться на Манхэттен.
– Мы же там уже дрались.
– Это второсортные бои. Если сможем попасть на "Пауэлл Боксинг Гарден", то там крутятся очень большие деньги.
– Драться лучше за хорошие деньги. Было бы неплохо, если бы победитель забирал хотя бы 70 процентов. Какие у них условия контракта?
– Самые крутые контракты, о которых я знаю, были 60 на 40 в пользу чемпиона. О боях на твоих условиях я не слышал. Сам понимаешь, что чемпион хочет заработать, на него делают ставки, с него кормятся боссы бокса и всё окружение. Они не пойдут на 30 процентов. Становись чемпионом, тогда ты получишь лучшие условия.
– Всё равно озвучь их, но соглашайся на любые предложения боссов. Нам нужно зацепиться.
После разборок с бандой ко мне подошли сыновья и Большой Дэм.
– Дядя Мик, Боб и Пит рассказали о том, что вы владеете супер приёмами. А можно нам с товарищами тоже ходить к вам на тренировки?
– Можно, но у меня есть условие. Я учу только свою команду, поэтому вы будете слушать меня и выполнять мои указания. Здесь есть и обратная сторона медали. Если у вас появятся проблемы, без стеснения обращайтесь – подумаем, как их можно решить. И второй момент, с этого часа никаких краж или разбоя. Я доверяю вам, а вы мне. Подумайте и, если согласны, подходите завтра с утра. А вас, господа Боб и Пит, завтра прошу быть на тренировочной площадке.
