Александр Лебедев
Инсталляция
– Почему?
– Может быть, снега нет, и ты успеешь проскочить.
– Конечно, успею, – заверила его Светлана.
Путники на скорую руку позавтракали и пошли вперед.
На ровной площадке, где дорога раздваивалась, Алан сказал, указывая на гору:
– Теперь пойдешь одна. Если будешь держаться тропы, заблудиться ты не сможешь. Тебе везет, может успеешь подняться до темноты. В темноте не спускайся, дождись света. Если погода не изменится, это будет очень просто. Да поможет тебе Аллах!
Алан, не попрощавшись, быстро зашагал в том направлении, где раздавались раскаты, похожие на гром. Светлана повернулась к нему спиной и бодро пошла в противоположном направлении. Очень скоро она сделала привал.
Она решила, что припасенные ею продукты будет есть равномерно и не станет делать НЗ.
Тропа с трудом различалась среди камней. Светлана не знала, была ли это пастушья тропа, или по ней больше ходили люди, но внимательно следила за чуть заметной полосой в камнях и старалась ее не потерять. Ни горные козлы, ни местные жители не были наивными и глупыми, и если они шли причудливо петляя меж камней, значит, в этом был какой-то смысл, во всяком случае, так считала Светлана.
За два часа пути девушка делала уже шестой привал.
Она явно теряла силы, и ее темп значительно снизился. Чего-то подобного она ожидала и была к этому готова.
Светлана не стала делать рывков и ускорять движение. Она экономила силы, зная, что они ей еще пригодятся. Через четыре часа Светлана обернулась и оценила пройденное расстояние. Ей показалось, что она прошла больше половины пути. Девушка понимала, что в горах не стоит доверять глазам, и не стала себя обнадеживать. Но как это ни казалось странным, через час подъем кончился и перешел в ровное плато, идти по которому было одно удовольствие. Впереди виднелся последний подъем на перемычку между хребтами.
Девушка пересекла плато, где тропинка была видна особенно ярко, и отдохнув двадцать минут, принялась за восхождение. Путь оказался круче предыдущего, и кислородное голодание проявило себя с большей силой. Кровь стучала в висках, словно Светлана находилась в кузнице. Каждый шаг становился подвигом. Ноги отказывались подниматься, а армейские ботинки, надетые на шерстяные носки и подобие портянок, казалось, весили тонну. Теперь Светлана не делала привалов. Она шла несколько шагов, а затем останавливалась и пыталась отдышаться, жадно глотая ртом воздух. Пот заливал лицо. Ноги казались ей протезами. Она уже подумывала о том, как бы избавиться от пистолета, но тут, наконец, подъем кончился, и взору девушки предстала темная бездна. Долина, куда ей предстояло спускаться, уже была погружена в тень гор. Зрелище, поражавшее своей грандиозностью и объемом, никак не радовало. Светлана повернулась назад. Там находилась залитая вечерним солнцем долина, обрамленная синими склонами и снежными шапками гор. Дюжина перистых облаков нежно просвечивалась розовым туманом. Если бы не обстоятельства, в которых находилась Светлана, она наверняка стояла бы здесь, очарованная этим зрелищем, но вместо этого девушка сплюнула под ноги белой густой слюной и начала спускаться. Она торопилась, глядя, как быстро падает золотой диск за цепь вершин. Еще полчаса, еще двадцать минут, десять… Как это бывает в горах, солнце погасло, и стало абсолютно темно. Светлана пожалела, что не присмотрела место для привала. Она знала, что сумерки наступят очень быстро, и должна была заранее позаботиться о ночлеге. Теперь же ей совершенно не хотелось сходить с тропы, на которой она стояла, но место было очень неудачным, и немного поколебавшись, девушка стала пробираться вперед, нащупывая большим ботинком обманчивые камни. Через несколько минут она расположилась между двумя валунами и разобрала вещи. Светлана достала одеяла и теперь пыталась сделать из них спальный мешок. Рюкзак должен был играть роль чехла, его длину компенсировала пара кусков полиэтилена, в который носильщики заворачивали продукты.
Светлана пожалела, что заранее не подумала о голове. Ее положение оказалось самым неудобным. Всю ночь держать ее на весу было просто невозможно, а класть под нее руки означало терять драгоценное тепло. Светлана попробовала сложить под голову запасы продуктов, но от них пахло гарью, и проклиная свою непредусмотрительность, она стала перетягивать вверх одеяло. Накрывшись последним куском полиэтилена, она поняла, что лежит неудобно и долго так не выдержит.
«Надо терпеть, – сказала себе Светлана, – я очень устала и скоро привыкну».
Внезапно ей стало ужасно жалко бедную девочку, заброшенную волею судьбы на край земли, пытавшуюся заснуть, завернувшись в то, что она обычно называла мусором. Светлана тихонько пискнула в одеяло и зашмыгала носом.
Глава 13
Она просыпалась несколько раз, переворачиваясь и меняя затекшие руки. Как и предполагала Светлана, большая часть тепла уходила в камни. Под утро она заснула крепко, ей показалось, что она согрелась. Когда в очередной раз девушка открыла глаза, то не узнала места. Вот почему ей стало тепло. Ее, как и все вокруг, укрыло белое одеяло снега. Небольшой, всего сантиметров десять толщиной, снег лежал по всему ущелью. Девушка долго думала, что ей делать дальше, но так ничего и не решила.
«Вот как бывает, – думала она, – я всегда считала смерть черной, она всегда где-то рядом с темнотой, траурными лентами и темной одеждой. А мне досталась смерть белая, как фата невесты, белоснежная холодная смерть, которая убьет меня тихо и спокойно, останусь я лежать или пойду дальше. Конечно, я наверняка поднялась бы на перевал и по снегу. Но подняться в горах не значит спуститься. Теперь, потеряв тропу, я зайду в какой-нибудь тупик, выбраться откуда не смогу. Что же лучше – замерзнуть или сорваться? Говорят, что когда человек замерзает, он не чувствует боли, как будто он засыпает. А вот будет весело, если я, упав, сломаю себе ногу и вынуждена буду терпеть боль, пока не замерзну. Сама же стращала этим Гамаровского. Нет, трогаться не буду. Буду лежать и замерзать, если станет невмоготу – достану ТТ.
А с другой стороны, что толку валяться? Вдруг я никуда не зайду, а спущусь вниз, и все кончится? Может, осталось-то совсем немного? Нет, если бы все было так просто, Алан ни за что не стал бы меня пугать.
Спускаться, не зная тропы, по мокрым камням, наверняка очень опасно. Но в любом случае шанс есть, и будет совершенно глупо замерзнуть здесь, не использовав его».
Светлана нехотя стряхнула с себя снег и села на корточки. Ее тут же затрясло. Тело за ночь затекло, руки и ноги совершенно не слушались. Она сложила вещи в мешок, надела его и бросила в рот порцию сублимированного супа. Привкус куриного жира обдал ее тошнотой.
«А ты как хотела? – спросила она себя. – Тебе теперь нужны калории, так что не капризничай».
Взяв ледоруб наизготовку, Светлана нерешительно шагнула вперед. Ее слегка покачивало от голода и усталости, но камни под ногами казались устойчивыми. Останавливаясь, чтобы зацепить ледоруб, Светлана медленно начала спускаться.
Дорога не была крутой, и пока все шло гладко. Но уже через двадцать минут она поняла, что потеряла тропу. Светлана оказалась на ровной площадке в метр шириной, заканчивающейся отвесной стеной. Дальше прохода не было. Светлана вернулась на несколько метров назад и пошла в другую сторону, но и там проход преграждала стена.
Девушка попыталась оценить шанс спуститься прямо здесь, но, немного подумав, решила: лучше застрелиться. Мысль эта показалась забавной, и чтобы насладиться ею еще больше, она достала ТТ и приставила ствол к виску.
– Кх – и ты покойник!
Криво улыбнувшись и прицелившись в вершину горы, Светлана выстрелила просто так. Она не смогла бы объяснить, зачем это сделала. Гулким эхом звук вернулся через несколько секунд. И вторя ему, послышался шум падающих камней. Светлана не могла понять, откуда он идет. Шум раздавался то слева, то справа.
Девушка, пренебрегая мерами безопасности, стала быстро подниматься обратно, а когда место позволило, пошла влево. Пройдя около шестидесяти метров, она направила вверх ствол пистолета и приготовилась выстрелить еще, но услышала звук, похожий на упавшие костяшки домино. Скоро она его увидела. Это был молодой самец с небольшими ровными рогами. Он стоял боком к Светлане и в недоумении смотрел на нее, как бы спрашивая: что здесь делает человек? Не найдя ответов, животное сделало небольшой прыжок и унеслось вниз, оставляя на снегу четкие отпечатки копыт.
Светлана убрала пистолет и, уже чувствуя в ногах уверенность, пошла по следам, решив, что с этого момента никогда не назовет милиционера «козлом».
* * *
Многие беженцы пользовались перевалом для того, чтобы уйти в Грузию. Их поток не прекращался, и прямо за ним находилось целое чеченское поселение со своей системой правления и правосудия.
Грузинские власти не вмешивались в жизнь беженцев, и, похоже, это всех устраивало. В поселении были удивлены приходу русской девушки, тем более считали, будто перевал уже закрыт.
Светлана не успела рассказать придуманную историю. Старейшина, как ни странно, совсем не говорил по-русски, а может быть, и не понимал. Испачканное лицо, большие ботинки и забрызганная кровью куртка говорили сами за себя. Даже в славянской внешности старейшина не рассмотрел ничего предосудительного. Перед ним стояла нуждающаяся в помощи девушка, а через что и как она прошла, ему было все равно. Так или иначе, но он дал добро. А раз так, Светлане помогли пересечь Грузию и перейти еще одну границу возле курортного города Адлер. Точно такой же пастуший перевал никак не контролировался федеральными властями, и, заняв место в колонне, Светлана без проблем пересекла российскую границу.
Там, куда она попала, было настоящее лето. Курортный сезон кончился, но дожди еще не начались, и горожане наслаждались последними теплыми днями.
Светлана прошла пешком до железнодорожного вокзала. Ее не беспокоило отсутствие денег. В похудевшем рюкзаке, который она несла, лежали грузинские лепешки, сыр, зелень. Этого было достаточно, чтобы не умереть с голоду, а остальное ее не очень заботило. На вокзале Светлана зашла в зал ожидания и стала рассматривать пассажиров. Она даже не думала о том, чтобы позвонить Олегу и рассказать ему все или часть всего, и Светлана поймала себя на мысли, что просто отдыхает.
Расположившиеся рядом туристы-водники бойко обсуждали свое финансовое положение. Оказалось, что из восьми человек, сплавлявшихся на плоту, денег на железнодорожный транспорт хватает только для троих девушек, в скором времени севших на поезд. Пятеро парней старшего студенческого возраста решили добираться автостопом и пытались поделиться на пары. Они долго спорили, ехать ли им втроем, или, кому-то стоит рискнуть в одиночку. И тот и другой вариант не были хороши. В первом случае тройка рисковала не найти машину с такой вместительностью, во втором – это было опасно и скучно.
Один из студентов часто поглядывал на Светлану и, набравшись смелости, спросил:
– Девушка, а вы не поедете со мной?
– Легко, – деловито ответила Светлана.
– Да? – не поверил молодой человек.
– Что, испугался? Не ожидал, что соглашусь?
– Нет.
– Тогда зачем приглашал?
– Так, на всякий случай.
– Вот твой случай и наступил.
Светлана пересела к компании поближе и стала внимательно слушать. Поделив продукты и снаряжение между ее участниками, было решено идти пешком к трассе, откуда с часовым промежутком должны были уехать двойки. Через сорок минут Светлана с молодым человеком, который оказался Димой, уже ехали в кабине трейлера, и парень рассказывал невероятные истории про свой поход. Водитель специально подсаживал попутчиков, чтобы не заснуть. Пройденные километры приходилось отрабатывать, и Дима не закрывал рот. Водитель довольно улыбался в рыжие усы, крутя большое рулевое колесо.
– А ты, дочка, чего молчишь?
– Я?! – почему-то испугалась Светлана.
– Ты, ты. Врет ведь твой друг.
– Не знаю, мы с ним час назад познакомились.
Водитель довольно расхохотался.
– А ты не с похода, что ли?
– Нет.
– Откуда же?
– Это длинная история.
– Так ведь мы не торопимся.
– Это надо рассказывать сначала.
– Так давай сначала.
Светлана задумчиво улыбнулась.
– Жила я в Перми. И был у меня муж, работа, квартира, не своя, правда, а свекрови. И свекровь, впрочем, тоже была. Только однажды познакомилась я с девушкой по электронной почте. Подружилась и стала за собой замечать разные странности. Они, в основном, разных фантазий касались: то я за границу бегу, то свекровь убиваю, ну и всякая такая ерунда. В это время я познакомилась с психотерапевтом, доцентом. Он мне рассказал, что эти все мои странности – признак тайной влюбленности.
– Во как, – одобрительно крякнул водитель.
– Да, любви к этой самой девушке. Но я это поняла только после того, когда дом, в котором она работала, взорвали. После чего я мужа бросила и поехала к ней. Кроме электронного адреса и адреса ее работы я ничего не знала, поэтому сразу попала в ФСБ, где передо мной два артиста пытались разыгрывать неуставные взаимоотношения. Я это уже позже поняла, когда Устав прочитала, а сначала это выглядело хорошо, убедительно. Оттуда меня выпустили, но приставили хвост, да и старушка, сдавшая мне квартиру, тоже оказалась шпионкой.
– Ну ты даешь! – не выдержал шофер.
– Я не сразу это поняла, но старушка мне показалась немного… экстравагантной, что ли. Она все время проводила на даче, доверяя свою жилплощадь постороннему человеку, и денег вперед не взяла.
– Так что в этом странного?
– В принципе, ничего, но меня поразило, что в ее доме нет ни одной фотографии, ни на стене, ни в шкафу. Бабульки это обожают, а тут как-то все наоборот. Я, правда, подумала, что, может, у нее случилась трагедия, и муж с сыном погибли, например, и она не хочет лишних воспоминаний, и все такое. В общем, не выдержала я и стала искать в ее вещах фото. Нет, фотографий не нашла. Зато нашла старую тетрадь ее сына по русскому языку. Там было сочинение на тему: «Кем ты хочешь быть?»
– И кем хотел быть сынок?
– Как и папа – офицером госбезопасности.
– А подружку нашла?
– С подругой возникли сложности. Единственное, что у меня осталось – это ее электронный адрес. Он, как это принято, состоит из двух частей: первая часть – это имя владельца, вторая – имя провайдера, или, проще говоря, того, кто предоставляет услуги сети. Разумеется, я нашла провайдера, просто рекламу просмотрела, и с его помощью узнала, где был куплен компьютер моей подруги. Правда, для этого пришлось ночью лезть в магазин и узнавать адрес самым что ни наесть воровским способом.
– Как же ты туда попала?
– Сигнализацию отключила, разбила стекло и забралась. Я вообще-то бухгалтер, и навыками воровскими не обладаю, зато, чтобы понять, где воруют, достаточно в документы заглянуть, а хозяин этого заведения был человек аккуратный и вел журнал с «черным налом». Я его, наверное, жутко напугала, когда послание на компьютере оставила. Однако подруги я не нашла, а нашла парня, который мне голову морочил и выдавал себя за девушку.
– А дальше что? Как ты сюда-то попала?
– Дальше… Дальше закрутилось всё. Были у Руслана документы, подтверждающие, что взрывы в Москве провели чеченцы, он их хотел продать. Во всяком случае, это он мне так говорил. Я мешала ему очень, да и, наверное, он мной рисковать не хотел, короче, избавился он от меня. А я случайно узнала, где эти документы могли оказаться. Вернее, не узнала, а так вышло. Прицепился ко мне столичный фотограф и повел к себе на квартиру, чтобы сфотографировать, а там – ну форменный бордель. Наркоманы, по коридору голые девицы разгуливают, и я случайно увидела на фотографии двух братков, которых в машине расстреляли.
– Когда расстреляли?
– За день до того. Нас с Русланом привезли в багажнике машины на лодочную станцию, там их и порешили.
Водитель грузовика громко захохотал.
– Ну даешь, дочка, ну даешь!
– Поняла я, что с такими рожами попкорном не торгуют. Если эти мордовороты палубу драят на корабле, который в сентябре ходит до Дагестана, то неспроста это. Да и путь безопасней не придумать: ни таможни, ни ГАИ.
– Подожди, подожди. Какой корабль?
– Корабль «Изабелла», а точнее, яхта. Большая яхта. На ней круизы проводились, а под видом круизов, по-моему, наркотики перевозили. Я-то, разумеется, этого не знаю, но как уже сказала, если в качестве охраны используют ОПГ, все яснее ясного.
– И что дальше?
– Бандитов постреляли, команду сменили и везли в этот раз документы. Руслан об этом узнал, а я опять ему помешала. Разболтала все сыну владельца яхты, так мы и попали в Чечню.
– Зачем же ты рассказала?
– Да я думала он не помнит ничего, после того как я его по голове приложила, ну я и давай фантазировать.
Водитель вытирал свободной рукой выступившие слезы.
– Да нет, там все нормально было. Я-то думала, что если человека шарахнуть бутылкой, он сразу память потеряет, а оказалось, что Максим мне голову морочил. Прикинулся, будто не помнит ничего и давай разыгрывать агента да палубного матроса.
– Что-то я ничего не понимаю.
– Да чего тут непонятного? Я, когда его по голове стукнула, сказала, что его чеченцы пытали, что он – агент по борьбе с наркомафией и должен теперь матроса разыгрывать.
– Ты же сказала, что его отец…
– Сказала. Если бы что-то другое придумала, может он бы меня и сдал, а раз я такую чушь нагородила, да еще и в точку попала, он решил посмотреть, кто я да почему.
– Ну, а дальше?
– Дальше? Дальше мы попали в Махачкалу, где нас допрашивали три дня, а после посадили на самолет – и в Грозный.
– Туда самолеты летают?
– Нет, – ответила Светлана, – да и наш не долетел. Сбили нас федералы и меня стеклом порезали. Попали мы к одному полевому командиру, он-то нас в горы и отправил. А там – бомбежка, и Руслана ранило.
– Друга твоего?
– Да, он не успел спрятаться, и его раздавило взрывной волной. Наверное, все до одной косточки сломал и был похож на мягкую игрушку. Мучился очень. В общем, я его застрелила, а сама через перевал ушла в Грузию, а затем в Адлер. Денег у меня не осталось, так что я собиралась заняться грабежом, да вот студент меня с собой взял.
Светлана встретилась глазами с молодым человеком.
– Ну вы даете, молодежь, – отозвался водитель, – два сапога пара.
* * *
– Стало заметно прохладней, – говорила Светлана, потягиваясь перед палаткой, установленной посреди поля.
– Ничего удивительного, – отвечал ей Дима, – мы едем на север, на дворе – ноябрь. В Москве, возможно, уже лежит снег.
– Бр-р, – поежилась Светлана, – давай завтракать.
Через десять минут молодые люди побросали в рюкзаки вещи, сложили палатку и пошли к дороге, по которой с ревом проносились автомобили. Они простояли на месте пятнадцать минут и пошли вдоль дороги на север, поднимая руку всегда, когда слышали звук приближающегося грузовика. Черный микроавтобус «Газель» остановился сам. Ни Светлана, ни Дима не пытались его остановить, пользуясь правилом: садиться только к дальнобойщикам.
– Вам далеко, ребята? – через открытое окно спросил водитель.
– До Москвы, – попытался пошутить Дима.
– До Москвы не довезу, а вот до Рязани запросто.
– У нас денег нет, – с надеждой в голосе сказал Дима.
– А у кого они есть? – весело подхватил водитель.
Дима толкнул большую дверь фургона, и она с характерным звуком отъехала в сторону. В кузове машины было почти темно, свет проходил только через лобовое стекло водителя. В салоне находился маленький столик, за которым сидели два человека. Один из них раскладывал пасьянс, второй поглядывал на вошедших.
– Можно? – спросил Дима, занося палатку и рюкзак.
– Будь ласка, – пробасил человек, сидевший рядом с картежником. – А вы, ребята, москвичи?
– Москвичи, – с готовностью ответил Дима.
– А девушка что же такая молчаливая?
– Зубы болят, – сказала Светлана, прошла в конец салона и сунула свой рюкзак между двумя креслами.
Молодым людям, находившимся в микроавтобусе, было лет по тридцать. Водитель был значительно старше и проще своих друзей. Он был одет в обычную кожанку, его же попутчики носили костюмы, фасон и покрой которых пока еще скрывали сумерки, мешавшие не привыкшим к темноте глазам.
– Что же, молчанье – золото, – добавил картежник, – тогда ты скажи, студент. Правда, что есть такой вид спорта – автостоп?
– Да, – согласился Дима, – люди хотят путешествовать, им этого не запретишь. Один мой приятель поехал во Владивосток, а у него в кармане было три рубля. Когда он приехал обратно, то вытащил этот трояк и с сожалением сказал: «Надо же, так и не разменял».
– Ха-ха-ха! – вторя тонкому хохотку Димы, забасил один из присутствующих.
– А че? – обиженно протянул Дима. – По-моему, нормальная история.
– Нормальную историю я те щас сам расскажу, студент, – повышая голос, сказал картежник.
Теперь глаза Светланы привыкли к полумраку, и она успела рассмотреть присутствующих. Картежник был немного старше своего приятеля и держался с большим достоинством и некоторым пафосом. Второй значительно превосходил первого по размерам, его голова и шея имели практически одинаковую толщину, и Светлана с трудом нашла сплющенный нос, чтобы определить, с какой стороны у него лицо. Здоровяк пересел к Диме и положил руку на его рюкзак:
– Что вы хотите? – забеспокоился Дима.
– Баксы, студент, баксы.
– Какие баксы?
– А слышал я, что любят москвичи кататься по стране с прессом баксов в рюкзаке, так, на всякий случай.
– Мы не такие, – пытался помешать ему Дима, – мы водники.
Здоровяк хлопнул ладонью по щеке парня, и в салоне стало тихо, только шум колес, трущихся об асфальт, да проносившиеся навстречу машины.
– Че, нет, что ли? – здоровяк уже не шарил рукой в мешке, а вытрясал его содержимое на пол. – Нет, наверное, на самом деле не те.
Картежник молча встал со своего места и, пройдя в конец салона, сел рядом со Светланой.
– Как тебя зовут, киска?– очень тихо спросил он.
– А тебя?
– Меня зовут Милый, меня здесь все знают.
– А меня зовут Света.ру, меня здесь никто не знает.
– Вот мы и познакомились, Света.ру. Ты, девочка, меня не бойся, я ведь не страшный вовсе, я милый.
– А я и не боюсь. С чего ты взял?
– А меня все боятся.
– В местном детсаду?
– Зря ты мне грубишь, Света.ру. Я ведь хотел с тобой по-хорошему. Если ты тему не сменишь, я могу тебя по кругу пустить.
– А если сменю?
– Если сменишь, будешь только моя. Мне сегодня женщина нужна, так что будешь только со мной.
– А ты ведь не местный, Милый?
– Не местный, а ты как узнала?
– Ты ведь, Милый, гастролер. Я права?
– Не гастролер я, а в творческой командировке. На работе я.
– Это ведь только гастролер может студентов по дороге щипать, да на пропахшую костром девку запасть.
– Ай, груба ты, Света.ру, ай, груба. За это будешь ты жестоко наказана. Но сначала скажу тебе, что не собирался я гопстопничать, не по рангу мне. Мой друг проводил исследовательскую работу, опыт научный – сын, так сказать, ошибок трудных. А кому-то и их надо совершать, иначе не жизнь настанет, а одна теория. Ну, а что касается тебя, ты тут не скромничай, через час приедем в Россошь, там у меня в гостинице номер люкс, отмоем тебя, будешь как конфетка. Для меня лучше одна грязная москвичка, чем десяток местных аборигенок. Ты их рожи-то видала?
– А что ты оправдываешься, Милый? Иль виноватым себя считаешь? Знаешь, кто оправдывается, тот виноват.
– Достала ты меня, девочка, – не выдержал Милый, – язычок твой придется…
Он не договорил, потому что почувствовал, как в глаз ему уперся холодный ствол пистолета. Милый осекся на полуслове, но очень скоро взял себя в руки и весело засмеялся.
Он смеялся, и вместе с ним смеялась Светлана, и здоровяк на переднем сидении, и, в конце концов, даже Диму стал разбирать заразительный смех собравшихся в одном месте людей.
Светлана плавно повернула руку с пистолетом в сторону здоровяка и выстрелила в узкую полоску белой рубашки.
Выстрел в закрытом помещении оглушил присутствующих. Пороховой дым защипал в носу.
Смех сменился на звенящую тишину. Микроавтобус остановился, и водитель заинтересованно щурился в салон.
– Скажи ему, чтобы ехал, – сказала Светлана Милому.
– Ехай, друг, ехай, все нормально, – нисколько не дрогнувшим голосом сказал Милый.
Светлана погладила его по голове и, проверив карманы, осмотрелась вокруг.
– Сиди здесь, – она перешла к Диме и здоровяку, сидевшим рядом.
Оба они казались мертвыми. Здоровяк уже сполз на пол и сидел в луже крови. Он был без сознания, но по-прежнему закрывал обеими руками рану на животе. Светлана осмотрела и его, найдя под мышкой внушительного вида «Беретту», присвистнула.
– Газуля, – с сожалением сказал Милый.
– А телефончик игрушечный? – показала Светлана маленький сотовый.
– Мой.
– Какой номер?
– Два, пять, семь, три, пять.
– Что такой короткий?
– Провинция, – ответил Милый брезгливо.
Светлана набрала номер и прислонила трубку к уху.
– Занято, – сказала она, – наверное, разговаривают.
Милый улыбнулся еще брезгливее.
– А что же ты, Милый, без оружия ездишь?
– Кто бы знал, что в стране такой беспредел?
– Беспредел? Ты прав, Милый, ты неглупый человек. Тебе просто не повезло.
– В смысле? – удивился Милый.
– Да так, мысли вслух. Милый, твой друг умрет, его надо похоронить.
– Через сорок минут будет город, там больница.
– Он не выживет, я видела такие ранения.
– Так ты снайпер? Как же я сразу не догадался, – хлопнул себя по лбу ладонью Милый, – значит, правду говорят…
– Неправду, Милый, я обычный бухгалтер из Перми. Впрочем, ты все равно не поверишь, так что давай, закончим этот пустой разговор.
Светлана обернулась к водителю и ждала несколько минут. Наконец, она сказала:
– Сверните вправо.
– Что? Куда свернуть?
– Здесь, на проселок.
Водитель усиленно закрутил головой. Похоже, он так и не понял, что произошло в салоне, и не знал, что же ему делать, но после того, как почувствовал у себя на затылке холодную «Беретту», принял решение, и машина заскакала по ухабам.
Когда автомобиль остановился в конце поля, молодой человек, похожий на моль, бросился к кустарнику, издавая неприличные звуки. Из машины вышли девушка и мужчина, одетый в темный строгий костюм. Они что-то деловито обсуждали, глядя в салон. Присоединившийся к ним водитель присел от неожиданности, когда обнаружил в своей машине тело умирающего человека. Он, было, попытался убежать, но через некоторое время сам вернулся обратно. Под угрозой пистолета и окриками Милого Дима и водитель принялись копать яму топором и лопатой, нашедшимися в машине. Милый невозмутимо стоял, засунув обе руки в карманы брюк. Когда яма оказалась достаточно глубокой, мужчины с трудом вытащили тело здоровяка и бросили его в яму лицом вниз. Светлана встала на край и, опустив руку вниз, выстрелила человеку в затылок.
– Можно засыпать, – обратился к присутствующим Милый.
– Еще рано, – сказала Светлана.
– Да кто ты такая? – не выдержал Милый.
– Я же тебе сказала, ты все равно не поверишь.
– Но зачем? Зачем?
– Потому что, Милый, ты просто отморозок, слово которого ничего не значит, и если я тебя отпущу, ты рано или поздно меня найдешь или, во всяком случае, будешь пытаться, а я этого не хочу.
Она подняла руку в сторону Милого и выстрелила в область сердца. Милый негромко охнул, скривил шею и опрокинулся на спину. Светлана оглянулась на Диму, находившегося в полной прострации.
– Можно закапывать. Хотя, подожди, – Светлана подошла к Милому, достала из кармана брюк черный бумажник и вложила в растопыренные пальцы «Беретту», – теперь можно.
Она села на место рядом с водительским и стала смотреть в окно, за которым копошились студент и водитель, о чем-то воровато переговариваясь.
– Куда едем? – спросил шофер, стараясь не смотреть в глаза девушки.
– Прямо.
– В Москву?
– Нет. Едем туда, куда ехали эти двое.
Водитель тут же рванул с места и затряс машину, как новичок.
– Я не имею к ним никакого отношения. Мне заплатили за то, что я их привезу, вот и все. У меня дочка уже большая, почти как ты. Они не хотели пьяные за руль садиться и меня наняли. Ни при чем я!
– Куда ты их возил?
– На свадьбу, только что-то там не состоялось, с женихом что-то, поэтому они…
– Хватит, не плачь, с тобой все будет в порядке.
Водитель по-прежнему не чувствовал себя уверенным и больше смотрел в сторону Светланы, нежели на дорогу.
– Останови здесь, – сказала Светлана, когда над развилкой дороги показался указатель «На Москву». – Ты поедешь со мной? – спросила девушка, обращаясь к Диме.
Молодой человек отрицательно замотал головой.
– Тогда возьми мои вещи, и здесь нам лучше проститься.
Дима открыл дверь и спрыгнул на землю.
– Дим, – позвала Светлана.
Но парень уже не слышал ее, он быстро шел, поправляя лямки рюкзака, в том направлении, куда указывала стрелка.
– Поехали, – обратилась она к водителю.
– А вы знаете куда?
– Ты, я полагаю, знаешь.
– Я должен был довести их до гостиницы «Химик» и все, больше я не знаю.
– Так поехали к гостинице.
Когда микроавтобус остановился возле подъезда, Светлана недовольно осмотрела старое здание из белого кирпича.
– Небось, клоповник?
– Это единственная гостиница.
– Ладно, пока. Да, кстати, сколько тебе обещали за поездку?
– Полсотни, – осторожно сказал шофер.
– На тебе сотню, – доставая из черного бумажника мятую купюру, сказала Светлана, – и мой тебе совет: не якшайся с отморозками.
– А что же я теперь скажу?
– Кому?
– Если меня спросят?
– А тебя никто не спросит, а вот если ты сам начнешь языком болтать, пеняй на себя.
– Я? Да чтоб я сдох.
Светлана хлопнула дверью и подождала, когда перед ней проедет микроавтобус.
* * *
Пожилая женщина, совмещавшая обязанности портье и уборщицы, увидела девушку в джинсовой куртке и таких же брюках. Если бы она была с вещами, то сошла бы за залетную туристку, но в руках девушки ничего не было. Она направилась прямо к женщине и спросила:
– Где «люкс»?
– Весь пятый этаж – «люкс», – не успев подумать, ответила женщина.
– Спасибо, – и девушка бодро пошла к лифту.
– Остановитесь, девушка, без пропуска нельзя! Пал Макарыч! – позвала она на помощь швейцара.
Швейцар явился незамедлительно. Правда, одет он был не в униформу, а в цветастый рукодельный свитер, но это не мешало ему чувствовать себя хозяином, хоть маленьким, но человеком, наделенным властью.
– Вам придется выписать пропуск, – промямлил он беззубым ртом.
– Перебьешься, – огрызнулась Светлана.
– Мне придется позвать милиционера.
– Слушай, ты, старый хрен, – Светлана повернулась к нему и потрясла в воздухе маленьким телефоном. Сейчас я наверх позвоню, сюда спустятся ребята и тебе последние зубы удалят без наркоза, а этот телефончик в следующий раз зазвонит у тебя в заднице.