Листригоны – Александр Куприн

Мастерское владение слогом и языком, красочные атмосферные описания и вот ты уже погружен в этот уютный мирок рыбаков, моряков, артельщиков. Крым, Балаклава, брызги моря, запах выловленной рыбы, сильный пронизывающий ветер и мягкое приближение осени…"В Балаклаве конец сентября просто очарователен. Вода в заливе похолодела; дни стоят ясные, тихие, с чудесной свежестью и крепким морским запахом по утрам, с синим безоблачным небом, уходящим бог знает в какую высоту, с золотом и пурпуром на деревьях, с безмолвными черными ночами. Курортные гости – шумные, больные, эгоистичные, праздные и вздорные – разъехались кто куда – на север, к себе по домам. Виноградный сезон окончился".Курортный сезон закончен, а жизнь только начинается. Столько еще повседневных забот у местных жителей, столько приключений, забав, опасностей…Как же это «вкусно» описано, вот совсем никогда не интересовалась рыбацкой темой и рассказы о рыбаках – это как-то совсем не мое, но умеет автор увлечь своим энтузиазмом и своей любовью к людям моря...."Я сижу, ослабев от дымного чада, от крика, от пения, от молодого вина, которым меня потчуют со всех сторон. Голова моя горяча и, кажется, пухнет и гудит. Но в сердце у меня тихое умиление. С приятными слезами на глазах я мысленно твержу те слова, которые так часто заметишь у рыболовов на груди или на руке в виде татуировки: «Боже, храни моряка».Прекрасный сборник из 8 рассказов-историй-баек о листригонах, балаклавских греков. Наслаждение словом и языком, восхищение героями – умеют люди ценить каждое мгновение жизни…

Чудесный сборник о балаклавских жителях, живущих морем. Я живу далеко от моря, ближе к горам среди степей, но при прочтении с головой погрузилась в жизнь разных эпох приморского городка с запахом соленых брызг и криком чаек. Короткие зарисовки очень ярко описали и людей, и Балаклаву, и бухту, и мыс Фиолент, и уклад жизни, и нравы, и поверья. У этого сборника нет начала и конца. Можно прочитать и о древней истории, и о настоящем. Нет каких-то «вот это поворот!», все тихо и размерено. Но так уютно и проникновенно.

Мне стало очень интересно почему же жители названы листригонами. И вот, что нашла на просторам интернета:Писатель Александр Куприн прожил здесь, в провинциальном местечке империи (Балаклава ), несколько лет. Жителей он называл листригонами – именем народа, о котором толком ничего не известно. Сохранились лишь легенды о кровожадных дикарях с таким названием, единственным промыслом которых были рыба да пиратство.

Позднее листригоны исчезли непонятно куда, растворились среди других народов, а на их место пришли тавры. Им тоже понравилась укромная бухта, скрытая от посторонних глаз отвесными скалами.

В первом тысячелетии до нашей эры в Тавриду занесло греков. Они называли бухту Сюмболон-лимне – бухта символов. За греками явились римляне, потом генуэзцы и татары. Балаклава превратилась в котел, где варились десятки самых разных народов.

А в итоге получились те, кого Куприн назвал листригонами. Скалы, море, воздух вселили в людей древний балаклавский дух. После прочтения хочется поехать туда и посмотреть на эти места и возможно что-то узнать из описанного.

Ах, какую странную, глубокую и сладкую власть имеют над нашим воображением эти опустелые, изуродованные места, где когда-то так радостно и легко жили люди, веселые, радостные, свободные и мудрые, как звери.Вообще-то это по определению должна быть абсолютно не моя книга. Во-первых, потому что Куприн почему-то почти всегда нагоняет на меня неизбывную тоску. Во-вторых, потому что я, как Обломов, не понимаю море и не люблю читать о нём; в-третьих, ну вот ни пся не разбираю в рыбной ловле и не могу даже толком представить себе все эти крючки-сети-снасти.

И тем не менее «Листригоны» меня совершенно очаровали. Как будто тёплый ветер дунул со страниц, брызнув в лицо солёной водой.

Тихая Балаклава, солнце, виноградники, толстый кот кимарит на крыльце, в кофейне за картами рыбаки лениво травят свои морские байки. Не верится, что, стоит пронестись по берегу радостному кличу: «Рыба пошла, рыба идет!» – и вот уже выйдут в море не смирные мужички, а могучие листригоны, легендарные античные великаны, попирающие ногой волну. И алым глазом блеснёт в ночи фонарь на горе, подобной сказочному чудовищу, что опустило голову глубоко в воду и стережёт погребённое под его лапами золото давно затонувшего корабля…

А лица, а люди, а характеры! Чего стоят хотя бы отважный Ваня Андруцаки или проказник Сашка Комиссионер!.. Как-то необычно и приятно становится от мысли, что Куприн ведь почти ничего не присочинил, а значит, были и есть на свете такие удивительные персонажи.

А пейзажи! Мирный, тихонький уголок, в котором – древняя история и природное волшебство.

…и там, где теперь слышится гнусавый теноришка слабогрудого дачника, уныло скрипящий:

И на могилу приноси

Хоть трижды в день мне хризанте-е-мы, -

там раздавались безумно-радостные, божественно-пьяные возгласы:

Эвое! Эван! Эвое!

Легенды, байки, песни, крепкий, могущественный запах моря, силуэт Генуэзской крепости над городом…

Душа отдохнула, честное слово.