Александр Кронос
Эйгор. В потёмках
Глава II
Обволакивающая тело пелена напоминает густой влажный туман. Только вот мокрых разводов на одежде не оставляет. Пройдя за неё, на момент останавливаюсь, изучая глазами помещение. Сразу же слышу сухой надтреснутый голос.
– Присаживайтесь, юноша, не стойте столбом. Вы не один ждёте, пока выявят ваш талант. Шляпу только снимите – вы всё-таки в помещении.
Машинально поднимаю левую руку, снимая головной убор и прохожу к столу, с противоположной стороны которого сидит седой старичок в рубашке и штанах с подтяжками. Со своим вываливающимся наружу небольшим брюшком и золотыми очками, он больше похож на часовщика или служащего банка, чем на преподавателя магического университета. Заметив, что его разглядывают, раздражённо замечает.
– Ещё немного промедлите и будете проходить процедуру определения через месяц. Оставшись без занятий по специализации. А присягу станете давать лично проректору по дисциплине!
На последней фразе он срывается на крик и я предпочитаю опуститься на стул, поставив сумку рядом с собой. Старичок ещё пару мгновений буравит меня взглядом, после чего продолжает.
– Ни тебе здравствуйте, ни извинений. Где вас таких набирают, обезьян немытых? По лесам что ли ищут с собаками.
Осознаю свой промах и начинаю отвечать.
– Слишком ошарашен обстановкой и самим местом. Приношу свои извинения, если чем-то вас задел.
Секунду смотрит на меня, потом с усмешкой машет рукой.
– Успокойся парень. Старый Тескон просто шутит. Студенты-первогодки, как глина – бей ногами, меси, им хоть бы хны. Только высокородные пробуют возмущаться. Но и у них спесь быстро заканчивается.
Выдавая всё это, с радостной ухмылкой наполняет водой каменную чашу, стоящую прямо перед ним. Потом хватает меня за руку и подтянув ладонь к ней, надрезает кожу небольшим ножом. Ошарашенный его моментальной сменой настроения, уже в самом конце задаю вопрос.
– Это и есть процедура определения айвана? Что это такое кстати?
Преподаватель хмуро смотрит на меня из под седых бровей. Подняв пальцем очки на горбатом носу, сокрушённо выдает.
– Ты совсем из тёмных, да? На отшибе с зайцами жил?
Качаю головой, пытаясь отыскать подходящий вариант ответа.
– Я сын графа Вайрьо. Незаконнорождённый, но после того, как проснулась струна, меня…
Старик кривится и машет рукой.
– Северянин значит. Ещё и необразованный. Тяжело тебе тут придётся.
Чуть помедлив, продолжает.
– То, что мы сейчас делаем – процедура присяги. Айван – твой магический талант, специализация активной струны. Почти у каждой из них есть своя, уникальная особенность. Сейчас часто попадаются маги и без неё, но основная масса пока рождается такими, какими надо. Но это всё – после того, как ты дашь присягу.
Хочется уточнить, кому и в чём я должен присягнуть, но понимаю, что вопросы тут точно будут лишними. Поэтому молча жду продолжения процесса. Преподаватель достаёт откуда-то кусок металла на цепочке и окунает его в воду, слегка окрашенную моей кровью. Короткое движение рукой и чаша начинает светиться изнутри алым. Выглядит это в полутёмной комнате весьма жутковато. Тут вообще освещён только пятачок со столом, всё остальное залито темнотой. Непонятно, находишься ты в центре большого зала или крохотной клетушке.
Подняв на меня голову, Тескон начинает говорить.
– А теперь читай текст, который видишь в воздухе.
Момент непонимающе смотрю на него, а потом обнаруживаю, что передо мной действительно появляются буквы красного цвета. Чуть дёрнувшись от удивления, начинаю читать.
– Я, маг империи Норкрум, поступивший учиться в университет Хёниц, торжественно обещаю никогда и ни при каких обстоятельствах не разглашать любые факты и детали своего обучения никому кроме магов, обучавшихся здесь или преподавателей учебного заведения. Включая данные о программе подготовки, занятиях, экзаменах, практических испытаниях, смертях во время обучения, замене тел студентов и восстановлении их разума, любых деталях занятий или жизни в университете, нарушающих законы империи и используемой литературе. Отныне и впредь обещаю не говорить об университет Хёниц абсолютно ничего, что могло пролить для непосвящённых свет на то, как и чему здесь учат студентов.
Замолкнув, удивлённо смотрю на старика. Тот уже вытаскивает кусок металла из чаши и протягивает мне.
– Возьми. Это твой личный жетон. Потеряешь его в течение первого месяца – выкинут из Хёница навсегда, предварительно стерев память. По нему ты сможешь пройти на занятия, в столовую и общежитие. Это как уникальный именной пропуск, без которого ты для преподавателей и служащих Хёница – пустое место.
На этой фразе он сбивается и задумчиво чешет голову.
– Только странно, что он не назвал твоего имени. Такое порой бывает, когда люди сами не уверены, как их точно зовут. Но обычно это крестьяне, которых всю жизнь по кличкам звали, а не сыновья дворян.
Сразу же хлопает себя рукой по лбу.
– Я и забыл – ты же бастард. Тебя может до этого кликали «графским отродьем» или там «тупоголовым дебилом», вот чаша имя и не распознала.
Судя по его довольной ухмылке, основной смысл фразы – задеть мою нервную систему. Стараясь не повестись на провокацию, молча сижу, держа правую руку около револьвера. Поняв, что от меня не дождаться реакции, преподаватель угрюмо вздыхает.
– Скучные пошли студенты. Вот раньше кого из хёрдисов так заденешь, они на дыбы становились – за оружие давай хвататься, карами грозить, чуть ли не личную гвардию отца обещали сюда выслать. Даже бастарды. А теперь вон – сидит, глазами меня пилит и молчит, как утка.
Ещё раз вздохнув, уже тише продолжает.
– Ладно, теперь посмотрим, какой у тебя там айван.
Сразу после этого вытряхивает на стол горстку камешков из небольшого мешка и подталкивает их ко мне.
– Давай, возьми их в руку и сожми хорошенько.
Когда делаю, как он сказал, поворачивает голову в сторону выточенной из камня рамы, похожей на зеркальную и принимается ждать. Спустя секунду, понимаю, что внутри неё появляются какие-то странные фигурки, чем-то отдалённо напоминающие музыкальные ноты. Какое-то время Тескон вглядывается в них. Дождавшись, пока те сложатся в цепочку, принимается смеяться. Заливается диким смехом секунд сорок, похрюкивая и хлопая рукой по столу. Закончив, какое-то время пытается отдышаться, после чего пытается объяснить.
– Чего ж тебе так не прёт парень. Бастард, тупой, так ещё и айван похож на кусок дерьма. Хотя, может у тебя прибор внушительный. Хоть какая-то компенсация была бы.
Наконец полностью успокаивается.
– Твой талант – делать выпечку засохшей. Или наоборот, свежей.
Снова заходится в смехе, сквозь него проговаривая.
– Каменной статуей тебе по лбу, давно магические потоки так не шутили. Ой, не могу. Маг-булочник. Или наоборот – гроза всех пекарей. До чего мы дожили, вашу тётю за ухо.
Выждав, пока взрыв хохота прекратится, поднимаюсь на ноги.
– Теперь я свободен?
Старик откашливается после смеха, продолжая постукивать рукой по столу.
– Да, булочник – свободен. Иди, заселяйся, тебе там всё расскажут.
Шагаю в сторону входа через который попал внутрь, но за спиной уже слышится голос.
– Куда, идиот. Другой выход – вон там. Или захотел распасться на атомы?
Останавливаюсь и направляюсь к ещё одному прямоугольнику закрытому пеленой, который только что подсветился в другом месте комнаты. Молча шагаю в стену тумана, сжимая в одной руке шляпу, а в другой сумку с багажом. Только когда выныриваю в просторный коридор, где один за другим появляются студенты с озадаченными лицами, понимаю, что любящий посмеяться маг использовал слово «атомы». Как-то не слишком вяжется этот термин с их уровнем технологического развития. Хотя может здесь это значит что-то ещё. В конце концов я так и не понял до конца, как работает распознавание местной речи. Я понимаю все слова, которые говорят окружающие, но такое впечатление, что мозг трансформирует их в обороты моего языка для лучшего понимания. Титул того же Вайрьо превратился в графа, хотя звучит вроде бы несколько по-иному. Правда, это срабатывает не всегда. Слово хёрдис, означающее высшую знать империи, никак не перевелось, оставшись в неизменном виде. Хотя разум вполне мог назвать их герцогами или пэрами. Но нет – оставил хёрдисами.
В стороне слышится голос кого-то из служащих.
– Проходите ко входу в общежитие для распределения. Не толпитесь в коридоре.
Иду следом за остальным потоком, остановившись перед выходом, где снова собралась небольшая очередь. Краем уха слышу разговор двух парней, беседующих шёпотом.
– Зачем нужна была эта штука на входе? Что, нельзя было по человечески двери сделать. Мало того, что вход через стену, так там ещё и какая-то липкая дрянь.
– Ты разве не знаешь? Это защита от диких колдунов. У отца такая стояла перед входом в личные покои, чтобы никто из этих ублюдков не пробрался внутрь.
– А здесь то она зачем?
– Как это зачем? Чтобы те не смогли провести внутрь Хёница своих шпионов. Они ведь уже пытались. Даже как-то нападали на университет, но стража тогда всех перебила.
Дослушать не успеваю – подходит мой черёд. Стоящий около проёма в стене парень, с каменным лицом протягивает мне бумажку.
– Следуйте в комнату по распределению. Поздравляю вас с началом обучения в университете Хёниц. Прошу – не забывайте следить за сохранностью своего жетона.
Слова отбивает механически, как робот заучивший несколько фраз. Кивнув ему, прохожу дальше. Сразу за поворотом чуть не врезаюсь в давешнего блондина, с которым у меня была ссора. Тот напирает на стоящую перед ним женщину.
– Тогда мне нужно оформить это разрешение. Прямо сейчас!
Та вздохнув, отрицательно качает головой.
– Юноша, на это требуется одобрение проректора по дисциплине, у которого и так много дел.
Парень злобно фыркает.
– Да что тут такого-то? Я просто хочу жить с девушкой, которая на это согласна! Зачем мне разрешение от вашего проректора?
Замечаю рядом с ним девушку, которая старается смотреть куда угодно, кроме проходящих мимо людей. Судя по одежде – из крестьян или бедных горожан. Пазл встаёт на свои места. Вот зачем этот напыщенный индюк пытался поменяться со мной местами в кабине – искал студентку, согласную разделить с ним постель за деньги. Чтобы значит, трахаться не только на выходных, но и в процессе обучения.
Прохожу дальше, слыша звуки продолжающегося спора за спиной. Как ни крути, у студентов из высшего общества намного больше возможностей, чем у всех остальных. Хотя капитан Мойрниц все уши мне прожужжал, рассказывая о том, как трепетно сейчас в Хёнице относятся к равенству студентов.
Глянув на бумажку, выданную мне около входа, принимаюсь искать комнату под номером 221b. Какого у них тут размера общежитие, если оно требует такой нумерации? На тысячу комнат? Пятьсот? И в каком из зданий мы сейчас находимся?
Наконец обнаружив свою комнату, захожу внутрь. С удивлением вижу, что тут всё-таки имеется окно, за которым сейчас виден участок внутренней территории Хёница, с солидным куском окружающей его стены, за которой начинается заснеженный склон. В ветках деревьев даже можно различить мелькающих животных. Интересно, у них тут есть человеческая стража? Или вся охрана состоит из зверей?
Убранство скромное – две кровати по разным сторонами комнаты и два шкафа, стоящих ближе к двери, сразу за ними. Рядом с каждой – тумбочка, между которыми остаётся узкий проход к окну. На них – по одному ключу от комнаты. Занимаю ту кровать, что справа, сразу начав раскладывать вещи по шкафу и тумбочке. Армейский «Веннингтон» оставляю в кобуре на поясе, а вот крупнокалиберный «Эрстон 11» засовываю под подушку. Чтобы не говорили об относительной безопасности в стенах университета, с револьвером под подушкой мне будет спокойнее.
Рядом с одним из шкафов обнаруживается небольшая комната с туалетом и отделённой от него перегородкой металлической ванной, покрытой снаружи причудливой вязью. На всякий случай проверяю краны – вода тут имеется. Есть даже грубое подобие душа, чего не наблюдалось в покоях императорского дворца.
Когда заканчиваю, за окном как-то одномоментно темнеет – вроде только что было светло, а теперь уже ночь. Скрипит дверь и в комнате появляется мой сосед – кудрявый невысокий парень с бегающим взглядом. Буркает мне что-то вроде «Добрый вечер» и бросив свою сумку на пол, тоже подходит к окну.
Слышу, как кто-то из уже устроившихся студентов кричит, спрашивая про ужин. На что женский голос отвечает, что первый приём пищи завтра утром. А пока все могут укладываться спать.
Хмыкнув, усаживаясь на свою кровать. Комната освещается двумя светильниками, висящими на стенах, яркость которых, как быстро выясняется, можно регулировать, подкручивая небольшой регулятор внизу. Выкрутив его на минимум, приглядываюсь к осветительному элементу. Внутри стеклянного корпуса – цилиндр, который и даёт свет. Судя по полному отсутствию проводов или труб – магическое изделие.
Пробую завязать разговор с соседом по комнате, но «кудряш» оказывается не очень общительным. Представляется Ахерсом, больше ничего рассказывать о себе не пожелав. На все мои вопросы отделывается односложными ответами. На какое-то время развлечением становится изучение жетона, но это быстро наскучивает. Всё, что изображено на кругляше металла – десяток пересекающихся борозд, поверх которых наложена ещё пара узоров. С обратной же стороны он полностью гладкий.
Вздохнув, со звяканьем укладываю его на тумбочку, после чего пытаюсь улечься спать. Отключиться получается далеко не сразу. Во-первых, светильник висящий над головой, даже если открутить регулятор до крайней отметки, не отключается полностью, а продолжает слегка светиться, работая как ночник. Во-вторых, сосед, тоже завалившийся в кровать, шумно ворочается и сопит. В конце концов у меня получается вырубиться и проваливаюсь в сон.
Придя в себя, сначала не понимаю, где я и что происходит. Во сне меня как раз вытаскивали из капсулы, а лечащий врач поздравлял с успешно прошедшей операцией. И вот я лежу головой на подушке в тёмном помещении. Спустя несколько секунд вспоминаю всё и переворачиваюсь на бок, чтобы снова окунуться в сновидения. Впрочем через секунду организм получает лёгкий укол адреналина – соседа нет на месте. Кровать с отброшенным в сторону одеялом пустует. Спустя мгновение в кровь выплёскивается куда более серьёзная порция бодрящего вещества – я обнаруживаю, что отсутствует и мой жетон, лежавший на тумбочке.
Подскакиваю на месте, вытаскивая из под подушки револьвер.
– Ахерс, сука, нахрена тебе мой жетон?
Вопрос заданный в пустоту остаётся без ответа, а я наконец понимаю, что меня разбудило – звук закрывающейся двери. Паршивец улизнул в тёмный коридор, утащив с собой мой жетон. Момент колеблюсь, не стоит ли поднять шум. Потом вспоминаю, что говорил Тескон – изгнание со стиранием памяти. Сука же кудрявая! Куда он пошёл в ночи?
Хватаюсь было за штаны, но в итоге хватаю только свой ремень на котором кобура «Веннингтона», два патронташа и нож. Так и выхожу наружу – в исподнем, правой рукой сжимая «Эрстон», а левой – свой пояс. Замираю, выбирая направление. Спустя секунду слышу какой-то звук с левой стороны и сделав свой выбор отправляюсь туда.
Стараюсь поспешить, чтобы нагнать придурка-соседа и забрать жетон, но пройдя метров тридцать, попадаю на развилку. Снова слышу позвякивание в проходе справа и сворачиваю. Ситуация повторяется, когда коридор снова поворачивает. В этот раз, с удивлением понимаю, что мы ушли уже далеко от комнат общежития. А ещё, в моей голове появляется стойкое ощущение, что меня водят за нос. Как тот парень, который попав на допрос к корпоративным безопасникам, пробовал утверждать, что абсолютно случайно заразил вирусом несколько тысяч компьютеров, заставив их майнить криптовалюту.
Снижаю темп движения. Если меня заманивают, то зачем? Попытка убить принца в первый же день? Это настолько тупо, что маловероятно. Хотя, учитывая армейскую службу регента – вполне может быть его решением. Как его цитировали в одной из газет – «Дайте мне один механизированный корпус и я решу любую проблему за сутки».
Завидев впереди слабый свет, останавливаюсь и присматриваюсь, пытаясь что-то разглядеть.
Глава III
Делаю ещё один шаг вперёд приглядываясь к освещённому проёму по правой стороне. Это явно вход в комнату. А вместе с тем – идеальное место для засады. Отвлёкшись, слишком поздно замечаю слабое свечение впереди слева, которое быстро превращается в искру, летящую прямо на меня. Пытаюсь шагнуть назад, избежав контакта с непонятным снарядом, но не успеваю – искра бьёт в грудь. Впечатления, как от разряда электрошока – сбивает с ног и я валюсь на пол, привалившись к стене. Вижу, как из темноты ко мне приближается невысокая, что-то бубнящая фигура.
– Зря ты за нами пошёл, студентик. Теперь ты умрёшь. И всё пойдёт в дело. У нас хватит времени. Перекачаем твою кровь, подпилим органы – будешь почти такой же, как и раньше, только наш. Ничтожное ты насекомое.
Приблизившись, останавливается рядом. В говорящем не больше метра роста. На просвет видна тощая фигура с тонкими руками. Пытаюсь пошевелить пальцами, но тело меня не слушается. Неизвестный, продолжая говорить, наклоняется ко мне.
– Сначала немного твоей крови, студентик. Не бойся, от этого ты не умрёшь. Смерть придёт чуть позже.
Чуть шипящий голос, произносящий слова с лёгким напевом заставляет внутренности сжаться в комок. Этот мелкий ублюдок меня и правда прикончит. Кто он вообще такой? Куда делся Ахерс?
В полутьме сверкает лезвие и я чувствую, как боль обжигает руку. Спустя мгновение, неизвестный выпрямляется и протягивает руку в темноту.
– Отнеси это брату, пусть закончит ритуал.
Из темноты показывается пара красных глаз и я слышу тяжёлое дыхание. Пёс? Здесь? Животное захватывает оружие в пасть и бежит к тому самому проёму, откуда льётся лёгкий свет. Успеваю разглядеть мощную фигуру с крупными лапами. Такой при желании запросто может меня разорвать. Из темноты показывается ещё одна пара таких же по цвету глаз. Их ещё и двое!
Мелкая тварь снова начинает что-то бубнить, а я внезапно понимаю, что пальцы правой руки, которые касаются рукояти револьвера, внезапно начинают слушаться. Пока не очень хорошо, но всё-таки. Пытаясь выиграть время, перебиваю бубнящего уродца.
– Кто вы такие? Зачем вам моя кровь?
Карлик на мгновение замирает. Потом удивлённо выдаёт.
– Почему ты можешь говорить?
В голове сама собой формируется короткая матерная тирада. Вот же я идиот – выиграл, называется, время. Смещаю правую руку и обхватив пальцами рукоять «Эрстона» взвожу курок. Маленькая фигурка сразу подаётся назад, а вот красные глаза наоборот приближаются. Повернув руку так, чтобы ориентировочно попасть в тело пса, жму на спусковой крючок. Грохот выстрела оказывается до больного громким, в замкнутом пространстве. К нему присоединяется дикий скулёж раненного противника. С трудом поднимаю руку, взводя курок и стреляю ещё раз, целясь по красным уголькам глаз, горящим в темноте.
Разворачиваюсь в сторону проёма и вижу, что болтавший со мной невысокий уродец стремительно удаляется в его сторону. Снова взвожу курок, прицеливаясь. Руки с каждой секундой слушаются всё лучше. Грохочет выстрел и противник, кем бы он ни был, получает пулю в спину, летя на пол. Пытаюсь подняться на ноги, когда вижу, как в коридор выскакивает второй пёс с оскаленной пастью. Сразу же выпускаю пулю, но на этот раз промахиваюсь – она уходит дальше по коридору, с визгом ударившись об стену.
Тварь приближается ко мне молниеносно – я едва успеваю заново взвести курок. Стреляю перед тем, как он прыгает. Судя по отсутствию громких воплей, серьёзной раны не наношу. Но всё-таки цепляю собаку так, что она промахивается. Бьётся в меня мордой, опрокидывая на пол, но вот зубами вцепиться не успевает. Пальцы сами взводят курок заново и жмут на спусковой крючок, но револьвер, упёртый в брюхо псу только щёлкает – боекомплект исчерпан.
Левой рукой ударяю животное в грудь, отталкивая назад и вижу, как рядом мелькает чья-то фигура. В следующую секунду слышится чавкающий звук и рычание сменяется скулежом, который затихает после повторного звука стали входящей в плоть. Неизвестный спаситель отталкивает труп пса в сторону, а я тянусь к своему ремню, доставая из кобуры «Веннингтон». Боковым зрением замечаю выскочившую из проёма маленькую фигурку, которая пытается унестись прочь, в противоположном от нас направлении и вскинув револьвер, выпускаю три пули. Судя по звуку упавшего на пол тела – попадаю. Руки отошли, а мой армейский револьвер – самовзводный, что позволяет держать куда более высокий темп огня.
Опираясь об стену поднимаюсь на ноги и поворачиваюсь к своему спасителю. Тот неподвижно стоит на месте, судя по жестам, потирая одной рукой уши. Не прерывая занятия, спрашивает.
– Ты как? Цел?
Меня буквально раздирают на части вопросы, но я пытаюсь собраться с мыслями. Машинально киваю ему, после чего вспомнив о темноте, подтверждаю словами.
– Цел. Спасибо за помощь – без тебя, меня бы тут порвали на части.
Держа револьвер наготове, шагаю к освещённому проходу. На ходу бросив взгляд назад, с удивлением понимаю, что мой нежданный помощник – тот самый верзила со шрамом на щеке, который ехал со мной в кабине. На плече держит немалых размеров окровавленный топор. Откуда он его, вашу мать, взял? Не с собой же приволок в Хёниц.
Добравшись до входа, заглядываю внутрь и обнаруживаю комнату, заставленную полками, которые завалены разнообразной ерундой. Какие-то лампы, непонятные конструкции, ювелирные украшения, сундучки, чашки. Такое ощущение, что здесь была кладовка, куда очень долго складывали разнообразный хлам.
За спиной гудит парень с топором.
– Вроде всех положили. Я пойду обратно спать, тогда.
Развернувшись, на секунду останавливается и потом снова поворачивается ко мне.
– Да, матушка говорила про манеры. Был рад помочь. Меня Джойл зовут, если что.
Молча смотрю на протянутую руку и переложив револьвер в левую, пожимаю её.
– Орсон Вайрьо. Рад знакомству и благодарю за помощь.
Тот чуть смущается.
– Чего уж тут – услышал, как ты шумишь, подумал – неладное что-то. Ну и пошёл с Добряком следом за тобой. Хорошо, что ничего серьёзного не было. Только пара щенков этих, да карлики. Ты зови, если что.
Глядя на скрывающуюся в темноте фигуру, пытаюсь собрать в единое целое мой, только что, разорванный мозг. Отчасти справившись с этой задачей, вспоминаю про жетон и бегом отправляюсь ко второму карлику, который пытался сбежать. Схватив труп за ноги, волоку в помещение, чтобы осмотреть при свете. Перевернув, обнаруживаю, что он сжимает в руках небольшую шкатулку. А на шее болтается сразу два жетона, один из которых видимо принадлежит мне.
Мой отличить достаточно легко – за время праздного ничегонеделания в комнате, я успел хорошо рассмотреть все борозды на этом куске металла. Вспомнив, что на мне нет штанов, цепляю его на шею. И тут же слышу стон со стороны пола. Непонятное тощее существо с серой кожей и большими глазами на треугольном лице до сих пор живо и смотрит на меня. Направляю револьвер на его голову.
– Что вы тут делали? Зачем выманили меня?
Тот молчит, пытаясь оглядеться по сторонам. Я же продолжаю.
– Хотели убить принца империи? Кто вас послал? Регент?
Тут на сером лице отображается искреннее удивление.
– Принца? Мы просто хотели открыть шкатулку. Нужен был жетон и кровь студента.
С усмешкой киваю ему.
– Угу. А ещё земля плоская.
Тот совсем вытаращивает на меня свои громадные глаза.
– Что?
Раздражённо махнув головой наклоняюсь и уперев ствол револьвера ему в щёку, стягиваю с шеи второй жетон, следом подбирая шкатулку. Когда сжимаю всё в левой руке, существо начинает верещать.
– Стой! Я же тоже студент. Если это сработает…
Договорить не успевает – по телу пробегает конвульсия и карлик замирает. А я с удивлением чувствую, как шкатулка в моей руке рассыпается на части, исчезая. Подняв ладонь, на которой остался только жетон, задумчиво смотрю на него. Не то, чтобы меня сейчас что-то могло удивить. Но где-то на заднем фоне есть вопрос – что именно я сейчас сделал? И куда пропала шкатулка? На ладони даже пыли не осталось – такое ощущение, что та просто растворилась в воздухе.
Спустя мгновение отшатываюсь назад, от облачка парящего в воздухе. Всё бы ничего, но у него человеческое лицо, а само оно постепенно принимает облик фигуры. На меня пялится какой-то старикан в возрасте. Этот сгусток тумана делает оборот вокруг себя на триста шестьдесят градусов и вернувшись в прежнюю позицию, восхищённым голосом выдаёт.
– Идеально. Обычный студент-недоумок. Никаких ошейников. Слава болотным гхолтам, я свободен!
Делаю ещё шаг назад, беря облако на прицел «Веннингтона» и он снова начинает говорить.
– Ты думаешь меня можно убить пулей? Каких-же идиотов нынче берут в студенты! Не то что, в моё время.
Снова крутится вокруг своей оси и с воплем «Как же я соскучился по виду женской плоти» исчезает в стене справа от меня. Выдохнув, оглядываюсь вокруг и найдя стул, опускаюсь на него. В голове вяло проскальзывает мысль, что стоило бы поднять второй револьвер и перезарядить его. Но разуму требуется немного отдыха.
Так меня и находят служащие – сидящим на стуле, с револьвером в одной руке и жетоном Ахерса в другом. В первую секунду мы берём друг друга на прицел. Я поднимаю «Веннингтон», а они вскидывают короткоствольные винтовки странного вида. Но почти сразу же опускают их. Чуть подумав, руку с оружием опускаю и я.
А потом появляется руководство. Очень много разгневанного ночным переполохом начальства всех мастей. С собой приводят и Джойла, непонимающе озирающегося по сторонам. Как ни странно допрос начинают именно с него. Сонный мужчина в мантии, представившийся дознавателем принимается задавать вопросы.
– Как вы здесь оказались?
– Услышал шум и подумал, что происходит что-то плохое. Потому и вышел из комнаты.
Дознаватель бросает заинтересованный взгляд на топор.
– А оружие откуда взяли?
Здоровяк чуть смущается и любовно поглаживает рукоять.
– В вашей бумаге было написано, что студентам лучше прибывать вооружёнными. Вот я и прихватил Добряка.
– Добряка значит? Топор? Зачем он вам в Хёнице?
– Ну как. Рубить всяких тварей в коридорах.
Мужик в мантии косится в сторону выхода и на мгновение замолкает. Тут ему крыть нечем. Потом продолжает.
– Хорошо. Но как вы успели надеть штаны, рубаху, вооружиться и успеть проследовать за господином Вайрьо?
– Так я сплю в одежде. А топор всегда под рукой – его схватить, дело нехитрое.
– По какой причине изволите почивать в одежде?
– Что?
– Я спрашиваю – для чего вы спите в одежде? На случай нападения?
Тут здоровяк смущается. Помявшись, отвечает, пытаясь понизить тембр голоса.
– Мне перед отъездом матушка сказала – «Остерегайся тамошних девок, Джойли, им только дай повод запрыгнуть в койку. Как юркнут к тебе под одеяло, так потом не выгонишь. А ты парень видный – желающих будет много.»
Закончив, делает короткую паузу, после которой объясняет.
– Вот потому и сплю я одетым. Чтобы если что – успеть её спихнуть. Бить то девок нельзя. А толкнуть из постели – ещё куда ни шло.
Дознаватель стоит с ошарашенным видом, переводя взгляд то на парня, то на блокнот в своей руке. Видимо думает, в какой форме стоит записать эти показания.
Со стороны входа раздаётся смутно знакомый сухой голос.
– За каким горным козлом меня подняли среди ночи? Зачем? Что у вас случилось?
Через секунду вижу приближающегося Тескона, который тоже замечает меня сидящего на стуле. С озадаченным видом останавливается, разглядывая пропаханное когтями плечо и револьвер в правой руке. Дознаватель же уже поворачивается к старику.
– Проникновение в Хёниц, господин профессор.
Лицо преподавателя моментально меняется. С новым выражением оглядывает тело, лежащее на полу.
– Вот оно что. А я было подумал, что кто-то из старшекурсников успел вернуться.
Спустя секунду уже склоняется над телом карлика, что-то шепча. Скоро к нему присоединяется ещё пара человек, которые стаскивают в комнату трупы обоих псов и второго уродца. В коридоре кто-то запускает в работу светильники и всё пространство вокруг заливает свет. Со стороны троицы, которая уже принялась пластовать трупы прямо на полу, доносятся странные слова – «химеры», «искажение пространства», «неконы», «руны на костях». Из всего этого понимаю, только фразу про искажение пространства. Впрочем, скоро становится не до этого – дознаватель, закончивший с Джойлом, принимается за меня.
Выдаю ему версию, которую заранее подготовил в голове. Мол, услышал, как хлопнула дверь и беспокоясь за товарища по учёбе, двинулся за ним, стараясь нагнать. Шёл на шум, потом был атакован неизвестными тварями, которые пытались взять у меня кровь для какого-то ритуала, угрожая превратить в подчиненное их воле существо. На этом момент мужчина, насторожившись уточняет.
– Какой именно ритуал? Они упоминали название или специфику?
Отрицательно покачиваю головой.
– Нет. Только пробовали забрать у меня кровь и что-то говорили про органы.
– Хорошо. Так вы говорите, самостоятельно подстрелили двоих неконов, а потом вам на помощь пришёл студент Джойл?
На секунду мозг подвисает и я автоматически уточняю.
– Неконов?
На лице дознавателя весьма чётко отображается мнение о моих умственных способностях и он объясняет.
– Искусственно созданные магические существа. Могут использоваться по отдельности, а могут быть частями чего-то более крупного, если создаются в связке с химерологом. Например проскользнуть под видом студента в наш университет.
Тескон, видимо слышавший последние фразы, поворачивает к нам голову.
– Да не забивай ты себе голову, Йорс. Это тот бастард-булочник, о котором я говорил. Ни хрена не знает.
Появляется желание ответить что-то едкое, но мозг уже слишком перегружен и устал для умственной работы. А вот Йорс внезапно вступается. Негромко бросает фразу.
– Однако именно они со вторым парнем убили четверых неконов, проникших в Хёниц, Тескон. Как по мне, это заслуживает капли уважения.
Старик только что-то бурчит в ответ, сделав вид, что погрузился в изучение внутренностей трупа. Дознаватель же снова переключается на меня.
– Последний вопрос – зачем вы сняли жетон с шеи убитого некона?
Глядя на него озвучиваю единственную правдоподобную версию, которая приходит в голову.
– Я не знал, что эти четыре существа и есть Ахерс. Думал они убили его, забрав жетон. Вот машинально и забрал его.
Рядом с телом карлика, умершим последним, выпрямляется Тескон. С сомнением смотря на меня, спрашивает, показывая на тело.
– Вот этот – он был мёртв, когда вы его тащили в комнату? Зачем вы вообще его сюда приволокли?
