Александр Койфман
Лисбет
Снова секреты
Честно говоря, у меня тоже был проигрыш в этот раз, но совсем небольшой. Я встал из-за стола, обменял оставшиеся фишки в кассе и присоединился к зрителям, встав у стенки подальше от обоих преследователей Лисбет. Теперь мне хорошо был виден второй человек, который наблюдал не за Лисбет, а за парнем в коричневом костюме. Мне показалось, что сегодня Лисбет ничего не угрожает, ведь на ней комплект хризопразов. Можно отправиться на шестой этаж. Эммы там уже не было, ее смена давно кончила свою работу. Пошел к театру, но в коридорах перед театром ее тоже не нашел, хотя зрители начали подходить. Совсем испорченный вечер? Решил проверить восьмой этаж. Действительно, у Зои сидела Эмма. Перед ними стояли бокалы с вином. Но они, не притрагиваясь к ним, что-то обсуждали. Постоял в нерешительности около двери, но Зоя увидела меня, улыбнулась и помахала приветливо рукой. Я понял это как предложение зайти. Теперь и Эмма увидела меня. Она была еще в служебной одежде, наверное, зашла к Зое сразу после смены и засиделась.
– Что обсуждаем, дамы?
Я сразу же попытался установить шутливый настрой.
– Вас, Андре Шпильман!
– Конечно, не вас.
Думаю, вы поняли, что по фамилии меня назвала Зоя.
– И что плохого вы обнаружили в вашем покорном слуге?
– Почему вы думаете, что мы должны что-то искать в вас?
– Эмма, не нужно так раздраженно. Я еще не успел сделать сегодня ничего плохого. Разве что проигрался в рулетку.
– Наконец-то. А то вы слишком самоуверенны.
– Ну чем я провинился? Объясните.
– Эмма просто устала, и завтра у нее очень тяжелый день – пересмена с дневного дежурства на ночное.
– Извините, я забыл. Не буду мешать.
– Ну нет. Без бокала вина я вас не отпущу.
Зоя пошла к стойке, налила мне бокал вина. Я поднес его к носу, понюхал. Вроде обычное кьянти. Стал понемногу цедить его, чтобы затянуть время.
– А вы не поддержите меня? В одиночку как-то непривычно пить.
Зоя подтолкнула Эмму, подняла свой бокал:
– С удовольствием! Хочется выпить за то, чтобы я увидела вас обоих у меня дома. И чтобы у вас было хорошее настроение.
– Зоя, о чем ты? Андре через два дня возьмет чемодан в руки и улетит в свой Израиль.
– Так. Зоя, просветите меня. Я слышал, у Эммы имеется жених. Надеялся, что мне в Израиль пришлют приглашение на свадьбу.
– Претендент имеется, но мне кажется, Эмма не собирается пока выходить замуж, по крайней мере, за него.
– Только не беспокойтесь, Андре. Вас я не рассматриваю как претендента.
– Куда уж мне, в мои пятьдесят восемь лет. Я их не скрываю, так как вы, Эмма, давно просветили всю мою подноготную в интернете.
– Но о вас там не слишком много информации.
– Ну, я ведь не Роджер Федерер и не Лионель Месси. Я бывший учитель истории в школе.
– Учитель? Странно, думала вы геолог или геммолог. Я нашла в интернете ссылки на две ваши статьи о драгоценных камнях Урала.
– Это хобби, юношеское увлечение. Тем более что я там ничего нового не сказал. Ладно, дамы, не буду вам мешать.
Распрощался и вышел. Настроение не поднялось. Можно идти в театр, но не хочется. Библиотека закрыта, играть я уже сегодня играл. Да в таком настроении бесполезно идти к рулетке. Пошел к лифту и поднялся на тринадцатый этаж.
Что мне нужно – ничего? Почему ничего не получается в жизни? Почему я почти всегда один? Наверное, сам виноват. Но почему так? Не хватает еще разреветься. Впрочем, это уже перегиб. Никогда я не позволю себе так проявить эмоции. Лучше улыбаться, чем плакать. Да, конечно: лучше быть молодым и богатым, чем старым и бедным. Глупости. Я не старый и не бедный. У меня есть все, кроме семьи. У меня квартира в Израиле и квартира в Москве. Мне вполне хватает на жизнь. У меня сын – Костя – в Москве, который хоть и не близок мне, но старается поддерживать со мной нормальные отношения. Я два месяца в году могу отсутствовать в Израиле, могу ехать, куда хочу. Ни перед кем не отчитываюсь. Почему же у меня плохое настроение? Только из-за того, что Лисбет гуляет с этим американцем?
Не спеша шел к лестнице на свой этаж, поднялся и подошел к двери. Но в этот момент открылась дверь каюты Лисбет, и она вышла в коридор:
– Андре, нам нужно поговорить.
– Хорошо.
Я уже открывал свою дверь. Мы молча прошли в каюту, я пригласил Лисбет сесть на стул возле журнального столика:
– Что случилось?
– Джо сломал ногу.
– Да? Джо – это ваш спутник?
– Да.
– Ну и что в этом особенного? Многие ломают ноги. А здесь это нетрудно. Он что, поддатый был?
– Нет, кто-то дал ему подножку на лестнице, он скатился и повредил ногу.
– Почему вы говорите это мне? Я не врач.
– Андре, вы притворяетесь или действительно не понимаете? Это было сделано специально, очень грубо.
– А кто сделал? Этот тип в коричневом костюме?
– Какой тип? Что за предположение? Вы что-то знаете?
– Тип, который преследовал вас и Джо в Валенсии, а потом пялился на него в игровом зале.
– Так. Вы можете объяснить мне толково или будут только загадки?
– Лисбет, в Валенсии в автобусе и потом в Mercado Central за вами и Джо все время следил человек в коричневой рубашке и белом кепи с большим солнцезащитным козырьком. Потом он появился в игровом зале, но уже в коричневом костюме.
– Андре, вы на кого работаете? На ГРУ, Ми-5 или на Моссад?
– При чем тут Моссад, графиня Лисбет Колсберг? Что, у меня глаз что ли нет?
– Но почему вы следили за ним? Или вы следили за нами?
– Нет, вероятно, это вышло случайно. Я просто ехал в том же автобусе, а потом мне стало интересно. Все же мы соседи.
– А мою фамилию вам сказала Эмма?
– Да, она упомянула, наверное, хотела выяснить, в каких мы отношениях.
– И что вы ей сказали?
– Правду, что никаких отношений, интересующих ее, у нас нет. Но я соврал, что мы почти друзья.
– Ну хоть это сказано почти правдиво. А в остальном я вам не очень верю.
– Что же тогда говорить мне? Я ведь не уверен даже, что вы действительно Лисбет Колсберг. Кроме того, вокруг вас активно концентрируются неприятности. И все из-за этого чертового колье. Сдали бы его в корабельный сейф.
– Вы это уже говорили. Кстати, поэтому я и не хочу, чтобы вас видели около меня.
– Какая трогательная забота. Нет уж, я позабочусь о своей безопасности сам. Кстати, почему вы не около избранного вами Джо?
– Тоже кстати: я его не избирала, ни за что не выбрала бы. Он заказал вертолет, возможно, уже покинул наш корабль.
– Почему такой неприязненный отзыв о нем? Мне он показался симпатичным, уверенным, богатым джентльменом.
– Видели бы его, когда он играл.
– Видел. Но это не лучший момент для оценки индивидуума. Когда человек проигрывает в чем-то, и он это понимает, лучше на него не смотреть.
– Может быть. Я предупредила, будьте осторожны. Не хотелось бы, чтобы эти неприятности коснулись и вас. Все-таки мы, как вы сказали, почти друзья.
– Спасибо, Лисбет. Или, если мы почти друзья, можно вас называть Лиззи?
– Называйте.
Я закрыл за Лисбет дверь и задумался. Все странно. Странно, что Лисбет знакома с Эммой. Странно, что покалечили Джо. Странно, что нападали именно на нашего коридорного, чтобы отнять универсальный ключ. Странно упорство Лисбет относительно злосчастного колье. Странно, что меня пока ничто не коснулось. Странно, что я принимаю все это так близко к сердцу.
Я вышел на балкон, возможно, надеялся, что Лисбет тоже выйдет. Но ее не было. Остается только смотреть и слушать телевизор. Промучился около часа, не нашел ничего интересного и, наконец, улегся спать.
Депрессия
27 октября, понедельник.
Следующее утро застало нас в Марселе. Вышел на другой борт, посмотрел на бесконечный путь к берегу, подумал о том, что мог бы увидеть в Марселе, и не принял никакого решения. Идти в город, смотреть на бесчисленное количество негров, отбиваться от их настойчивых предложений купить что-нибудь. Зачем это мне? Марсель я уже видел. И это не лучший из городов Средиземноморья. Я пошел завтракать. За столом около окна сидели Иржи и Марица, с которыми мы ездили по Палермо. Мы с ними не встречались с тех пор – они живут на девятом этаже. Марица сразу замахала мне, предлагая присоединиться к ним. Только я поставил свой поднос на стол, как Марица набросилась на меня:
– Андре, вы тоже идете в город? Не хотите походить вместе с нами? Вы так интересно рассказывали в прошлый раз. Но это было так много, я, кажется, ничего не запомнила. Помню, что там правили два немца, Фридрихи, кажется. А почему там были немцы? Они и тогда завоевывали Италию? А кто завоевывал Марсель?
Она говорила так быстро, не давала мне вставить слово. А Иржи молчал. Впрочем, он и в Палермо говорил нечасто. Я даже подумал было, что он ревнует немного. Но потом убедился, что это просто черта характера – не жаждет говорить благоглупости. Пришлось разочаровать Марицу:
– Нет, я не планирую выход в город. Мне немного нездоровится. Но вам будет интересно. Попробуйте где-нибудь около порта местный рыбный суп. Обычно его здесь хорошо готовят. И не стесняйтесь отказывать неграм, если будут слишком приставать со своими товарами.
Марица продолжала что-то говорить. Я одобрительно кивал время от времени головой. Впрочем, ей было достаточно просто иметь слушателя. Она долго рассказывала свои впечатления о Пальма-де-Мальорка. Ей там все понравилось, особенно гигантский магазин недалеко от порта. И она права. Я тоже был там два раза. Впечатления весьма сильные. Один зал окороков чего стоит. А длинные ряды сыров! Сыров всех типов, на любой вкус. И даже почти на любой карман. Если бы туда привести «гражданина из Совка», он бы упал в обморок. Впрочем, я не знаю, был ли уже этот магазин, когда еще существовал «гражданин из Совка».
После завтрака обязательная прогулка по тринадцатому этажу (или лучше сказать «по тринадцатой палубе»?). Еще не жарко. Да и какая жара на море осенью? Но бассейны заполнены. Наверное, не я один не захотел бродить по улочкам Марселя. Взял покрывало у дежурного негра, устроился на лежаке и смотрю вокруг. А вокруг не только малолетки и матроны. Откуда-то появилось много стройных девушек. Приятно посмотреть. Я понимаю, что для меня осталось почти единственное развлечение – «смотреть». Смотреть и вспоминать. Вспоминать свою молодость, Анну, когда она еще не была моей женой, и мы вместе отдыхали в Крыму. (О поездке за рубеж тогда можно было только мечтать.) О наших ночах на снимаемой по полтора рубля за ночь веранде. О бесконечной прогулке по Солнечной тропе, о прекрасных крымских винах, которые особенно хороши, когда их пьешь в молодости с любимой девушкой.
Закрыл глаза и долго плавал в воспоминаниях. Неужели у меня уже впереди ничего нет кроме воспоминаний? Да, если буду бесконечно блаженствовать на лежаке под этим все более горячем солнцем. Кстати, не обгореть бы. Хоть и осень, но солнце печет. Встал и передвинул свой лежак в тень. Но здесь слишком прохладно. Черт, никак не угодить мне. Разозлился на себя, оделся, сдал негру покрывало и пошел в читальный зал. Писать не хотелось, да и не захватил я свой блокнот и ручку. Пришлось снова вытаскивать ту самую немецкую книжку. Не стал читать подряд. Открыл где-то у самого конца и погрузился в замысловатые рассуждения. Не все мне было ясно, так как пропустил около восьмидесяти страниц, но основное было понятно. Население планеты восстало теперь против гладиаторов-угнетателей. Главная героиня терпела одно поражение за другим и наконец бесславно погибла. А жители планеты организовали еще одну экспедицию для поимки на соседней планете новой партии гладиаторов. Все стало «на круги своя».
Книга кончилась, но обедать идти еще рано. Интересно, что делает Лисбет? Я отправился к себе на четырнадцатый этаж. Постучал в соседнюю дверь. Никакого отклика. Потрогал дверь – заперта. Пошел к себе. До обеда и после обеда ничего не произошло. Только после отплытия пытался рассмотреть слева на островах замок Иф. Было плохо видно даже при большом увеличении фотоаппарата. Так мне и не удалось в этот раз сделать хорошую фотографию замка.
Когда открылся игровой зал, я, естественно, был в первых рядах. Нужно отыграться за прошлый день. Хотя бы символически. Не буду рассказывать детали, скажу только, что отыгрался прилично. В кассе получил дополнительно двести евро и довольный отправился бродить по кораблю. Лисбет случайно нашел в танцевальном зале. На самом деле это зал с креслами для зрителей, посредине которого большой открытый со всех сторон помост. На помосте руководительница – дама средних лет в зауженных брючках – пытается научить какому-то танцу пятнадцать-двадцать пар. Я не считал их, но было много. Дама последовательно показывала очередное па. Народ пытался подражать ей. После нескольких попыток руководительница включала музыку, и народ пытался повторить все па с самого начала. Ну просто как в пионерском лагере, только вместо девочек с косичками и мальчиков в коротеньких штанишках солидные дамы и мужики топчутся на деревянном помосте.
Внезапно увидел Лисбет. И с кем? Не поверите, с тем самым мужиком в коричневом костюме. Дождался, пока место освободится. Или сам помог освободить его. Они не спеша прошли мимо зала, не заметив меня. Я встал и пошел за ними, стараясь не слишком приближаться. Они дошли до лифта, идущего на наши этажи, и расстались. Лисбет поехала вверх, а мужик поднялся по лестнице на два этажа выше. Последовал за ним. Я подозревал, что он может помнить меня по первым дням, когда мы прогуливались по кораблю с Лисбет. Возможно, что он уже тогда следил за ней, поэтому старался идти далеко от него. Но он даже не оборачивался, не проверял, идет ли кто-нибудь за ним. А зря. Наконец он скрылся за одной из дверей. Я не понял, в какую каюту он зашел. Это была 927-я или 929-я каюта. Больше сегодня ничего не узнать. Можно, конечно, пойти к Эмме, рассказать ей все и узнать, кто живет в этих каютах. Но я был уверен, что Эмма устала и не будет слишком рада моему интересу к делам Лисбет. Поэтому просто пошел к себе в каюту.
Надеялся, что Лисбет сама постучит ко мне в дверь, и я смогу называть ее Лиззи. Но этого не произошло. Пришлось включить телевизор. Мне не хотелось слушать последние известия. Слишком они в последнее время не то чтобы печальные, но безрадостные. Поймал на каком-то канале «Аиду» в исполнении труппы Ла Скала и слушал, закрыв глаза. Исполнение на итальянском, которого я практически не знаю. Но слова не очень важны, особенно если слушал или смотрел оперу уже неоднократно. Наконец опера закончилась, я выключил телевизор и успокоенный лег спать.
Генуя
28 октября, вторник.
Утром мы подходим к Генуе. Геную я люблю, был в ней три раза. И все равно с удовольствием пройдусь по ее улицам, полюбуюсь на дворцы, на порт. После завтрака долго колебался. Лисбет, наверное, занята своими матримониальными делами. Эмма отдыхает после тяжелой ночи. Идти гулять в одиночестве по городу не хочется. В этот момент был бы рад даже чешской парочке, но их нигде не видно, а номер их каюты не знаю. Я решился и зашел на восьмой этаж к Зое. Она была удивлена, но приветлива:
– Андре, Эмма, наверное, еще спит. Она легла совсем недавно.
– Да, Зоя, я знаю, но может быть она захочет погулять по Генуе?
– Не думаю, она устала, но могу позвонить ей, узнать.
– Это было бы хорошо, но извинитесь сразу от моего имени.
Зоя набрала номер, подождала довольно долго и начала быстро говорить что-то по-итальянски, посматривая время от времени на меня. Я немного знаю итальянский, вернее отдельные слова. Но понимать итальянцев мне никогда не удавалось. Слишком быстро говорят. Наконец она протянула мне трубку.
– Доброе утро, Эмма. Извините, что бужу вас. Но утро такое прекрасное. И Генуя, Генуя просто прелесть. Может быть, мы погуляем вместе, полюбуемся утренней Генуей, посидим в тихом кафе?
По интонации почувствовал, что она где-то там далеко улыбнулась:
– Андре, я очень устала, понимаю, что вам нравится Генуя, но по ней можно погулять и в одиночестве. Вы действительно хотите, чтобы я составила вам компанию?
– Я вас так долго не видел.
Зоя отняла у меня трубку и начала что-то выговаривать Эмме. Потом положила трубку и обратилась ко мне:
– Сейчас она приведет себя в порядок и поднимется сюда. Хотите чашечку кофе?
– Я уже позавтракал, но то кофе не идет ни в какое сравнение с вашим.
– Понятно, сейчас приготовлю.
Я с удовольствием тянул кофе, а Зоя возилась за своим прилавком, готовя кафе к рабочему дню. Через десяток минут появилась Эмма. Не сказал бы, что бессонная ночь отразилась на ней. Была весела и оживленна. Правда, потом по секрету сказала, что ночью они по очереди дремлют в служебной комнате прямо в кресле. Зоя угостила и Эмму чашечкой кофе и выгнала нас гулять.
В порту хотел сразу же взять такси, но Эмма предложила пройтись пешком:
– Здесь центр совсем рядом. Лучше прогуляться. Заодно я покажу вам очень красивый корабль.
Парусный корабль в порту я уже видел по меньшей мере два раза, но он действительно красив. Можно полюбоваться и в третий раз. И мы смотрели и фотографировали его со всех сторон. Типичный грозный пиратский корабль с сорока настоящими пушками и паутиной матч, рей, парусов, веревок (или как там они называются). Просто красота.
И путешествие по улочкам старого центра с бесконечными трех-четырехэтажными дворцами. Дворцы немного потрепаны временем, но все равно выглядят внушительно. И вот мы вышли на широкую площадь перед Дворцом Дожей. Это настоящий дворец, как мы их обычно представляем. Проходим насквозь по залам первого этажа и попадаем на маленькую площадь, застроенную небольшими (временными?) павильончиками. А в них море сыров. Лучше это не описывать. Это нужно видеть, а еще лучше – обонять. Но, конечно, еще лучше покупать и вкушать. Не утерпел и купил особенно дорогой сыр, про который хозяин говорил (божился), что такой сыр не найти нигде. Сыр действительно был какой-то особенный. Я не специалист по сырам, но позднее в Германии с большим удовольствием отведал (с Лисбет) этого сыра.
Потом сидели с Эммой в небольшом ресторанчике рядом с тенистым парком, пили неплохое местное вино и долго разговаривали. Она рассказывала о себе, о своем детстве в захолустном горном городишке в области Марке. О том, как после школы окончила в Риме курсы менеджмента и долго не могла устроиться на работу. Даже хотела вернуться в ненавистный городишко. А потом попала на корабль, продвинулась до начальника смены. Но жизнь на корабле не оставляет времени для друзей. Да и нет у нее в Риме друзей, кроме Зои. Она живет уже почти четыре года на съемной квартире. Надеется еще через несколько лет купить квартиру, но это войти в большие долги банку. Тут я ее прервал:
– Лучше было бы найти хорошего мужчину с квартирой.
– Конечно. Но где его найдешь?
– Но сколько мужчин проходит перед ресепшеном на корабле.
– У них только одно на уме – завести на пару дней интрижку. А потом вернуться к своим женам и детям. Вы ведь тоже вернетесь к жене и детям?
– Сын у меня имеется, в Москве, Костя. А с женой мы уже больше двадцати пяти лет в разводе.
– Почему? Почему сын в Москве?
– Он чуть больше года пожил в Израиле, помог мне купить квартиру и уехал домой в Москву.
– Как купить? Что, у него много денег?
– Нет, деньги были мои, но я не мог сам купить. Не буду вам голову засорять израильскими загибонами. Он уехал, еще через пару лет я выплатил кредит за его квартиру и теперь спокойно живу в ней, да еще получаю от государства деньги на съем.
– А в Москве? Вы жили в Москве?
– Да, но московскую квартиру я не стал продавать, и это мне хорошо помогает. Вот, могу отдыхать каждый год пару раз в Европе. Да еще и рулетка в запасе. Вы обратили внимание на мою фамилию?
– А что она означает на русском языке?
– Не на русском. Это на идиш что-то вроде «игрок».
Эмма удивленно заметила:
– Что-то все сложнее и сложнее у вас.
– Да, пожалуй, вы правы. Но такова жизнь.
– Ой, нам нужно возвращаться. Мне еще нужно отдохнуть перед ночной сменой. Боюсь, мы уже не увидимся.
Она дала мне листочек бумаги, на котором написала телефон и адрес:
– Будете в Италии – звоните. Если я буду дома, буду рада вас видеть.
– Возможно, в Италии буду уже завтра. Я ведь собирался побыть пару дней в Риме.
– Тогда звоните или заходите.
– Спасибо.
Развязка
Мы действительно вернулись. И вовремя. Пора было идти обедать. После обеда в каюту ко мне постучалась Лисбет. Была взволнована и вся напряжена. Выпалила:
– Ночью на корабле пропал человек.
– Может быть, просто сошел утром на берег?
– Нет, проверяли, его среди сошедших на берег нет.
Мне стало неприятно. Сразу вспомнился мужчина в коричневом костюме.
– А кто это, ваш новый поклонник?
– Какой поклонник?
– Ну, тот, в коричневом костюме, с которым вы гуляли вчера вечером. Который живет в 927-й каюте.
– 929-й? Вы что-то знаете о нем? Да, пропал именно он.
– Неудивительно, наверное, с ним расправился еще один ваш поклонник.
– Не смейтесь, Андре. Нет ничего смешного. Возможно, его ночью выбросили за борт.
– Да я и не смеюсь. У вас же был еще один поклонник. Человек, который следил в Валенсии за этим, который из каюты 929. Который тоже был в игровом зале. Мужик в голубой рубашке в полоску и светло-серых брюках.
– Почему вы мне ничего не рассказали о нем?
– А вы меня спрашивали? Я думал, что все они хотят предложить вам руку и сердце.
– Не нужно насмешек. Здесь очень серьезное дело. Речь о жизни человека.
– Я не смеюсь, но и не плачу. Мое дело – сторона. Это ваше колье всем жизнь портит. Говорил я вам…
– Я уже говорила, что не могу сдать его в корабельный сейф.
– Конечно, там сразу определят, что это туфта. Что графиня Лисбет Колсберг, или как вас там на самом деле, носит дешевые погремушки.
– Не вам судить обо всем этом.
– Тогда и не спрашивайте меня ни о чем.
– Вы бы могли опознать этого второго «поклонника», как вы говорите?
– Не уверен… В Валенсии я его видел издалека, а в игровом зале у стены было плохое освещение. Я его узнал по характерному виду носа и по прическе. В Валенсии и в игровом зале он был без головного убора.
– Но все же, могли бы опознать?
– Графиня, вы из полиции? Нет? Тогда чего суетиться? Найдут его. Найдут те, кому положено. Возможно, живого. Я думаю, вам больше нужно беспокоиться за свою безопасность. Устраняют тех, кто рядом с вами.
– А почему вы не беспокоитесь за себя? Вы тоже рядом со мной.
– Нет, я отделен от вас стенкой. И мы давно не ходим вместе. Потом, я мужчина и не разеваю рот на происходящее рядом.
– Но вы слишком уж много знаете. В Чивитавеккья вами, наверное, заинтересуется полиция.
– А еще говорите, что вы, графиня, не из полиции. Откуда им знать, что мной нужно интересоваться? Только если вы им подскажете.
– Не сердитесь, Андре, что еще вы знаете?
– Только то, что сегодня ночью на вас будет нападение. Если вы будете вечером в колье, то нападут по дороге. Если без колье, то ночью, часика в два.
– Какая точность. И вы будете говорить, что не связаны со всем этим делом?
– Конечно, это ведь элементарно, как неоднократно говорили доктору Ватсону.
– Почему?
– Раньше было нельзя. Могли бы устроить обыск, разобраться. Было бы время. Завтра бесполезно, вы будете уже в Риме. Самое подходящее: сегодня вечером или ночью. Лучше ночью. А утром пораньше смыться, пока очередную жертву не обнаружили с проломленной головой.
– Хорошенькая перспектива.
– Какая есть. Так что вечером остерегайтесь ходить с кем-нибудь. Ведь убьют или покалечат третьего поклонника. А ночью хорошо запритесь и не выходите до самого прибытия в Чивитавеккья.
– А вы можете понаблюдать за мной и моим окружением вечером?
– Серьезно? С удовольствием. Буду на десять шагов позади. Только внезапно не исчезайте. Но лучше было бы предупредить службы корабля и свалить все заботы на них.
– Исключено.
– Как знаете. Вы пойдете сегодня играть?
– Не знаю. Нужно?
– Лучше не изменять свои привычки. Все должно быть как всегда.
– Тогда я пойду к себе. А без пяти шесть пойду в игровой зал.
– Договорились, я пойду в шесть. Думаю, сейчас лучше поспать, чтобы ночью быть бодрыми.
Спал почти два часа, а потом ждал условленного времени. Ровно в шесть вышел из каюты. Лисбет в коридоре уже не было. Она сидела за столом моей обычной рулетки и изредка ставила ставки. Я не собирался чрезмерно терять время, так как был уверен, что мужик в голубой рубашке придет еще не скоро. Да и не сможет он ничего сделать, пока Лисбет, сияя своими «бриллиантами и изумрудами», сидит за столом. Поэтому сразу сосредоточился на игре. Прошло минут тридцать, «голубая рубашка» не появлялась, я уже начал думать, что он вообще не придет. Выигрыш почти достаточен, то есть в любой момент можно прекращать игру. Куда же он все-таки запропастился?
Нужно прекращать игру. Я подал знак Лисбет и попросил крупье обменять фишки. Опять четыре фишки оказались лишними, и они достались крупье. Интересно они наклоняют голову в знак признательности. Лисбет встала вслед за мной, но ей менять было нечего. Опять все проиграла. Да ничего другого не могло и быть: слишком взволнованна. Я прошел в кассу, обменял фишки и еще раз в зеркале осмотрел присутствующих в зале. Конечно, интересующий меня тип мог быть отнюдь не в голубой рубашке, но я великолепно помнил его лицо. Для Лисбет просто валял дурака, говоря о сомнениях в опознании. Типа не было. Лисбет прошла по всему седьмому этажу, потом спустилась к шестому и вышла на незащищенную часть палубы. Опять никого. Догнал ее, сказал, что вечером ничего не произойдет, и предложил подождать до ужина в своей каюте, тем более что начал накрапывать дождик. По моему мнению, нужно было оставить открытым переход через балконы наших кают. Мы действительно вернулись в каюты, и я помог Лисбет открыть переход. Все, можно отдыхать.
Пришло время ужина. Тишина. После ужина мы еще немного погуляли и заперлись в своих каютах. Кстати, никаких сообщений по судовому радио о пропаже человека. Как будто так и надо. До половины двенадцатого слушал передачи по телевизору, потом выключил его, сел у выхода на балкон, делаю вид, что в каюте все спят. Время ползет медленно. Вспомнил даже наш городишко, сегодня заседание клуба, вот сейчас наши ребята пьют последнюю рюмку водки на посошок. Я даже знаю, в каком ресторане пьют. Хотя нет, там уже почти час ночи, все разъехались по домам. Поглядываю на часы в каюте, голубые цифры на циферблате движутся слишком медленно. Полночь, час, почти два часа, но ничего не происходит.
И вдруг слышу в соседней каюте слабый вскрик. Это сигнал Лисбет. Тут же вскочил с места, бросился на балкон Лисбет, потом в каюту. На кровати боролись два человека. Я присоединился к ним, забыв включить свет. С трудом определил, где Лисбет, а где мужик, и стукнул его кулаком по затылку. Никакой реакции. Он по-прежнему пытается задушить Лисбет. Наконец я изловчился стукнуть его ребром ладони у основания черепа. Он сразу перестал бороться. Лисбет сбросила его с себя и потянулась включить свет. А я, наоборот, уселся на мужика, придавливая его к постели. Он захрипел. При свете увидел, что это действительно тот самый мужчина в голубой рубашке. Правда, теперь он был в темно-синей рубашке. Лисбет стянула ему руки за спиной скотчем. Откуда скотч и откуда у нее такие навыки?
Она тут же позвонила по телефону, и через несколько минут к нам прибежали два офицера службы безопасности корабля. Все, дальше меня уже ничего не касается. Однако это отнюдь не так. Через час ко мне постучали, и два других офицера сняли с меня показания. Остаток ночи мне удалось поспать.
