Александр Конторович
Черный проводник
– Не надо спешить делать добро, если вас об этом не просят, – дед жестом остановил инициативу снизу и продолжил почти без паузы. – А теперь поглядите внимательно перед собой. На эту опушку и полянку, что лежат перед вами. Что-то необычное видите, или все хорошо?
– Вон там банка в траве валяется!
– А там трава примята!
– И слева трава какая-то пожухлая!
– А вон, я вижу, колышек из травы торчит!
– Колышек, говорите, – неожиданно оживился инструктор, до того только молча кивавший в ответ на каждый возглас. – А чем нам с вами этот колышек помешать может? Скажем, вот такой!
Неожиданно в его руке, словно сам по себе, возник небольшой колышек.
Все внимательно посмотрели на этот заостренный с одной стороны кусочек дерева, сантиметров двадцати – двадцати пяти в длину.
– Споткнуться об него можно, – насмешливо произнес круглолицый курсант Кашин, отличавшийся ироничным отношением ко всему окружающему.
– Можно, только вот одного колышка для этого маловато будет, – неожиданно миролюбиво отозвался дед. – А как еще?
– Ну, наверное, можно заострить его с двух сторон. Напорешься – ногу повредишь.
– Может, и повредишь, но если на ноге сапог или ботинок – толку от этого мало. Хотя подобные ловушки применяются и сегодня. Они от папуасов пошли, но если на ноге ботинки, то надо сделать, чтобы противник ткнулся в них не ногой, а рукой, а лучше так прямо и лицом своим, верно? А что для этого надо? Чтобы он с размаха полетел, так? Как этого добиться?
– Наверное, можно воткнуть два колышка и связать их веревочкой, – неуверенно протянул кто-то на левом фланге.
– Верно! Но лучше всего сделать из проволочки петельку, а уж ее как следует привязать к колышку, который загнать в землю под самый корень!
Пока Михаил Владимирович рассказывал об этой ловушке, его руки жили будто сами по себе, и Котенок с удивлением наблюдала, как в его руках, словно по мановению волшебной палочки, образовалась самозатягивающаяся петелька из тонкой черной проволоки, свободный конец которой тут же крепко накрутился на колышек. И почти одновременно с последними словами мастера все сооружение было вогнано каблуком в землю как раз «по самый корень».
– Вот видите, – переведя дух, продолжал дед, расправляя петельку над травой. – Теперь если кто-то пойдет отсюда туда и угодит ногой в петлю, то… что с ним случится?
– Может брякнуться со всего размаху.
– А куда?
– Точнехонько вот тут и растянется!
– Хорошо! Значит, если мы вот тут, тут и тут – на уровне его груди и головы натыкаем обоюдоострых колышков, то мало ему не покажется, верно?
– Так точно! – оживился личный состав. Воистину, перспектива сделать очередную бяку противнику воодушевляла всех лучше, чем вечерний компот в столовой.
– А зимою это лучшая засада против лыжников – связистов, что бегают с донесениями по проложенной лыжне. Только колышек зимой надо брать чуть подлиннее и потолще. Вбивать его в лыжню надо на спуске где-нибудь. Водичкой из фляги полить и сам колышек, и место, куда пациенту падать предстоит. Вот лыжник-то со всей дури носом землю и боднет! Тут его и бери тепленького. Так что и папуасы, как видите, нас много чему еще научить могут. Вот вам и мина без капли взрывчатки.
Курсанты оживленно загалдели, обсуждая перспективы устройства подобных ловушек.
– А теперь давайте обратно на нашу полянку глянем, – прервал Михаил Владимирович оживленное обсуждение курсантов и обернулся к поляне. – Задача у нас простая. Пройти через оную поляну вон туда, в дальний угол, к толстой кривой березе. Матчасть подрывного дела, судя по итогам зачетов, вы все неплохо изучили.
– Так точно!
– Эх, не я у вас тот зачет принимал… – дед недобро прищурился. – Ладно… Настало время ваши теоретические знания употребить на практике.
Инструктор опять сделал длинную паузу и обвел курсантов своим изучающим взглядом.
– Напомните-ка мне, – неожиданно обратился он к Кашину, с лица которого не сходило насмешливо-ироничное выражение, – с чем мы можем тут встретиться?
– Противопехотные мины немецкой армии S-35 шрапнельные выпрыгивающего типа, при разрыве на высоте шестидесяти – восьмидесяти сантиметров от поверхности земли поражают личный состав на расстоянии пятнадцати – двадцати метров готовыми пулями шарообразной формы. Кроме того, немецкие саперы могут изготавливать минные заграждения на основании стандартных подрывных зарядов массой двести – пятьсот граммов, противопехотных гранат М-24 и М-39, оснащенных минными взрывателями. В зависимости от задачи, подрывные заряды и противопехотные гранаты могут быть установлены как инженерные мины натяжного и нажимного действия, что определяется типом поставленного в мину взрывателя! – четко, как по-писанному, отбарабанил тот.
– Верно! И какие же взрыватели мы можем встретить здесь?
– Взрыватели натяжного действия ZZ 35, взрыватели нажимного действия DZ 35, или SMiZ 35, – отчеканил Кашин, и на его лице опять проступила насмешка.
– И никаких больше??
– Никаких!
– Никаких, говоришь? А ну-ка, подай мне мой ранец, – инструктор опять сел на облюбованный пенек, запустив руки во внутреннее отделение трофейного пехотного ранца с рыжим мохнатым верхом.
Все, как зачарованные, следили за его манипуляциями.
– Вот скажи мне, мил-друг, что это такое, – он протянул на раскрытой ладони что-то алюминиевое, похожее на гномика в широкополой шляпе.
Кашин внимательно разглядел изделие.
– Не знаю. Могу предположить, что что-то нажимного действия, но что это – точно не скажу.
– Никаких, говоришь? А про трофейные взрыватели ты забыл? Немцы ведь пол-Европы захватили. А в тридцать девятом у друзей-финнов и с ихним финским разнообразием познакомились – про это опять же не подумал. Ну, ладно, за знания матчасти хвалю, а в наказание за отсутствие соображаловки для первого раза обойдемся профилактикой. Поройся у меня в том, что лежит в ранце, и оснасти-ка три мины тремя разными взрывателями, о которых мне только что рассказал. И установи их, пожалуй, – он оглянулся, – вон там позади у кустика, что возле тропинки. Но поаккуратнее! Все капсюли, и воспламенители, и детонаторы – боевые. Так что нескольких пальцев при неаккуратной работе лишиться можешь. Вперед!
Подхватив ранец, курсант потопал в указанном направлении.
– Так-то, голуби мои, – обернулся дед к остальным, которые словно замерли. – А мы с вами давайте вернемся к нашей задаче. Щупом пользоваться умеете?
– Так точно!
– Ну, щупа у меня нет, будем использовать подручные средства. – Михаил Владимирович срезал недлинную палку, к которой прикрутил штык от трехлинейки. – Кто первым пойдет?
– Я! – вызвался Виктор, который буквально ел глазами пучок травы, возле которого виднелась консервная банка.
– Держи! – Инструктор протянул ему свой щуп.
Виктор уверенно кивнул, не глядя, ухватил громадной лапой палку со штыком и решительно направился к поляне.
– Бах! – раздалось откуда-то справа, и дружно залегших курсантов обсыпало чем-то белым из разорванной консервной банки, спрятанной под кустом в полутора метрах от них.
– Куда же ты, милый, полетел, как олень на олениху во время гона? А под ноги кто смотреть будет?
Все невольно перевели взгляд под ноги и заметили там тоненькую проволочку, что кольцами покатывалась вдоль фронта.
– Сработала мина натяжного действия. Прототип – финская трубчатая осколочная мина образца тридцать пятого года. Радиус поражения – пять метров. А вы почти все, как бараны, стадом стояли! Так что все, кто попал под действие мины – выведены из строя. У нас ее имитировала банка с взрывпакетом, усиленным песком пополам с зубным порошком. А ежели бы тут было две буровые шашки тротила и толстостенная стальная трубка, то все, кто стоит правее меня, были бы убиты либо ранены. Кто в живых остался? – он обратил взгляд налево, где сиротливо замерла Марина. – Одна ты живая, что ли?
– Так точно! Курсант Барсова готова к выполнению задания!
– Барсова, говоришь… Ну, стало быть, тебе единственной сегодня этот маршрут и проходить. Так что бери щуп и вперед, пантера ты наша! Так-то!
Инструктор забрал щуп из руки условно убитого Виктора и жестом подозвал Марину.
– По времени я тебя не ограничиваю, но учти! Некоторые свои мины я оснастил небольшими буровыми толовыми шашками. А сколько такая шашка весит?
– Семьдесят пять граммов, – автоматически ответила девушка, протягивая руку за щупом и чувствуя, как ее наполняет какое-то волнение.
– Ну, дак я их упополамил, не бойся, но чесночный запашок тола и бубум по ушам ты получишь как по нотам, если не будешь аккуратна. Оболочки у них нет, так что осколков не опасайся. Но головою прикинь – что с тобою станет, ежели такая шашка неподалеку от тебя жахнет. Правда, счастье твое, в особенно опасных местах и их нет – только детонаторы. Но где что… – развел он руками, – сразу не скажешь, так что – бойся!
В шеренге «пораженных» сочувственно вздохнули.
– Нечего мне тут вздыхать, убитые! Вы сами свое счастье упустили. Так пусть хоть девочка его испытает! Так-то!
«Убитые» подавленно замолчали. Назвать разрыв под ногою «счастьем»…
– А ты, девонька, не менжуйся. Главное запомни! Дальнозоркость вам всем еще долго, ой как долго не понадобится. Ты теперь глядеть будешь не дальше двух шагов перед собой… И по бокам… Да на полметра под землю, не меньше! Понятно? Вдоль опушки я посадил мины по немецким наставлениям, а вот дальше… пойдут уже мои художества. С ними будет потруднее! Так что не спеши. Тише едешь, дальше будешь! По времени тебя не ограничиваю. Твоя задача – отмаркировать мины, которые найдешь. По твоим следам пойдет группа. Подрываться тебе категорически запрещаю! Так-то!
Марина взяла щуп в правую руку и покачала им. Увесистый. Потом оглядела землю перед ногами. Не спеша сделала небольшой шаг вперед. Тихо!
Как там дядя Саша говорил? «Думай за врага, поставь себя на его место. И где это место?»
Она оглядела свой предполагаемый маршрут, потом опять перевела взгляд на землю перед собой.
Трава… такая изумрудно зеленая. Недавно вылезла, ну и неудивительно – апрель на дворе. Еще и снег в лесу встретить можно… Трава мелкая и нежная. Про пожухлость прежний инструктор говорил, стало быть, как там насчет ее свежести? Но раз про это он упомянул, то и использовать этот фокус не станет. А почему, кстати говоря? Потому ли, что это слишком очевидно? Михаил Владимирович – старый спец, тогда, говорят, всякие штуки хитрые изобретали. Нет уж, смотрим в оба!
Первый пожухлый прямоугольничек размером с носовой платок обнаружился совсем рядом – метрах в двух от начала маршрута. Чуть заметно поникшие травинки почти не выделялись на общем фоне. Чуть левее, примерно в метре, виднелся такой же островок. Щуп уткнулся во что-то твердое. Отложив его в сторону, Марина ножом срезала веточку с ближнего куста. Воткнула в землю около обнаруженного предмета, наклонив, как учили, прямо над центром опасной зоны. Почин есть!
Ага, а вон там, подальше сверкнула проволочка мины натяжного действия. Обойти? Но слева и справа тоже что-то есть. Вон там вроде как трава примята, а там опять зелень подзавяла. Тем более что изменение направления движения на минном поле – это лишняя возможность для подрыва. Будем шагать по возможности прямо. Она выбрала место перед струной и тщательно изучила его штыком. Пусто. Обозначила струну двумя ветками, наклоненными друг к другу. Теперь посмотрим, что за ней?
Опять поработала штыком. Вроде пусто. Аккуратно переступила через проволоку и перевела дух.
Дальше ее увлекла эта игра. Сначала – гляди в оба. Потом щуп под углом градусов тридцать к земле и осторожно проверить дальнейший путь. Ничего? Тут тоже ничего? Рискнем? Шаг вперед. Опять смотрим. Щуп вперед… Ее стройная фигурка двигалась, словно плыла по минному полю… Пусть не быстро, но безостановочно.
Дед выкурил, наверное, уже три или четыре папиросины, не сводя глаз с Котенка, и явно переживая за нее…
А это что еще тут? Ручей? Смотри-ка, ширина небольшая, но не перепрыгнешь, глубина – по щиколотку. Берега топкие, травянистые, а дно – галька с песком. В воде маленькие шустрые рыбки и большие окатанные камни, оставшиеся, наверное, со времен нашествия ледника.
Как ручей переходить? В воду неохота, пусть на ногах сапоги, но и они текут. Хотя в воде, кажется, мины не ставят. Или ставят? Как там на занятиях говорилось? Что в них пихают? Взрывчатка в минах – тротил – ему вода не страшна. Аммонал и прочие подарки ее не любят. В любом случае – взрыватель воду тоже не очень обожает. А если корпус деревянный? Разбухнет, может заклинить… или не может? Какой у верхней крышки зазор? Черт, да о чем это я? Все равно вес человека чеку сдернет! Еще один камень – большой, хороший… прыгнуть? Нет, уж лучше пешочком… по воде, щуп вперед! Пусто… пусто… так, еще шажок… Вот и целая группа валунов – на них выходить надо.
Этот дед точно что-то поставил!
Но где?
А может быть, вон по тем камешкам перейти, если на них запрыгнуть?
В метре от воды она остановилась, продолжая внимательно оглядывать свой предстоящий путь. Слева виднелась натоптанная тропинка, ведущая к лежащему через протоку бревну – ни камней, ни кустов. Красота, но сердце ныло – не ходи туда! Почему? А в самом деле – почему? Травы там нет. Но в песок много чего зарыть можно. Да и под бревно тоже.
А давай-ка щупом потрогаем этот спуск. Щуп как раз уткнулся во что-то. Мины? Не факт… Могут быть и камни. Но тяжело на сердце. Очень тяжело. Нет, лучше рисковать не будем. Но вот веточку поставим… И с собою прихватим чуток – где я их в ручье найду?
Если попробовать вон по тем небольшим камешкам? Вряд ли кто-то крупный может пройти по ним. Но я некрупная – смогу.
Прыжок!
Крайний камень устоял. Теперь на следующий, а там шагну на второе бревно, на которое с берега никак не зайдешь. Прыгнуть, что ли? Камень вроде бы крепкий, стоит прочно… И опять что-то гнетущее на сердце. Предчувствие. Как дядя Саша говорил? Слушай себя. Верь своим чувствам. Нет, как ни хочется, но придется ступать в воду. Дно тут крепкое, вряд ли кто-то стал бы в дно мины ставить. Глупо это.
Выбравшись на очередной камень, Котенок перевела дух. Оглянулась – и холодная струйка пота пробежала между лопаток. Хорошо видимый в прозрачной воде, прислонился к тому самому «крепкому» булыжнику темно-зеленый металлический цилиндр. Прыгни она на камень, «подарок» неминуемо бы упал от толчка. Даже от волнения воды упал бы. На первый взгляд, в него вполне можно запихать не менее полукилограмма взрывчатки. Рванет такой – костей не соберешь!
А водичка-то холодная! Да и глубина тут у протоки поболе чем по щиколотку будет. Ай! Сапоги залила! Марина уже подняла было ногу, чтобы выбраться на следующий камень и переобуться, как вдруг замерла. Возле самой ноги, вплотную к камню, из воды высовывался какой-то темный цилиндр с «тройником», замаскированным пучком травы, от которого вправо и вперед протянулись тонкие проволочки, а сверху торчали три «усика» SMiZ 35. Мина! В воде! Вот тебе и раз! Не иначе как сюрприз самого деда. Вряд ли эта установка штатная. Если бы пошла дальше к бревну, рассчитывая на то, что мин тут нет, напоролась бы.
Ничего, потерпим… походим с мокрыми ногами… Втыкаем рядом с камнем очередную веточку, оглядываемся как следует. Теперь щуп вперед, правее проволочки. Вязко, но протыкается. Шаг вперед, опять смотрим. Щуп вперед, шаг вперед, пауза… переведем дух. Опять смотрим, щуп вперед, шаг вперед…
А вот и третье бревнышко. И лежит очень удачно. Из воды протянуто прямо на высокий берег. Даже слишком удачно. Если на него ступить, то всю прибрежную трясину перейти можно. И опять что-то загудело внутри. Ступать нельзя. И трогать нельзя. Даже думать об этом не буду.
Котенок со вздохом воткнула в ближнюю кочку ветку, наклонив ее на бревно, и принялась прощупывать штыком прибрежную трясину.
А вот и берег! Такая «переплюйка» и столько сил отняла! Так хочется присесть, вылить воду из сапог, перемотать портянки, дух перевести. Времени-то еще много в запасе, дед меня не ограничивал, можно не спешить… Вот и кочечка такая удобная, как специально поставлена тут… Стоп, «как специально»! Не мог этот хитрый дедок такую удобную кочечку мимо пропустить. Никак не мог. С начинкой она, верно говорю!
Штык легко вошел в кочку, не встречая сопротивления. Не может быть! Еще и еще раз левее и правее первого прокола. И опять ничего. Не может быть! Неужели? Можно сесть? Рука сама потянулась отвести с кочки веточку, что торчала откуда-то сзади. Стоп! А ведь это мусор! Ну да, точно – мусор! Тот самый, о котором дед говорил. Слишком толста и разветвлена эта веточка, чтобы при такой длине быть выросшей на корню. Не поется! Котенок внимательно оглянулась, и руки сами уверенно воткнули вешку перед такой удобной кочкой. От греха подальше!
Дальнейший путь, на первый взгляд, ничего сложного собой не представлял. Опять глядеть в оба. Потом щуп под углом тридцать градусов. Опять и опять. Ничего! Шаг вперед. Опять осматриваем. Опять щуп вперед, еще и еще… И вновь поплыла фигурка над поляной, с каждым шагом приближаясь к противоположной опушке.
Что это там? Краем глаза она уловила какое-то движение в тени опушки. О, да тут уже все наши собрались! И опять дед на пенечке сидит, прямо глазами меня сверлит.
И вот – дрожащая рука коснулась березовой коры…
– Все? – инструктор стоял почти рядом с ней.
– Вроде бы…
Михаил Владимирович вздохнул. Присел на корточки и разгреб листья позади ног Марины.
– Сюда погляди…
Из-под прошлогодних листьев показался маленький деревянный пенал.
– ПМД?
– Она самая. Деревянная, нажимного действия. Сама не подорвалась – молодец. Но не нашла! А это – все же минус тебе, ведь за тобой люди пойдут! Хотя в остальном у тебя сплошные плюсы. Смекай, за что?
– Кочка?
– Верно. И бревнышки, и валуны на ручье. Как обо всем догадалась-то?
– Ну, во-первых, мне мой прежний учитель рассказывал, что надо ставить себя на место противника. Думать, куда сам «сюрприз» поставил бы. Во-вторых, вы сами говорили, что наш мусор, – упирая на слово «наш», произнесла Марина, – в глаза не бросается. Я его искала и нашла.
– Так-то! Ну, молодца, кошечка ты наша! Молодца! Так-то, товарищи курсанты, – обернулся дед к стоявшим позади него условно убитым, – первый из вас сдал зачет на удовлетворительно. Завтра ваша очередь.
Народ понурился, воочию представляя себе завтрашний день.
– Хотя у нас есть еще один живой, – вспомнил Михаил Владимирович. – Помнится мне, Кашин у нас жив и делом занят. Пойдемте-ка поглядим, что он там натворил?
Кашин лежал с закрытыми глазами и грелся на солнышке, совершенно забыв про все окружающее…
Жестом остановив личный состав, инструктор достал из кармана небольшую баночку, из которой торчал отрезок какой-то веревки, и, чиркнув по ней коробком, тихонько подбросил ее как раз к ногам «спящего красавца».
– Ложись, – все поняли скорее жест, чем приказ, произнесенный шепотом, и залегли.
– Ба-бах, – рявкнула банка, и из облака белого дыма, что взметнулось на месте падения банки, вдруг выкатился ошалевший курсант Кашин собственной персоной, отплевываясь и откашливаясь от едкого дыма!
– Что же ты, аника-воин, поспешил на боковую – сны глядеть, а об охране не позаботился? Или, думаешь, тут безопасно? Ты хоть задание-то выполнил?
Курсант быстро закивал головой, давясь от сильного кашля.
– Показывай!
Кашин с трудом умерил кашель и подвел всех к тропинке. Михаил Владимирович присел на корточки.
– Так. Мина «Эс» с взрывателем зет-зет тридцать пять! А где нажимные?
Не говоря ни слова, Кашин отвел всех метров на пять левее, на взгорок. Дед остановил его жестом, потом достал папироску, прикурил ее, внимательно разглядывая бугор, размером примерно пять на восемь метров. Затем подошел к какой-то, только ему приметной, точке, встал на колени и, склонив лицо к самой земле, внимательно рассмотрел что-то на земле, после чего подозвал остальных.
– Смотрите, запоминайте, но всем молчать, пока сам не спрошу.
Инструктор еще раз огляделся, потом аккуратно прощупал пальцами по краям дернину, лежащую перед ним.
«Как он увидел, что именно под ней мина? – подумала Марина. – Ведь ничем этот кусок травы от окружающих не отличается?»
А дед продолжал свои пассы.
Он аккуратно приподнял правый край дернины и осторожно запустил под нее свою ладонь.
– Ага, – сорвалось у него с уст довольное восклицание, после чего он медленно приподнял и отложил в сторону дернину, открыв взорам всех круглый «пятак» взрывателя DZ 35. Затем он аккуратно очистил его голову от земли, аккуратно углубился в землю пальцами.
– Так, тушка немецкой гранаты! Молодец, – добавил он, обращаясь к курсанту, – догадался!
Тем временем его пальцы продолжали путешествие вокруг цилиндрического корпуса торчащей в земле гранаты. Внезапно он хмыкнул, не спеша поднял закопанное сооружение на уровень глаз и рассмеялся.
– Ну, ты, брат, дал! Так-то!
– Что? – обеспокоенно отозвался Кашин.
– Мину-то ты поставил – и поставил хорошо, а вот в боевое положение ее не перевел. Что же ты?
– Как это?
– А так! Вот тут под «пятаком» находится чека, так вот ее надобно было выдернуть. А мне, при разминировании, требовалось воткнуть туда вот этот гвоздь. Я его тычу, ан он не лезет. Смотрю, а чека-то на месте.
Инструктор не спеша выкрутил взрыватель из тела «яйца», обдул его и протянул экзаменуемому.
– Гляди! Вот эту гаечку надо было открутить, тогда этот штифтик с колечком выдернутся, и мина встанет на боевой взвод.
Лицо Кашина перекосилось, и он от досады хлопнул себя по лбу рукой.
– Ну, дурак, – сорвалось у него губ.
– Товарищ… дед, а можно вопрос? – подал голос Виктор.
– Конечно!
– А зачем вы мину снизу прощупывали? Ведь у гранаты донного взрывателя быть не может.
– Донника у гранаты нет, это так, но под гранатой мог находиться сюрприз разгрузочного типа.
– А разве у вас в ранце есть такой?
– Ну, во-первых, из того, что лежит у меня в ранце, можно собрать и черта лысого, а во-вторых, никогда не надо считать, что ты работаешь с бутафорией. Когда-нибудь тебя это может подвести.
Говоря это, дед вкрутил в «яйцо» штатный немецкий гранатный запал, потом открутил зеленую крышечку. Высвободив веревочку, дернул за нее и громко заорал: «Ложись!»
Все повалились на землю, а метрах в тридцати позади них раздался резкий разрыв гранаты.
Все не торопясь поднимались с ошарашенными лицами, но больше всех ошалел Кашин.
– Так все они были … боевые?
– Ну да, – спокойно отозвался инструктор, забыв добавить, что капсюли-детонаторы во взрывателях, которые он дает курсантам, пустые, а для спектакля с «яйцом» он всегда носит в нагрудном кармане френча боевой запал. Он, не торопясь, подошел ко второй только ему приметной точке и аккуратно вытащил из земли стандартный подрывной заряд массой двести граммов, оснащенный «усатым» SMiZ 35.
– А все-таки, что можно собрать из вашего ранца для разгрузки? – напомнил о своем существовании Виктор.
– Можно я отвечу? – неожиданно для себя вызвалась Марина.
– Ну, давай, – одобрительно отозвался дед.
– Для разгрузки можно использовать гранату Ф-1. У нее взрыватель это делать позволяет. Вытащить кольцо и придавить предохранительную лапку каким-нибудь предметом. Как только его уберут, лапка отлетит, и граната бабахнет.
– Откуда это? – заинтересованно приподнял бровь инструктор.
– Мне мой прежний учитель рассказывал. У них, бывало, подобным образом враги тела убитых минировали.
– Хм! Интересный у тебя инструктор был. Второй раз ты мне про него любопытные вещи рассказываешь… И что еще он тебе показывал?
– А у вас такая граната есть? И стакан.
– Ну, граната имеется, а стакан в лесу откуда? Хотя вот – есть металлический стаканчик от немецкого бритвенного прибора. Он почти тех же габаритов, что и обычный стакан. Только давай-ка я ее зубов лишу. Так-то оно поспокойнее будет…
Он вывернул запал Ковешникова, аккуратно выкрутил из него детонаторную трубку, заменив ее почти такой же, только алюминиевой.
Построив курсантов полукругом, инструктор кивнул Марине.
– Ну, давай! Показывай!
Оглядевшись по сторонам, она выбрала куст. Наклонила одну из веток к земле и шнурком прикрепила к ней гранату. Потом копнула ножом землю и в получившуюся ямку подошвой сапога затрамбовала стакан. Наклонила ветку к земле таким образом, чтобы граната опустилась в стакан, а сверху положила длинную палку. Приотпустила наклоненную ветвь. Шнурок натянулся, но положенная сверху палка удержала гранату в стакане. Подойдя к обрубку дерева, девушка подкатила его поближе и положила на него кривой сучок. Одним концом засунула его под лежащую поперек стакана палку, а вторым вывела наискось на тропу. Наклонилась к стакану, вставила между его стенкой и рычагом взрывателя щепку. Осторожно вытащила чеку.
– Ну… все.
– Та-а-ак… сказал бедняк… – протянул старый сапер и присел у сооружения. – Любопытно… хотя немного громоздко.
Дед опять задумался.
– Противопехотная мина из охотничьей кулемки, – он усмехнулся, – сучок, стало быть, в сторону отпихнут, он палку эту и столкнет… Так-то!
Стукнул, падая на землю, сучок, откатилась в сторону палка и, не удерживаемая ею более, взлетела над землей граната. Щелкнул капсюль-воспламенитель, и все курсанты автоматически упали на землю.
– От падения тут толку мало, ребятки! Граната в воздухе рванет, метрах в полутора от земли. Разлет осколков отсюда будет – мама не горюй! Хоть лежи, хоть пляши – итог один! Считай, каждый из вас огреб! Интересная придумка…
Сапер подумал, еще раз глянув на сооружение.
– Немного громоздко, но придумано толково. Оборонительная граната над землей много чего натворить может. Таким макаром в финскую войну лахтари нам много проблем организовали. Они свои мины и гранаты, почти такие же Ф-1, только французские с запалом Роланда, или наши трофейные на уровень пояса, а то и на уровень плеч поднимали. От снега. Правда, не так хитро. Просто к деревьям привязывали и от чеки проволочку протягивали вниз и поперек тропы. Молодец, курсант! От лица службы – благодарность тебе объявляю! За весь сегодняшний день от меня с искренним почтением! – дед уважительно склонил голову.
– Служу трудовому народу! – автоматически вытянулась она по стойке «смирно».
– Если других дел нет, мы с тобой еще после окончания занятий посидим. Чайку попьем, разговоры разные поразговариваем. Про учителя твоего и прочее…
День за днем, час за часом – и Марина постепенно втянулась в непривычный ритм тренировок. Иногда поутру дежурный спрашивал – а не слышал ли кто-нибудь из курсантов ночью чего-нибудь? Что именно и во сколько? Это мог быть громкий звук, выстрел, звонок – все что угодно. Такие же вопросы задавались и по вечерам, перед ужином. Постепенно мозг уже сам по себе начинал автоматически вычленять среди повседневных звуков что-то необычное. Сначала это вызывало недоумение – что такого необычного в выстрелах и взрывах, когда под боком стрельбище и саперный полигон?
– Да не всякий выстрел вовремя, – ответил им на этот вопрос майор. – На занятиях ничего удивительного в таких звуках нет. А вот во время обеда… или после отбоя – тут уже совсем другая песня. Некому в это время шуметь!
Телефонограмма
Сегодня, 23 апреля 1942 г. в 04.20 противник сбросил воздушный десант в районе расположения штаба … стрелкового корпуса. Самолеты, осуществлявшие выброску десанта, следовали в общем строю с бомбардировщиками, осуществлявшими воздушный налет на аэродром «Молодечное», и поэтому не были своевременно идентифицированы постами ВНОС[1] как транспортные.
Воспользовавшись халатностью часовых, группа немецко-фашистских диверсантов проникла на территорию штаба, где попыталась осуществить захват оперативных документов и уничтожение командования корпуса. В завязавшейся перестрелке десант понес потери и отступил, не доведя свой умысел до конца. Однако при отступлении парашютистами противника был похищен и уведен в лес начальник оперативного отдела штаба … стрелкового корпуса полковник Венедиктов А.П. Это было выяснено только по окончании боя. В результате проведенной проверки полковник не был обнаружен ни среди живых, ни среди мертвых. Принятыми мерами обнаружить и отбить его не представилось возможным.
Наши потери, по состоянию на 07.35 23 апреля составляют:
Убито шесть средних и восемь старших командиров. Погиб начальник штаба корпуса – генерал-майор Литвинов В.В. Ранено пять старших и три средних командира.
В бою погибли двадцать три бойца из состава роты охраны штаба и роты управления. Тридцать восемь бойцов ранено.
Потери противника составляют:
Один офицер (гауптман) и восемь солдат.
Среди нападавших имеется большое количество раненых, о чем свидетельствуют многочисленные следы крови и остатки перевязочного материала.
ВРИО начальника штаба… стрелкового корпусаполковник Горячев Н.Н.
– Садись, майор! – полковник Чернов указал на стул.
Гальченко, не ломаясь, присел.
– В общем, так, дорогой ты мой, дела у нас хреновые!
– У нас? – удивленно приподнял бровь собеседник. – С какого это рожна? Вроде бы без происшествий все…
– Ну, не лично у нас, не в школе, я имею в виду. Вчера ночью на штаб корпуса было совершено нападение – немцы десант сбросили. Тихо подобрались, сняли часовых, закидали гранатами караульное помещение. Словом – отработали по-полной. Даже начштаба подстрелили – угораздило же его в этот момент совещание проводить.
– Нехило… мастерски сработали.
– А ты думал?! Там тоже, понимаешь ли, не лопухи – тебе ли не знать? Так что тут вся округа на ушах стоит да землю роет.
– Ну, а наша роль в этой кутерьме какая? Не в гости же вы сюда приехали?
– Дело в том, майор, что немцы не просто так на штаб навалились. Как раз получено было указание о разработке важной операции фронтом. И эти субчики утащили в лес начальника оперативного отдела корпуса.
Майор присвистнул.
– Ничего себе! Извините, Михаил Николаевич.
– Да я точно так же отреагировал, когда об этом узнал! – полковник раздраженно махнул рукой. – Будто у нас своих задач нет!
– Надо понимать, Михаил Николаевич, нас тоже к этим поискам пристегнули?
– Правильно мыслишь…
– И я должен поднять в ружье комендантский взвод, чтобы прочесывать лес?
– Ну, совсем-то уж за дурака меня не считай, Александр Иванович. Не первый год знакомы чай!
– Извините, товарищ полковник.
– Ладно, не дуйся! Тут идея похитрее есть…
Полковник пододвинулся к столу и разложил на нем карту.
– По имеющимся сведениям, Венедиктов ранен.
– Начоперотдел?
– Он самый. Идти долго не сможет, если вообще в состоянии это делать. Немцы, ясное дело, полковника не бросят, на руках понесут. Но далеко они его так не утащат, а уж через фронт…
– Понятно.
– Мы перехватили их радиограмму – они просят самолет. Да и другие сведения у нас уже имеются. Не все тут лаптем щи хлебают!
