Александр Конторович
Пепел на зеленой траве
– А с чего ты это…
– Тот приказ, что ты мне принес. Там недвусмысленно говорилось, что при невозможности произвести запуск курьер обязан задействовать резервные мощности. Вот и прикинь – как далеко от нашей базы он мог уйти, если бы мы не смогли стрелять?
– Да фиг его знает! Ежели рогом упереться – далеко утопать можно…
– Не спорю, можно. Но – не слишком далеко. До Камчатки уж точно бы не дошел. Да и не пошел бы…
И я не возражаю – ему свою кухню лучше знать.
Уехал Лизунов. А я все стоял у калитки, провожая взглядом машину ракетчиков. Задел он меня за живое – сильно задел. Вот и думай теперь…
РАПОРТ
Докладываю Вам, что объект «Хромой», после визита к нему начальника спецобъекта РВСН, покинул квартиру и дальнейший разговор происходил вне контролируемого помещения. Запись разговора в комнате – прилагается.
Начальник узла связи особого назначенияКапитан Марков И.И.
РАДИОГРАММА
Генерал-майору Тупикову М.П.
Прошу Вас срочно прибыть в Рудный для решения важных вопросов.
Генерал-лейтенант Широков Д.П.
ШИФРОГРАММА
«Зоркому».
Прошу проконтролировать выезд генерала в город. Обо всем подозрительном – докладывать немедленно.
«Мазай»
ШИФРОГРАММА
«Мазаю».
Генерал выехал сегодня в 11.00. Нахожусь в группе охраны. Численность группы и сопровождающих генерала офицеров – двадцать один человек. Один «мамонт», один бронетранспортер и две КШМ.
«Зоркий»
РАДИОГРАММА
«Страннику».
Встреча по варианту номер четыре. Завтра в пятнадцать часов. Подтвердите получение.
«Аякс»
РАДИОГРАММА
«Аяксу».
Пятнадцать часов, завтра, вариант четыре.
«Странник»
Генерал внешне напоминал танк – такой же крепкий, мрачный и целеустремленный. Сходство усиливал и еле ощутимый запах солярки, исходивший от его комбинезона. Поздоровавшись с Широковым, Тупиков снял танкошлем и положил его на стол. Уселся и неторопливо осмотрелся по сторонам.
– Основательно вы тут обустроились!
– Обстановка… – развел руками зампред. – Надо постоянно быть в курсе дела, вопросов столько, что люди с ног просто уже валятся.
– А где Рыжов?
– Спит, я его домой отправил. На него уже смотреть невозможно, который день на ногах! Пусть отдохнет.
– Заслужил, – коротко кивнул Тупиков. – Майор столько тут дел на себя навалил… как еще держался-то?
– Уже подполковник, звание ему давно присвоили, да только вот сообщить вовремя не вышло.
– Ну, хоть так-то.… У вас, товарищ генерал-лейтенант, ко мне вопросы какие-то есть? Или как?
– Давайте, Михаил Петрович, я вам сначала обстановку поясню, а потом уж и на вопросы отвечу. Хорошо?
– Пойдет, – кивнул танкист и пригладил ладонью седую прядь на виске.
– Значит так! По состоянию на сегодняшний день, – Широков щелкнул кнопкой мыши, и на мониторе появилась схема, – мы контролируем вот эти районы.… Здесь, здесь и вот тут – тоже есть уцелевшие люди, с ними установлена связь. Эти значки – места, где присутствует кое-какое подобие порядка, но туда мы пока не добрались. Вот эти метки – тут пока ясности нет, мало сведений. Но люди какие-то тоже присутствуют, это точно.
– А вот это? – танкист указал на обширные серые пятна, густо покрывавшие экран.
– Сюда зафиксированы попадания, есть жертвы и разрушения, но больше ничего нам неизвестно. Мы направили несколько групп на разведку, вернулись пока только две. И… словом, ничего хорошего.
Широков взял со стола бутылку с водой и налил себе стакан. Вопросительно посмотрел на собеседника – тот кивнул. Взял предложенный ему стакан и отпил пару глотков.
– Продолжу! – откашлялся зампред. – Для ясности – меня никто специально на это не уполномочивал, просто я оказался старшим по званию офицером. И, соответственно, принял командование. Надеюсь, Михаил Петрович, по данному вопросу у нас с вами разногласий не возникнет?
– Нет, – сухо ответил Тупиков. – Это вполне понятное для меня положение вещей.
– Хочу сразу сказать! – поднял палец генерал-лейтенант. – Какие-либо игры в демократию я устраивать не собираюсь. Военное положение никто пока не отменял. Но и Бонапартом стать не стремлюсь.
– Нормально, – снова кивнул танкист. – И по этому пункту у нас с вами разногласий быть не может.
– Рад, что мы одинаково мыслим! – чуть наклонил голову его собеседник.
– Далее. Руководить везде и всюду чисто военными методами, однако же, не всегда эффективно и правильно. Здесь я рассчитываю на всемерное содействие энергичных людей из числа местного населения – без учета ранее занимаемых ими должностей. Полагаю, что таковые вскорости найдутся и здесь.
– А у вас как? – заинтересованно приподнял бровь танкист. – Есть такие?
– И достаточно много! – улыбнулся Широков. – Причем не всегда из прежнего руководства. Оно, знаете ли…
– Знаю, – ухмыльнулся Тупиков. – И у нас подобные были…
– Так что ж я тогда перед вами Ваньку валяю? – покачал головою зампред. – Кстати, и я сам тоже никогда к небожителям не относился. ЦОС – слышали про такую контору?
– Нет. А должен был?
– Да как вам сказать… Словом, когда надо было что-то пояснить почтенной публике, на экраны телевизора выпихивали меня – оправдывайся! Прикрывай наши задницы и отмаливай грехи!
– Получалось?
– По-разному… Чаще – да, чем нет. Кое-какой опыт в общении с прессой имелся. Да и был я для них не совсем чужим – приходилось сталкиваться по линии прежней работы. А руководству ФСБ и нужна была такая «говорящая голова». Которая будет пояснять окружающим, что все они – болваны беспросветные, не понимающие тонкой игры спецслужб. А при необходимости, мною можно и пожертвовать, обвинив в некомпетентности и незнании азов – да все ведь так и было на самом деле. Но я оказался способным учеником – многое успел понять. Вот и получил генеральское звание. Соответственно выросли и ставки – теперь приходилось втирать очки уже нашим зарубежным друзьям. Тоже, знаете ли, на этом поприще преуспел – на меня спихнули и международное сотрудничество. Поиски особо опасных террористов кто-то ведь должен координировать? Вот и повысили, так сказать… тут тоже не все гладко, порой такие подводные скалы вырастают! – Широков аж крякнул. – Словом, так оно и пошло. Розыск, организация задержания, экстрадиция… потом согласование операций, после этого, других – больше масштабом. Пять лет на этом посту! Врагу не пожелаешь…
– Надо же! – покачал головою танкист. – И у вас там свои войны…
– Да еще какие! Даже и гробы-то не всегда бывают.… Хотя боевым офицером меня можно называть с бо-о-ольшой натяжкой!
Тупиков неожиданно улыбнулся – словно танк раскланялся.
– Ну, если у вас там все такие, как Рыжов…
– Всякие есть… – неопределенно ответил генерал-лейтенант. – Так что вы уж не коситесь на меня, как солдат на бомжа. Понимаю, я тоже не всеведущ, многого не знаю, но ведь работать-то нужно? А кому, если не нам с вами? Отойдем в сторону – народ может и не понять…
Этот кабинет ничем не отличался от множества других. Обычная дверь, ничего особенного.… Да и обитатель его, одетый в военную форму с погонами полковника, тоже никак не выделялся среди прочих офицеров, приехавших с Широковым. Занял отведенный ему кабинет, развернул на столе ноутбук и углубился в работу. Иногда он покидал свое обиталище и куда-то уезжал. Причем всегда ездил в одиночестве, водителя у полковника не имелось. Он быстро примелькался и совершенно затерялся среди других посетителей и работников этого дома.
Вот в этот кабинет и постучалась Гадалка, прибывшая в город вместе с танкистами.
– Разрешите?
– Заходите, Галина Петровна! – приподнялся ей навстречу хозяин кабинета. – Заждался уже вас!
– Ну, в том моей вины нет, товарищ полковник. Как доехали – так я сразу и к вам…
– Ничего-ничего! – поднял ладони тот, – я все понимаю и не в претензии. Как добрались-то?
– Трудно… Дорогу размыло кое-где, если б на обычных машинах шли, то и к завтрашнему дню не поспели.
– Ну и ладно! Добрались же? Присаживайтесь, я сейчас чаек организую…
Полковник быстро вытащил из шкафа чайник с водой и воткнул вилку от него в розетку.
– Отвык уже от такой роскоши, – пожаловался он снайперше. – Это у вас тут все, как и прежде, а мы все больше кипятком с кухни пользовались.… Да.… Ну, ничего, скоро уже все восстанавливать начнем…
Несмотря на явное дружелюбие, проявляемое полковником, Галина сидела молча и никак на это не реагировала.
– Мучить вопросами не стану, Галина Петровна, про выполнение задания я в курсе. Хочу выразить благодарность от лица командования, справились с ним великолепно! Только зачем в эту кашу полезли? С десантом-то воевать вам для чего? И так людей для этого достаточно…
Пристальный взгляд Гадалки скользнул по его лицу, глаза чуть прищурились – и полковник оборвал свою речь.
– Г-х-м-м… о чем это я… А! Какие потребности имеете в снаряжении?
– Вот список, – на стол лег лист бумаги. – Нужны батареи, боеприпасы – там все есть.
– Понятно, – хозяин повертел список в руках. – Выполним, ресурсы пока имеются.
Зашипел, пуская пар, чайник. Полковник захлопотал у стола, разливая чай и вытаскивая из того же шкафа тарелку с печеньем и банку с сахаром.
– Вы пейте, голубушка, пока чай горячий, вы ведь именно так любите?
Девушка ничего ему не ответила, но собеседника это ничуть не смутило – привык уже к такому поведению за несколько лет. Молчание продолжалось недолго, чашки с чаем опустели, и Галина вопросительно посмотрела на полковника.
– Ну, да! – словно что-то вспомнив, кивнул тот. – Есть для вас работа…
На стол легла тонкая папка.
– Запомните этого человека.
– Есть, – кивнула девушка. – Можете убирать.
– Так вот, буквально на днях мне предстоит с ним встретиться. Его будут сопровождать и охранять. В том числе – и ваши… г-м-м… коллеги. Ваша задача – по получении сигнала охрану ликвидировать. Этого человека не трогать, он должен остаться жив и невредим.
– Всех?
– Тех, кто может представлять опасность. Прочих – на ваше усмотрение.
– Вы говорите – мои коллеги.
– Да. Могут быть, и даже наверняка.
– Горюнов? Еж?
– Он.
– Понятно… Его я тоже должна…
– Я же сказал – на ваше усмотрение. Если будет представлять опасность… – полковник развел руками. – Разве вам, Галина Петровна, надо что-то объяснять дополнительно?
Хотя я и не хожу пока на работу (в смысле – официально), это не слишком сильно меня разгружает. Народ по наработавшейся привычке ищет Рыжова в штабе и, не отыскав, прется прямо ко мне домой. Так что палисадник под окном давно уже превратился в импровизированную переговорную комнату.
Ольга Ивановна, узрев такое покушение на лелеемый ею садик, ворчит и грозит пообрывать уши всем моим визитерам. Приходится соблюдать там чистоту и стараться не вытоптать ненароком травку и какие-то цветочки. Впрочем, зная суровый нрав моей квартирной хозяйки, местные ребята и так ведут себя максимально предупредительно. Во всяком случае, порядок в садике поддерживают тщательно.
Вот уже второй день мы там заседаем. Вопросов у людей возникло множество, и не на все я могу дать точный и исчерпывающий ответ. Не все мне ясно пока и в деятельности команды Широкова. Нет, ругать их не за что – по крайней мере, пока. Ничего ужасного никто из них не совершил – напротив, всеми силами способствуют восстановлению связи и оказывают максимально возможную помощь всем пострадавшим.
А таких великое множество. С городских складов вывозят уголь, лес и продовольствие. Направили и несколько эшелонов с топливом – железку восстанавливают ударными темпами. Понятное дело, это не всем по душе. Мои собеседники как-то уже привыкли к тому, что голодная и холодная зима им не грозит, запасы есть. И вот – нате вам, вывозят их!
Стараюсь объяснить, вроде бы, пока получается. Но тем не менее кое-какие вопросы появляются и у меня…
Вот проскочила маленькая такая весточка – попытались (под благовидным предлогом, разумеется) ограничить количество вооружения у населения. Ну, против сдачи пулеметов и минометов на склады (да и гранатометов тоже), никто, в принципе, не возражал. Да это и понятно – танковых десантов (надеюсь) в обозримом будущем нам ожидать, вроде бы, неоткуда. А вот нездоровый интерес к карабинам и автоматам – ну, уж фигу! Вылезут из тайги очередные мерзюки – чем встречать станем? Прусь в штаб и на повышенных тонах разговариваю с полковником Нестеровым – это его ребятки проявляют нездоровую активность.
Полковник, несколько опешив, пытается воздействовать на меня авторитетом и намекает на субординацию. Чего совсем уже делать не следовало!
– При всем уважении к вашим погонам, товарищ полковник, для местного населения вы и вся ваша команда никто и звать вас никак! И слушают вас всех, равно как и генерал-лейтенанта, исключительно потому, что никто из нас своего возражения по этому поводу не высказал. Ни я, ни Ванаев, ни Калин, ни кто-либо иной. Поймите, вы все пока никакого веса в глазах местного населения не имеете вовсе. Ну и что такого, что у вас на плечах большие звезды? Здесь никто и никогда на это не смотрел раньше, да и сейчас не собирается. Авторитет в данных краях зарабатывается делом – а вот с этим у вас пока не очень… нет очевидных плодов, понимаете? Вы куда-то отправляете уголь, нефтепродукты, лес – куда и кому? Никто этого толком не знает – вы не удосужились пояснить, пришлось узнавать это самим, благо возможности есть.
Нестеров пытается что-то возразить, но я его бесцеремонно прерываю.
– Успеете еще, товарищ полковник! Ваши подчиненные вам этого не скажут, так слушайте тех, кто в этом понимает больше вас! Какой умник вам посоветовал разоружить население?
– Но… это же нарушение законов!
– А насрать! – взрываюсь я. – Кого они защитили, эти ваши законы? От вооруженного мародера вы мне чем прикажете защищаться – уголовным кодексом?! Полицию позвать? Хорошо, только вот беда – с того света не возвращаются! А они все там – первые легли! Не помог им никто из местных – нечем было! Зверье понимает только силу! Загляните на местное кладбище, там более трехсот могил тех, кого убили беглые зеки! Где вы все были в этот момент?! Отчего никто на помощь не пришел? Где были ваши бойцы, когда вражеский десант пер к городу?
Полковник суетливо перебирает бумаги на столе. Он растерян и подавлен – надо думать, таким тоном с ним давно никто не разговаривал. Уж младшие-то по званию – однозначно.
Но жалеть я его не собираюсь.
– Терпите, полковник! И забудьте про командный тон – здесь его не понимают. И понимать не хотят. Учитесь разговаривать с населением, приказов тут никто слушать не обязан. Тем более – ваших. Заслужите их уважение делом, а не глупыми распоряжениями. Вы же никому и ничего объяснять не пожелали – сразу начали командовать. Вас слушают – пока. До тех пор, покуда ваши приказы не противоречат здравому смыслу. Помочь соседям – святое дело! И помогают. Рубят уголь, валят лес, добывают нефть – надо помогать! А тут эта глупая инициатива с разоружением… Кто ее автор?
– Подполковник Литовкин…
Распахиваю дверь в коридор – там, привлеченные громкой перебранкой, столпились несколько человек. В форме и без нее.
– Литовкина сюда! Пулей!
Пока разыскивают подполковника, я, уже более спокойным тоном, поясняю Нестерову некоторые тонкие моменты местной жизни. Стук в дверь – на пороге нарисовался грузный мужик с погонами подполковника.
– Разрешите, товарищ полковник?
– Литовкин? – недобро щурюсь на него.
– Да… а вы, простите…
Хватаю подполковника за рукав и бесцеремонно волоку на улицу. Там возле крыльца собралась нехилая такая кучка мужиков мрачного вида. Подхожу к ним.
– Вот, мужики, вы спрашивали – у кого такая умная мысля про разоружение родилась? Вот он, автор, перед вами. Можете ему вопрос задать лично. Но, душевно вас прошу, без перегибов!
Подполковник растеряно смотрит на крыльцо – в дверях соляным столбом застыл его начальник. Никакой помощи подчиненному он оказывать не спешит.
Народ зашевелился, обступил растерянного Литовкина.
– Ну что ж, друг ситный, – берет его нежно за руку один из бородачей. – Пойдем прогуляемся…
– Куда?
– А тут рядом. До кладбища – там мои все рядышком лежат. Вот и объяснишь мне тамотка – каким-таким грозным документом я их защищать был должон от пуль бандюковских-то… И как нам впредь в подобных случаях поступать – ты ж у нас умный, раз идею эдакую двинул! Не то, что мы, жители таежные! Стал-быть, знаешь, как такую задумку исполнять. Вот нам все и разъяснишь…
Проводив глазами удаляющуюся процессию, оборачиваюсь и ехидно подмигиваю полковнику – на скорое возвращение своего «умника» он может не рассчитывать…
РАЗГОВОР…
– Это плохо!
– Кто б спорил! Но авторитет подполковника среди местных жителей достаточно высок, и предпринять какие-либо шаги в его отношении… словом, в данный момент это нереально.
– И какие будут у вас предложения?
– Ну… мы рассматривали два возможных варианта. Первый связан с этим…
– Я понял.
– Есть и второй – он основывается на повышенном чувстве ответственности объекта. Он попросту не сможет проигнорировать некоторые обстоятельства и неизбежно примет наше предложение. Так или иначе, а отсюда он уедет. Причем самостоятельно и без какого-либо давления с нашей стороны. А уж там.… И, главное, никто не сможет нас ни в чем обвинить!
– Хм! Интересный вариант! Сколько времени вам потребуется на подготовку?
– Дней пять – это, как минимум.
– М-м-да! Слишком долго!
– Иначе нельзя. Операция должна быть подготовлена безукоризненно. Да и этот-то срок, по здравому разумению, совершенно недостаточен.
– На какой стадии находится эта операция?
– На начальной. Пока мы только ведем сбор информации, активных действий никто не предпринимал.
– Начинайте. А я, со своей стороны, приму меры для подстраховки. Ошибки допустить мы не можем! И… пожалуй, мы кое-что переиграем… Так будет лучше…
Этот участок дороги выглядел почти заброшенным. Иногда – но не чаще пары раз в неделю – по нему проезжала машина дорожников, которые осматривали дорожное полотно и устраняли всяческие неприятности. В основном – в виде упавших деревьев. Данным путем не пользовались – была более короткая дорога. Но в порядке поддерживали, мало ли… В городском руководстве присутствовали неглупые люди, хорошо понимавшие ценность дорог – куда бы они ни вели. Это ведь поддерживать в порядке просто, а вот заново строить… Таких ресурсов попросту не имелось.
Так что и за остановившейся на повороте машиной наблюдать было некому, прохожие здесь отсутствовали.
Водитель автомашины, заглушив двигатель, вылез из кабины и присел на пенек у обочины. Снял кепи и подставил лицо неярким солнечным лучикам. После того, как замолк ворчавший на низких оборотах двигатель, в тайге на некоторое время воцарилась тишина. Потом несмело свистнула какая-то птичка, откликнулась другая – и вскоре в лесу зазвучала привычная перекличка его обитателей. Закрыв глаза, водитель вслушивался в эти звуки, и на его лице понемногу проступало выражение безмятежности.
Он отдыхал. От бесконечной суеты, множества разнообразных дел и постоянного напряжения. Здесь и сейчас водитель мог позволить себе быть самим собой – обыкновенным человеком, который наконец-то выбрался передохнуть в лес. Подышать свежим воздухом, послушать пение птиц… да просто вздремнуть на природе, наконец!
Нельзя, однако, сказать, что ему это удалось осуществить в полной мере.
Какой-то посторонний звук заставил его насторожить слух. А правая рука незаметно передвинулась к внутреннему карману. Но внешне человек оставался недвижим.
– Не стремно, так-то вот? В одиночку? Лес все-таки! – прозвучал откуда-то голос.
– Лес – не город! Здесь попросту не пристанут – порядки другие, – не меняя позы, ответил водитель.
– Все едино! Я бы поберегся!
– И я берегусь, – повернул голову отдыхающий.
Напротив него, забросив автомат за спину, стоял человек в камуфляжном костюме.
– Присаживайтесь, – указал водитель на место рядом с собой. – Вы один?
– Один.
– Это хорошо! Как ваш подопечный?
– Пьет. Не всегда, но часто. Связи нет, вот он и нервничает.
– Ну, здесь я ему кое-чем могу помочь! – протянул гостю лист бумаги водитель. – На этой частоте он может выйти в эфир и в указанное в записке время передать означенному абоненту данное послание.
– Что тут? – покосился на ряды цифр лесной гость.
– Не важно. Ему – так и вовсе. Но абонент, надо думать, ответит. Вот наш дружок и повеселеет – уже не один он здесь!
– Что я должен пояснить? Откуда это послание?
– Из «почтового ящика» – ведь они у вас есть?
– Разумеется! – пожал плечами гость. – Правда, в них уже давно мышь повесилась…
– Было пусто! Теперь есть вот это!
– Понятно.… Все?
– Нет. Через три дня, в это же время и на этом самом месте, нашего друга будут ожидать.
– Кто?
– Его старый знакомый, тот, кому он обязан множеством неприятных моментов. Он, разумеется, приедет не один – вместе со мной. Клиенту скажете, что, по полученным из города сведениям, его обидчик возможно будет тут проезжать. Дорогу, так сказать, инспектировать… Здесь у него произойдет остановка – повалить дерево вы ведь сможете? Понятное дело, охрана у нас будет, это уж само собою разумеется. Поэтому у нашего друга будет только один выстрел – вы понимаете, надеюсь, кто должен его сделать?
– Понимаю… преследование будет?
– А как же! Но, это уж ваша забота – друга нашего вы мне сохранить обязаны! Не пришло еще его время.
– Только его?
– Да. Только его!
– А если он не пойдет? Струсит?
– И кто тогда укажет снайперу цель? Что, кто-то еще сможет опознать нужного человека?
– Я могу.
– Вас кто-то будет тянуть за язык? Нет? Так о чем тогда разговор?
Возвратившись домой, осторожно заглядываю в спальню (так возвышенно называется та комната, где у меня стоит кровать). Так и есть! Обе мои женщины тихо дрыхнут, почти в обнимку. Галина и маленькая коточка, которую назвали Лизаветой. Котенка забралась под одеяло и блаженно вытянулась на подушке, почти зарывшись в густые волосы Гадалки.
Вот уж, откровенно говоря, был сюрприз! Нет, то, что Галина вернется в самом ближайшем времени, я, разумеется, предполагал. Просто не ожидал настолько быстрого ее появления. А произошло все совершенно буднично – и неожиданно.
Поднявшись по лестнице после разговора с Тупиковым (это когда выходил на улицу его проводить), я внезапно обнаружил около двери чехол со снайперской винтовкой. А в ванной кто-то энергично плескался. Заглянув на кухню, обнаружил там неизменного спутника Гадалки.
Невозмутимый Олег Михайлович, пригладив свои седые волосы, неторопливо прихлебывал чай. И, что интересно, моя квартирная хозяйка вела себя с ним весьма предупредительно – даже варенья положила! А это, как я уже успел выяснить, у нее означало знак наивысшего благоволения.
– Опа-здрасьте, Олег Михайлович! Это как вы так тихо мимо меня прошли? – удивляюсь я.
– Как учили, – флегматично пожимает плечами старый диверсант. – Чего уж тут удивительного?
И в самом деле, этот дядька хоть кого за пояс заткнет, даже и не моргнет при этом. Посмотрел я как-то утром на его разминочку.… Уж где и кто там его таким штукам учил – бог весть. Но дело свое этот неведомый учитель знал добре – и смог передать ученику многое. Здоровенный мужик (а Михалыч, не уступая мне ростом, был существенно более «массивным») двигался как-то легко и непринужденно, словно бы обтекая встречные препятствия. По лесу ходил, что твой медведь! Тихо и совершенно незаметно. И ведь, вроде бы, никак специально не прятался! Просто глаз все время норовил зацепиться еще за что-то – но только не за его массивную фигуру. А уж как этот дядя руками-ногами махал… в его-то возрасте! Уж и молчу, как стрелял – практически из всего. С таким-то спутником Галина за свой тыл могла вообще никак не переживать. Правда, возраст свое все-таки брал – на дальние дистанции Михалыч был ходок неважный.
Говорил он мало – и всегда по делу. Длинных бесед не вел, больше слушал. И авторитет у него был очень даже серьезный, ребята в колонне относились к нему с уважением. Да и сама Гадалка с ним почти никогда не спорила, мужик дурных советов не давал.
Честно говоря, я и сам-то относился к нему с некоторой опаской. Кто знает, как он воспримет наши слишком уж доверительные отношения? Галину он опекал как родную дочь…
Буквально на второй день после того, как она вторично осталась ночевать в моей машине, старый диверсант, по своему обыкновению, бесшумно, возник около меня.
– Майор… ты это…часом чего не попутал?
– О чем ты, Михалыч?
– Девке и так много чего испытать довелось… негоже с ней шутки-то шутить. Ты хоть и командир, однако ж и думать надо иногда… головой, а не кой-чем другим.
– Хренасе у тебя шуточки! – покачал я головой. – Ты слова-то выбирай!
– Вот как? – слегка смягчил он тон. – Стало быть, серьезно это у тебя?
– У меня-то да! А вот у нее…
– И она у нас не из вертихвосток, – подвел итог нашему разговору мрачный спутник моей девушки. – Будем считать, что мы друг друга поняли…
Так что сегодня я даже был рад, увидев его у себя на квартире.
– Благодарствую за угощение, Ольга Ивановна! – легко поднялся со стула Михалыч. – Однако ж – дела! Не могу более у вас время отнимать, пора мне.
– Заходите, – приветливо кивает моя хозяйка, – завсегда рада вас буду видеть!
– Всенепременно! – с достоинством наклоняет голову старый злодей.
Вот умеют же некоторые! И как это у него все так ловко получается? На меня-то она до сих пор временами искоса поглядывает, а тут пять минут – и лучшие друзья! Да… много чему мне еще учиться предстоит…
Присаживаюсь тихонечко рядом и осторожно, стараясь не разбудить, глажу Галину по волосам. Закопошившаяся рядышком Лизавета, так и не открывая глаз, подсовывается под мою руку. Как бы намекая на то, что есть и иные, гораздо более этого достойные, объекты для ласки и тепла. Делать нечего – глажу теперь и ее. Коточка успокаивается и тотчас же начинает тихонечко муркотать.
Но Гадалка так и не открывает глаз, только что-то благодарно шепчет. Не мешаю ей спать, про ее особенность – спать подолгу после трудной работы – я помню. Поэтому тихонечко встаю и, пятясь, выхожу из комнаты.
Дела, навалившиеся с утра, визит к Нестерову – все это помешало мне даже позавтракать. А сейчас уже обеденное время… вот и совместим!
Хорошо, что хоть обед я успел закончить вовремя – в дверь деликатно постучали.
– Входите, не заперто!
На пороге появляется моложавый офицер.
– Здравия желаю, товарищ подполковник! Лейтенант Вострецов.
– Добрый день, товарищ лейтенант. Что опять стряслось? Кому я снова понадобился?
– Прошу прощения, товарищ подполковник, но мне Галина Петровна нужна – ее в штабе ищут.
– Хм… Да она, как бы, спит…
– Не сплю, – на пороге комнаты возникает Галина. А глаза-то сонные! Она кутается в теплый халат (наверное, хозяйка дала, я такого вообще не помню) и переступает с ноги на ногу.
Лейтенант козыряет.
– Вас полковник Морозов спрашивает. Машина внизу, я там обожду.
– Хорошо, – кивает она. – Сейчас спущусь.
Вострецов снова козыряет и закрывает за собою дверь.
– Вот же ироды! – ворчит Ольга Ивановна, возникая на пороге своей комнаты. – Нет чтобы человеку отдохнуть дать…
Появившаяся Лизавета негодующим мявканьем сообщает о том, что и про нее тоже все позабыли, никто о ней не думает и вообще все плохо. Галина подхватывает коточку на руки и прячет ее за пазуху, где та тотчас же успокаивается.
– Чаю хоть выпьешь? – пододвигаю на край стола чашку.
– А то ж! Подождут там, авось не опухнут…
Чай хозяйка заваривает правильный, с какими-то травками и корешками, он хорошо освежает и бодрит. Так что чашка такого напитка сейчас – самое то, что нужно. Вот и Галина сразу же просыпается окончательно и гладит меня по руке.
– Спасибо! Что бы я без тебя делала?
– Спала бы себе… – бурчу я в ответ, напуская показную серьезность. – Вон у тебя какая грелка за пазухой.
– Она миленькая и очень трогательная, – соглашается Гадалка. – Не обижай ее!
– С такой-то защитницей? Обидишь тут…
Все. Такая вся домашняя, чуть сонная девушка куда-то сразу исчезает. Она моментально одевается, затягивает ремень и поправляет кобуру. На секунду задерживается в дверях.
– Вот! – на стол передо мною ложится тяжелый сверток. – Это тебе! Подарок, так сказать… Ты уж его, пожалуйста, носи с собою постоянно…
– От кого же?
– Михалыч передал. Ну и от меня тоже, я с ним в этом вопросе солидарна. Все – бегу!
Чмокает меня в щеку и исчезает на лестнице.
Хм! Подарок…
Разворачиваю плотную бумагу, что там? «ПСС» – серьезная машинка! Два магазина и четыре коробки патронов. Да уж… ничего сказать не могу, старый диверсант в своем амплуа. Однако ж, такие подарки от подобного человека – это не просто так. Да и к словам Гадалки я отношусь предельно внимательно, она тоже попусту ничего не говорит. Оружие не для серьезного боя – такими пистолетами пользуются для «тихой» войны. И как мне прикажете такой намек понимать?
– Здравствуйте, Галина Петровна, – поднялся навстречу девушке полковник. – Вы уж извините, что от отдыха вас оторвал, но дело срочное. Я бы даже сказал, что касающееся вас лично…
– А именно? – глаза Гадалки сузились.
– Я вас предупреждал о том, что у меня предстоит встреча с определенным человеком?
– Да, я помню.
– Так вот, обстоятельства резко изменились – он на встречу не придет. Что-то там произошло… словом, он не вышел на связь. Зато появились некоторые другие новости – уже не столь приятные. Короче, по имеющимся сведениям, подполковника Рыжова хотят убрать.
– Кто?
– Задание поручено Ежу…
– Кто заказчик?
Собеседник Галины виновато развел руками.
– Увы, таких данных у меня нет. Пока нет. Я обращался к начальнику контрразведки, этим делом занимается у нас сейчас полковник Морозов, вы ведь его знаете?
– Знаю. А что у вас есть?
– Место. И время – предположительно. Но – повторюсь! Это не до конца проверенные сведения! Я вполне допускаю и провокацию. Правда, не совсем понимаю ее цель…
– Это так важно?
– Ну, для вас, возможно, и не очень. А вот для меня… я таких загадок не люблю! Не мальчик уже, не привык, чтобы вокруг меня такие хороводы с прибаутками водили. Сказать по правде, не очень ясен смысл этой акции. Ну да, Рыжов имеет большой авторитет в глазах местного населения. Пользуется уважением, да и человек он непростой – люблю таких и уважаю. Еще можно понять, если бы такое покушение было организовано перед высадкой десанта, но сейчас? Какие задачи пробуют решить таким образом? И кто?
– Где и когда?
Полковник расстелил на столе карту и обвел карандашом кружок.
– Вот здесь. Ориентировочно – через три дня. Отчего-то они уверены, что Рыжов поедет именно этой дорогой…
Вернувшаяся домой Галина была по-деловому собранна и неразговорчива. Никаких пояснений она мне давать не стала, буркнув, что в ихней кухне несведущий человек ничего не разберет.
Но данный ответ меня ничуть не устроил, ведь дело касалось моего близкого… да меня оно касалось! Неведомо кто будет засылать мою любимую женщину неизвестно куда… а вот фиг! Но мой напор оказался безрезультатным, Гадалка только головою покачала.
