Невозвращенец. Приговоренный – Александр Кабаков

Написано прямо в перестроечное время, как я понимаю. Страшно интересен взгляд автора на возможное развитие событий. Впрочем, тогда все ожидали катаклизма.

Еще существует понятие "диссидент", еще люди в штатском следят и бдят, но развал усугубляется, никто уже не знает, кого бояться и куда бежать, да и сами карающие органы как-то быстро становятся похожими на новоявленных рекетиров.

Молодой ученый, зная о слежке за собой и по советской привычке ожидая репрессий, убегает… в будущее. Вместе с женой – романтичной, слабой, не от мира сего. Это он так спасти ее хочет от реалий наступившей жизни.

Они оказываются в будущем, которое оказалось непонятней, беззаконней и вообще страшней того перестроечного развала, из которого они бежали. К тому же, в этом будущем из первой же машины, проезжающей мимо, смотрят глаза тех людей в штатском, которые смотрели и в прошлой жизни. Но помимо всего – еще и дула пистолетов смотрят. Похоже, беженцы попали как раз в эпицентр катаклизма.

Но они не вернутся. Герой знает, что в прежней жизни у него не было никаких возможностей сопротивляться. А здесь, в этом беззаконии и развале – есть. Все стреляют? Значит, и он будет стрелять. Поэтому он не возвращается.

Книга интересна не только для того времени, когда была написана. Со временем многое забывается или переосмысливается, и вот такое свидетельство происходящего не так давно – действительно интересно. Пока еще понятно.)

Две совершенно невнятные повести о том, что в мире воцарился сепаратизм, от России осталась только Среднерусская возвышенность, все друг друга грабят и убивают, на ночные улицы никто не выходит без оружия, но и то выживание не гарантировано. Множество сепаратистов разного толка расстреливают тех, кто им не по нраву. Мрачное повествование исполнено повторяющихся сцен убийств и грабежей.Вот как рассказывает об этом сам главный герой:

Местные выселяют неместных;

неместные по ночам режут местных;

зияют черными окнами разграбленные и подожженные дома;

трупы лежат посреди улиц, будто раздавленные куклы;

истлевают в канавах изрубленные на куски;

качаются на опорах высоковольтки повешенные;

рассыпаются прахом сожженные в автомобильных покрышках;

"проклятые колонизаторы, которые теперь заплатят за все";

"потерявшие человеческий облик националистические бандиты";

"миротворцы", стреляющие на всякий случай во все стороны…

Тем, кто видит в этом точное предсказание событий будущего, можно только посочувствовать.В повести «Приговорённый» содержатся рассуждения о том, что Запад погубил либерализм (уступки властей по отношению к террористам, наркоманам, педофилам и т.п.), а Россию – похоже, ошибки национальной политики, и о том, что зависимость от нефти – это плохо.В тексте встречаются отсылки к реальным фактам, личностям и учреждениям. В частности, на страницах книги обнаружены Комиссия Гражданской Безопасности, Центральный Клуб Конституционных Правых Социалистов Содружества, Организация Отделившихся Наций, Объединённые Боевые Силы Европы, Народное Товарищество Виртуальности, а также Святой Юрий Строитель и «Партизанская армия имени батька Луки». Видимо, это считается элементами юмора, но лично мне смешно не было.У книги есть ещё и метасюжет – с каким-то загадочным институтом и экстраполяторами – людьми, которые путешествуют во времени (одним из них является рассказчик). Сотрудники КГБ заставляют рассказчика писать отчёты о том, что он видел, на фоне этого даже развивается какая-то линия с интригами, но всё это настолько невнятно, что нет никакого интереса в этом разбираться.В целом всё уныло и беспросветно. До последнего надеешься, что автор расскажет, как, с его точки зрения, «обустроить Россию», но конструктивной программы он не даёт – говорит только о том, что неправильно. С тем, что дилогия Кабакова является антиутопией, я не соглашусь. В антиутопиях, в отличие от этих повестей, есть хоть какая-то иллюзия идеального общества.

Вот стоит талантливому человеку даже походя коснуться сюжетов, в фантастике уже давно опостылевших, и они так расцветают, что о глуховских-сталкерах и иже с ними и говорить-то неловко. Я всегда был в этом убежден, и вот подтверждение. Где-то еще я такое встречал, но где – забыл, конечно.