Александр Куприн
«N.-J.» Интимный дар императора
Госпожа Z. прямо сказала:
– Это – вещь замечательная. Только мы пойдем ее продавать не в какую-нибудь жалкую лавочку, а в лучший магазин на рю Де-ла-Пэ.
– Неловко, пожалуй.
– Вы только меня слушайтесь. Сейчас же возьмем метро на «Опера» и поедем.
– Только вы уж, ради бога, будьте такая добренькая, ведите все эти переговоры от своего имени. Я тут никуда не гожусь.
Взяли метро и поехали. Ну, уж передать, какой это был ювелирный магазин на рю Де-ла-Пэ – словами невозможно. Надо самим видеть. Впрочем, все русские эмигранты Парижа достаточно насмотрелись. «Бонжур, медам». «Бонжур, мсье». Передает г-жа Z. толстому ювелиру это самое стразовое колье и начинает петь:
– Фамильное сокровище, из знаменитого собрания великого короля Венцеслава, единственный в мире экземпляр, – и так далее…
А ювелир присел у окна, зажег маленький, но ослепительный огонек и в глаз вдвинул пресильную лупу. Глядел, глядел, звено за звеном разглядывал. Потом обернулся к дамам.
– Десять тысяч дам.
Госпожа X. тяжело задышала, но подруга шепчет ей на ухо:
– Не волнуйтесь и молчите. Слушайтесь меня, – и ювелиру отвечает: – Мы сейчас решиться не можем. Надо посоветоваться с близкими людьми. Будьте добры, подождите до завтра.
– Ваше дело. А лучше бы вам решиться сегодня. Так и быть, еще пять тысяч набавлю. Всего – пятнадцать.
– Ах, нет, нет, надо поговорить, навести справки… Лучше подождите до завтрашнего утра. Ювелир пожал плечами.
– Не смею вас уговаривать. Вы хозяева. Хорошо, погожу денек, а больше уж ждать не буду. О ревуар, медам.
– Оревуар, мсье, – и ушли из магазина.
По дороге г-жа X. говорит своей помощнице с недоумением и с легким укором:
