Александр Иванович Чучаев
Преступления против общественной безопасности. Учебно-практическое пособие
ж) как показывает судебная практика, при похищении основным мотивом чаще всего является корысть. При захвате заложника мотивы, как правило, более широкого диапазона – от политических (несогласие с правящим режимом, желание покинуть страну и т. д.) до криминальных, чаще всего сопровождаемых требованиями материального характера[38].
Заведомо ложное сообщение об акте терроризма (ст. 207 УК). Объективная сторона характеризуется действием в виде заведомо ложного сообщения о готовящемся акте терроризма (ст. 205 УК).
Такое сообщение может быть выражено в любой форме (устно, письменно, с помощью средств связи) как анонимно, так и с указанием автора и направлено любому адресату (органам власти, руководителям предприятий, учреждений, организаций, а также отдельным гражданам).
Важно, чтобы такое сообщение было ложным, т. е. не соответствовало реальным фактам, и касалось сведений о готовящихся взрыве, поджоге или иных действиях, создающих опасность гибели человека, причинения значительного имущественного ущерба либо наступления иных общественно опасных последствий.
Если заведомо ложное сообщение об акте терроризма содержит сведения о лицах, якобы готовящихся его совершить, то в этом случае налицо идеальная совокупность преступлений, предусмотренных ст. 207 и ст. 306 УК.
В случае добросовестного заблуждения лица или неправильной оценки передаваемой информации квалификация содеянного по ст. 207 УК исключается.
Преступление признается оконченным с момента получения сообщения адресатом.
Субъективная сторона характеризуется прямым умыслом. При этом лицо заведомо знает о ложности своего сообщения и у него должна отсутствовать цель, предусмотренная в ст. 205 УК. Это позволяет отграничить данный состав преступления от террористического акта.
Ответственность за это преступление наступает с 14 лет.
Организация незаконного вооруженного формирования или участие в нем (ст. 208 УК). Объективная сторона состава преступления характеризуется несколькими альтернативными действиями:
1) созданием незаконного вооруженного формирования (НВФ);
2) руководством таким формированием;
3) его финансированием;
4) участием в нем (ч. 2 ст. 208 УК).
Незаконным признается вооруженное формирование, создание которого осуществлено вопреки требованиям, установленным федеральным законодательством.
Статья 13 Конституции РФ запрещает создание и деятельность общественных объединений, цели и действия которых направлены на создание незаконных вооруженных формирований.
Это конституционное положение нашло отражение в ФЗ № 61-ФЗ от 31 мая 1996 г. (в ред. от 9 ноября 2009 г.) «Об обороне»[39]. В нем сказано, что «создание и существование формирований, имеющих военную организацию или вооружение и военную технику либо в которых предусматривается прохождение военной службы, не предусмотренных федеральными законами, запрещается и преследуется по закону» (п. 9 ст. 1).
Порядок создания законных вооруженных формирований установлен также: Законом РФ № 1026-1 от 18 апреля 1991 г. (в ред. от 29 декабря 2009 г.) «О милиции»[40], ФЗ от 6 февраля 1997 г. (в ред. от 25 ноября 2009 г.) № 27-ФЗ «О внутренних войсках Министерства внутренних дел Российской Федерации»[41], ФЗ от 3 апреля 1995 г. (в ред. от 25 декабря 2008 г.) № 40-ФЗ «О Федеральной службе безопасности»[42], ФЗ от 10 января 1996 г. (в ред. от. 14 февраля 2007 г.) № 5-ФЗ «О внешней разведке»[43] и другими федеральными законами.
Незаконными могут признаваться и такие вооруженные формирования, которые создаются на основе решений органов власти и управления субъектов Российской Федерации, органов местного самоуправления, а также федеральных органов исполнительной власти в связи с тем, что оборона и безопасность относятся к исключительному ведению РФ (ст. 71 Конституции РФ).
Незаконное вооруженное формирование может создаваться как для совершения преступных посягательств, так и для поддержания общественного порядка, охраны отдельных лиц либо организаций, учреждений и т. п.
Так, «в марте 2002 г. в г. Гудермесе, Чеченской Республики, Джамулаев в целях вооруженных выступлений против центральных и местных органов власти создал не предусмотренное федеральным законом РФ незаконное вооруженное формирование (НВФ) «Джамаат».
Руководя вооруженным формированием, выполнил комплекс организаторских функций, направленных на обеспечение деятельности формирования: нашел канал и источник финансирования группы, занимался подбором участников формирования, приобретением оружия, боеприпасов, военного снаряжения, средств связи. Организовал и принимал участие в проводимом рейде группы в г. Гудермесе, пропагандой идей в соответствии с целями и задачами формирования.
За период времени с апреля 2002 г. по январь 2003 г. от источника финансирования – эмира «Асад» получил более 3 тысяч долларов США, видеокамеру «Панасоник», взрывчатое вещество, средство связи – радиостанцию «Кенвуд». Свои действия не прекратил до февраля 2003 г.
В июне 2002 г. без соответствующего разрешения компетентных органов по предварительному сговору с Хашумовым в г. Гудермесе у Газалиева приобрел автомат марки АКМ и автомат АК-74.
Джамулаев признан виновным в создании незаконного вооруженного формирования и руководстве им, в незаконном приобретении, ношении, хранении и передаче оружия, в незаконном приобретении взрывчатого вещества, в приготовлении к совершению акта терроризма, в убийстве трех лиц, изготовлении взрывного устройства»[44].
Таким образом, общественная опасность организации незаконных вооруженных формирований заключается в том, что они неподконтрольны федеральной государственной власти, поскольку их создание не основано на соответствующем федеральном законодательстве.
Под формированием законодатель понимает объединение, отряд, дружину или иную группу. Полагаем, стоит согласиться с мнением В. В. Малиновского, считающего, что названные понятия не имеют уголовно-правовой нагрузки, а представляют собой попытку указать в законе на возможные формальные наименования такого формирования[45].
НВФ является специальным видом организованной группы, поэтому оно должно обладать теми существенными признаками, которые ей присущи: устойчивостью, внутренней дисциплиной, распределением ролей и т. п.
Невозможно точно определить нижнюю границу численности НВФ. В этой связи вызывает возражение позиция некоторых ученых, полагающих, что в его состав входят два и более соисполнителя, а минимальное количество участников такого формирования считают два человека[46]. Для организованной группы такой количественный состав не характерен.
Формирование будет считаться вооруженным при наличии у его членов любого оружия (огнестрельного, газового, холодного, метательного, пневматического), боеприпасов, взрывчатых веществ и взрывных устройств, достаточного для успешного решения стоящих перед НВФ задач[47]. При этом, верно отмечает С. Г. Никитина, количественный признак наличия вооружения в данном случае не является определяющим, поскольку даже один, к примеру, танк позволит признать формирование вооруженным[48].
Под созданием незаконного вооруженного формирования понимается совершение действий, в результате которых было образовано указанное формирование.
Руководство незаконным вооруженным формированием предполагает определение направлений деятельности уже созданного незаконного вооруженного формирования (разработка планов конкретных операций, проведение обучения и т. п.).
Под финансированием понимается предоставление или сбор средств либо оказание финансовых услуг с осознанием, что они предоставлены для финансирования незаконного вооруженного формирования.
В юридической науке обоснованно критикуется отнесение законодателем такой пособнической деятельности к самой опасной разновидности организации незаконного вооруженного формирования[49]. Степень общественной опасности этих действий не соответствует серьезности наказания, закрепленного в ч. 1 ст. 208 УК.
Участие в НВФ предполагает вступление и членство в нем, прохождение учебы, тренировки, выполнение любых заданий руководителя и т. д. Лицо, ответившее согласием на вступление в состав незаконного вооруженного формирования, но не приступившее к выполнению функций участника такого формирования, должно привлекаться к ответственности за покушение на участие в незаконном вооруженном формировании (ч. 2 ст. 208 УК).
По конструкции объективной стороны состав преступления считается усеченным, преступление признается оконченным с момента создания НВФ или совершения действий по руководству таким формированием, или финансирования его (ч. 1 ст. 208 УК), или с момента участия в нем (ч. 2 ст. 208 УК). Выглядит ошибочной точка зрения Б. Ш. Бейбулатова, полагающего, что преступление будет оконченным тогда, когда НВФ приступит к выполнению своих задач[50].
Субъективная сторона преступления характеризуется прямым умыслом. Виновный осознает общественную опасность создания, руководства, финансирования либо участия в незаконном вооруженном формировании и желает совершить такие действия.
Мотивы и цели могут быть различными. На квалификацию содеянного они не влияют. Однако, если незаконное вооруженное формирование создали с целью нападения на граждан или организации либо в целях совершения тяжких или особо тяжких преступлений, деяние охватывается признаками состава бандитизма (ст. 209 УК) либо составом организации преступного сообщества (преступной организации) (ст. 210 УК).
Таким образом, НВФ может преследовать преступные цели, но они должны быть не общепреступными, а «политически преступными»[51]. В данном случае имеются в виду цели, упомянутые, например, в ст. 278–279 УК: насильственный захват власти, насильственное удержание власти в нарушение Конституции РФ, насильственное изменение конституционного строя и т. д.
НВФ может преследовать непреступные цели, которые вследствие его незаконности и вооруженности, т. е. очевидной потенциальной опасности формирования, становятся деструктивными для общества. В этом случае вопрос о привлечении к уголовной ответственности, особенно для рядовых участников такого формирования, напрямую зависит от их осведомленности о его незаконности, т. е. они должны осознавать, что принимают участие в деятельности именно незаконного вооруженного формирования[52].
Субъект преступления – вменяемое лицо, достигшее возраста 16 лет. По ч. 1 ст. 208 УК подлежат ответственности организаторы, руководители и лица, финансировавшие НВФ, а по ч. 2 ст. 208 УК – лица, участвовавшие в нем.
Ответственность по ст. 208 УК предусмотрена за создание, руководство, финансирование и участие в вооруженном незаконном формировании. Совершение в составе формирования любого преступления влечет ответственность по совокупности преступлений – по ст. 208 УК и соответствующей статье УК.
В соответствии с примечанием к ст. 208 УК лицо освобождается от уголовной ответственности при наличии двух условий: 1) оно должно добровольно прекратить участие в нем и 2) в его действиях не содержится признаков иного преступления.
Данное примечание применимо лишь к участникам НВФ, но не к его создателям и руководителям. П. В. Агапов правильно пишет: «Необходимо буквально толковать закон и применять поощрительное примечание только в отношении рядовых участников незаконного вооруженного формирования. Для организаторов и руководителей предусмотрена более строгая ответственность…, что, по логике законодателя, исключает возможность их освобождения от уголовной ответственности»[53].
Бандитизм (ст. 209 УК). Признаками банды являются: 1) наличие двух и более лиц; 2) устойчивость; 3) вооруженность; 4) цель – совершение нападений на граждан или организации.
Банда традиционно рассматривается как одна из форм, разновидность организованной группы, поэтому в состав банды должны входить не менее двух ее членов, вменяемых и достигших возраста 16 лет.
Исходя из постановления Пленума Верховного Суда РФ «О практике применения судами законодательства об ответственности за бандитизм» от 17 января 1997 г. № 1, об устойчивости банды могут свидетельствовать, в частности, такие признаки, как стабильность ее состава и организационных структур, сплоченность ее членов, постоянство форм и методов преступной деятельности. Об устойчивости банды может свидетельствовать и наличие детального плана совершения преступления, требующего длительной и тщательной подготовки.
Вооруженность банды означает наличие у ее участников огнестрельного, холодного оружия, различных взрывных устройств, взрывчатых веществ, боеприпасов, патронов, а также газового и пневматического оружия. Оружие может быть как заводского, так и кустарного производства.
При установлении признака вооруженности банды следует руководствоваться не только ФЗ «Об оружии», но и иными нормативными актами, поскольку названный закон регулирует оборот только гражданского, служебного, а также боевого ручного стрелкового и холодного оружия, в то время как уголовный закон предусматривает ответственность за противоправные действия как с указанными видами оружия, так и с иными видами боевого оружия, находящегося на вооружении в Вооруженных Силах РФ, других войсках, воинских формированиях и федеральных органах исполнительной власти, в которых федеральным законом предусмотрена военная служба и на которые действие ФЗ «Об оружии» не распространяется.
В теории уголовного права анализируется вопрос о том, при наличии ли любого оружия банда будет считаться вооруженной?
Во-первых, эта проблема дискутируется в отношении гладкоствольного охотничьего оружия. П. В. Агапов пишет, что наличие у членов организованной группы только гладкоствольного охотничьего оружия не дает основания для квалификации содеянного как бандитизма, поскольку такое оружие неудобно в использовании для целей банды[54]. В этой связи прав В. С. Комиссаров, утверждающий, что общественная опасность определяется не удобством оружия, а тем, «что им можно причинить вред жизни или здоровью и вследствие этого оно имеет особый правовой статус»[55].
Во-вторых, обсуждается вопрос о признании наличия банды при вооружении ее членов газовым оружием. П. В. Агапов предлагает считать банду вооруженной, в том числе при наличии у нее газового оружия, снаряженного нервно-паралитическим, отравляющим, а также другими веществами, не разрешенными к применению Министерством здравоохранения Российской Федерации, или газовым оружием, способным причинить средней тяжести вред здоровью человека, находящегося на расстоянии более одного метра[56].
Заслуживающим поддержки видится мнение тех ученых, которые полагают, что «признание оружием в смысле ст. 209 УК предметов, которые не запрещены к обращению, противоречило бы логике оценки оружия как элемента банды»[57]. Поэтому только газовые баллончики не свидетельствуют о наличии признака вооруженности. Для признания организованной группы вооруженной необходимо наличие у нее предметов, конструктивно предназначенных для поражения живой цели.
Банда считается вооруженной при наличии оружия хотя бы у одного из ее членов и осведомленности об этом других членов банды.
Признавая Ф., Р. и Б. виновными в создании вооруженной группы (банды), суд указал, что в начале апреля 2004 г. Ф. предоставил в распоряжение банды не установленный органами предварительного расследования и судом пневматический пистолет «Байкал» калибра 4,5 мм.
Согласно Федеральному закону от 13 ноября 1996 г. «Об оружии» (с последующими изменениями) к гражданскому спортивному оружию следует относить, наряду с другими видами оружия, пневматическое оружие с дульной энергией свыше 3 Дж.
Учитывая то обстоятельство, что пневматический пистолет «Байкал» калибра 4,5 мм не обнаружен, в связи с чем по делу не проводилась судебно-баллистическая экспертиза по характеристике этого оружия, вывод суда о вооруженности банды, по мнению судебной коллегии, является сомнительным. Кроме того, признавая Ф., Р., Б. виновными в разбойных нападениях 21 апреля и 29 декабря 2004 г., суд признал, что преступления совершались с предметами, используемыми в качестве оружия.
При таких обстоятельствах вывод суда о причастности Ф., Р. и Б. к созданию вооруженной группы (банды) нельзя признать обоснованным. Приговор в части их осуждения по ч. 1 ст. 209 УК РФ отменен, а дело – прекращено[58].
Владение бандой оружием на законном либо незаконном основании на квалификацию бандитизма не влияет. Если оружие приобретено незаконно, то уголовная ответственность помимо ст. 209 УК будет дополнительно наступать по ст. 222, 223 или 226 УК.
Объективная сторона бандитизма выражается в: 1) создании устойчивой вооруженной группы (банды); 2) руководстве такой группой (бандой); 3) участие в банде; 4) участие в совершаемых бандой нападениях.
Под созданием вооруженной банды понимаются любые действия, результатом которых стало возникновение устойчивой вооруженной группы, имеющей целью нападение на граждан или организации.
Руководство бандой означает определение направлений деятельности уже созданной устойчивой вооруженной группы (дача указаний участникам банды, разработка планов нападений и т. п.). Руководство предполагает не организацию повседневного быта, оно направлено на реализацию целей, которые стоят перед всеми участниками группы[59].
Так, Думов А. в том числе был осужден за руководство бандой в связи с тем, что он «планировал действия группы, выбирал объекты нападений, распределял роли среди участников группы»[60].
В этой связи судебная практика последовательно и обоснованно придерживается позиции, согласно которой фактическое равенство участвующих в группе лиц исключает ответственность за руководство ими[61].
Необходимо обратить внимание на то, что создание банды не обязательно предполагает последующее руководство ею, равно как и руководство бандой не обязательно предшествует ее созданию.
Участие в банде (ч. 2 ст. 209 УК) предполагает сам факт вхождения в банду в качестве ее участника независимо от того, совершены лицом какие-либо действия в составе банды или нет. Как разъяснил Пленум Верховного Суда РФ в постановлении от 17 января 1997 г., участие в банде представляет собой не только непосредственное участие в совершаемых ею нападениях, но и в выполнении членами банды иных действий, направленных на финансирование, обеспечение оружием, транспортом, подыскание объектов для нападения и т. п.
Участие в совершаемых бандой нападениях (ч.2 ст. 209 УК) предполагает деятельность лиц, которые, не будучи членами вооруженной группы (банды), принимают участие в отдельных нападениях, совершаемых бандой. Действия лиц, не состоящих в банде и не принимавших участия в совершаемых бандой нападениях, но которые оказывают содействие банде, должны квалифицироваться по ч. 5 ст. 33 и соответствующей части ст. 209 УК.
Преступление имеет усеченный состав и признается оконченным с момента создания, руководства или участия в банде независимо от того, были или нет совершены планировавшиеся ею общественно опасные посягательства.
Совершение бандой иных преступлений подлежит квалификации по совокупности соответствующих преступлений со ст. 209 УК[62]. В теории уголовного права до сих пор не нашел единого разрешения вопрос о квалификации убийства, совершенного бандой. Одни ученые считают, что в этом случае следует вменять только п. «з» ч. 2 ст. 105 УК[63], другие полагают, что правильнее квалифицировать по совокупности ст. 209 УК и п. «з» ч. 2 ст. 105 УК[64]. Последняя позиция находит отражение в текущей судебной практике по конкретным делам[65].
Обсуждая рекомендацию Верховного Суда РФ о квалификации по совокупности преступлений бандитизма и совершенных бандой нападений, некоторые юристы предлагают не квалифицировать их по признаку совершения организованной группой, поскольку «общественная опасность того, что преступление совершается в составе организованной формы соучастия, уже учтены при конструировании норм о бандитизме…»[66].
Справедливо критикуя высказанную точку зрения, В. В. Малиновский пишет: «При конструировании ст. 209 УК РФ учтена не общественная опасность совершения конкретного преступления бандой (которое лишь потенциально входит в состав бандитизма), а общественная опасность сам по себе и только факт образования устойчивой вооруженной группы»[67]. Данная позиция поддерживается судебной практикой.
В этой связи совершение бандой преступления, предусматривающего в качестве квалифицирующего признак совершения преступления группой лиц, группой лиц по предварительному сговору или организованной группой, следует квалифицировать с вменением наиболее тяжкого, если их закреплено несколько в статье Особенной части УК[68].
Субъективная сторона преступления характеризуется прямым умыслом.
Обязательный признак субъективной стороны бандитизма – цель нападения на граждан или организации.
Под нападением следует понимать действия, направленные на достижение преступного результата путем применения насилия над потерпевшим либо создания реальной угрозы его немедленного применения. Нападение вооруженной банды считается состоявшимся и в тех случаях, когда имевшееся у членов банды оружие не применялось[69].
Субъект преступления – вменяемое лицо, достигшее 16-летнего возраста, являющееся организатором, руководителем, участником вооруженной группы (банды) или совершаемых ею нападений. Лица в возрасте от 14 до 16 лет, совершившие различные преступления в составе банды, подлежат ответственности только за те преступления, ответственность за которые в соответствии со ст. 20 УК предусмотрена с 14 лет.
Действия организаторов или руководителей, одновременно участвующих в совершаемых бандой нападениях, квалифицируют только по ч. 1 ст. 209 УК. При этом дополнительной квалификации по ч. 2 ст. 209 УК не требуется[70].
В ч. 3 ст. 209 УК установлена повышенная уголовная ответственность за бандитизм, совершенный лицом с использованием своего служебного положения.
Под использованием своего служебного положения понимается использование лицом своих властных или иных служебных полномочий, форменной одежды и атрибутики, служебных удостоверений или оружия, а равно сведений, которыми оно располагает в связи со своим служебным положением, при подготовке или совершении бандой нападения либо при финансировании ее преступной деятельности, вооружении, материальном оснащении, подборе новых членов банды и т. п.
Под использованием служебного положения следует понимать не только применение лицом предоставленных ему в силу занимаемой должности или выполняемой работы возможностей, но и использование служебного авторитета для совершения преступления.
Организация преступного сообщества (преступной организации) (ст. 210 УК). В ч. 1 и ч. 2 ст. 210 УК законодателем предусмотрена ответственность за совершения двух самостоятельных преступлений.
Объективная сторона состава преступления (ч. 1 ст. 210 УК) характеризуется рядом альтернативных действий:
1) создание преступного сообщества (преступной организации);
2) руководство преступным сообществом;
3) руководство входящими в него структурными подразделениями;
4) координация преступных действий, создание устойчивых связей между различными самостоятельно действующими организованными группами, разработка планов и создание условий для совершения преступлений такими группами;
5) раздел сфер преступного влияния и преступных доходов между организованными группами;
6) участие в собрании организаторов, руководителей (лидеров) или иных представителей организованных групп.
Под преступным сообществом (преступной организацией) в соответствии с ч. 4 ст. 35 УК следует понимать структурированную организованную группу или объединение организованных групп, действующих под единым руководством, члены которых объединены в целях совместного совершения одного или нескольких тяжких либо особо тяжких преступлений для получения прямо или косвенно финансовой или иной материальной выгоды.
По смыслу закона характерными признаками преступного сообщества (преступной организации) являются организованность, структурированность и специальная цель деятельности – совершение тяжких или особо тяжких преступлений для получения прямо или косвенно финансовой или иной материальной выгоды.
При этом следует подчеркнуть, что создание преступного сообщества для совершения тяжких и особо тяжких преступлений предполагает создание такого сообщества «не для совершения преступлений «в принципе», а для совершения конкретно определенных по характеру общественной опасности преступлений, т. е. для совершения мошенничеств, разбойных нападений, вымогательств и т. п.»[71]. Вместе с тем для признания преступления оконченным наличие детально проработанного плана совершения конкретных преступлений не является обязательным условием.
Структурированность – новый признак преступного сообщества (преступной организации), который характеризует его (ее) строение, внутреннее устройство (наличие иерархически организованных групп, подразделений, возможная их «специализация» или реализация особых функций, например планирования совершения преступлений и мер противодействия по их раскрытию, обеспечения взаимодействия между различными структурными частями сообщества (организации), поддержания связей с коррумпированными сотрудниками правоохранительных, других государственных и муниципальных органов и т. д.)».
Сплоченность как признак исключена из законодательного описания преступного сообщества (преступной организации), хотя она указывает на его (их) социально-психологическую характеристику, означающую опосредованную совместной преступной деятельностью субъективную совместность и постоянный характер отношений. Под признаком сплоченности преступного сообщества (преступной организации) следует понимать наличие у руководителей (организаторов) и участников этого сообщества (организации) единого умысла на совершение тяжких и особо тяжких преступлений, а также осознания ими общих целей функционирования такого преступного сообщества и своей принадлежности к нему. Для данной формы организованной преступности характерно сочетание в различной совокупности таких признаков, как наличие организационно-управленческих структур, общей материально-финансовой базы, образованной, в том числе, из взносов от преступной и иной деятельности, иерархии, дисциплины, установленных ими правил взаимоотношения и поведения участников преступного сообщества и т. д.
Сплоченность может также характеризоваться особой структурой сообщества (например, руководитель, совет руководителей, исполнители отдельных заданий), наличием руководящего состава, распределением функций между его участниками. О сплоченности сообщества свидетельствует планирование преступной деятельности на длительный период, подкуп и другие коррупционные действия, направленные на нейтрализацию представителей правоохранительных и иных государственных органов[72].
Так, в процессе исследования в судебном заседании доказательств было установлено, что на территории Карачаево-Черкесской Республики было создано и существовало преступное сообщество, состоящее из религиозно-военизированных объединений – ваххабитских «джамматов», т. е. из автономных устойчивых групп как структурных подразделений. Данная преступная организация имела своей целью совершение тяжких и особо тяжких преступлений и совершала эти преступления. Она отличалась большим и стабильным составом членов, высокой степенью организации и сплоченности, четким распределением ролей, имела ярко выраженных лидеров – «духовных наставников», авторитет которых был непререкаем, чьи приказы выполнялись фактически беспрекословно, достаточно высоко и стабильно финансировалась[73].
Верховный Суд Чувашской Республики обоснованно не нашел в действиях Д. признаков преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 210 УК.
Как правильно указано судом, преступное сообщество отличает иерархическое организационное построение, сплоченность на конкретной преступной платформе, отработанная система конспирации и защиты от правоохранительных органов, коррумпированность, масштабность преступной деятельности, использование связи с органами власти, вливание в легальный бизнес.
Между тем таких явно выраженных признаков преступной деятельности группы, возглавляемой Д., не усматривается, поскольку данная группа состояла из 9–10 человек, объединившихся в разное время для вымогательства денег у лиц, торгующих на рынке г. Канаш, и водителей, работающих в службе такси «058», при этом, хотя группа была организованна, сплоченна, имела свое иерархической построение, оснований считать, что данную группу отличала в высшей степени организованность и сплоченность, не имеется, участники группы имели большую самостоятельность, могли больше собрать денег, товаров для себя, сами Д. и В., являвшиеся руководителями группы, занимались деятельностью рядовых исполнителей, в пределах своего района, а также не имеется и каких-либо данных о том, что группа имела отработанную систему конспирации и защиты от правоохранительных органов, имела связи с другими преступными группами и органами власти, т. е. оснований считать, что преступная группа Д. представляла собой преступное сообщество, не имеется[74].
Уголовная ответственность за создание преступного сообщества (преступной организации) наступает с момента фактического образования указанного преступного сообщества, т. е. создания условий, свидетельствующих о готовности преступного сообщества (преступной организации) реализовать свои преступные намерения независимо от того, совершили участники такого сообщества планировавшиеся преступления или нет. О готовности сообщества (организации) к совершению преступлений может свидетельствовать, например, приобретение и распространение между участниками сообщества орудий и средств совершения преступлений, договоренность о разделе сфер и территорий преступной деятельности и др.
В тех случаях, когда действия лица, направленные на создание преступного сообщества по независящим от этого лица обстоятельствам не привели к возникновению преступного сообщества, они подлежат квалификации как покушение на создание преступного сообщества.
Под руководством преступным сообществом (преступной организацией) или входящими в него структурными подразделениями следует понимать осуществление организационных и управленческих функций в отношении преступного сообщества и его структурных подразделений как при совершении конкретных преступлений, так и в целом при обеспечении функционирования преступного сообщества (например, формирование целей, разработка общих планов деятельности преступного сообщества, подготовка к совершению конкретных тяжких и (или) особо тяжких преступлений, распределение ролей между членами сообщества, организация материально-технического обеспечения, принятие мер безопасности, конспирации, распределение средств, полученных от преступной деятельности и т. д.)[75].
