Александр Иванов
Ключ

Полная версия

Беглецы

– Ну, что там дальше?

– Спуск – проблема всех вершин.

– Давай передохнем! Иссякли силы!

– Ты хочешь отдых променять на жизнь?

Окажется, что зря мы рвали жилы.

Уже виднеется широкая река.

По ней сплывем, чтоб след наш сгинул!

Собачий нюх их к нам ведет. Вставай!

Преследователи скоро нас настигнут!

Нам шанс дарован вырваться из заточенья,

Но вижу, что сомненья тебя жгут!

Грехов проснулась жажда искупленья?

Вернуться захотелось в тот «приют»?

– Я, как и ты, страдаю от тюремной гнили,

Но нам свободной жизни не узнать.

Придет тот час, и вновь задышим мы тюремной пылью.

Всё, что осталось нам, так это – ждать!

Всю жизнь оглядываться – вот наша судьба!

Всю жизнь скрываться!? Яму себе роем!

Сейчас ты рад, что удалось сбежать,

Но жить в бегах – как раны лечить солью.

– Не лучший выход нам остаться там,

Где каждый ждал исхода бы в томлении!

Меня там ожидает казнь, ты – до конца жизни в заключении!

Какой исход страшнее? Рассуди!

До старости смотреть в пустые стены?

Быть может, раньше времени «уйти»?

– Да, казни мне страшнее сцена!

– А жить до старости, не видя красоты,

Что окружает нас повсюду в этом мире?

Да ты с ума сойдешь, до смерти не дожив,

Не видя то, что дух твой наполняет силой!

Из угла в угол будешь ты ходить,

Качаться в стороны и падать на колени,

Кататься по полу, в пыли, в грязи

И бормотать придуманный тобой молебен!

А мне как быть? Приговоренный к смерти!

Сойти с ума – не легкая задача!

Безумец смерти ждет, она его излечит,

Её он не боится это значит!

А я боюсь, как и любой на свете.

И страх терять в безумстве не хочу.

Я слышу Воли зов. В свою она зовет карету,

По этой жизни я в которой прокачусь!

– О красоте, свободе, говоришь ты ловко,

Но преступления ты совершал.

Ножом орудовал ты очень просто.

Планируешь ты это продолжать?

Моя же жизнь всегда была не сладкой,

Законы приходилось нарушать.

Но лучше в сумасшедшем умереть припадке,

Чем чью-то жизнь себе позволить отобрать!

Скажи мне, как ты будешь жить на воле?

Оттачивать убийцы мастерство?

Со мною вправе ты поспорить,

Но лучший выход твой – взойти на эшафот!

– Свободы ценность стала мне известна,

И жизнь начну я с чистого листа,

Но ты моя сейчас помеха!

Сказал он это и достал кинжал.

Ловчий

Когда сон уже был испорчен

Воем, похожим на волчий,

Очки обнаружив на ощупь,

Вышел во двор старый ловчий.

Возле строения мощного,

Дворца, где и жил этот ловчий,

Густая раскинулась роща,

Где он исполнял свою должность.

К гостям этот ловчий был добр,

И, как состязания в спорте,

Он предлагал им на пробу

Кровавую в роще охоту.

Стоя сейчас на пороге,

Дворца, что построен на крови,

Смотрел ловчий заспанным взором

На рощу, что там, за дорогой.

Мираж, или что-то похожее?

Иллюзия пустопорожняя?

Но зрением слабым и тощим

Ловчий увидел животное.

Казалось, что очень большое оно,

Казалось, что всё это сон еще,

Но где-то внутри ловчий понял всё -

Пришло свести оно давний счёт!

Сидело оно словно вкопано.

Грозным и грозовым облаком

Светилось оно,

Жутким всполохом.

Сидело без звуков и шорохов.

Сидело – до ловчего сто шагов -

У рощи, что стонами полнилась,

Когда шла веселая бойня там.

Смотрела на старого ловчего

Смесь волка, медведя и лося.

Лисы́, зайца, ворона образы

Сошлись в этом Призраке -Стороже.

Возгласом злым и истошным,

Бранью такой невозможной,

Криком, каким только можно,

Прочь прогонял ловчий Сторожа.

Словно гулящая кошка,

Вопил на животное ловчий.

Кричал он, как пьяный безбожник,

Ругался, как старый сапожник,

Ругался, хватаясь за ножик,

Но знал – нож уже не поможет.

Когда сон уже был испорчен

Воем, похожим на волчий,

Бегал в ночи по той роще

От смерти своей старый ловчий.

Письмо

«Давний друг мой, пишу тебе строчки,

Отправляю скорее письмо.

На листе неразборчивый почерк,

Неразборчивым стал он давно.

Мои руки трясёт уже реже -

Помогают прогулки с утра.

Помогает отвар из кореньев,

И вечернее чтение мантр.

Пусть огонь керосиновой лампы

Освещает твой письменный стол.

Мне известно, что сильно устал ты,

Потому и в письме мало слов.

Я давно не писал тебе письма,

Тут заставил вопрос взять перо:

Я из глупости думал что вырос,

Оказалось, что в глупость я врос!

Я глупей, чем пугающий шорох.

Глуп настолько, что смог осмелеть.

Я качусь по поверхности ровной,

Я застыл на отвесной скале.

Глуп настолько, что весь избалован.

Я таким себя знать не хочу!

Я капризный и злой как ребенок,

Когда мне не дают, что прошу.

Моя глупость меня износила,

Я изношен, как пара сапог.

Не помогут ни нитки, ни шило.

Что пришить, если нету подошв?

Глуп я, словно застрявшее жало,

Глуп, как сильный удар по столу,

Глуп, как деньги, которых все мало,

Глуп, как бедность, как дьявол в раю.

Давний друг мой, мои тебе строчки!

Керосиновой лампы фитиль

Я тушу. Вот поставлена точка.

Поскорее ответ напиши!»

Почтальон, широко улыбаясь,

Достает из портфеля конверт.

Дом конвертами весь мой завален!

Как же глуп я! Пишу сам себе…

Слово

Дай мне надёжное слово,

Дай мне его не взаймы,

Дай мне напиться им вдоволь,

Дай мне наполниться им.

Дай мне его безвозвратно,

Дай мне его без причин,

Дай мне его просто даром,

Дай, и давай помолчим.

Слово скажи, чтобы выжить,

Словом как жить подскажи.

Слово на дереве «выжги»,

Клеймом пресекая распил.

Прибереги бережливо

Слово, что нужно сберечь.

ОН бережённого видит,

Пусть и не ставил ты свечь.

Слово на долгую память -

Слово для каменных плит.

Слово, каких не хватает,

Чтобы свой стих завершить.

Слово, что гонит истому

И отведёт от черты.

Слово, красивей чем «Горы».

Слово, красивей чем «Мир».

Слово, что тянет на подвиг.

То, что не тянет карман.

Слово по белому чёрным,

Слово – начало начал.

Ты разбуди меня словом,

Словом себя опиши,

Слово, что я прошу вспомни,

Вспомнить – одна из причин!

Слово, каких больше нету,

Чтобы окончить войну.

Слово, которое лечит

Надёжнее всяких пилюль.

Слово, которое рядом,

Не просто бельмо в голове.

Станет оно мне отрадой,

Слово – души оберег.

Слово – подобие плача,

Подобие сильной волны.

Слово…Оно настоящее?

Или успел подменить?

Слово, как злая отмашка,

Лучшее из слов-паразитов.

Его объясняя на пальцах,

Палец к губам приложить бы.

Слово без нужного смысла,

После которого точка.

То, за которое стыдно,

Вместо которого прочерк.

Бьют за которое больно,

Или прикушен язык.

Слово, что писано кровью,

Слово, что в спину летит.

Пером это слово писали,

Руби же его топором!

Кострище пером разжигая,

Сожги это слово огнём.

Сними с языка это слово,

Что вертится на языке:

Слово, что долго готовил,

Но заменил на пробел.

Даром отдай мне то слово,

В котором хранится секрет.

Слово, что тонет в безмолвии.

Слово, которого нет.

К 2023

«И повторится всё, как в старь!»

«У нас особенная стать!»

Осталось только сосчитать,

Когда нам всем слегка привстать.

Вот на экранах государь

Всех начинает поздравлять.

Ты под курантовский удар

Успей желание загадать!

Все встали, не жалея ног,

Внимая этот монолог.

Завещано, что всё в процессе -

Неутешительный итог!

Тут понесётся по ухабам,

По выбоинам, да нахрапом,

По бездорожью, не в обход

Наш новый испытаний год.

Лицом бы только не упасть

В привычную уже нам грязь.

Удастся ли на этот раз

Дождаться козырную масть?

Словечко Постышев замолвил

И вот, сверкает в доме ель!

(Правда, потом он плохо кончил.

Дела давно прошедших дней)

Под деревом лежат подарки!

Салаты с водкой на столах,

И первый день этот январский

У многих пролетит во снах.

Будут запущены салюты!

А кто-то дрогнет втихаря,

Услышав этих взрывов звуки,

Сквозь толщу штор и два окна.

Он дрогнет про себя, украдкой,

Гоня плохие мысли вон.

(Ни для кого не будет тайной,

Что значат взрывы за окном!)

Вскипит же пьяное застолье,

Итог событьям подводя,

А тема непростого спора -

Что в мире все – пидорасня!

Что мы всего добьемся сами,

Обособляясь от других,

Ведь страны все вокруг продажны,

А не продажны – только мы.

Военных дел «специалисты»,

Наевшись, тайны все откроют

О настроениях пацифизма,

Просачивающихся из подполья.

«Спортсмены, что имеют ве́са»

Махнут на мировой футбол,

Но не забудут вспомнить Месси,

Что по́днял кубок над собой.

«У нас особенная стать»!

Нам остается только ждать.

И верится, что всё возможно.

Загаданного мы дождёмся!

Плохое мы отправим в брак!

И если сам себе ты враг,

Кормись, вкушая обещанья.

И… С Новым Годом! На прощание.

Иван – Болван и Ум – Наум

Иван-болван (пять футов роста)

Взял коромысло и к колодцу.

Взял два ведра, размером с чан.

Силен, но глуп Иван-болван.

Просёлочной, пустой дорогой,

Иван-болван шел за водою.

Дороги часто тут пусты,

Кусты, заборы да пустырь.

Вокруг колодца никого,

Сегодня Ване повезло!

Подходит Ванечка поближе

И голос из колодца слышит.

Вгляделся Ваня в темноту,

Но видит только черноту.

Со дна слышны мольбы и стоны,

Из темноты зовут на помощь.

«Кто бы ты не был, назовись! -

Кричит Иван куда-то вниз, -

Люди купаются в реке,

А не в колодезной воде!»

«Зовут меня все Ум-Наум», -

Раздался из колодца звук, -

Заложник я своих же дум,

Поэтому сижу я тут!

О чем-то думал без конца,

Пока тащил ведро со дна.

Мой ум мечтами был охвачен

Желал я птицей быть летящей.

Я умудрился полететь,

Только полет был вниз, не вверх.

Предвидеть я не мог в уме

Полет в колодезный тоннель!

Летел я камнем за ведром,

До края налитым водой.

В конце тоннеля света нет -

Мой ум подсказывал ответ!

Свет этот очень высоко-

Еле заметное ушко́.

Внизу дрейфую на ведре,

И жажду утолил вдвойне!»

Донесся сверху громкий смех,

Как будто это гром небес.

От смеха Ванечку трясло,

Что аж лицо ему свело.

Смешат несчастья иногда.

Смеялся Ваня не со зла!

Несчастного спасать готов!

Разделся Ваня до портков.

Уверен Ваня и силён!

Берет Иван большой разгон!

Ивана страх не тормозит,

Хотел он тоже птицей быть.

Он прыгнул за Наумом вниз,

А мог верёвку опустить.

Пускай простят меня Иваны,

Простите же меня, Наумы,

Что вашими я именами

Воспользовался «неразумно»!

Мы разные, но все на равных:

Сильны, слабы, глупы, умны.

Наум был вытащен Иваном,

Иван таких спасать привык.

Знай всё, что хочешь! Будь там, где должен!

Недосягаем

Предначертанием.

Воспринимаем

Только в начале.

Ты отрицаем,

Не наблюдаем.

Ты порицаем

Кем-то…и ладно!

Весь непрерывен.

Не продиктован.

Кем-то не принят,

Кому то не впору.

Неуправляем.

Неповседневен.

Преуспеваешь

В своем очищении.

Нигде не записан,

Ничем не напуган.

Маг или мистик?

Суфизм или Вуду?

Спутан, не вложен.

Станешь предтечей.

Свежим и новым,

Не наболевшим.

Сдвинут, смещен

Где-то по сгибу.

Перемещен

Из «зоны либидо».

В процессе течения,

Омоложения.

Знак и знамение.

Яркость цветения.

Протяни руку,

Идущим навстречу.

Разбуди утро.

Позови вечер.

Будь же созвучен

С днем безупречным.

Где чужим чуждо,

Там живешь сердцем.

Спи рядом с ночью

И светись полднем.

Знай всё, что хочешь!

Будь там, где должен!

Писатель

– Хочу быть щедрым на слова, не уставая, «в стол» писать!

– Но у таланта есть сестра, напомню. Сократи слегка!

– Могу я сократить до точки и не начать ни одной строчки!

Поймет читатель тогда точно, что у бездарности есть отчим.

– Читатель – редкое явление, не истребляй его вконец.

Произведения отец прологом пусть начнет творение!

Не забывай внизу про сноски, в которых будут объяснения!

Самым внимательным и зорким – советы старших поколений!

Повествование, как матерь, до эпилога доведет.

Канву окончит фолианта, и сыном подведёт итог…

Имплант

Глаза выжигаются вспышкой.

Мерило признания – спесь.

Тут все нагибаются низко,

Тут в формулах ищут успех.

Здесь в очередях на аборты

Места продаёт спекулянт.

Фили́стерам – веяния моды,

Нонконформистам-тюрьма.

Стремление всех к синеку́ре

Отправило всё на разбор.

Абсентеист голосует,

Себя внося в список рабов.

Как щупалец, рыщет прожектор.

Горят свалки черным огнем.

Неоновый купол на церкви

Заменит светило собой.

На всех смотрят зоркие зонды,

Пугая людей, словно крыс.

Внушается голосом лозунг:

«Смиренье – свободная жизнь».

Грохочет метро под землёю -

Железный, прожорливый червь -

И в этой железной утробе

За раз переварены все.

Вся мощь беспощадного рэйва!

Вся тяжесть неоновых ламп!

Вся сложность отсутствия SaveА,

Когда твое тело – имплант!

«Природа»

Морось за окнами вечна,

Как ночь, как жужжание ламп,

Как эти гигантские печи,

«Жующие ртом» химсостав.

На дальних окраинах люди

Вдыхают химозную гарь.

Слой сажи на крышах лачуг их.

Еда – пищевой суррогат.

Хромая, рабочая сила

Под наблюдением элит,

Как пес, лижет чистую миску,

В которой еды миражи.

Спасение им неизвестно,

Живут от звонка до звонка.

Их гонят к рабочему месту

Погонного звуки кнута.

Заборы, собаки и дроны,

Охрана с оружием в руках.

На скотные стойла-загоны

Направлен не дремлющий глаз.

К безличности и поклонению

Причастен опасный товар.

Тут трафик налажен отменно:

Феерия, ломка, финал.

И страх не смиряет, как жажда

Упасть в наркотический сон…

Над всем этим высится башня,

Чья тень достает горизонт.

Как плющ ядовитый, как вены,

Бегут к башни той провода.

Растут они к уровням верхним,

К тому, кто все это создал.

Себя обеспечит система,

А всем – подневольная стать!

Природу того интеллекта

Приказ есть естественной звать!

Дьявол всегда здесь

Крадется тихо впопыхах.

Добро всем делает назло.

Уйдя в защиту, ставит шах.

В деталях скрылся божеством.

Выравнивает вкривь и вкось.

Скучает, угодив в цейтнот.

Прижат, как у павлина хвост.

Оглядывается вперёд.

Он правдой скроется в ногах.

Он послушанье твоих рук.

(С возвратом!) даром всё раздав,

Долги потребует вернуть.

Стал коронованным слугой.

Стал благородною свиньей.

Весь позолочен серебром.

В «гнезде вороньем» рулевой.

От разума, что не на месте,

Летит опять дурная весть.

Но тот, кто может мысли взвесить,

Пусть знает – дьявол всегда здесь!

Предупреждение

Мы, наконец, дожили до времен,

Когда живём как будто бы в достатке.

Мы будто поняли всё сердцем и умом,

И нас не бьют, как тараканов, тапком.

Еще мгновение , и поймем себя.

Спасёт от жажды нас святой источник.

Обнимем мы сверкающий грааль,

Закончив обучение в форме очной.

Самонадеянно не ждать удара в бок,

Когда предупрежден был каждый трижды.

Легко становится дорогой «на убой»

Дорога та, которой шли на стрижку.

Нет ни драконов, ни людей

В сражении над мостом Икара

Схлестнулись две драконьи стаи.

Себе подобных не щадя, испив воинственности яд,

Они решили убивать.

Друг друга плавили, сжигали,

Дыханием воздух раскаляя.

Тот не выдерживая жар,

Стекала ртутью чешуя.

Хвосты драконьи, словно плети.

Летели искры, кровь и пепел.

Драконий вой разнёсся ветром по всей долине. За чертог.

За снежный купол. Там он смолк.

Издалека был бой заметен.

Бежали люди, взяв, что ценно.

Бежали, не жалея ног,

Кто в сапогах, кто без сапог.

Не видел мир подобной битвы,

Хоть бой был этот очевидным.

Но, как повсюду повелось, все полагались на авось,

Словно безногие на трость.

Бегут все, чтоб не опалиться,

Не думая поворотиться.

Что тяжело – возьмут и бросят,

Что невдомёк – то и не спросят.

Бежавший люд легко понять -

С драконами не совладать!

Драконы бились, как известно

В былинах, сказках, баснях песнях,

В умах возникших менестрельных через прошедшие века,

За право миром обладать.

Икара мост давно разрушен.

Цветами та покрылась пустошь.

Нет ни драконов, ни людей

На настрадавшейся земле.

Через дебри

Такая вот невинная потеха-

Шагать туда, где никого не ждут.

За шагом шаг брести дорогой леших,

По метру побеждая высоту.

Прислушиваться к шепоту деревьев,

Пугать трудолюбивых пауков.

Туда, где нет альпийских эдельвейсов,

Зато сполна каштанов и дубов.

Сухой валежник, запахи и трели.

Сойти с тропы – нечестная игра.

Протоптаны все тропы через дебри,

И мы смухлюем, в дебри сделав шаг.

Через тернии

По наитию, не по указу,

По невидимой всем полосе,

Через тернии, мимо всех станций

Пролетим за парсеком парсек.

Через длинный тоннель червоточин,

Грех погрешности не искупив,

Не включая сигнал поворотный,

Мчимся ввысь без билетов и виз.

Где конец бесконечной вселенной,

Там, где нет ничего, кроме льда,

Только слово написано «Вечность»

И замерзшие Герда и Кай.

Спасение

– Не спят тревожные умы!

Увидя зайца – видят вепря,

Где тень легла, увидят ведьму.

Глаза им, Истина, протри.

Воображения плод рождён.

И в бестиарии записан!

Все твари в этом длинном списке

Были обычным миражом…

– Словам моим не хочешь верить?

Но я еще в своем уме,

И здесь сейчас бы не сидел,

Смотритель если б тот помедлил.

Русалка тихо подплыла,

Хвостом виляя под водою,

И за весло держась рукою,

Меня другой рукой звала.

Тем колдовством я был объят.

Я стал юнцом, в нее влюбленным.

Хотел на дно уйти покорно,

Но вспыхнул на горе маяк.

Меня, простого рыбака,

Она тогда в себя влюбила.

Она и властна и пуглива,

Тот свет увидев, уплыла.

До берега я греб в тоске,

Любовью к ней я был охвачен.

Оглядывался, не иначе,

А про улов забыл совсем.

Уже покрыт я сединою,

Но проклинаю тот маяк,

Чьи лампы до сих пор горят

И освещают светом море.

– То обоюдная любовь

Или избранница схитрила? –

Возник вдруг маяка смотритель

Возле сидящих рыбаков, -

Русалка – злое существо,

Не счесть загубленные души.

Я многих спас великодушно,

А многие ушли на дно.

Луч маяка спасет несчастных

От лап обманчивой любви.

И мы, смотрители – враги

Любви такой ненастоящей.

Наблюдатель

Напевы слышу издали

Смотрящего на мир.

Рулады эти искрами

Желают воспарить.

Забавной, жуткой выдумкой.

Деянием добрых дел.

Отобранным и выданным.

Летящим за предел.

Гулянием по прошлому.

Забегами вперёд.

По разному, по схожему,

И прямо, и в обход.

Разгаданной иллюзией.

Загадкой тех времен.

Той лавой из Везувия,

Что город жжет живьем.

Патрициями, плебсами.

Походами с крестом.

Вселившимися бесами.

Изгнанием над костром.

О землях неизведанных,

Где будет литься кровь,

Где будет все расчерчено

На после и на до.

Непобедимой армией,

Сидящей в кандалах.

Отобранной регалией

Захваченных держав.

Ходящими под парусом

С подзорною трубой.

По направленью с траверса

Летящим к ним ядром.

Извечным обещанием.

Истраченной казной.

Народом, что в отчаянии,

Но рвущимся на бой.

Израненными спинами.

Встающими с колен.

Железными машинами.

И счастьем перемен.

Что названо утопией,

Окажется судьбой,

Где нет земли притоптанной

И дыма за спиной.