bannerbannerbanner
Зеркало ислама

Александр Игнатенко
Зеркало ислама

Полная версия

Приведу последний пример метафорического использования Зеркала. Относительно поздно (в XIII в.) у Сибта Ибн-аль-Джавзи в назидательном произведении «Сокровище владык, или О том, как себя вести» мы находим, что автор неоднократно и по разным поводам обращается к Зеркалу. Во-первых, мнение, которое высказывает человек по какому-то вопросу, является «зеркалом [его] ума». И если ты хочешь узнать, насколько человек умен, то спроси у него совета40. У Ибн-аль-Джавзи сам разум оказывается Зеркалом, в котором отпечатываются {тантаби‘} образы (формы) реальностей/истин {сувар, ед.ч. сура; хака’ик, ед. ч. хакика; хава}. А страсть оказывается ржавчиной, которая покрывает разум41. Наконец, есть у Ибн-аль-Джавзи та метафора, которая сформировалась достаточно поздно. «Зрение [людей] – зеркала, в которых отражаются видимые формы {сувар мушахадат}, если оно (зрение. – А.И.) не попорчено ржавчиной немощи. Так же и сердца – зеркала, в которых отражаются некие сокрытые вещи [Божественного мира {га’ибат}], если они (сердца. – А.И.) не поражены ржавчиной сомнений»42. В последнем случае речь идет о том, что Бог может открыть {мукашафа} людям с чистыми сердцами Сокрытое некие Божественные истины, которые недоступны органам чувств человека и его разуму. Все эти метафоры и сравнения даются без указания источника – говорят, что. И в этом виде – это общие места всей исламской мысли. Система метафор, восходящих к Зеркалу, сформировалась.

В заключение этого раздела рассмотрим употребление Зеркала в аллегориях. Если метафора представляет собой в принципе перенос названия, т. е. внешне, по форме является неким оперированием словами, то аллегория – более сложная конструкция, в основе которой лежит манипулирование зрительным образом, воплощенным в рисунке или ином изображении (например, статуе) [В этом отношении большой интерес представляет, например, имеющееся в иной культуре – иранской (после воздействия на нее ислама) описание у Низами и изображение на миниатюрах-иллюстрациях (XIV–XVII вв.) семи красавиц, являющихся сложными аллегориями – кешваров (районов мира), астральных душ персидского царя Бахрама Гура и т. д. См.: Бертельс А.Е. Художественный образ в искусстве Ирана IX–XV вв. С. 290–337.]. Если даже аллегория и выражается словесно, то это всегда описание некоего изображения (пример словесного выражения аллегории мы приведем ниже). Большая сложность аллегории по сравнению с метафорой в том, что она многоэлементна и прочитывается как некое повествование, тогда как метафора в принципе одноэлементна (что не исключает создания метафорических рядов, состоящих из отдельных метафор). При этом несомненно смысловое родство метафоры и аллегории [Именно этим объясняется то, что в исламоведческих исследованиях способ метафорического толкования выражений Корана (та’виль) называется неточно – аллегорическим или символико-аллегорическим. Приведу очень распространенный пример та’виля. В Коране говорится о Боге: «Две руки Его распростерты» (Коран, 5:64. Перевод мой. – А.И.). Знаменитый му'тазилитский мыслитель судья Абд-аль-Джаббар (ум. в 1025 г.), отрицавший антропоморфную телесность Бога, утверждал, что слово яд (рука в буквальном смысле) метафорически означает благодеяние. Тем самым Дее руки Его распростерты подразумевает, что Бог совершает два благодеяния. В качестве пары категорий, обозначающих два благодеяния Бога, Абд-аль-Джаббар называет Дольний Мир (дунйя) и Религию (дин) (см.: Абд-аль-Джаббар аль-Хамазани. Аль-Мухтасар фи ’усуль ад-дин (Краткое изложение Основ Веры) //Раса’иль аль-Адль ва-т-Тавхид (Трактаты Справедливости и Единобожия) / Иссл. и публ.: Мухаммад Амара. Бейрут: «Дар аш-Шурук», б.г. С. 218). Очевидно, что в этом и подобных случаях та’виль представляет собой метафорическое, но никоим образом не аллегорическое толкование: название конкретного предмета (рука) рассматривается как выражающее абстрактный смысл (благодеяние).]. Аллегорию вообще можно рассматривать как усложненный и переведенный в изображение вариант синекдохи. При всей дискуссионности возможных трактовок аллегории (в том числе трактовки, приведенной выше) для нас сейчас важно одно – она изобразительна. И как таковая аллегория была в принципе исключена в исламской культуре. (Характерно, что аллегории приходили в эту культуру извне – из эллинистической и древнеперсидской культур.)

Аллегорические описания удается обнаружить, например, в оккультном (герметическом) трактате «Цель мудреца», написанном урожденным мадридцем Маслямой аль-Маджрити (ум. в 1004 или 1007 г. в Кордове). При этом автор упоминает такие, не-аллегорические, употребления Зеркала, как зажигательное Зеркало, которое было обязательной принадлежностью герметиков43 [Так, аль-Кифти в «Истории философов-мудрецов», ведя речь о Гермесе-Трисмегисте (Хармас аль-Мусаллис), помещает зажигательное Зеркало в примечательный тематический ряд: «талисманы, гороскопы, зажигательные зеркала, алхимия».], или Зеркало, в которое смотрят для возбуждения воображения44. Нас же здесь интересует аллегорическое описание Солнца и Луны, которые аль-Маджрити, по его словам, нашел в астрологических трактатах, например, в «Книге мудреца Аполлона {Абулус}». Вот Солнце. Оно предстает (изображение в цитируемой книге отсутствует, в ней дается описание аллегории) в образе женщины, стоящей в колеснице, которую влечет четверка лошадей. В ее правой руке – Зеркало, а в левой руке, прижатой к груди, – жезл. Вокруг ее головы – лучи. Есть и другой вариант аллегорического изображения солнца. Оно выглядит как мужчина в венце, стоящий в квадриге, запряженной лошадьми. В его, тоже правой, руке – опять-таки Зеркало, а в левой руке щит. Одеяние его желтого (по-видимому, золотистого) цвета. Что же касается Луны, то ее аллегорическое изображение следующее. Это молодой юноша в венце. Он стоит на колеснице, которую влекут четыре быка. В его правой руке – скипетр, а в левой – Зеркало [Читатель обратил внимание на то, что аллегорическое изображение Луны зеркально по отношению к Солнцу. У Солнца Зеркало в правой руке, а у Луны – в левой.]. Одежда его белого и зеленого цветов45. Отметим для полноты картины, что аллегорические описания других планет у аль-Маджрити не содержат Зеркала.

Здесь мы отвлекаемся от того, что означают эти аллегории в предшествующей (эллинистической) герметической традиции, воспринятой частью мусульман в Средние века. Достойна упоминания роль, приписываемая этим правильным образам, которые, будучи воспроизведены на талисманах, могли оказывать оккультное, магическое воздействие на человека и человеческий мир46. Примечательно объяснение данного явления, которое было одним из теоретических (спекулятивных) обоснований оккультных практик. Аллегорическое изображение светила или созвездия {сура} на талисмане или амулете оказывало воздействие благодаря тому, что это изображение, будучи внедрено в нечто материальное, например, выцарапано птичьим когтем на свинцовой пластине, оказывается связанным со своим источником или небесным образцом – так же, как отпечатанное в Зеркале изображение {здесь тоже сура} связано с тем, чье изображение отпечатывается.

Все это объяснение апеллирует к вульгарно-перипатетической трактовке формы. Восприятие {и здесь тоже сура; кубуль} талисманом небесного воздействия и осуществление желаемого воздействия происходит благодаря ассоциации, или слиянию {иттихад}. Ассоциация же представляет собой, как пишет автор «Цели мудреца», именно «отпечатывание – принятие образа — чтобы материя и форма {сура; хайюля; сура} составили единое целое. И это – как сцепление {ильтисак} формы (=образа) человека с водой и зеркалом, как соединение Божественной природы с человеческой природой у христиан, как соединение души с телом»47. Кроме всего прочего, для нас важно здесь подчеркнуть еще раз, что аллегория связана с оперированием цельным зрительным образом в отличие от метафоры, представляющей собой перенесение названия на основании предполагаемого наличия у разных предметов одного и того же свойства (свойств). В заключение сообщу, что аллегория по-арабски называлась сура. Тем же словом называлось и созвездие. Таким образом, это изумительное слово (сура) обозначало кроме оболочки-формы-идеи-энтелехии-души еще и аллегорию-созвездие, сохраняя за собой и такое, наиболее распространенное, значение, как образ. И совсем уж в конце отмечу, что трактовка воздействия аллегории-созвездия на земные дела содержит распространенное в рассматриваемую эпоху соображение о субстантивированности образа, формы (формо-образа и т. п. всего, что обозначалось словом сура). Поэтому более естественным для средневекового араба-мусульманина, стремящегося к точности выражений, было высказывание Образ человека поступил (попал) в Зеркало, чем Человек отразился в зеркале. Но об этом ниже.

Сердце-зеркало как орган мистического постижения истины-зеркала

Свет на Свете!

Коран, 24:35

Исламский мистицизм (суфизм) возник как реакция на законченность Откровения и абсолютную трансцендентность Бога миру Согласно Корану, Божественное Откровение ниспосылалось людям многократно, в том числе Моисею (Мусе) и Иисусу (Исе). Люди, правда, отступали от данного им Завета, поэтому Бог посылал к ним все новых пророков48. И Откровение было дано людям через Пророка Мухаммада последний раз. Мухаммад – Печать пророков, т. е. он закрывает, запечатывает череду своих предшественников, принеся людям полную, завершенную религию. Человек может вступить в связь с Богом через совершенную по определенным правилам молитеу. Однако обратная связь Бога с человеком отсутствует – не в том смысле, что Бог никак на человека не воздействует, а в том, что Он ему ничего не сообщает, разве только такими сообщениями не считать видимые вещи – вспомним Божественные письмена.

 

И суфизм первоначально, в момент своего возникновения, при всех различиях между его адептами представлял собой практику прямого общения с Богом49. А общение предполагает контакт и взаимную включенность в процесс обмена воздействиями. Один из столпов раннего суфизма Абу-ль-Касим аль-Джунайд (ум. в 910 г.) говорил, что суфизм заключается в том, «чтобы ты был с Богом без связующего [звена] (или непосредственно)»50. Состояние общения с Богом достигалось в результате хорошо описанных в литературе практик, которые чаще всего предполагали введение суфием самого себя в транс или экстаз – некое специфическое психическое (или психофизиологическое) состояние отрешенности от тварного мира и собственного тела и сосредоточение на Боге в Его нетелесности и сверхчувственности.

Зеркало оказалось очень подходящим для описания этого процесса общения. Зеркало принимает в себя нечто такое, что продолжает существовать независимо от Зеркала — до и после акта восприятия его Зеркалом [Вспомним здесь цитировавшегося выше аль-Маджрити – о сцеплении формы (=образа) человека с водой и Зеркалом, о поставленном в один ряд с этим «сцеплением» соединении Божественной природы с человеческой природой у христиан.].

Пожалуй [Для исламской культуры характерна апокрифичность многих текстов. Выяснение степени аутентичности атрибуции этого высказывания именно аль-Бистами и, тем самым, установление времени его продуцирования потребовало бы слишком сложных текстологических изысканий.], первое свидетельство применения Зеркала для характеристики состояния мистика-суфия обнаруживается в так называемых «экстатических высказываниях {шатахат}» раннего мистика Абу-Язида аль-Бистами (ум. в 875 г.). Предполагается, что устами аль-Бистами говорит Бог. И Он произносит такие слова, обращаясь к самому мистику: «Ты был для Меня зеркалом. И вот Я стал зеркалом»51. Это высказывание интерпретируется таким образом, что первоначально, в соответствии с положениями суфизма, мистик (в данном случае аль-Бистами) был Зеркалом Бога. Однако в дальнейшем, после того как состоялось мистическое переживание единения мистика и Бога, граница между ними исчезла, проявлением чего и является то, что Бог стал Зеркалом, т. е. они (Бог и аль-Бистами) стали неким нерасчлененным единством, в котором невозможно разделить Бога и богоподобного мистика (самого аль-Бистами) [Тема превращения Бога в Зеркало мистика, достигшего – в результате духовного продвижения – уровня, состояния или положения, когда он может общаться с Богом, в эпоху Средневековья не исчезала и получала разные воплощения. Достойна упоминания поэма персидского поэта-мистика Фарид-ад-Дина Аттара (ум. в 1220 г.) «Разговоры птиц» (Мантик ат-тайр), в которой тридцать птиц (си мург), метафора души человеческой, совершают трудное, полное препятствий и опасностей путешествие к царю птиц Симургу и обнаруживают на месте Симурга Зеркало, в котором они видят самих себя. Они стали Симургом.]52.

Но формула аль-Бистами не детализирована. Не мистик же в целом, в своей телесности вступает в общение с Богом! Ведь именно освобождение от телесности и предполагает подобное общение. С Богом общается некая часть человека. Эта часть была известна – сердце. Слово сердце {кальб} употреблено в Коране 133 раза, и сердце там является органом постижения и осмысления истин религии, вместилищем веры53. Мы уже видели, как сердце стало ассоциироваться с Зеркалом. И в суфизме произошло следующее. Коран говорит о том, что сердце познает Бога в Его истинности; а мистики объяснили, как это происходит, воспользовавшись более поздними и внекораническими характеристиками сердца как Зеркала, в котором истину видят [Не будет липшим еще раз подчеркнуть, что именно видят, а не слышат или обоняют. В суфизме очень велика роль лицезрения (мушахада), раскрытия для взора (мукашафа), особого внутреннего зрения (басира) и т. п., т. е. понятий, связанных именно со зрительностью.]. Постепенно сложившееся уподобление человеческого сердца Зеркалу стало общим местом трактатов по суфизму (исламскому мистицизму).

Одним из первых этапов на этом пути были представления Абу-Талиба аль-Макки, которые мы рассмотрели выше (сердце-Зеркало как освещающее и сердце-Зеркало как то, что принимает в себя образы). В произведениях Абу-Хамида аль-Газали (1058–1111) мы застаем ситуацию, при которой этот авторитетный мыслитель больше внимания уделяет уже не столько обоснованию зеркальности сердца (это предполагается самоочевидным), сколько возможным причинам неудовлетворительной степени этой зеркальности.

Сначала о Зеркале, потом о сердце-Зеркале. Почему в Зеркале не проявляются {танкашиф} образы? В трактатах «Воскрешение наук о вере» и «Ступени Святости» аль-Газали, идя от Зеркала как материального (телесного) объекта, устанавливает пять причин. Во-первых, из-за ущербности формы {сура} самого Зеркала как металлического предмета, который должен характеризоваться округлостью очертания, плоской и отполированной поверхностью; во-вторых, из-за грязи, ржавчины и мутности его поверхности, если даже предположить, что его форма совершенна; в-третьих, из-за того, что Зеркало не направлено в сторону того образа, попадание которого в Зеркало желательно; например, образ оказывается позади Зеркала; в-четвертых, из-за того, что поставлена преграда между Зеркалом и образом; в-пятых, из-за того, что неизвестно то направление, куда должно быть повернуто Зеркало, чтобы образ в него попал.

Что касается человеческого сердца (это категория, играющая важную роль во всей исламской спекулятивной мысли Средневековья, в трактовке аль-Газали она равноценна разуму, душе, духу), то оно подготовлено к тому, чтобы в нем проявилась реальность/истина [Мы вынуждены передавать слово хакика как сложное – реальность/истина из-за того, что оно одновременно означает и то и другое, и реальность и истину. Это слово подразумевает нерасчлененность бытия в том отношении, что контакт с ним (именно это значение имеет слово постижение — араб, идрак) означает его познание, вследствие чего знание (ильм) как результат правильного, успешного постижения (или достижения) всегда подразумевается истинным.] вещей {хакика умур}. Зеркало употребляется аль-Газали для описания (характеристики) сердца [При чтении его трактатов постоянно возникает вопрос – идет у аль-Газали речь о метафоре или же о том, что сердце реально принадлежит к классу Зеркал? Сразу скажу, что он явно тяготеет к тому, чтобы принять вторую точку зрения. Сердце является Зеркалом — так, скажем мы, как является лабиринтом пустыня в новелле Хорхе Луиса Борхеса о двух лабиринтах двух царей. При этом не исключается применение к сердцу как одному из родов реального Зеркала в качестве метафор тех слов, которые имеют реальное значение в приложении к Зеркалу металлическому (например, ржавчина, грязь и т. п., которые, естественно, не могут быть обнаружены на сердце-Зеркале). Ключ к объединению сердца и Зеркала в один реальный класс – в следующем ниже разделе о цельнообразном знаке.]. В полном соответствии с причинами, делающими ущербными Зеркало, сердце так же не способно к тому, чтобы в нем проявилась Истина. Причин ущербности тоже пять.

Во-первых, из-за ущербности, недостатка самого сердца – как это бывает, например, с сердцем ребенка, в котором знания не могут проявиться именно из-за его, сердца, несовершенства, незаконченности. Да и вообще, души человеческие, принадлежа к одному роду, различны и находятся на разных ступенях {мутафавита} приближения к совершенству, законченности.

Во-вторых, из-за «мути неповиновения и бунтарства», из-за той грязи, которая накопилась на сердце от множества страстей, что не позволяет сердцу быть ясным и просветленным и, соответственно, не дает проявиться Божественной Истине {аль-Хакк}. Тут аль-Газали не удерживается от дополнительного сравнения, на этот раз с Солнцем. Когда происходит его частичное или полное затмение, свет Солнца и его блеск уменьшаются. Об этом говорил и Пророк: «Тот, кто приблизился к греху {занб}, того покидает разум и никогда к нему не возвращается». Иными словами, в сердце человека в таком случае навсегда остается след замутненности – даже если человек после греховного поступка {сайи’а} совершил добрый поступок {хасана}. Покорность Богу и отказ от следования страстям очищают и полируют сердце.

В-третьих, Истина не отражается в сердце из-за того, что оно направлено не в подобающую сторону. Так, пусть будет чистым сердце покорного и добродетельного человека, но и в нем реальность/истина не проявится, если этот человек не будет к ней стремиться, если он не направит свое сердце-Зеркало в сторону искомого. Ведь он может быть занят поиском пропитания или даже телесными обрядами поклонения Богу, но его мысли не будут обращены на Господнее Присутствие {аль-Хадра аль-Рубу-бийя; хака’ик хафийя}, на Скрытые реальности/истины. Аль-Газали усиливает предыдущий пункт: если даже обряды поклонения и забота о пропитании могут отвлечь от постижения истины, то уж тем более это произойдет из-за покорности человека страстям.

В-четвертых, если даже представить себе человека, который и покорен Богу, и подавил свои страсти, и даже размышляет о возвышенных сущностях, но при этом имеет некий предрассудок, т. е. если он ранее, еще в детстве приобрел какую-то веру, противоположную истине, то существует преграда между этим человеком и истиной, что не позволяет реальности/истине поступить в сердце. Здесь опасна бездумно принятая (буквально: «жадно проглоченная») традиция {таклид}. Именно этим страдают, по мнению аль-Газали, большинство мутакаллимов – спекулятивных теологов и тех, кто фанатично защищает свои мазхабы, т. е. школы правовой и теологической мысли, более того – большинство добродетельных людей, размышляющих о «небесном и земном Царствии», опять-таки, из-за того, что они следуют традиционным мнениям, застывшим в их душах и закрепившимся в их сердцах, – так, что эти мнения и стали преградой между ними и постижением истины.

В-пятых, в сердце не отразится истина и потому, что неизвестно, в какой стороне можно обнаружить искомое. Здесь необходимо обучение тем знаниям, которые соответствуют {тунасиб} искомому. И если эти знания расположить в душе определенным образом, чему обучают ученые, то тогда и искомое возникнет как извлеченное знание {би-тарик аль-и‘тибар}. Здесь – речь о логике, посредством которой проявляется в сердце искомое. Аль-Газали не очень последователен: здраво рассуждая, логика является излишней в реализации парадигмы мистического познания при посредстве сердца-Зеркала. Но факт остается фактом: в цитируемом трактате «Ступени Святости» он прямо призывает к опоре на логику, а весь трактат «Критерий знания {Ми‘яр аль-‘ильм}» он логике и посвятил (его подзаголовок – «Искусство логики») [Традиции следует и мистик Шахаб-ад-Дин ас-Сухраварди: свой трактат «Мудрость озарения» (Хикма аль-ишрак) он открывает большим разделом, посвященным логике и во многом повторяющим «Критерий знания» аль-Газали.].

Именно перечисленные причины препятствуют тому, чтобы сердце воспринимало вещи в их реальности/истинности54. Значительно меньше внимания аль-Газали обращает на эпистемологическую технологию правильного отражения, в первую очередь – на то, почему и как вообще возможно само отражение. Он удовлетворяется тем, что провозглашает сердце способным воспринимать реальности/истины вещей по своей врожденности {би-ль-фитра, фи-ль-’асль}. Эта способность вложена Богом в каждого, кто принадлежит к роду Адамову. Здесь аль-Газали ссылается на Коран, в котором говорится: «Небесам, Земле, горам Мы предложили залог веры, но они отказались принять его, устрашились его; а человек принял его». Толкуется этот аят таким образом, что только человек способен в сердце своем нести залог веры, который есть знание {ма‘рифа} и единобожие {тавхид}. Приводит аль-Газали и неканоническое сообщение, в котором Бог говорит: «Не вместили меня ни Моя земля, ни Мое небо. И вместило Меня сердце раба Моего, верующего, податливого, скромного» [Это высказывание – один из примеров «Израилиад», т. е. сообщений, не проверенных теми критериями, которые применялись к хадисам. См.: Ибн-Таймийя. Аль-Фатава аль-кубра (Великие фетвы) / Публ.: Мухаммад Абд-аль-Кадир Ата и Мустафа Абд-аль-Кадир Ата. Бейрут, 1987. В 5 ч. Ч. 5. С. 87.]. Приводит аль-Газали и слова Праведного халифа Умара: «Сердце мое видит моего Господа, если я своим благочестием убираю преграду [между Господом и сердцем]». Благочестивость и чистота сердца возникают тогда, когда оно свободно от обмана и распутства, злобы и зависти56.

 

Правильным образом очищенное и отполированное Сердце человека (точнее, мистика-суфия, достигшего определенной ступени просветления) способно воспринимать вдохновение {ильхам} [Вдохновение — суфийская категория, служащая обоснованием для доказательства возможности (отвергаемой не-суфиями) получения от Бога напрямую знаний суфийскими святыми (авлия’, ед. ч. вали) после того, как Божественное Откровение прекратилось со смертью Пророка Мухаммада. См.: Jadaane F. Revelation et Inspiration en Islam // Studia Islamica. P., 1967, № 26.] от Бога. Результатом этого вдохновения может быть моментальное и непосредственное постижение тех истин, которые в принципе может постичь не только мистик-суфий, но и ученый-рационалист. Однако последний действует не так, как суфий (мистик, или, как его иногда называет аль-Газали, гностик {‘ариф}). К тому же, что, пожалуй, более существенно, ученый может ошибиться, а мистик или гностик, коли уж ему дано Божественное вдохновение, обладает адекватным знанием, т. е. той самой истиной.

В своем трактате «Воскрешение наук о вере» аль-Газали приводит разъясняющую притчу, где фигурирует Зеркало. Он хочет показать, «какова разница между делом ученых и делом [суфийских] святых {авлия’, ед. ч. вали}». Если ученые трудятся над приобретением знаний, над наполнением сердца этими знаниями, то «суфийские святые трудятся только {джаля’} над прояснением сердец, их очищением от грязи и мути и их полировкой»57. Притча же следующая. Как-то китайцы и византийцы стали похваляться перед одним из властелинов своим искусством делать образы (почему употреблено такое тяжеловесное выражение, сейчас станет ясно). Тогда властелин велел предоставить им помещение, в котором одна сторона была выделена византийцам, а другая, противоположная – китайцам. Между ними, чтобы они не подглядывали друг за другом, была повешена завеса.

Византийцы принесли самые разные краски в несметных количествах, а китайцы не принесли никаких красок, чем немало всех удивили. Вместо этого они принялись отчищать, разглаживать и полировать свою сторону. И вот византийцы объявили, что они закончили работу. То же самое сразу сказали китайцы. Чем опять-таки удивили присутствовавших. «Как же вы смогли что-то изобразить без красок?» – недоуменно спросил властелин. «Не извольте беспокоиться и велите убрать завесу», – таков был ответ китайцев. Завесу подняли, и все увидели, что стена китайцев, приняв в себя образы противоположной, «византийской» стены, переливается всеми теми чудесными красками, которые использовали византийцы, да еще к тому же она излучает блеск и сияние [Вспомним, что всякое Зеркало должно светиться.]. Ибо превратили ее китайцы в гладкое и отполированное Зеркало. Аль-Газали разъясняет, что ученые уподобляются византийцам, а мистики-святые – китайцам58. Важно отметить, что эта притча глубоко вошла в мистический оборот и стало употребляться выражение китайское Зеркало, как, например, у персидского поэта-мистика Сана’и59.

Но каков источник самой истины, поступающей в сердце-Зеркало? Где она находится и что из себя представляет? Часть мистиков ответила бы на это, не мудрствуя, что истина есть Бог. Или Бог есть истина. Ведь сказано в Коране о том, что Он «есть Истина {аль-Хакк60. Тогда в сердце-Зеркале мистика происходит выявление истины, которая есть Бог. Или Бога, который есть истина.

В этом состоит смысл абсолютно еретического экстатического выкрика «Аз есмь Истина! {Ана-ль-Хакк!}» аль-Халладжа (ок. 858–922), а также приведенного выше экстатического высказывания аль-Вистами, устами которого якобы говорил Бог, ставший Зеркалом самого аль-Вистами. К слову сказать, этот мистик по отношению к самому себе применял выражение «Я, Достославный {Субхани}», которое мусульмане прилагают только к Богу. Аль-Бистами с использованием Зеркала стремился описать то состояние исчезновения {фана’}, в которое впадает мистик, когда он растворяется в Боге, а Бог растворяется в мистике. Разумеется, при такой интерпретации мистического Богопостижения (=постижения Истины) вопросы об истине как результате процесса познания некоторым образом снимались.

Однако то были своего рода эксцессы суфизма, абсолютно неприемлемые для строго монотеистического ислама [Аль-Халладж был казнен за свои взгляды, казнили и его учеников и последователей.]. Важная историческая роль аль-Газали состоит как раз в том, что он совместил монотеистическое правоверие и мистицизм-суфизм, попытавшись изъять из него крайности, подобные приведенным выше [Это не удалось сделать раз и навсегда. Ниже мы увидим, что крайности, правда иные, возникали. Так, некоторые суфии считали своих шейхов-наставников воплощениями Пророка Мухаммада. А иные утверждали, что им было ниспослано Откровение – как Пророку Мухаммаду. Одним из таких людей был Ибн-Араби, утверждавший, что Бог ниспослал ему в 694 г. хиджры (1197 г.) в виде Откровения такой аят Корана: «Скажи: „Мы уверовал в Бога и в то, что ниспослано нам, и что ниспослано Ибрахиму, Исма'илу, Исхаку, Я'кубу и коленам, и что было даровано Мусе и Исе, и что было даровано пророкам от Господа их. Мы не различаем между кем-либо из них, и Ему мы придаемся“». Этот аят имеется в том тексте Корана, который был зафиксирован в VII в. (см.: Коран, 2:136; он повторяется без изменений в корническом тексте – см.: Коран, 3:84). Примечательно, что у Хорхе Луиса Борхеса есть новелла «Пьер Менар, автор „Дон Кихота“» (из сборника «Вымышленные истории», 1944 г.), в которой рассказывается о том, как некий писатель предпринял дерзновенный замысел – «создать несколько страниц, которые бы совпали – слово в слово и строка в стоку – с написанным Мигелем де Сервантесом». И ему это удалось – он сочинил девятую и тридцать восьмую главы первой части «Дон Кихота» и фрагмент двадцать второй.].

По аль-Газали, сердце-Зеркало мистика принимает в себя не Бога, а Хранимую Скрижаль, точнее, некоторые записи на ней. Скрижаль упоминается в Коране как своего рода образцовое и абсолютно полное Священное Писание, в котором прописано все обо всем – то, что было, есть и будет. Отдельные части Хранимой Скрижали передавались пророкам в виде самостоятельных книг (например, Тора Моисею, Евангелие – Иисусу). В Коране Скрижаль называется также Мать Книги61, Ясный Образец {Умм аль-Китаб; Имам Мубин}62 и т. п.63. Мусульмане полагали, что именно о Скрижали повествуется в том аяте Корана, в котором Бог говорит о собственном знании. «Разве ты не знаешь, что Бог знает то, что в небе и на земле! Поистине, это – в Писании {китаб}; поистине, это для Бога легко»64. Они опирались в таком своем представлении и на хадис Пророка, в котором, правда, как и в приведенном кораническом аяте, Скрижаль не упоминается. Мухаммад сказал: «Записал Бог то, что суждено тварям за пятьдесят тысяч лет до того, как Он создал небеса и землю; и был Его Престол на воде»65. Аль-Газали утверждает, что сердца пророков принимают в себя то, что прописано на Скрижали в виде Откровения {вахй; авлия’, ед.ч. вали; асфия’, ед.ч. сафи; ильхам}, а суфийские святые и чистые [сердцем] – в виде вдохновения [Те же знания, считает системно мыслящий аль-Газали, могут получить и ученые (уляма’) в результате рассуждения (истидляль) и обучения (та'аллюм). Но эта линия нас здесь не интересует.]. И в последующем уже не удивляет то, что авторитетные суфии в качестве одного из своих свершений называют видение того, что есть в Хранимой Скрижали. Например, Абд-аль-Кадир аль-Джилани (1077–1166), основатель и эпоним суфийского тариката (ордена) Кадирийя, утверждал о себе, что «зеница моих очей прикована к хорошо хранимой Скрижали судеб (имеется в виду Хранимая Скрижаль. – А.И.66.

Но и это еще не все и даже, пожалуй, не главное. А главное то, что, по утверждению аль-Газали, Хранимая Скрижаль есть Зеркало! И тогда мистическое постижение суфия есть не что иное, как отражение в сердце-Зеркале другого Зеркала — Хранимой Скрижали. Об этом совершенно ясно и понятно, с присущей ему четкостью говорит аль-Газали в своем фундаментальном трактате «Воскрешение наук о вере»67 [Нелишним будет отметить, что он рассуждает об одном и том же в двух, далеко отнесенных одно от другого местах своего сочинения и в тесной связи с контекстом, что исключает простую интерполяцию, а свидетельствует о значимости этой темы для аль-Газали.]: «Образ того зеркала (Скрижали. – А.И.) видится {татара’а} в этом зеркале (сердце. – А.И.)». Утверждение аль-Газали о том, что Хранимая Скрижаль есть Зеркало, не обосновывается ссылками на Коран (это было бы невозможно) или некими опытными данными (это тем более было бы невозможно), а является результатом спекулятивного конструирования, в частности переноса спекулятивно установленных свойств Зеркала на Хранимую Скрижаль.

1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13  14  15  16  17 
Рейтинг@Mail.ru