Александр Гуличев
Здравствуйте, мсье Поль!
Анри захохотал, и молоко полилось из его рта. Девица принесла и мне кружку свежего молока, затем присела рядом и потрепала меня за щёку. Анри при этом вновь ухмыльнулся и закатил глаза.
– C est la vie mademoiselle, je suis desole, но нам нужно уходить, – тихо проговорил я, хотя мне совсем не хотелось покидать это место.
– Ого, да ты преуспел, дорогой друг! – похвалил меня Анри со смехом, и мы засобирались.
Мы упаковали свои вещи и направились к выходу с постоялого двора, как вдруг девица преградила нам путь и подошла ко мне. Она была высокая, выше меня ростом, поэтому её пышная грудь оказалась у меня практически перед носом. Я уткнулся лицом в перси и глубоко вдохнул, наслаждаясь запахом молодого тела.
Не скрою, она была хороша, я понял при свете дня, что она очень похожа на Жюльет Бинош. Отстранившись от девушки, я сказал об этом Анри, и он, обрадовавшись как маленький, согласно закивал головой.
– Да, с такими формами она бы, наверное, блистала на подиумах Парижа во времена Пьера Кардена, – шепнул я другу.
– Если снова будешь в наших краях, не забудь заглянуть, старый шалун. Я не думала, что внешность может быть настолько обманчива! – сказав это бархатным голосом, она подмигнула моему спутнику и отошла в сторону, а мы удалились с поклонами.
Я шёл, не оборачиваясь, почему-то ощущая себя немного виноватым, и порыкивал как медвежонок, вспоминая бессонную ночь.
– Выше голову, месье Поль, ты же герой и кормилец, у нас в сумках есть и хлеб, и кусок буженины! Живём! Без твоего геройства мы бы, наверное, умерли от голода! – еле сдерживая смех, проговорил Анри.
Я ничего не ответил, а лишь жестом показал, что не могу говорить. Он громко рассмеялся и похлопал меня по спине.
Мы ушли из Лиона, но цель была ещё далека, ведь мы не прошли и половину пути. Несколько раз нас пытались ограбить какие-то разбойники, но, обшаривая наши вещи, только плевались и, матерясь, уходили прочь. Несколько раз нас очень сильно избили. Я хоть и был не робкого десятка, даже имел чёрный пояс по карате, ни разу не дёрнулся против ножей и кинжалов. Глупо это делать, да и возраст уже не тот. Страшно было: я же дитя общества потребления, а не этой дикой и воюющей цивилизации.
В один из дней Анри сказал, что сейчас март 1429 года. Это не очень-то меня обрадовало, ведь впереди по-прежнему неизвестность и полуголодное путешествие с туманными перспективами. Я, тяжко вздохнув, снова вспомнил свой дом и близких.
Мы прошли, не останавливаясь, через город Мулен, Анри решил, что мы заночуем в городке Невер, с чем я не имел права не согласиться. Хоть солнце и светило ярко, было достаточно прохладно. Мы шли практически молча, иногда перебрасываясь фразами. По правую сторону от дороги тянулись горы, и я мечтательно любовался удивительным провансальским пейзажем, позабыв о грусти.
Я снова ушёл в себя, думал о доме, о бизнесе, о своём хобби, но меня мучили вопросы, почему я так быстро освоился здесь, почему я понимаю здешний язык, почему я до сих пор жив. Да и гаджеты: как я мог забыть мой любимый IPhone, мессенджер WhatsApp и Его Величество Интернет. Как же я без них живу здесь? Боже мой, надо же, сколько времени я вне своего дома, а только вспомнил про всё это. В общем, я мечтал и размышлял на ходу.
Вдруг Анри закричал! Я не успел опомниться, как из перелеска на огромной скорости нам навстречу понёсся отряд вооруженных всадников. Меня словно сковало, я стоял и не мог двинуться с места. А всадники были уже в трёх метрах от меня. И пронеслись будто мимо меня, через меня, сквозь меня.
Я стоял на дороге, ноги тряслись от страха. Анри стоял метрах в десяти на четвереньках, вылупив глаза и икая. Пыли от всадников практически не было, она как бы смешалась с жёлтой мглой.
– Что это было? – дрожащим голосом спросил я, глядя на своего товарища.
– Не знаю, что это было, но это было грандиозно! Они промчались сквозь тебя, не причинив вреда! Это призраки, не иначе! – восхищённо прокричал напуганный не меньше меня Анри.
– Как это может быть? – спросил я и попытался сделать шаг, но ноги не слушались.
Анри, встав с колен, подошёл, и, взяв меня за руку, увёл с дороги в сторону пруда. Штаны мои были мокрыми.
Анри развёл огонь, и я, достав запасные штаны, быстро переоделся, а грязные застирал в пруду и убрал их, чуть подсохшие, в сумку. Тут что-то побудило меня обернуться, и на холме метрах в трёхстах от нас я разглядел всадника на снежно-белом коне. На всаднике был плащ, шляпа с узкими полями и маска до глаз. Он смотрел в нашу сторону. Я хотел было показать его Анри, но он опередил меня, сказав, что видит то же, что и я.
– Ты не находишь это странным? – выдал вдруг Анри.
– Анри, а тебе не кажется, что то, что мы здесь шляемся по городам и весям, само по себе уже странно?! – нервно ответил я и предложил двигаться дальше.
Мы снова посмотрели на холм, всадника там уже не было.
Немного успокоившись, я сказал Анри, что вспомнил про мобильную связь. Он, как ребенок, удивился.
– Надо же, я тоже совсем забыл про чудеса техники, надо же! – с идиотской улыбкой проговорил мой проводник, глядя куда-то вдаль и почёсывая задницу.
К ночи мы добрались до Невера, там постучались в первый встретившийся на пути дом. Нас впустили и отправили спать в хлев на сеновал. Утром хозяин дома попросил нас побыстрее уйти, по причине того, что в городе много солдат, отряды которых двигаются на север, им тоже нужен постой.
Мы набрали воды и двинулись сквозь город, но не центральными дорогами. Я на секунду отвлёкся, задумался о своём и потерял из виду Анри, хотя он шёл впереди меня метрах в двадцати. Но не успел я испугаться, как мой друг выскочил откуда-то из подворотни, что-то держа под рясой. Только я хотел полюбопытствовать, что это за ноша, как он толкнул меня и прибавил шагу, я послушно побежал за ним.
В лесу мы развели костёр, и у нас случилась небольшая пирушка: Анри лихо ощипал и зажарил на углях курицу – именно её он прятал под одеждой, умыкнув по пути из одного двора.
До Орлеана мы добрались за четыре дня. Ночевать приходилось то у костра, то в стогу, так как больших населённых пунктов по пути не было. В деревнях на постой пускали неохотно, видимо, местные были чем-то напуганы. По пути в город нам попадались оживлённые сборища людей, сидящих возле больших костров, но мы боялись подходить к ним, так как опасались быть избитыми или ограбленными.
На четвертый день мы подошли к Орлеану. Километрах в десяти от города нас остановили солдаты в железных доспехах. Они долго допытывались, кто мы и откуда, а затем сообщили, что в город нам нельзя, что Орлеан занят англичанами, и что скоро его будут штурмовать.
Солдаты предложили вместе с отрядом следовать в сторону стоянки войск, пообещав, что там мы получим еду и отогреемся у огня, если отпустим грехи страждущим.
Глава 3
Орлеанская дева
Пока мы шли вместе с отрядом, один из солдат подробно рассказал нам, что осада города длится уже больше года, но скоро наступит переломный момент. Мы молча слушали, делая вид, что нам безумно интересно. Я пытался понять, почему мы пришли именно в Орлеан. Орлеан… Вдруг меня словно окатило ледяной водой! Я остановился и дёрнул Анри за плечо, он удивленно посмотрел на меня. Я дождался, пока остальные обгонят нас.
– Анри, апрель 1429 года… Жанна д’Арк, – прошептал я и уставился сквозь друга, затем взял его за грудки и силой притянул к себе.
– Этого еще не хватало, только не это! – закатил глаза мой спутник, ноги его ослабли, и он осел на землю.
Мне тоже было не по себе, я хорошо знал историю того времени и помнил, чем закончится осада.
– Умоляю, молчи, мы с тобой не имеем права даже и помыслить, чтобы проронить хоть слово о том, что мы знаем. Нас примут либо за шпионов, либо за умалишённых! Или того хуже – за колдунов! Тогда пиши пропало: или сожгут, или прирежут, как собак. Это не наша с тобой история, мы всего лишь её свидетели! – убеждал меня Анри, тряся за грудки, а я слушал его совершенно отрешённо и глядел куда-то в пространство.
– Этого не может быть, потому что этого просто не может быть. Ты же сам всё понимаешь. Мы в сумасшедшем доме, нас накололи лекарствами, и мы спим, – шептал я.
Анри брызнул мне в лицо холодной водой из лужи, я очнулся, и мы быстро догнали отряд.
Нас приняли к костру какие-то люди, дали каши. Невкусной, будто из опилок. И горячей заваренной в воде полыни. Я морщился от горечи, но мне объяснили, что это средство от всякой заразы, его обязательно нужно выпить.
Я сидел на деревянной чурке и смотрел по сторонам. Солдаты занимались разными делами: кто мылся, кто точил оружие, а кто спал, лёжа на земле. Ровными рядами стояли палатки и шатры, а правее от нас неподалёку раскинулся самый большой шатёр. Я спросил, кому он принадлежит. Мне сказали, что это шатёр военачальника. Я поинтересовался, кто он.
– Она! – ответил беззубый немолодой мужчина, поправляя железные наплечники и нагрудник.
Анри икнул, а я закашлялся, и мы переглянулись. Стало смеркаться, мы залезли в какую-то телегу с соломой и укрылись мешковиной, которую я умыкнул у одного зазевавшегося воина. Я сильно устал и быстро задремал, слушая, как мой спутник храпел и пускал пар из пятой точки.
Затем сон пропал, я уставился в чёрное бездонное пространство Вселенной. Звёзды были, как на ладони, как там, дома. Я вспомнил, что совсем недавно сидел на лавке нога на ногу и курил сигарету, пока не случилось то, что случилось. Я представил дом, жену, детей и внуков. Только они виделись мне как-то мутно, не так, как раньше. Я лежал-лежал, а потом тихо запел, почти шёпотом:
Прекрасное далёко
Не будь ко мне жестоко,
Не будь ко мне жестоко,
Жестоко не будь.
От чистого истока
В прекрасное далёко,
В прекрасное далёко
Я начинаю путь.
Я вспомнил эту песенку из детского фильма, только не помнил, из какого именно. Да это и не было сейчас важно. Важно то, что я понимал: песня-то далеко не детская, если вдуматься. Лично для меня то самое «прекрасное далёко» было уж совсем теперь далёко, даже недосягаемо, учитывая то, свидетелем каких событий я могу стать.
Помня историю, я очень не хотел видеть всё это. Я лежал, отрешённо смотрел в черноту, напевал и горько плакал. А затем и сам не заметил, как провалился в небытие под храп моего товарища Анри.
Когда меня растолкал друг, уже рассвело. Мы встали и пошли в ближайший лесок по нужде. Но тут же вылетели оттуда пулей: уделано было всё! Мы решили уйти подальше, и не зря: скоро нашли неплохое местечко, где успешно оправились и омыли себя ниже пояса из большой лужи с чистой водой, так как туалетной бумаги здесь не водилось.
Пока мы неспешно возвращались назад, Анри поведал мне некоторые факты из истории своей страны. Он сказал, что Орлеан давно уже в осаде. Судя по датам, мы попали практически к шапочному разбору – в ближайшие день-два всё решится. Потом, постояв и подумав, Анри сказал, что именно здесь произошло чудесное исцеление Орлеанской девы после тяжёлого ранения.
Мы вернулись к нашей стоянке, и были неплохо накормлены, получили даже по глотку молока!
– Анри, а если что, денег-то у нас хватит? – спросил я друга как бы невзначай.
– По здешним меркам мы богатеи, только тс-с, молчи! Да и нам не на что пока тратиться, мы сыты, слава Богу! – ответил Анри и зачерпнул горячей воды из котла, что висел над тлеющим костерком.
Вдали задудел в трубу горнист, и все зашевелились. Мы тоже подскочили и посмотрели в ту сторону, откуда шёл звук. Кто-то двигался к нам, и мы с Анри направились в сторону строя, что образовался вдоль дорожки. Мы протолкнулись вперед и обомлели, во всяком случае, я – точно.
Гремя латами, нам навстречу шёл отряд, а впереди была она. Да-да, теперь уже нетрудно было догадаться, что это она, тем более все вокруг скандировали: «Жанна! Жанна!». Эхо разносилось, словно ударная волна от мощного взрыва.
Нет, описать увиденное не представляется возможным. Меня переполняли чувства. Не знаю, что со мной произошло, но я тоже заорал, что было мочи. Анри вторил мне, вылупив глаза, он даже не ощутил боли, когда я в эйфории впился длинными ногтями ему в руку. Да-а, здесь и сейчас творилась история, и мы были в ней, практически в центре событий! Чувства переполняли нас.
Жанна, словно в замедленном кино, шла впереди командиров отрядов, гордо подняв голову с развевающимися чёрными волосами. Совсем юная девочка. Очень красива, стройна и грациозна! Но сколько силы, внутренней силы было в ней! Сила была видна невооружённым взглядом, она чувствовалась всеми волосками тела, они стояли дыбом от происходящего.
Мы с Анри вышли едва ли не под ноги идущим, и она остановилась перед нами, держа свой шлем в левой руке. Позади и сбоку от неё стояли высокие крепкие рыцари, видимо, какие-то начальники в этой армии. Теперь Жанна стояла в метре от нас, мои коленки заходили ходуном, стало невыносимо страшно.
– Откуда вы, святые отцы, и что тут делаете? – спросила она высоким голосом и впилась в нас своими карими глазами.
– Мы из аббатства Тороне, что на юге Франции! – ответил Анри дрожащим голосом, а я опустил глаза.
– Как же вы сюда забрели и что тут делаете?
– Прежде чем уйти в Палестину по настоянию аббата, мы решили прийти сюда и молиться о победе над англичанами, а уж затем следовать по назначению! – выдал Анри по-солдатски то, что первое пришло ему на ум.
– А почему второй молчит? – спросила Орлеанская дева, и у меня всё похолодело внутри, я закашлялся.
– У отца Поля обет молчания, сударыня, уж два года молчит! – чуть ли не скороговоркой произнёс Анри и присел в реверансе, а я обомлел от его выходки.
Жанна подошла ко мне вплотную, одним пальцем приподняла мой подбородок и пристально взглянула в глаза сверху вниз, так как была выше ростом. У меня похолодело в области сердца, и ноги стали почти ватными.
– А не шпионы ли вы, монахи? Что-то чужое в его глазах я ощущаю! – проговорила Жанна д’Арк негромко.
– Что Вы, что Вы, матушка, обет у него, нельзя, нельзя, помилуй! – защебетал Анри и пал на колени, кто-то из стоящих прихватил его за плечо.
– Хотите, я разговорю их? Только прикажите, госпожа! – спросил, как позже мы узнали, Жиль де Рэ, соратник Жанны д‘Арк, местный Малюта Скуратов.
Она покачала головой в знак отрицания. Я расслабился, голова была словно набита ватой. Я ощутил себя мягкой игрушкой, тем зайкой, которого бросила под лавку хозяйка. Меня подхватил под руку мой друг, и я еле удержался на ногах.
Затем Жанна д‘Арк произнесла короткую воодушевляющую речь. Суть её состояла в следующем: победа над врагом близка, а англичане отправятся в ад. Все возликовали. После этого Орлеанская дева сказала, чтобы мы с Анри пошли с ними молиться перед завтрашним штурмом.
Мы засеменили за процессией, скорее Анри засеменил, меня он тащил за рукав. Нас разместили возле штабного шатра в неплохой уютной палатке. Всё виделось как бы со стороны. Такое состояние я уже испытывал: однажды мы с женой были на литургии, которую служил патриарх в нашем приходе, тогда тоже было ощущение, будто всё происходит не с нами.
– Молиться?! Анри, мы права не имеем делать этого и не умеем, даже если захотели бы! – запричитал я и уселся на какой-то ящик.
– У нас нет другого выхода, рядом с ней находится Жиль де Рэ, это страшный человек. Я читал о нём, он маньяк, ещё рядом с ней молодые генералы, они тоже фанатики, – прошептал Анри и закашлялся, как видно, от нервного потрясения.
До вечера мой товарищ изображал чтение молитв или псалмов. Он сказал, будто что-то припомнил из своей молодости, когда прислуживал по настоянию отца в церквушке.
Ближе к ночи «отец» Анри сказал, что вспомнил имена её сподвижников. Это были: Жан Дюнуа, Жак де Шабанн, Этьен Виньоль, Жиль де Рэ и всякие там ещё, я не запомнил. У меня мозги были набекрень, я и представить не мог, что такое может случиться в принципе.
Около полуночи пришёл человек и сказал, что Жанна собралась молиться, просит нас побыть с ней и поучаствовать в бдении. Всё снова прошло, как во сне. Девушка опустилась перед походным алтарём на колени и зашептала тихо, обращаясь, как видно, к Богу. А мы тихо стояли позади неё возле входа в шатёр. Затем она встала, поблагодарила нас, попросила слуг, чтобы те о нас позаботились, и нас вывели.
Анри и меня хорошо накормили, дали даже вина, и мы улеглись спать. Как ни странно, но сон пришёл быстро, видимо, от хмеля.
На следующий день мы вместе с продовольственным обозом направились в сторону города. Возница сказал, что штурмовать будут с юга, главный отряд во главе с воительницей уже давно ушёл вперёд.
Чем ближе мы подходили, тем отчётливее была слышна канонада пушек, становилось не по себе. Нас оставили на берегу реки Лаура, что огибала город с юга. Войска шли дальше вперед, а назад доставляли раненых. Мы разместились ближе к кухне.
Я не писатель и не фронтовой летописец, чтобы подробно, с чувством, описывать события давно минувших дней. Эта история не про Жанну д’Арк, не про французские революции, это достаточно примитивное описание случившегося со мной и моим новым другом по воле Бога, случая, провидения или ещё неизвестно кого или чего. Одно могу сказать о своих впечатлениях от бойни: война – это кровь, крики, смерть. Это всегда страшно.
Уже вечером прискакал всадник и протрубил в трубу, а затем прокричал: «Город взят! Англичане повержены! Жанна ранена, но жива!». Мы с Анри, напившись вина, которое выменяли у одного торгаша на пару экю, громче всех орали от радости.
– Идём скорее! – схватив меня за руку, прокричал Анри, и спустя некоторое время мы шли по мосту через остров Святого Антуана. Хмель быстро выветрился, вдруг что-то заставило меня обернуться. На холме на белом, как снег, коне возвышался всадник, которого мы уже видели. Лицо его, как и прежде, было закрыто маской. Он еле заметным жестом показал нам идти вперед, и мы прибавили шагу. Я не знаю, как это объяснить, но мы будто знали, куда следовать. Вернее, знал не я, а мой проводник Анри, он шёл уверенно и тащил меня за собой.
Жуткая картина: убитые и раненые вперемешку, лошадь без ног, кто-то добивает раненых врагов, крики, визг, везде огонь и смрад, как в фильме ужасов. Пока мы шли, меня несколько раз вырвало, хотя мой желудок был недостаточно полным.
Мы уже вышли на широкую улицу, ведущую к центральной площади Орлеана, когда раздался свист, и неизвестно откуда прилетело ядро. Совсем рядом с нами, метрах в пятидесяти, раздался взрыв. В сам момент взрыва всё вокруг замерло, просто всё остановилось! Как бы повисло в воздухе, когда разлеталось в разные стороны, и так и осталось висеть. Огонь при взрыве так и остался недвижим. И абсолютная тишина. Чудеса, да и только!
Но мы с Анри не потеряли подвижности. Мы бежали вперед. Уже смеркалось, люди и лошади оставались в тех позах, в которых их остановило время. Даже капли крови зависли в воздухе.
Мы влетели в здание напротив огромного фонтана. В большом зале горели факелы и большие свечи. В глубине зала на большом настиле лежала Жанна. На полу валялись окровавленные тряпки и стояли тазы с водой, возле её изголовья замерли два лекаря с бинтами и какими-то склянками в руках, у входа и по периметру дежурила охрана, а у окна стояли капитаны и молодые генералы с угрюмыми лицами. Возле Жанны лежала стрела. Видимо, та, которая её и пронзила в левое плечо, в нём зияла свежая рана. Из раны обильно сочилась кровь, глаза воительницы были туманны. Но вот что странно: она двигалась, смотрела куда-то в пространство и молилась так неистово, что слёзы ручьём текли из её глаз. Нас, как мне показалось, она не видела.
Боже мой, как же она хороша, тонка и женственна, а историки приписывали ей какую-то мужественность. Может, где-то на поле боя в схватке, но не сейчас. Сейчас передо мной была хрупкая и беззащитная девочка, а для нас стариков это был просто ребёнок.
Анри сказал, что у него вибрирует крест, затем открыл его. Кнопки мигали одновременно, вибрация усилилась.
– Мы должны что-то сделать, быстрее, Поль! – закричал Анри.
– Я не знаю что! – в ответ крикнул я и оскалился, словно волк.
– Я привёл тебя сюда, а теперь твоя миссия! Так я понимаю! Делай же что-нибудь! – заорал Проводник.
Меня затрясло. Вдалеке у входа в здание стоял тот незнакомец в маске и смотрел на нас, а может, это был даже и не он, а плод моей фантазии. Я повернулся к Жанне и подошёл, она продолжала смотреть в пустоту и шептать, а кровь продолжала сочиться и струйкой стекала по её руке на пол.
Бедная девочка. То, что я сделал, было совершенно неосознанно, а может, даже интуитивно, будто кто-то управлял мною и моим телом. Подойдя к ней, я положил правую руку на рану, плотно закрыв её, а левую на лоб Жанны и, не задумываясь, прошептал: «Помилуй, Господи!». Поднял голову вверх и крепко зажмурился.
Через минуту я убрал руку, крови не было, осталась лишь маленькая дырочка с запёкшейся кровью. Жанна перестала шептать и посмотрела мне в глаза. Или сквозь меня. И улыбнулась. Я отошёл в сторону, пребывая в шоке. Тело мое ослабло, ноги стали ватными. Анри придержал меня за локоть.
– Анри, я прошу тебя, дай минуту, ведь мы никогда этого больше не увидим, никогда! – попросил я.
Я стоял и смотрел на это чудо, и только мы в этом мире знали, чем закончатся все её героические победы.
Уже потом, спустя много времени, Анри у костра снова рассказал мне, что в летописях описывался случай чудесного исцеления Жанны д’Арк после тяжёлого ранения в левое плечо. Тогда я неуверенно ответил ему, что к нам это не имеет никакого отношения. На что мой спутник напомнил мне слова Уильяма Шекспира о мудрецах.
– Уходим, крест аж звенит! – крикнул Анри и потащил меня за рукав, а я ещё раз взглянул на умиротворённое лицо девушки и послушно пошёл за ним к выходу.
Мы свернули налево и побежали по улицам в сторону взрыва, огибая людей и стараясь их не задеть. Наконец, мы вошли в эпицентр взрыва.
– Готов? – спросил Анри.
– Поехали! – ответил я, ещё раз оглядевшись по сторонам, но на душе у меня было тоскливо от чувства, словно мы что-то не доделали.
Затем мы схватили друг друга за шеи, прижались лбами и одновременно нажали кнопки: я – зеленую, Анри – красную. Засверкали молнии, всё закрутилось, завертелось, мы куда-то провалились и полетели.