Александр Грин
Последние минуты Рябинина
– Неужели?
– Представьте. Так и сказал. – Скуба, хихикая, блестел глазами.
Болезненная гримаса смеха появилась на восковом лице инженера. Он, приподнявшись, разразился глухим кашлем и сунулся головой в подушку, сказав:
– Скверно. Пожалуйста, принесите мне стакан чаю. В столовой.
Рябинин лежал лицом кверху, время от времени слабо шаря руками по одеялу, как бы сбрасывая невидимую тяжесть. Через минуту он снова впал в бредовое, бессознательное состояние.
III
Скуба появился, держа в вытянутой руке стакан чая, а следом за ним вошел церковный староста фабричной церкви и, вместе с тем, токарный мастер – Филиппов. Это был плотный человек с круглым, веснушчатым лицом, стриженный по-казацки, в кружок.
– Смотрите, – шептал Скуба, – как скрутило-то его, а?
– Д-да-с, д-да-с… – промычал Филиппов, – так-с…
– С-с-с! – зашипел Скуба, ставя стакан на стол. – Заснул, что ли?.. Просила меня сестра посидеть с ним. А вы как?
– По ягоды хожу. Полпуда варенья жена сварила.
Они говорили шепотом.
– Новый пасьянс узнал, – сказал Скуба, – вот интересный. Я карты с собой завсегда ношу, езжу в Парголово, так уж в «двадцать одно» постоянно с чухной играю.
Он, мусля пальцы, стал раскладывать карты.
– Тройку сюда, – советовал Филиппов, углубляясь в занятие. – Выгоднее туза взять.
Рябинин, очнувшись, закашлялся. Филиппов, сочувственно тараща глаза, подошел к кровати.
– Эка вы нас пугаете, – безразличным голосом произнес он, – хворать вздумали, нехорошо, Алексей Федорович!
– Да, скверно, – узнавая Филиппова, прошептал Рябинин, – временами мне кажется, что я уже умер. Одеяло давит меня. Мне жарко… а руки… мерзнут. Я скоро умру.
– Тьфу, тьфу! типун на язык, – сказал Филиппов, – чего еще выдумаете! Еще нас всех переживете.
– Нет, я умру, – упрямо заявил Рябинин.
– Крепитесь, крепитесь, – басил Филиппов. – Господь… все в руке божией.
