– Человека труд кормит, а не беструдие. Работай, а затем – ешь.
– Это палка о двух концах, – возразил я. – Немыслимо работать под кишечную музыку, так сказать.
– А, – сказал он, сморкаясь в шарф, которым была окутана его шея. – Сколько же тебе нужно фунтов в день пищи?
– Фунта четыре, я полагаю.
– Разной?
– Хорошо бы… да.
Урод полез в карман, извлек сигару и закурил, бросив мне спичку в лицо. Это было уже многообещающей фамильярностью, и я вздрогнул от радости.
– Как зовут?
– Альдо Путано.
– Профессия?
– Но, – торопливо возразил я, – что такое профессия? Я умею все делать. В прошлом году я служил у драгомана[1] в лакеях, а в этом рассчитываю быть чем угодно, вплоть до министра. Беструдие же и порицаю.
– Хорошо, – проскрипел он. – Я нанимаю тебя служить в цирке. Обязанности твои не превышают твоих умственных способностей. Потом узнаешь, в чем дело. Жалованье: кусок мыла, вакса, пачка спичек, фунт табаку, четверка калмыцкого чая, два фунта сахарного песку и сорок четвертаков в месяц, что составит десять рублей.
– Быть может, – робко возразил я, – вы назначите мне шестьдесят четвертаков, что составит совершенно точно – пятнадцать рублей.
– Будь проклят, – сказал он. – Идешь? Я зябну.
– Я следую за вами, ваше сиятельство.