Александр Валерьевич Горский
Дело молодых
Несколько минут спустя Юрий Дмитриевич уже сам сидел во главе стола в своем собственном кабинете и коротко пересказывал полученную от Карнаухова информацию.
– Итак, друзья мои, вынужден вас огорчить. Отец одной из жертв – человек вхожий в весьма высокие круги. А значит, эти круги нам будут постоянно трепать нервы. Но, несмотря на это печальное обстоятельство, – полковник с усмешкой взглянул на своих сотрудников, – мы попытаемся это дело расследовать. Георгий, что у нас по записи самого расстрела? Ты видео принес?
– Один момент. – Жора с удивительной для его могучей комплекции скоростью обогнул стол и присел на корточки возле компьютера Реваева.
– А коленочки-то у тебя похрустывают, – заметил Юрий Дмитриевич.
– А вы и рады, – пробурчал в ответ Жора, выбираясь из-под стола. – Все, флешку я вставил, папка сегодняшним числом обозначена.
– Я не рад, – укоризненно покачал головой Реваев, – рад я буду, когда у тебя жена появится, детишки. Будет кому за тобой присматривать. А то ведь скоро станешь старый, немощный. Как тогда жить будешь?
– До этого еще дожить надо, – философски отозвался Жора, бросив быстрый взгляд на улыбающуюся Крылову. – Включайте третий файл, там ракурс самый удобный. Лучше всего видно. Кстати, камер не три, а четыре оказалось.
– Ну третий, так третий, – щелкнул мышкой Реваев и повернул монитор так, чтобы Виктории тоже было видно.
Качество записи было достаточно четким, и вскоре полковник, к своему огорчению, смог убедиться в том, что свидетельницы оказались правы, лицо убийцы разглядеть не представлялось возможным.
Черно-оранжевая «шкода» с огромной, через весь бок надписью «TVOЁAVTO» решительно обогнала застывший на светофоре черный «кайен» и, развернувшись к нему боком, перекрыла путь вперед. Дверь машины тут же открылась, и из нее показалась фигура в камуфляжном дождевике. Капюшон плаща был накинут на голову, а поднятый, наглухо застегнутый воротник скрывал всю нижнюю часть лица преступника, доходя почти до гигантских, действительно напоминающих горнолыжные, очков. В правой руке нападающий держал оружие. Что именно это было, Реваев с ходу понять не смог. Следы выстрелов, оставленные на месте преступления, говорили о том, что огонь велся из гладкоствольного охотничьего оружия, но, что именно это было, определить пока не удалось. Сейчас, глядя, как человек в плаще вскидывает оружие к плечу, Реваев лишь удивленно заметил, что ствол оружия слишком короткий для охотничьего карабина.
– Обрез, – словно уловив его мысли, прокомментировал Мясоедов, – и не поленился пилить ведь.
– Может, он уже такой купил? – предположила Крылова. – Не пойдет же человек на массовое убийство со своим собственным оружием. Ну, если только он совсем не сумасшедший.
Реваев бросил на Крылову быстрый взгляд. Мысль о том, что преступление мог совершить человек себя не контролирующий, он слышал уже второй раз за день, хотя сам пока не был склонен делать какие-то поспешные выводы.
– Почему нет? – отозвался Жора. – Можно и со своим. Здесь же картечь. Мы ее к оружию все равно никак привязать не сможем. А вот ствол отпилить – это уже серьезно, такое со своим ружьем точно никто делать не станет.
Между тем стрелок на мониторе сделал два шага вперед и остановился вплотную перед черным внедорожником. Звука на записи не было, Реваев лишь увидел, как дернулось плечо стрелка после отдачи. Через мгновение коротко обрезанный ствол, как и рассказывала свидетельница, повернулся немного влево. Плечо убийцы вновь дернулось.
– Как в детском тире, – прокомментировал Мясоедов, – что ни выстрел, то приз.
Не теряя ни секунды, стрелок быстро подбежал к задней дверце автомобиля и выстрелил еще раз через тонированное стекло. Вскинув оружие стволом вверх, он на мгновение замер, глядя в салон внедорожника, затем подскочил к машине и с силой дернул за ручку. Дверь распахнулась. Человек в камуфляжном плаще наклонился и заглянул в салон автомобиля.
– Смотрит, остался кто живой или нет, – не удержался от нового комментария Жора.
Очевидно, увиденное стрелка не удовлетворило. Он подался назад, отскочил на шаг от машины и, вновь вскинув обрез, выстрелил четвертый раз.
– Теперь все, – вздохнул майор.
Убийца вновь шагнул к машине и на мгновение заглянул в салон. Похоже, на этот раз все было так, как ему нужно, поскольку, не задерживаясь на месте, он подбежал к своему автомобилю, забросил обрез на пассажирское сиденье и сам уселся за руль. Не обращая внимания на красный сигнал светофора и несколько машин, проезжающих через перекресток, черно-оранжевая «шкода» рванула с места, и вскоре ее уже не было видно на мониторе.
– Ну что же, – задумчиво протянул Реваев, – все, как и говорили наши свидетельницы. Отстрелялся и уехал. С каршеринговой компанией связались?
– Да, – быстро отозвалась Крылова, – они уже мне на запрос ответили.
– И что же ты молчишь? – недовольно нахмурился полковник.
– Так только что ответ пришел. Я к вам в кабинет уже идти собиралась, и они на связь вышли.
– Хорошо. Есть данные по клиенту?
– Есть. Некто Герасимов Александр Андреевич, девяносто восьмого года рождения, проживает в Москве.
– Адрес есть? – уточнил Жора.
– Ну конечно, – кивнула Вика, – они прислали все документы, которые получили при регистрации. Так что все есть. И права, и паспорт, и фотография. Вот, я распечатала.
Крылова достала из папки и положила перед Реваевым распечатанные копии документов. С фотографии на полковника, чуть прищурясь, смотрел молодой человек с короткой спортивной стрижкой и тяжелым, выступающим вперед подбородком.
– Серьезный хлопчик. – Жора наклонился над столом, чтобы получше рассмотреть фотографию. – Вон, шея какая, как у бычка.
Мясоедов ткнул в распечатку пальцем, словно пытался нокаутировать изображение на снимке.
– Ну что, беру бойцов и едем брать душегуба?
– Поехать вы, конечно, поедете, – Реваев достал из стола бланк постановления, – только, Георгий, вы там поаккуратнее. Не факт, что парень имеет к делу какое-то отношение. Машину ведь вполне могли взять в аренду по подложным документам.
– Могли, – немного поколебавшись, согласился Жора. – Не бойтесь, Юрий Дмитриевич, доставим вам юношу в целости и сохранности. Возьмем его так аккуратненько за шейку и принесем, а уж вы там сами выводы делайте. Хотя, – Мясоедов широко улыбнулся, – если у него в прихожей на вешалке обрез висеть будет или на руках следы пороха обнаружатся, то выводы сами собой сделаются.
– Жора, ну какие следы? – возразила Крылова. – Ты видео хорошо смотрел? Руки у него в перчатках, лицо закрыто. Что там можно обнаружить?
– А ты видео еще раз пересмотри, пока я делом буду занят, – ехидно парировал Жора, рукава у дождевика какие широкие, запястья, конечно, на записи не разглядишь, но, думаю, там пороховые следы остаться могли. Был бы человек, а криминалист что-нибудь накопает, – заключил Мясоедов.
– Видео я, пожалуй, без вас один посмотрю, – вмешался в их перепалку Реваев, – у Вики своих дел хватает. И вот что, Георгий, – полковник строго взглянул на Мясоедова, – как в квартиру войдете, так мне отзвонись, что все у вас нормально.
Оставшись один, Реваев вышел из-за стола и включил стоявший на тумбочке у окна чайник. Пока вода закипала, полковник с удовольствием рассматривал набравшие за лето силу многочисленные цветы в горшках, которыми был заставлен весь широкий подоконник. Особенно радовал Реваева кодиеум или, как называли его все остальные, – кротон, пересаженный им весной в новый, большего размера горшок. За последние несколько месяцев цветок изрядно разросся, а листья его налились тем ярким желто-бордовым цветом, за который кротон так ценят все цветоводы. Любуясь растением, Реваев отчего-то подумал о том, что скоро, всего через месяц, почти все деревья в городе окрасятся точно в такие же цвета, радуя глаз нечастыми в октябре солнечными днями. Вот только если для кодиеума яркая раскраска означает, что он полон сил и прекрасно развивается, то для остальной природы подобное буйство цветов означает лишь одно – скорый приход мрачной, холодной зимы, когда все вокруг вынуждено если и не умереть совсем, то притвориться мертвым на долгие месяцы, в ожидании прихода новой весны.
Чайник закипел и с громким щелчком отключился. Сняв очки и положив их на тумбочку, Реваев немного помассировал себе виски. Пульсирующая где-то в глубине боль на удивление легко отступила. Сделав себе кофе покрепче, полковник вернулся к столу и вновь открыл папку с видеофайлами. Просмотрев первый из них, Реваев сделал глоток кофе и включил следующий. Одну за другой полковник просмотрел записи со всех четырех камер, после чего допил уже совсем остывший кофе и, вынув из компьютера флешку, раздраженно бросил ее на стол. Ни один из просмотренных видеофайлов так и не дал возможности понять, что же крикнул преступник перед тем, как сделать четвертый выстрел, да и кричал ли он что-то вообще, пока оставалось неясным.
Глава 3
Черный, с тонированными стеклами микроавтобус «Мерседес» свернул с Волгоградского проспекта и уже вскоре въезжал в битком забитый машинами двор недавно построенного на месте снесенных пятиэтажек двадцатичетырехэтажного дома. Возле одного из подъездов уныло топтался полный усатый мужчина лет сорока, в полицейской форме с капитанскими погонами на плечах.
Увидев полицейского, Мясоедов похлопал по плечу водителя.
– Давай к этому толстяку подруливай. Похоже, он нас дожидается.
Свободного места для парковки поблизости не оказалось, и «мерседес» замер прямо посреди проезжей части. Первым из микроавтобуса выскочил командир группы захвата Леня Фишман, невысокий, жилистый мужчина с цепким, настороженным взглядом карих глаз, прячущихся под густыми темными бровями. Вслед за ним, кряхтя, из микроавтобуса выбрался Жора. Остальные бойцы остались на месте, ожидая приказа своего командира.
– Лукин? – майор шагнул к участковому и протянул ему руку, тот торопливо пожал широкую ладонь оперативника.
– Он самый, – кивнул капитан. – Я так понимаю, у нас задержание.
– У нас задержание, – уточнил Жора, – ты давай к чужой славе не примазывайся.
Увидев нахмуренное лицо участкового, Мясоедов не смог удержаться от смеха.
– Да ладно, шучу, не дуйся. В рапорте отметим, можешь не сомневаться. Ключ от домофона взял?
– А то как же, – мгновенно повеселел капитан. – Заходим?
– Заходим, – отозвался Леня, – капитан, порядок, надеюсь, знаешь. В подъезд заходим, ты ждешь в сторонке. Как мы отработаем, позовем. Мы друг друга поняли?
– Да я в герои и не рвусь, – усмехнулся Лукин и первым направился к подъезду.
Фишман махнул рукой, и пять бойцов группы захвата один за другим выпрыгнули из микроавтобуса.
– Подожди! – окликнул уже распахнувшего дверь участкового Леня. – Этаж у него какой?
– Квартира же двести восьмая, я правильно понял? – уточнил Лукин у Жоры.
Мясоедов кивнул.
– Ну, значит, четвертый этаж, и окна у него на обе стороны выходят, – сообщил участковый.
– Четвертый? – нахмурился Леня. – Высоко, конечно, но дураков ведь хватает. Так, ты двигай за дом, там контролируешь, – приказал он одному из бойцов, – ну а ты, – Фишман повернулся к другому, – здесь поглядывай.
Зайдя в подъезд, Леня отправил всех трех оставшихся при нем бойцов вверх по лестнице, а сам вместе с Мясоедовым и участковым вошел в гостеприимно распахнувшиеся перед ними двери лифта.
– Леня, – когда двери лифта закрылись, произнес Мясоедов, – ты помнишь, что я тебе говорил?
– Чего именно? – вопросительно приподнял бровь Фишман.
– Мы пока не знаем, насколько этот парень в теме. Скорее всего, тупо его документы использовали, и все. Так что давайте без этого вашего фанатизма.
– А что не так с нашим фанатизмом? – хитро прищурился Фишман. – Кто-то жаловался?
– При чем тут это? – досадливо поморщился Жора. – Я к тому говорю, что усердствовать не надо сегодня. Зайдем спокойно, а ребята твои пусть в коридоре постоят покурят.
Двери лифта распахнулись.
– Они у меня все некурящие, – буркнул Фишман и первым вышел на лестничную площадку, где его уже дожидались бойцы группы захвата.
Тяжелая железная дверь отделяла общий для четырех квартир тамбур от лестничной площадки. Изучив номера квартир, подписанные под дверными звонками, участковый нажал одну из кнопок. Звука звонка слышно не было, и, подождав некоторое время, капитан позвонил еще раз.
– Приличные люди в квартире живут, работают, – заключил Мясоедов, – звони другим.
Во второй квартире также никого не оказалось, и только после третьей попытки послышался сначала шум открываемой двери, а потом медленные, шаркающие шаги. Подошедшая к двери пожилая женщина сперва тщательно изучила в глазок удостоверение Лукина и только потом, с явной неохотой, отперла дверь. Выслушав просьбу участкового, она некоторое время молчала, недовольно поджав губы, после чего, с явным сомнением в голосе, спросила:
– И что я, по-вашему, у него попросить должна? Пистолет?
– Почему пистолет? – оторопел участковый.
– Раз вы пришли брать его, значит, бандит, – объяснилась женщина, – а раз бандит, так, значит, у него наверняка и пистолет имеется.
– Нет у него никакого пистолета, – как можно убедительнее заверил Жора. – Что люди обычно у соседей просят? Соль, спички. Вот и вы попросите.
– Я у соседей ничего не прошу, – презрительно посмотрев на Жору снизу вверх, отозвалась женщина. – Ладно, позвоню. Но если у него окажется пистолет, – она обернулась и грозно помахала указательным пальцем перед носом Лукина, – я на вас жалобу напишу самому министру, что вы пожилую женщину под пули подставляете.
Не дожидаясь ответа от растерявшегося участкового, пенсионерка все той же шаркающей походкой направилась к двери квартиры Герасимовых. Мясоедов и Фишман последовали за ней. Бойцы группы захвата тоже зашли в межквартирный тамбур, отчего стало совсем тесно. Взглянув на их защищенные бронежилетами спины, Лукин пришел к выводу, что его помощь в проникновении в квартиру явно не потребуется, и благоразумно остался на лестничной площадке.
– Вам кого? – послышался недовольный голос из-за двери.
– Мне? Кто дверь откроет, мне вот того, – решительно отозвалась женщина, – сахарку хотела у вас одолжить. Собралась чаю попить, а дома сахара и нет, оказывается.
За дверью молчали, словно раздумывая, стоит ли открывать.
– Ты меня не слышишь аль чего? – поинтересовалась соседка. – Или у тебя глазок сломан? – Она с силой постучала по выпирающему из двери стеклянному кругляшку.
Замок дважды щелкнул, отпираясь. Мясоедов мгновенно отжал плечом пенсионерку от двери, после чего ее мгновенно подхватили и повлекли все дальше, к выходу на лестничную площадку, руки бойцов группы захвата. Как только дверь начала открываться, Жора правой рукой потянул ее на себя, а левую поднял, демонстрируя удостоверение.
– А мы к вам, – улыбнулся он стоявшему за дверью крепкому молодому парню в синей футболке, обтягивающей его мощный торс.
«Не наш клиент», – сразу понял Жора, мгновенно оценив фигуру Герасимова. Парень, хотя и был широк в плечах, ростом не задался, в нем от силы было метр шестьдесят, может, на пару сантиметров больше. Стрелок же, хотя его фигуру и нельзя было толком рассмотреть из-за мешковатого дождевика, был среднего роста, сто семьдесят пять – сто восемьдесят сантиметров.
Хозяин квартиры, мельком взглянув на удостоверение Мясоедова, попытался было потянуть дверь на себя, но с таким же успехом он мог попробовать подтянуть к двери квартиру.
– Да вы не пугайтесь, – Жора, словно не замечая сопротивления, открыл дверь пошире и шагнул в квартиру, – нам надо с одним недоразумением разобраться.
– Ну да, конечно, – кивнул молодой человек, отступая назад. – Это я, что ли, недоразумение?
Тот момент, когда Герасимов выхватил пистолет, Жора из вида упустил. Он стоял, удивленно уставившись в направленный прямо ему в грудь ствол «макарова».
«Неужели боевой, – удивился Жора, – интересно откуда?» – а вслух произнес:
– Парень, ты так не чуди! В людей нельзя так пистолетом тыкать, особенно в тех, кто при исполнении.
– Да ладно, – усмехнулся Герасимов. Лицо его побледнело, и застывший в дверном проеме майор понял, что стоящий перед ним человек имеет гораздо более богатый жизненный опыт, чем можно было предположить.
Раздался выстрел. Жора вздрогнул и тут же, почувствовав сильный удар в голову, начал заваливаться на пол.
* * *
Миниатюрный «смарт» лихо промчался по Севастопольскому проспекту и наконец въехал в Ясенево. Свернув на первом же светофоре налево, зелененький автомобиль неторопливо покатил по улочке с живописным названием Соловьиный проезд. Сама улица была примечательна тем, что стандартные девяти- и шестнадцатиэтажные дома возвышались только по одну ее сторону. На другой стороне домов не было вовсе, там уже начинался Битцевский лесопарк. Еще не начавшие желтеть деревья молчаливой толпой взирали на город, остановивший свое наступление всего в шаге от них. Бесконечно разрастающийся город, равнодушно уничтоживший многие тысячи их собратьев, по какой-то необъяснимой, только ему ведомой прихоти провел именно в этом месте границу своей кровожадности. Подобных границ на самом деле было много. Очень часто они нарушались, а порой и вовсе стирались, после чего бесследно исчезали новые тысячи берез, лип, осин, беспомощно простирающих к небу свои ветви в еле слышной мольбе о спасении. Но в этом месте, как ни странно, граница еще держалась.
Глядя на пышные кроны растущих вдоль дороги гигантских лип, Крылова подумала, что было бы неплохо оставить «смарт» где-нибудь на опушке леса, выйти из машины и пойти гулять, скрывшись от городского шума и нерешенных проблем на тенистых тропинках парка. Очевидно, точно так же рассуждал и преступник. Во всяком случае, ставшую ненужной «шкоду» он бросил именно здесь, в Ясенево, в небольшом парковочном кармане, где обычно оставляли свои авто любители пеших прогулок.
В разгар рабочего дня машин на площадке было всего две. Брошенный преступником каршеринговый автомобиль и припарковавшийся метрах в десяти от него микроавтобус следственного комитета. От одной машины к другой, задумчиво ссутулясь, слонялся молодой сержант патрульно-постовой службы. Увидев миниатюрный зелененький автомобильчик, сержант не смог сдержать улыбку, а когда из машины показалась пара стройных ножек, почти не прикрытых съехавшей наверх, к бедрам, юбкой, улыбка молодого патрульного стала еще шире. Однако, как только Крылова захлопнула дверцу своего автомобиля и, одернув юбку, направилась к брошенной преступником «шкоде», на лицо сержанта вновь вернулось присущее почти всем одевающим на работу форму людям суровое выражение.
– Гражданочка! – Сержант вскинул вперед руку так, что если бы Вика моментально не замерла на месте, то наверняка бы уперлась грудью в выставленную ладонь. – Нельзя сюда. С другой стороны обойдите.
– Свои, сержант, пропускай! – выкрикнул вышедший из-за микроавтобуса Шаров раньше, чем Крылова успела достать удостоверение.
– И снова здравствуйте, Евгений Геннадиевич, – поприветствовала его Виктория, с улыбкой обходя сержанта, – быстро вы, однако, сюда добрались.
– Ой, бросьте, – отмахнулся Шаров, – с таким водителем, как у нас, не знаешь, куда быстрее домчишь – в адрес или прямиком на тот свет.
– А что не так-то? Нормально доехали, – послышался возмущенный голос из кабины микроавтобуса.
– Видишь, он еще и подслушивает. – Шаров обвиняюще ткнул пальцем в кабину. – Вот скажи мне, голубчик, – повернулся он к водителю, – куда так лететь, если все уже давно умерли, причем совсем в другом месте? Мы что, реанимация? От нас все, что требуется, – это приехать и зафиксировать. Приедем мы на пять минут раньше или на десять минут позже, разницы никакой, фиксировать все равно будем одно и то же.
Ничего не ответив, водитель поднял стекло и отвернулся.
– Вот, – горестно развел руками Шаров, – вот она, молодежь! Никакого уважения к старшим. Хорошо хоть, – он с ласковой улыбкой взглянул на Крылову, – вы составляете приятное исключение из этого правила.
Не зная, что ответить, Вика улыбнулась ему в ответ.
– Ну пойдемте, покажу вам, что мы тут имеем.
Шаров подхватил Викторию под руку и повлек за собой.
– Хорошего мы, в принципе, ничего не имеем, поскольку салон машины выгорел полностью, да и на кузове красочка вся пузырями пошла.
– То есть на то, что остались какие-то следы преступника, можно не рассчитывать?
– Какие следы, – Евгений Геннадиевич скривился, как от зубной боли, – какие следы, Викуся? Выгорело все напрочь. Судя по тому, как горело, в салоне было изрядное количество бензина, я думаю, в пластиковых бутылках. Следов тары никаких не осталось.
– Да уж, – Крылова с грустью смотрела на обгоревший кузов «шкоды», – получается, я зря ехала.
– Как же это зря! – возмутился Шаров. – Во-первых, вы украсили своим присутствием это весьма живописное место. – Он артистично махнул рукой в сторону леса. – Во-вторых, вы должны зафиксировать все, что мы здесь обнаружили, в протоколе осмотра.
– Так мы же ничего не обнаружили, – удивилась Вика.
– Вот это как раз и надо зафиксировать, – назидательно произнес эксперт, – причем даже более тщательно, чем если бы мы нашли что-то стоящее. Кто знает, как оно у вас дальше с этим делом сложится. Бог даст, раскроете, но ведь может и так выйти, что дело подвиснет. И вот тогда, чем больше у вас будет всяких бумажек, а в них много-много разных грамотно написанных буковок, тем проще вам будет объяснить руководству, почему так все вышло. Ну да, впрочем, что я вам это рассказываю. У вас для этого Реваев есть. Юрий Дмитриевич в таких тонкостях лучше меня разбирается.
– Ну да, – была вынуждена согласиться Крылова, – бумаг чем больше, тем лучше. Порой кажется, что ничего и не сделано, а бумаг уже столько, что сама удивляешься, что в них написано.
– Кстати, есть ведь, и в-третьих, – продолжил Шаров, – вам, как девушке молодой, красивой, будет, думаю, интересно. Капитан, иди сюда! – окликнул он стоявшего метрах в десяти от сгоревшей машины молодого человека, беззаботно любующегося зелеными зарослями.
Мужчина обернулся и легкой пружинистой походкой спортсмена приблизился.
– Вы же еще не знакомы? – уточнил Шаров. – Тогда знакомьтесь.
– Михеев Геннадий, – представился капитан.
При ближайшем рассмотрении оказалось, что капитан совсем молод, на вид ему не было и тридцати. Взглянув на Вику, он застенчиво улыбнулся и тут же отвел взгляд в сторону.
– Я так понял, Геночку Юрий Дмитриевич из Юго-Западного округа к себе вытребовал, – объяснил Шаров, – ваш ведь этот, бугай, один ходит. Вот по этому делу вместе поработают.
– Да мы всем отделом с вами работать будем, – вновь улыбнулся капитан, – ну а меня откомандировали в полное распоряжение полковника Реваева. А он не приехал?
– А он не приехал, – отозвалась Вика, с любопытством разглядывая приятное, открытое лицо капитана. – Виктория Крылова.
– Видишь, Гена, с каким человеком тебе познакомиться удалось, – вновь затараторил Шаров. – Мало того что Вика самый одаренный молодой следователь всего Центрального управления, так она еще там и самая первая красавица! Что? – Евгений Геннадиевич покосился на Вику. – Что ты такое лицо делаешь? Это, между прочим, не я сам придумал. Все со слов твоего ненаглядного Реваева.
– Вот прям так и все, – усмехнулась Крылова.
– Ну, про одаренного следователя это точно он мне рассказывал, – заверил Шаров, – а то, что ты красавица, – это мы с Геной и так видим. Гена, я правильно говорю?
– Так точно! – громогласно отозвался Михеев.
– Да что ж ты мне на ухо так орешь! – поморщился криминалист. – Ладно, я вас, молодежь, оставлю. Мне еще несколько фотографий сделать надо, а вы тут воркуйте.
Продолжая бубнить себе под нос, криминалист удалился. Виктория и Геннадий смущенно смотрели друг на друга, не зная, с чего начать разговор.
– Я так поняла, никаких следов преступник нам не оставил.
– Если не считать сгоревшей машины, то, похоже, так и есть, – развел руками Михеев. – Когда мы приехали, пожарных уже не было, тут только из каршеринговой компании да со страховой пара менеджеров покрутились, но они минут десять назад как уехали.
– Под камеру машина не попадает? – Крылова в тщетной надежде огляделась по сторонам.
– Нет, я уже все осмотрел, сюда ничего не бьет, – покачал головой оперативник, – улицу отсматривать, скорее всего, тоже особого смысла не имеет. Вряд ли он так глуп, что прямо здесь пересел на другую машину. Скорее всего, немного прошелся лесочком. Тепло, погода хорошая. Вышел где-нибудь в Коньково или Чертаново, а там уже взял транспорт.
– Ну да, в лесу и переодеться можно незаметно, – согласилась Крылова, – но вы на всякий случай запросите записи с ближайших камер. Выясним точное время. Когда он здесь оказался, ну и мало ли, вдруг так окажется, что приехала сюда одна машина, а уехала другая.
– Я понял. Сделаю, – кивнул капитан.
* * *
– Больно ведь, идиот! – возмущенно пожаловался Жора.
– В следующий раз я тебя вообще прибью, – в тон ему отозвался Фишман, пряча пистолет, рукояткой которого он со всей силы и врезал Мясоедову, – лежи тихо и радуйся, что я так быстро стреляю.
– Я радуюсь, не то слово как радуюсь. – Жора осторожно потрогал стремительно багровеющее ухо. – По голове-то зачем бить?
– А ты скажи мне, Жорик, – Фишман присел на корточки рядом с оперативником, – я разве в твою работу лезу? Ты говоришь – в эту квартиру входим, мы входим. Я ведь не лезу к тебе с советами, не говорю, а давай еще соседнюю дверь вышибем, она тоже симпатичная. Чего молчишь? Так ведь?
– Ну, так, – уныло согласился Мясоедов.
– А раз так, то с какого перепуга ты всегда впереди меня пролезть норовишь? Нет, ты, если очень хочешь, можешь к нам из оперов перейти, я тебя даже возьму. Нам как раз такого лося надо, двери ломать будешь.
– Ладно уж, разошелся.
– Ладно? Ладно, если бы этот ушлепок тебя пристрелил. Вот это было бы ладно. Кроме Вики, никто бы и не расстроился. А ведь могло так выйти, что я бы его грохнул. Что тогда? Ты представляешь, сколько потом бумажек заполнять надо? А ты знаешь, как я это не люблю?
Фишман подошел к лежащему на полу Герасимову и присел рядом с ним на корточки.
– О, попал как удачно, в плечо. Слышишь, Жорик, теперь наверно поощрят меня.
– Наверняка. – Мясоедов с трудом поднялся на ноги, чувствуя, как гул в голове понемногу начинает ослабевать. – Ты прям снайпер!
– Так-то я в голову целился, сплоховал, – признался Леня. – Но удачно!
Мясоедов подошел к раненому, наклонился и рывком поставил того на ноги. Герасимов застонал, ухватившись левой рукой за простреленное правое плечо.
– Что, больно? – ехидно осведомился Мясоедов. – А я тебе говорил, что нельзя оружием в людей тыкать. Ты, кстати, где ствол взял, уродец?
Раненый вновь протяжно застонал и еле слышно произнес:
– Что-то… что-то плохо мне… совсем плохо.
– Это хорошо, что тебе плохо, – без всякого сочувствия отозвался Жора, защелкивая на руках Герасимова наручники, – сейчас ты мне на все вопросики ответишь, тебе сразу лучше станет.
– Кровью изойду сейчас, перевязать надо, – испуганно забормотал Герасимов, – скорую вызовите!
– Обойдешься, – отрезал Жора. – Пошли-ка в комнату, пообщаемся. На все ответишь, будет тебе скорая. Долго будешь думать, есть риск, что она тебе не понадобится. Вперед!
Жора втолкнул парня в комнату и, обернувшись к Фишману, прошептал:
– Вызови ему скорую, только так, чтобы он не слышал.
Оказавшись с Герасимовым наедине в гостиной, Мясоедов с силой швырнул раненого на диван. Оглядевшись по сторонам и не найдя стула, Жора подтащил к дивану стоявшее в углу кресло и устроился в нем, закинув ногу на ногу.
– Итак, дорогуша. Действуем по схеме: я задаю вопросы, ты быстро на них отвечаешь, потом я вызываю тебе скорую.
Раненый мотнул головой из стороны в сторону.
– Что, не устраивает? – удивился Жора. – Какой пункт, третий? Так я ведь могу скорую вообще не вызывать.
– Воды дай, – хрипло попросил Герасимов.
– Воды? Это можно, – благосклонно кивнул Жора и заорал во весь голос: – Люди! Есть тут кто живой?
Послышался топот тяжелых ботинок, и через мгновение в комнату ворвался один из автоматчиков.
– Слушай, не в службу, а в дружбу, – посмотри там на кухне воды этому инвалиду, – как ни в чем не бывало попросил Мясоедов, – и мне тоже стаканчик.
Возмущенно чертыхнувшись, спецназовец удалился, но вскоре вернулся опять, неся в каждой руке по кружке с водой. Вскочив с кресла, Жора забрал обе кружки у автоматчика и залпом опустошил одну из них, после чего сделал пару больших глотков из второй и только после этого передал ее Герасимову. Тот жадно допил оставшуюся воду и обессиленно откинул голову на спинку дивана.
– Вопрос первый, – Жора забрал у него кружку и поставил на пол сбоку от кресла, – откуда у тебя ствол?
* * *
Секундная стрелка описала полный круг и, не снижая скорости, помчалась дальше, вскоре в очередной раз обогнав минутную, вяло подбирающуюся к цифре три, и уже завидев спину часовой стрелки, застывшей на подступах к девяти. «Восемь пятнадцать», – отметил про себя Реваев время, когда дверь за капитаном Михеевым, последним входившим в кабинет, закрылась.
– Господи, Георгий, что с твоим ухом? – не смог сдержать удивления полковник.
– Да так, с Фишманом на задержании в дверях столкнулись, – не стал рассказывать подробности Жора, – проемы узкие, вот и не разошлись.
– Надеюсь, Леонид при этом столкновении не пострадал, – поправив очки, уточнил Юрий Дмитриевич.
– Что ему будет, – отмахнулся Мясоедов, – вы что, Фиша не знаете, он же, как бультерьер, бронебойный.
– Ну хорошо, – не стал выпытывать у оперативника детали происшествия Реваев. – Я так понимаю, вас можно поздравить?
– Да уж, – Жора покачал головой так, словно сам не мог поверить в свою удачу, – считай, двадцать лет служу, но первый раз такое, чтобы в адрес поехать и случайно такое дело размотать. По мелочи, конечно, кое-что бывало, но чтоб так глобально.
– Если честно, то и я такого не припоминаю. Сколько прошло с момента убийства участкового, меньше суток?
– Сейчас уже больше, – мельком взглянул на часы Жора, – а когда мы к нему пришли, еще и суток не было. Вот он на нервах за пистолет и схватился. Решил, что мы его вычислили.
– В любом случае молодцы, – заключил Реваев. – Что касается нашего дела, появилась ясность, почему стрелок воспользовался данными этого Герасимова, чтобы взять машину.
– Нет, на эту тему я из него ничего так и не вытряс, – покачал головой Жора, – но мне кажется, он и не знает. Может, действительно совпадение? Вон, Вика говорит, в Интернете можно данные почти любого аккаунта раздобыть.
– Может, и совпадение, – согласился Реваев, – пока этот вопрос будем считать открытым. Давайте распределим силы на завтрашнее утро. У меня такое предложение, Георгий, берешь на себя Мирзоева. Персонаж мутный, так что это по твоей части.
