Александр Геннадьевич Стуликов
Тундырма
Как оказалось, "тундырма" с татарского переводится как мороженое.
Я купил две коробки сливочного десерта – чтоб наверняка! Когда я вернулся в номер, я залез на гамак, подвешенный в центре комнаты, включил симфонию Моцарта и начал жадно поедать мороженое, смакуя и причмокивая.
"Да… Раньше я недоверчиво относился к советам врачей. Но теперь я готов заявить во всеуслышание, что отныне стану прислушиваться к людям в белых халатах", – мое настроение поднималось по мере уничтожения мороженого. – "Вот, все уже хорошо! Даже серый город за окном преобразился". Тут я перестал раскачиваться в гамаке и выбежал на балкон. "Преобразился!" – воскликнул я.
Я смотрел на город и не верил своим глазам.
Безлюдный бульвар заполнили тысячи радостных глаз и улыбок.
Под мелодии уличных музыкантов дома, скульптуры, сувенирные лавки, все пришло в движение, все кружилось и танцевало.
Разноцветные брызги фонтанов взлетали высоко-высоко, устремляясь в самую высь и, достигнув небосвода, сливались в единую радугу.
Над площадью витал запах чак-чака, щербета и свежего чая; аромат заполнял и соседние переулки, усиливался, соединяясь с другими, продолжал свое движение, покрывая весь город одеялом любви и романтики.
От всего этого мне стало так хорошо на душе, что захотелось петь. "Пусть неудачник плачет, кляня свою судьбу…" – затянул я, стоя на балконе в одних трусах. – "Сегодня ты, а завтра – я…" – я пел, размахивал руками и представлял себя оперным певцом на сцене "Ла Скала". – "Что наша жизнь? – Игра!" – я закончил арию и обомлел. Я стоял уже не на балконе гостиницы, а на сцене неизвестного мне заведения. Как я тут очутился? Незнакомые дамы и господа аплодировали мне стоя и кричали: "Браво! Браво! Браво!". А одна мадемуазель в шляпке, кило так под двести пятьдесят, перелезла через ряды, вскарабкалась на сцену и уже бежала прямо на меня с распростертыми руками и огромным букетом ромашек.
Я не знал, что делать в этой ситуации. Я уже представил, как сейчас окажусь навечно погребенным под этим грузом любви, но мой инстинкт самосохранения сработал на отлично, в тот момент, когда мадемуазель уже почти захватила меня в свои объятия, я отпрыгнул в сторону, в два прыжка достиг ближайшей двери и, юркнув внутрь, запер ее на засов.
Комнатка, в которой я вбежал, по-видимому, была гримерной, это я определил по наличию туалетного столика, пудры и зеркала.
В комнате я был не один, в углу сидел какой-то мужчина и наблюдал за всем, что происходит на сцене, через экран, подвешенный к потолку. Вероятно, он даже видел мой побег. А может, даже знал, как я…
– Как я сюда попал?! – спросил я его
– Через дверь, – хладнокровно ответил мужчина.
– Где это я? Где?– осыпал я незнакомца вопросами.
– В органном зале, публика просит Вас на бис, – сказал мужчина, указывая на экран.
– Как мне отсюда выбраться?! Мне срочно нужно в гостиницу! Сро..!.. – не успел я договорить, как оказался посреди своей комнаты в отеле.
"Я сплю! Я сплю! Я сплю!" – я бил себя по щекам. – "Что же со мной происходит? Это сон или явь? Все уж слишком по-настоящему. Я не сплю… Так! Сначала. Я вернулся в номер, включил музыку, съел мороженое, вышел на балкон…" – нет, я не находил логического объяснения своей телепортации. – "Пришел. Гамак. Музыка. Мороженое. Балкон… Нет, нет. О чем я еще думал? Город. Да, я пел. Потом уже сцена. Или нет?" – я пытался восстановить всю цепочку событий. – "Нет, ничего не объясняет… Стоп!" – мой взгляд упал на обертки от мороженого. – "Волшебная Тундырма! Не может быть… Хотя… Эврика! Я нашел ответ! Нужно провести эксперимент. Если с помощью мороженого получится снова телепортироваться, я открою невероятное! Это перевернет мир с ног на голову! А мне присвоят Нобелевскую премию! – мои взгляды были оптимистичны. Вскоре я начал подготавливаться к опыту. Первым делом я проверил, закрыта ли входная дверь, зашторил ли я занавески. Уже после – достал из холодильника порцию мороженого, в три укуса проглотил его и, зажмурив глаза, прокричал: "Хочу в Москву!". Когда я открыл глаза, я понял, что по-прежнему нахожусь в гостиничном номере. – "Возможно, для телепортации требуется съесть две порции десерта". Я съел еще. "Хочу в Москву! Нет, – в Парижу!" – завопил я. Не сработало. "Наверно, было бы слишком просто, если бы получилось. Два мороженого и из точки А в точку Б? Нет! Нельзя сдаваться", – я полез в холодильник за очередной порцией лакомства. Я повторил заклинания. Так было и с четвертой, пятой, шестой порцией, до тех пор, пока я не почувствовал тяжесть в животе. Я остановился. "Эксперимент не подтвердил мои доводы. Эта телепортация оказалась обыкновенным сном. Пустышкой. Теперь еще и живот болит", – чуть не плача, подводил итоги я. – "Уж лучше бы я футбол посмотрел! Столько времени, сил, надежд, здоровья… Все зазря!" – не успел я это домыслить, как оказался на трибуне футбольного поля.
