Александр Геннадьевич Емельянов
Миры Первой империи. Книга 13. Паладин Веры – долгий путь до Аландона. Тома 1-3
Пролог
Начало нашей Эры было весьма неоднозначна….По факту, просвященная и высокоразвитая западная цивилизация начала с треском разваливаться, погибая под походными кострами варваров…Конечно не сразу и не мгновенно…потребуется около 800 лет, чтобы пали первые государства…и кочевые племена германцев, вест- и остготов заняли плодородные земли Прованса и Шампани…Чтобы затем хлынуть на Юг…в солнечную Италию!
И вот что самое примечательное – сами прозападные ученые сейчас начали говорить историческую правду?! Ибо все восточные племена варваров, что хлынут впоследствии, затапливая северо-запад и север Европы – являются по существу лишь дальними потомками западных праславян…Даже викинги – только потомки, фактически – сыновья тех самых Ариев…Асов по их мифологии, что и являются родоначальниками северных праславян!
Об этом же кричит и геномный анализ населения севера и северо-запада Европы и севера и центральных областей России еще в тридцатых годах начала прошлоогоо века!
Это просто невероятно, но мы – по факту титульная нация на колоссальном материке Евразия! С самой глубокой Древности?! Ну разве нам ЭТО простят западенцы с их идеями мирового господства? Да не в жисть! Они съедят свои трусы из вредности, но никогда не признают, что по факту – Император Карл 1…какой – то сопливый праправнук древнего славянского вождя…
Что князь Рюрик – всего лишь военный князь поморских славян?
А викинги? Самими немецкими учеными уже доказано, что Викинги – лишь северная ветвь прославянских ариев!
Глава 1
В конце VIII – начале веков XI на Юго-Востоке нынешней Франции был основан замок Монсегюр, в самый расцвет эпохи королей-рыцарей, Моравингов! Благородство и честь! Мечи обнажались во имя Света и с именем Господа на устах…Но и это не значит, что подлость и гадость не свили гнезда в сердцах других, более завистливых, людей…в том числе и близких Первых Королей!
Вот уже во времена средних веков, в эпоху тамплиеров и Первого Крестового похода, такие гаденькие людишки подсуетились и завладели замком Монсегюр, пользуясь тем моментом, что господин Годфруа де Монсегюр ушел воевать за священный Град Ерусалим, освобождать в далекой Павлестине Гроб господен! Он был одним из первых сподвижников короля – рыцаря Людовика, который сам во главе 40 000 рыцарей отправился воевать в Палестину…
А за его спиной его фамильные владения были втихую захвачены его кузеном…Графом Ботфри де Манмерай, и верные старому хозяину слуги перебиты в одну из злочастных ночей темной августовской ночи 1238 года…
И дочь благородного барона попала в плен врагам его Рода. Это на первый взгляд, исторический момент незначителен на фоне всей истории Человечества? Но…когда граф Готфруа вернулся из похода, его встретили мрачные, обрушенные и заброшенные стены родового замка, кричащие стаи ворон, что пировали на останках сотен людей, неубранных и неупокоенных….
И вот он остался…без верных друзей-рыцарей, без слуг, без денег и без милости короля – рыцаря, сгинувшего в походе! А здесь – он никому не стал нужен, его единственная и неповторимая дочь Луиза теперь имела совсем другую фамилию и, по сути, являлась женой обидчика?
И не найдя ничего лучше, старый граф вызвал противника на поединок Чести! Когда и где хоть один подонок станет воевать с открытым забралом? Я вас умоляю!? И когда в подворье бывшего фамильного замка затрубили в трубы королевского суда, вместо Черного барона на поле брани выехал его племянник, моложе на 20 лет и крепче в три раза, огромный Жак Положьён…Знаменитый на всю Францию дуэлянт и убийца…
Короче, с ристалища мертвого старого графа вынесли под белы ручки…Похоронили его тихо, даже дочь не пришла, деспотический муж не отпустил и теперь она сидела в его замке Монсеротт, выплакивая от горя свои красивые глаза!
От этого богопротивного брака родилась худенькая и слабенькая девчужка, нареченная Луиза де Монсегюр…Ибо гнусный отец, разочарованный тем фактом, что жена принесла не парня, а девку, велел верным слугам втихую утопить новорожденного ребенка вместе с мамашкой в речушке, что заполняла призамковый оборонительный ров! Когда ему доложили, что приказ сполнен, он с хохотом сгреб за пятую точку одну из весталок, что искусственным смехом обращали на свои прелести затуманенный вином взгляд барона – детоубийцы…
А мать с ребенком спас случайный свидетель злодеяния – христианский пастор Генри Гомгольф, подглядевший одним глазом, что слуги барона скинули в воду какой-то большой сверток…Посидев в лодке пару минут, словно убедившись, что мешок пошел на дно, взяли в руки весла и вскоре исчезли за густыми зарослями вербы…
Пастор Генри со всех ног кинулся ко рву, новорожденную девочку спасти удалось, а вот её мать…Повидавший много всего нелицеприятного на миру, старый, седой как лунь пастор плакал, словно ребенок, глядя на скорбный профиль совсем еще молодой и прекрасной женщины…Он перекрестил в последний раз чело несчастной Луизы де Монсегюр и подозвал пару крестьян, который словно на грех, подъехали со спины…
Так окончился славный, древний род графов де Монсегюр? Нет, ибо богам Судьбы было угодно не прервать этот, без всякого сомнения, один из самых Древних и благородных родов Франкского Королевства!
И так уже случилось, что нить Судьбы бедного ребенка оказалась вплетена в роковые судьбы этого лучшего из Миров! И привела она её в конце – концов, в неимоверно далекую, дикую и холодную страну Московию! Девица выросла и расцвела, сводя с ума уже не один десяток шевалье…
Но, спасаясь от возможной мести наследников Черного барона, она решила осесть в этой варварской державе, ставшей для неё новой Родиной! Она была умна не по годам и сообразительна! Поэтому, ей удалось всеми правдами-неправдами устроиться в столице Московитов – стольном граде Москве…
Потом, как водится, жизнь взяла свое – встретила простого и радушного русского парня Федьку, т.е. Федора Петровича Бутурлина, отпрыска одной из бастардных ветвей знатного Рода государевых людей Голициных…
Не мешали им хоть жить и ладно, поднялись с колен безмерно любящие друг друга молодые люди, развели хозяйство и родила она мужу одного за другим пять сыновей, крепких, словно вековые дубы! А вот потом – смерть взяла своё!
Умерла молодая еще красавица при очередных родах, принеся в этот жестокий мир последнего, младшенького Феденьку! Угасла, словно церковная свечечка, задутая порывом холодного северного хиуза?! Отец погоревал, поубивался, но жить-то все равно надо и потому он, пусть теперь и не бедный мужик, вместе с живыми детьми зажил в новом, совсем крепком подворье, что поставил на Коломенском…
Нанял нянек, управляющего и теперь перред ним встал другой вопрос – его лишил наследства папенька, взбешенный тем фактом, что его младший сын отказался наотрез жениться по его указке и взял в жены эту иноземную селедку! Годы текли, словно вода сквозь пальцы….
Худо-бедно, но выжил Федор! Хоть и не был бобылем, но вторую жену в дом не привел! Больно сильно любил он свою Лизу (обрусевшая Луиза), до беспамятства!…
И деда не смутил даже тот факт, что у его младшего сына родилось аж пять сыновей! ЕГО внуков, его Крови…Но не остановило сурового отца его! Так что мужик остался один на один с остальным миром. Но не таков был Федор! И он устроился в воинскую стражу московского князя, неся днем многотрудную службу дружинника – воя, а вечером – баюкая ребятишек и укладывая их спать.
И уж когда совсем невмочь становилось этому крепкому мужчине недалеко за сорок, напивался он вина из братины и шел на задворки дома и там, падая навзничь лицом в овин, выл на луну, как матерый волк, потерявший свою матеру и выводок! Долго он так выл!
Да видно богине Фортуне было угодно, чтобы он победил! И вот, когда старый отец уже возлежал на смертном одре, на минуту до ухода, разум отца пред порогом Смерти вернулся к нему и он приказал, задыхаясь и кашляя…
– Немедля пред мои очи…кха! Кха! Немедля поставьте сыне любимого моего! Феденьку маво, младшенького сыночку… – и обессиленно его рука упала край широкой кровати, на которой встречал он свои последние часы!
И его верный пес, командир дружины – воевода Апраксий, выскочив на крыльцо боярского терема, рявкнул – Кто найдет в Москве – матушке его сына, Федора…золотой получит! Живо, кабысдохи! – и тут же метнулся обратно внутрь…
Один из мужей его крепкой боярской дружины в пятьдесят воев нашел таки наследника, ему как – то обмолвилась за вечерним столом невестка о горькой судьбе отверженного сына повелителя, работодателя её мужа…И потому мужик рванул не в темень московских улиц, а домой, к старшей невестке! Прилетел, с ходу на половину старшего сына – к невестке! Перепугал конечно почти весь дом своим почерневшим лицом…
Узнав от неё адрес Федора, запрыгнул на своего боевого коня и дал ему шенкелей по полной, аж кровь брызнула из – под ребер бедного животного, и с лихим посвистом, наметом вынесся со подворья…
Через пару минут он бросил удила возле дома Федора Бутурлина! Задыхаясь от нервного возбуждения, долбил в крепкие дубовые ворота оголовкой своей сабли – Федор Амерьянович! Господине призывает, твой отец при смерти! Скорее!…
На такие вопли, вся дворня встала на уши, а сам мужик, как был в исподниках, так и вскочил на подведенного коня и гикнув, вынесся из двора! Прислуга только и успела открыть настежь перед ним створки крепких дубовых ворот! Чуть он не затоптал верного пса, кинувшегося под копыта его коня…
За ним следом, взметая под три метра грязный снег и грязь, темной тенью несся невольный вестовой, вестник черной вести! Так вдвоем они полным галопом и влетели в раскрытые настежь ворота отцовой усадьбы…Бросив узды подбежавшей дворне, словно сокол, взлетел Федор по крутым ступеням, сразу в горницу, где лежал в светлой палате его умирающий отец, ненавидевший его всю жизнь! И едва тот из последних сил взглянул на сына, руки заходили ходуном и сухие губы задрожали мелкой дрожью, и вытянув в его сторону скрюченный указательный палец, он умирая, прохрипел – Все тебе, мой сыне…любимый!
И рука откинулась, душа отца отлетела и даже Федор добежать не успел до тяти…Тяжко вздохнув, черты отцова лица умиротворенно разгладились и он распрямился, всё бабье вокруг полатей упали на колени, разом взвыв! И отец отошел в мир иной, с чистой совестью выполнив свое самое истинное, сокровенное желание – увидеть любимого глубоко внутри души, сына! И умереть…
А Федор, упав на колени, схватил иссохшую руку отца и исступленно целовал и плакал…Ведь он не понимал истинной причины ненависти отца и потому любил его всей своей душой! Но так не могло продолжаться вечно и выплакав свое горе по отцу, он встал, утирая свое лицо широкой, как лопата, ладонью опытного воя…
Его оттеснили плакальщицы и вся в темном, новая супруга…А он вышел на крыльцо, глотнуть свежего воздуха…Там его ждала построенная дружина во дворе отца, почти все пять десятков воев!
Суровые лица мужиков выжидаюче смотрели на него из-под надвинутых шеломов, вперед вышел их воевода – Принимаешь ли нас под свою длань, а…Федор Амерьянович?
– Готовы ли служить под моей дланью, славные вои, как служили моему отцу, царство ему небесное? Вот и ладом…Я принимаю вас, как вы принимаете меня, вои!
Вот так неожиданно – негаданно, стал Федор Амерьянович, хозяином громадной усадьбы и всего необъятного наследства своего отца! А ненавидящие его двоюродные братовья и сестры покинули тот час же подворье, растекаясь аки змеюги, под камни, на многие места…
Только прислуга и управляющий поместьем остались, да престарелый казначей, прослуживший всю жизнь при дворе Амерьяна Николаевича Бутурлина.
А история его рода сделала еще один причудливый виток, приближая нас к нашему, настоящему времени. Надо отметить, сей славный род основан не так что и прямыми ветвями своих Родов…И первые метрики этого, ставшего неожиданно, боярским Родом отмечаются аж с 1500-го года, странной прихотью богов Судьбы пересекшись с ветвью Моравингов – Первых истинных королей Франции! Так что в жилах представителей этой, теперь богатой боярской фамилии, текёт можно так сказать, воистину голубая кровь, пусть и сильно разбавленная?
Спасибо старому дотошному казначею семьи Бутурлиных, на следующий день он доложил новому хозяину состояние необъятного хозяйства. А потом, потом – тризна по его отцу! По древним обычаям предков сложен был громадный курган из дров, на вершине которой возлежал боярин Бутурлин, покинувший этот свет, но незаслуженно ненавидевший свое семя на этой грешной земле!
Старший брат Федора – Аким, будучи в расцвете сил, погиб при отражении нападения татар пять лет назад и потому единственным наследником отец избрал своего последнего отпрыска! Остальные по его взбаломошному характеру были недостойны стать наследниками его торговой империи! И потому затаили кровные братья на него смертную зависть, переплетенную с ненавистью к нему! В душе они все почему-то считали его грязным бастрадом? Хотя ведь родила его их единокровная мать, Луиза…
Может от того, что он при родах забрал жизнь матери? Кто его знает? Кто…Как бы то не было, но теперь Федор стал прямым наследным, столбовым боярином! И теперь в ближайшие месяц ему надо переоформить все дела на себя, зарегистрировать свои права в Грановитой палате князя. И в соответствующих, остальных приказах. Уплатить пошлины и прочая, прочая…
Сильно помог ему старый казначей отца, немец по фамилии Иоганн Щульц, выходец из Южной Лотарингии, волею судеб оказавшитйся в далекой и холодной до чертиков. Московии!?…
Как-то получив извещение на уплату налогов Фёдор обратил внимание на то, что сумма налогов слишком уж велика! А он был дотошным, во всех делах! Одинокая жизнь на выживание заставила его стать таким? В наследство он получил весьма обширные владения и почти триста десятин земли с пятнадцатью деревнями Псковского и Костромского уездов! С которых барская десятина поступала исправно, без задержек! Хоть и суров был норов старого хозяина, людей он не гнобил, при нем деревни жили справно…
А тут, словно часть платежей бесследно стала исчезать, и послал Федор вместе с казначеем десятку своих воев, разобраться, что к чему?! И уже почти те выехали со двора усадьбы, он передумал и отправил вслед за ними еще три десятка, тайно, уж больно кошки скребли на душе! Как в воду глядел!
Приехали те, разместились на постой в избе старосты деревни Луговской хутор, а вечером нагрянули черные тати, хотели втихую взять в ножи присланный десяток, а самое главное – казначея кончить?! Но не на тех напали! Старый воевода не даром ел свой хлеб и они успели забарикадироваться в избе! Ну и им тати дали срок – не более суток, потом обещали красного петуха подпустить.
А за эти сутки еще тридцать дружинников подкрались к деревне и тихо, без шума взяли в ножи банду! Когда один из татей с факелом сунулся к стене избы, где были осаждены дружинники с казначеем, тоненько свистнула стрела и тать упал с пронзенным горлом…Еще пятнадцать раз свистнули стрелы с красным оперением и почти две трети банды уже не поднялась с земли! Когда вожак понял, что их окружили, вскочил на ноги и с рычанием дикого зверя кинулся на ближайшего к нему дружинника! И все его подельники то же вытащили мечи и вступили в рубку с лихими дружинниками! Да только им не повезло! Ибо дружинники прошли не одну смертельную, лихую рубку и потому были привычны к мечевому бою и потому через полчаса все было кончено!
Выволокли на центральную усадьбу гнусного старосту и после пристрастного допроса повесили его вверх ногами на ближайшей осине, дабы в назидание другим татям! Главарю банды тут же отрубили голову и воткнули на кол, который врыли на въезде в усадьбу…Трупы собрали, допросили раненых и оказалось, что проплатил налет не кто иной, как единокровный родственник, т.е. средний брат, Иннокентий Бутурлин!
И он как раз – сосед по владениям, решил под шумок, совместить полезное и приятным – и брата разорить и земельку себе прирезать! Одного татя оставили в живых, перевязали, напоили маковым рассолом и уложили, связанного, в овин. Остальные трупы собрали в большую кучу, деревенский писарь описал все событья, воевода опечатал докладной лист рабочей печатью нового хозяина, Федора и дал отмашку – Поджигай!
Жирный, черный дым взметнулся высоко в небо, оповещая, что здесь совсем недавно была беда! Навели порядок в деревне и поскакали в соседний Волчий Лог, там по слухам тоже бандиты окопались! Так с огнем и мечом малая дружина Федора прошлась косой смерти по всем пятнадцати деревням, отловив в целом по лесам и урочищам более сотни татей, украсив дороги повешенными трупами и палками, на концах которых нанизаны были отрубленные головы бандитов!
После этого неудачного воровского налета, Федор во главе этой дружины приехал на подворье к самому московскому князю, тот выслушал показания пленного татя, которому тут же башку и снесли, затем дал добро на Месть и возвращался домой Федор с княжим указом по аресту братов – лиходеев! Кроме того, в помощь ему отрядили малую княжескую дружину.
Прошло еще около месяца и княжьи дружинники вместе с федоровцами, погоняли по уездам и волостям татей, перебили почти всю братову обслугу, всех татей…Сам брат-лиходей скрылся в неизвестном направлении, сбежал одним словом!
Когда положенный срок прошел и Федор вернул князю малую дружину, отчитался об проведенных розыскных мероприятиях. Внес в казну положенный оброк и тем самым снова расположил к себе княжье внимание! И вдобавок, князь отписал своим указом, что земли братов – лиходеев отошли к Федору, хоть он сам и не хотел такой развязки!?
Как потом дошли до Федора дальние слухи, типа сгинул брат – лиходей в Литве! А жена его не захотела ехать за ним в добровольную ссылку и он её убил, даже не пожалел, что на сносях она была!? Зарезал засапожным ножом, в пылу пьяного угара! А когда кровь невинноубиенных жены и ребенка оросила его одежду…Господь на мгновение вернул ему разум и когда он увидел, что сотворил в пылу пьяного безумства, то тут же сошел с ума и бросился грудью на холопские вилы, что нашел в овине.
Остальные братовья, прослышав о Беде, отвернулись от Федора, решив, что это он виноват? Хотя сами сгорали от зависти и корысти!…А Федор? Ему некогда распыляться на такие гадости и он всецело сосредоточился на своей новой женушке-красавице и выводке ребятни, от звенящих веселых криков которых трепетал чистый, весенний воздух 1645 года от Рождества Христова!
И уже рано поседевшие родители с умилением смотрели на своих четырех ребятишек и двоих девочек – близняшек, которые оживленно возились на задах двора…Но видно счастье человеческое раздражает небожителей и в один из жарких июньских дней потеряли они своего первенца, Андрейку…Пошли детки толпой на реку Клязьменку купаться, что текла по задам усадьбы. Всегда спокойная, воробью по колено, но поскользнулся мальчишечка на крупном камне – голыше и упал, ударившись височком о острый выступ другого крупняка –камня!?
Лежал он с лицом маленького ангела на полатях в светлой горнице…Хоронили своего первенца Федор с матерью и всей округой, мать, не выдержав надрыва от горя по потерянному дитятке, сгорела в какой-то месяц после похорон! И отец сразу сгорбился, высох…И будто коса Смерти пошла гулять по всему его мирку!? Поветренный мор по факту уничтожил всех, один за другим ушли в Мир Иной почти все его детки, сгорели словно спичечки, кроме одной – красавицы Евпраксиньи!
Время летит с огромной скоростью и вот уже девчушка, выжившая в Черный поветренный мор, поднялась и расцвела, не смотря на то, что третьего дня схоронила батеньку и по факту осталась круглой сиротой! При живой – то родне? Но постаревший Князь, не смотря на все дворцовые интриги, сдержал свое слово, пристроил сиротку на кухне, дворовой девкой! И вот когда он ушел из жизни, новая дворня окрысилась на девушку!
Но во славу господа нашего, на неё обратил внимание юный наследник Престола, ну как обратил внимание? Как двадцатилетний молодой человек на восемнадцатилетнюю прекрасную ликом и телом девушку, с кротким норовом! Надо объяснять, что бывает, как правило после этого? Верно – понесла она! Хоть и кратковременна интрижка, да сословный запрет между ними…
Но тем не менее, кровь древних Моровингов схлестнулась с не менее древней кровью вождей древних Славянских родов! И теперь по невероятному капризу Богов Судьбы, пошла вдоль основных, крепких ветвей гинеалогического Древа рода Романовых хилая и тоненькая веточка бастардов монаршей крови!…
Прошло почти триста лет и вот, вынырнула она из глухой глубины Истории, приведя к появлению на свет божий братьев Бутурлиных! Было ВСЕ! И предательство и бегство от мести боярских родов в конце 19 века, подчищавщих вокруг Престола возможных, даже гипотетических, кандидатов на Престол…
Кровавое Воскресенье и 1905 год!? И их родной дед, Ананий Прокопьевич Бутурлин, из донских казаков, был сослан на Восток после того, как сгоряча зарубил своей боевой шашкой подлеца, опоганившего его любимую дочку Анну!?
А он, подлец этот, оказался сыном губернского земского старосты! Наказание за убийство человека из верхнего сословия суровое – смерть! Но кто-то или что-то там, наверху, подсуетилось и ему заменили каторгу добровольно – принудительным выселением на освоение Дальнего Востока и Прибалкалья, типа в каторжанскую ссылку…
И чтобы не допустить смертоубийства в родной станице, станичный атаман, зная подноготную его рода, подстроил так, что станица Знаменская своим Общим сходом, выслала их в Исход… Подделал атаман ему документы, убрал упоминание о криминальной подоплеке ссылки? Вечером, перед самым отъездом, послал своего парнишку и встретился с Ананием, передал документы и и пожав плечами, тихо сказал – Не взыщи, брат, что смог, то и сделал!
Обнялись казаки, сурово, по – мужски и ушел Ананий домой, неся за пазухой важную для его рода бумагу. И назавтра, с первыми лучами солнца покинули они родную станицу, пока никто не увидел? По крайней мере он так думал, а провожали его несколько десятков глаз, кто с сожалением, кто откровенно горюя по судьбе лихолетья его рода, а кто и злорадно…
Уехал гордый казак в окружении своих плакавших навзрыд детей, жены и стариков, но голову не опустил! И поселился в землях Забайкальского казачьего Войска, одной из станиц Даурского края…Только стали вставать на ноги, вкладывая все силы в хозяйство, как пришла другая черная Весть! Влетела пыльным наметом весной 1914 года, в околицу станицы с черным флагом на пике, в лице Метелицева Панфутия Михайловича, строевого казака – ВОЙНА! Началась в Сараево, в далекой Сербии с выстрела Гаврила Принципа и смерти австрийского родственника императора Австро – Венгрии!
И попал под раздачу не только сам, но и старшие сыновья…Все ушли на Первую Великую Мировую Войну…А сам Матвей Пантелеевич Бутурлин, внук высыльного опального казака, был призван из станицы Маккавеевская на фронт, реестровым казаком (на испытательном сроке) 8-ой отдельной сотни пластунов Забайкальского Даурского казачьего Войска! Славно воевал – уже три Георгия теснились на его груди, как судьба опять вильнула своим облезшим хвостом…
С раннего детства Матвей питал страсть к приключениям и сильно забавлял деда Анания!
И однажды, когда Матвейке исполнилось десятка, подозвал его, построил во фрунт и сказал – Отныне внучек, буду обучать тебя, сорванца специальному военному делу! Издревле казаки были лучшими в военном деле в пределах империи! И сам я служил в пластунах, много чего наслушался и повидал на своем веку!
А уж рассказывать внуку про свои дела минувшие, дед очень любил, как – никак, ветеран Русско-турецкой войны! Получил два Георгия и еще пару медалей в довесок…Но и ранение в голень, отчего и прихрамывал малость…
И начался ад для малого Матвея! Поначалу руки – ноги просто выламывало от той боли. что пришлось терпеть ему! Но малец оказался со стальным сердечником, отчего его донельзя довольный дед часто говорил отцу – Гордись, Пантелей! Твой пострел во всем преуспеет, попомнишь потом слово мое? Талант у него к скрытому военному делу очень большой имеется! Большой…– и закурив самокрутку, он с удовольствием наблюдал, как его внук, стоя по пояс в ледяной воде отрабатывал упражнения на преодоление сопротивления окружающей среды!
Потом были первые Матвеевы шермицы, на которых Матвей взял свой первый приз, победив в рубке шашкой лозы и в рукопашке, запросто свалив крепкого, как дуб станичного забияку и 20-него удальца – Малюту Скуратова…Старики не поверили своим глазам, когда пусть и крепкий, весь состоящий из перевитых мускулов, пятнадцатилетний подросток, ловкий и подвижный, словно текучая вода, парой приемов уговорил того отлежаться и не рыпаться, а не то всыпет тому горячих по первое число!
Да вот беда…только отец с оставшимся возле него младшим сыном собрался переехать на юг, в станицу Забайкальскую, как прилетела черная весть – старший сын Антон погиб в Атамановке, в пьяной драке с бандитами, когда его казачий разъезд объезжал станцию, охраняя воинский эшелон.
Оплакивая горе, растеряв практически всю семью (две дочери вышли замуж и разъехались), вдвоем, они уехали на Юг! Их там сразу, за глаза, пренебрежительно назвали, приклеили кличку позорную – Пришлые!
Только начали вставать на ноги, вкладывая все силы в хозяйство, как пришла другая черная Весть! Влетела пыльным наметом весной 1914 года, в околицу станицы с черным флагом на пике в лице Метелицева Панфутия Михайловича, строевого казака – ВОЙНА! Началась в Сараево, в далекой Сербии с выстрела Гаврила Принципа и смерти австрийского сродственника императора Австро-Венгрии!
А так как Матвей – почти призывного возраста, его призвали за компанию с пятнадцатью парнями, из которых потом в станицу не вернулся никто, кроме его побратима – Михалыча! Раскидало его со станичниками по разным полкам и эскадронам на бескрайнем воинском поле боя с богопротивным врагом!…
Матвей Пантелеевич Бутурлин призван в ряды действующей армии из станицы Забайкальская в самом начале компании 1914 года, конкретно – 12 мая 1914 года. В качестве строевого, реестрового казака 1889 года рождения. В 8-ю Отдельную казачью сотню Забайкальского казачьего войска, в самом начале войны расквартированного в губернском городе Омске.
Службу начал нормально, как и все казаки, его сослуживцы и станичники. Всего их призвали 15 казаков, годных к строевой службе по возрасту.
Единственно, вместе с ним приехала бумага из Правления станицы с рекомендациями по устройству его в войске казачьем пластуном!? Отличился как – то он на Маслянницу, они с отцом как раз только, как месяц всего – то приехали. Парень еще мальцом, казаченком второго срока призыва, был…
Поехали ребятня как-то раз на стрельбы, готовились к шермицам, дорога шла по берегу Аргуни, которая в том году сильно разлилась и потому вся была в хрупной наледи. Та памятная наледь оказалась предательской, как только копыто коня соседского казаченка, Михалыча, как его впоследствии окрестили местные пацаны, вступило на наледь, та бесшумно стало проваливаться, уходя из-под копыт и брюха коня, который одновременно заваливался набок и увлекая парня под лед…
Того сковал безудержный страх перед черной, шумной пенистой водой, которая словно тянула к сердцу мальчишки скрюченные острозаточенные когти Смерти… Но вдруг раздался тоненький вскрик и его за шкерник успел схватить тот парень, что ехал бок – о – бок с ним, то сын соседского Пришлого!?
– Держись! – его тонкий крик взорвал мнимую тишину морозного утра!
Остальные казачата инстинктивно шарахнулись от полыньи, расширявшейся прямо на глазах перепуганных насмерть пацанов…Слава Богу, одному из них достало ума дать шенкелей своему коню, который вынес его из опасной зоны ледяного крошева вверх, по склону холма и понести к группе взрослых казаков, стоявших поодаль и куривших самокрутки, но смотрящих в другую сторону!
Взрослые реестровые казаки обсуждали итоги стрельб казачат, распределяя кому первое место, кому последнее…Пацану от страха парализовало горловые связки, и вместо крика о помощи, только отчаянный хрип! Но, он принял правильное решение – он на автомате выдернул карабин и выкинув еще свою детскую руку вверх, нажал на курок! Хлобыстнул резкий, как щелчок бича, выстрел. Всполошивший и если честно – напугавший казаков! Но когда они повернулись в сторону пацана, сразу поняли причины тревоги – в черной пасти громадной полыньи барахталось два детских тела…
Набухшая от воды одежда и оружие тянуло ко дну, а быстрое течение тянуло упорно под лед! Завитушки водоворотов с хлопьями грязно-белой пены, словно уродская маска водяного, скалилось в предвкушении двух жертв…
– Мать честна! – хором выдохнули казаки и всей толпой ломанулись к полынье!
Вот, один из казачат напоследок, махнув рукой, словно прощался уже с белым светом вскинулась в отчаянии над бурунами реки, как рядом выпрыгнула из воды вторая голова, которая хапнув ртом воздуха, скрылась под водой?
Когда казаки подбежали к берегу, их руки уже бессильно свесились, один выдохнул матерно – Ну уж хер этому водяннику!
И с разбега рыбкой скользнул под воду! Это, как оказалось – атаман поселения, и через минут пять он вынырнул снова, судорожно хватая воздух, крикнул – Вспоможайте казаки, какого хрена стоите? – и время взорвалось, счет полетел на секунды!
Следом с берега уже две фигуры нырнули в черную воду!? Она словно недовольным тем, что вмешались взрослые, снова вскипела бурунами и над водой показалась голова того парнишки, что нырнул вторым в воду…
– Хватай, мать ии… – взревел казак, ловя парня за волосы его, а он в свою очередь, поддернул также первого, который уже и признаков жизни не подавал…
– На берег волоки их! – и трое казаков с трудом преодолевая течение, вытаскивали из воды насмерть замерзших казачат.
Вытащили, но второй парень своего спасенного не бросил и кинулся отчаянно качать ему грудную клетку, делая искусственное дыхание! Порывисто перевернул того на свое согнутое колено, нажал со спины и немного погодя, парень тяжело и порывисто закашлялся, выблевывая из своих легких густую, словно кровь, черную воду со всякой гадостью! Даже видимо рыбешка какая-то попалась? Но, прокашлявшись, парень открыл мутные, как у настоящего утопленника глаза и схватился за руку своего спасителя!
А взрослые казаки, очумело уставились на парня, который делал что-то для них совсем уже запредельное – реанимировал фактически уже безнадежного утопшего парня? А вот потом начались у парней отходняки – руки, ноги, губы посинели, как у утопленников в натуре, когда тех вылавливают на перекатах по поздней весне, когда река окончательно очищается ото льда и мусора, накопленного за долгую зиму.
