Амстердам. Наши дни. Скворцов, бизнесмен, связанный с властью, приезжает проведать свою жену Ларису и сына Виктора. Витя активно включился в студенческую акционную жизнь Европы и приехал на гей-парад в качестве борца за человеческие права. С ним приезжает и его хороший друг, недавно расставшийся со своим молодым человеком. Скворцов, человек казачьих кровей, гордящийся своими консервативными взглядами, приходит в ужас. Он решает, что его сын Витя не просто активист. Помимо прочего, это может сказаться и на положении Скворцова, ведь от него требуют, чтобы он привёз всю свою семью на день города… Пьеса полна замечательных коллизий, отсылок к самым актуальным российским и европейским реалиям. В ней поднимается важный вопрос: что важнее в человеке, его поступки или его образ?
Понравилось! Хоть и не на все пять.
Написана весело, напомнила В.Ерофеева. Приятно, когда герои говорят нормальным человеческим языком! Многие пьесы грешат вычурным, выспренным стилем: принимаешь его таким, какой он есть, если диалоги выражают занимательные идеи. А тут – совсем другое. Идеи по сути своей тривиальные. 1. Современной русской традиционной семье идея однополой любви отвратительна и страшна. 2. Современная европейская общность готова поддержать всё причудливое и необычное, особенно – если оно подвергается преследованию. Хм… не попробовать ли мне выйти замуж за спичечную коробку? Стоп, провоцирующий компонент отсутствует. А за памятник русскому солдату в Трептов-парке? Он по-настоящему крут!..
Назад, к пьесе. Она рассказывает мне (весьма утрировано) о противостоянии, о двух полюсах. Один – это Россия, вечные ценности. С другой – Европа, калейдоскоп разнообразных «вариантов» семейной морали. И те, и другие от всего сердца презирают друг друга. Можно, конечно, попробовать не принимать ни ту, ни другую точку зрения, расположиться между фронтов и любоваться смешным сходством в эмоциональной реакции оппонетнов. Однако, к сожалению, может случиться, что конфликт этих полюсов перейдёт от обмена эпитетами к действию. Тогда постоять в сторонке никак не получится.
Сын Скворцова, преуспевающего российского дельца, учится в Европе, проникся духом бунтарства – и представляет родителям друга, парня по имени Долорес. В женском платье. Гея. На прямые вопросы родителей сын не… а впрочем, прямых вопросов те и не задают. Ходят в экзистенциальном ужасе вокруг да около. Никак не спросят сына, кем ему приходится этот… неожиданно – замечательный, искренний, уязвимый, как князь Мышкин, Долорес! Совсем этот «дровосек» не пошлый, не отвратительный враг нравственности, не античеловек и не монстр. Скворцов, безошибочно чувствующий всякую фальшь, почти сразу попадает под человеческое обаяние этой незаурядной личности. Взаимно, кстати.
Пьесе не хватило симметричности. Хотелось бы, чтобы раскрашенная молодёжь почувствовала силу и красоту Скворцова, восхитилась его борьбой за идеалы его родины, неукротимостью и верностью вековым принципам. Тогда это был бы настоящий философский шедевр. Однако чуда не происходит – главным образом потому, что Скворцов непрерывно пьёт. В финале становится ясно, почемуспойлер
он предчувствует свою скорую смертьсвернутьОднако по ходу действия, не зная о мотивах героя, можно подумать, что самозабвенная пьянка его – карикатурна или даже несколько «клюквена». Человека, презентирующего себя таким образом, не воспринимают серьёзно. Только Долорес был достаточно «подготовлен», чтобы услышать, что имеет в виду Скворцов.
Есть у меня ещё одна претензия к автору, за этот момент я отобрала целых ползвезды. Перфоманс с шашкой и переодеванием в казачью форму – излишен. Он обесценивает протест Скворцова, его не списать даже на пульке. Поясняю. Если ты что-то из себя представляешь, незачем в это переодеваться. Врачу не придёт в голову отправляться на карнавал в белом халате, не так ли? Человек, который гордится своей историей, даже по пьяни не станет позорить честь мундира, пусть даже «игрушечного». Именно по этой причине, кстати, гей-парады внушают мне подозрения в смысле чистоты их намерений.
Итог лично для меня таков: мы, люди, чрезвычайно разнообразны – настолько, чтобы смеяться друг другу в лицо, но не настолько, чтобы друг с другом воевать. И наши дети, как бы не чудили, всё равно остаются нашими детьми. А это самое главное.