Владислав Миленький
50 знаменитых убийств
Накануне, во время обеда, приближенные Цезаря завели беседу о том, какой вид смерти предпочтительней. Цезарь выкрикнул раньше всех: «Неожиданный». Ночью, когда Цезарь спал, все двери и окна в его спальне вдруг отворились. Проснувшись от шума, Цезарь увидел, что его супруга, Кальпурния, рыдает во сне. Ей приснилось, что она обнимает убитого мужа. Утром она стала просить мужа не идти в сенат и отложить заседание. Это встревожило Цезаря, так как раньше его жена особым суеверием не отличалась. Он послал к гадателю, и тот сообщил, что предзнаменования неблагоприятны.
Все эти «подробности» могли, конечно, появиться и позднее, уже после смерти Цезаря. Это еще раз говорит о том, что Цезарь стал для римлян не просто популярной, но даже легендарной личностью.
Узнав о неблагоприятных предзнаменованиях, Цезарь решил послать Марка Антония распустить сенат. Но тут вмешался еще один участник заговора, Децим Юний Брут Альбин (не нужно путать его с Марком Юнием Брутом, о котором шла речь раньше). Этот человек служил под командованием Цезаря еще в Галлии и теперь пользовался неограниченным доверием последнего. Даже был записан вторым наследником в завещании Цезаря. Он начал высмеивать гадателей и говорить, что сенаторы будут возмущены, если заседание не состоится. Ведь сенат был собран по предложению Цезаря, и его собирались провозгласить царем римских провинций. Если уже собравшемуся сенату объявить, что он должен разойтись и собраться вновь, когда Кальпурния увидит другие сны, то это будет расценено как издевательство. И даст лишний повод недоброжелателям обвинить Цезаря в тирании. Если же Цезарь действительно считает, что этот день неудачный из-за плохих предзнаменований, то он должен сам обратиться к сенаторам и попросить перенести заседание. Убежденный этими доводами, Цезарь в сопровождении Децима Брута пошел в сенат.
По дороге с Цезарем пытался заговорить какой-то раб, видимо, имевший распоряжение предупредить его об опасности. Но из-за толпы, окружавшей Цезаря, не смог к нему пробиться.
Пока Цезарь медлил, волнение среди заговорщиков росло. Бруту и некоторым другим посвященным в заговор пришлось, скрывая волнение, исполнять свои преторские обязанности и разбирать судебные дела. Один раз заговор едва не был раскрыт по недоразумению. К одному из его участников, народному трибуну Сервилию Каске подошел знакомый и сказал: «Ты, Каска, скрыл от нас свою тайну, а Брут мне все рассказал». Каска чуть было не проболтался, но тут его собеседник продолжил: «С чего же это ты, мой любезнейший, так быстро разбогател, что собираешься искать должности эдила?»
Нервное ожидание продолжалось. Кто-то из домашних Брута прибыл с известием, что Порция при смерти. Дело в том, что от волнения Порция потеряла сознание, но вскоре пришла в себя. До Брута же дошла только информация о первом из этих событий. Естественно, что это сообщение спокойствия Бруту не прибавило. Но тут объявили, что Цезарь уже близко.
У входа в сенат Цезарю стали подавать многочисленные свитки с прошениями. Цезарь брал свитки и передавал их рабам. В этот момент его еще раз пытались предупредить о нависшей угрозе. Один из сторонников Цезаря, знавший о заговоре, подошел к нему вплотную, подал свиток с подробностями готовившегося покушения и сказал: «Прочти это, Цезарь, сам, не показывая другим, – и немедленно! Здесь написано об очень важном для тебя деле». Цезарь взял свиток и даже несколько раз попытался улучить мгновение, чтобы его прочесть, но сделать этого не смог из-за большого количества обращавшихся к нему просителей. Он так и вошел в сенат, держа в руках этот свиток.
По воле рока заседание сената в тот раз происходило в одном из величественных зданий, построенных Помпеем. Кстати, это обстоятельство заговорщики посчитали благоприятным знамением. В зале стояла статуя ныне покойного противника Цезаря.
Кассий якобы посмотрел на изображение Помпея и безмолвно призвал его на помощь.
Децим Брут, как и было решено заранее, задержал Марка Антония снаружи, заведя с ним беседу. Часть заговорщиков расположилась за креслом Цезаря, часть двинулась ему навстречу. Один из них, Туллий Кимвр, стал просить вернуть из изгнания его брата, а остальные присоединились к просьбе. Заговорщики проводили Цезаря до кресла. Сев в кресло, Цезарь ответил на их просьбы отказом. Тогда Туллий Кимвр схватил и стащил с шеи тогу Цезаря. Это было сигналом. Тут же стоявший сзади Каска выхватил меч и ударил Цезаря в затылок. Удар оказался несильным, и Цезарь с криком «Негодяй, Каска, что ты делаешь?» схватил меч Каски. Сенаторы, не посвященные в заговор, от ужаса не могли двинуться с места. Заговорщики окружили свою жертву и принялись со всех сторон наносить удары мечами. Заранее было оговорено, что каждый нанесет минимум один удар. Брут нанес Цезарю удар в пах. Цезарь сначала пытался оказать сопротивление, метался и кричал, но при виде Брута с обнаженным мечом натянул на голову тогу и прекратил сопротивляться. Произошло это 15 марта 44 года до н. э.
Произносил ли Цезарь на самом деле знаменитые слова «И ты, Брут» или «И ты, дитя мое» – неизвестно. Цезарь получил двадцать три ранения. В суматохе многие из нападавших ранили друг друга.
Сразу же после убийства заговорщики попытались успокоить присутствующих. Но Брут не смог произнести речь. В курии началась паника, сенаторы бросились бежать. Марк Антоний, переодевшись в одежду раба, скрылся. Заговорщики с обнаженными мечами и окровавленными руками двинулись на Капитолий[24]. По пути они весело смеялись, призывали народ к свободе, приглашали встречных аристократов присоединиться к ним. На Капитолии Брут произнес речь, пытаясь объяснить народу мотивы убийства Цезаря. Речь эта была воспринята благосклонно. Тогда Брут в сопровождении цвета аристократии спустился на форум. Он произнес речь, которую собравшаяся к тому времени толпа выслушала молча. Народ жалел о смерти Цезаря, но с уважением относился к Бруту. Когда же еще один из заговорщиков выступил с обвинительной речью против убитого, раздались гневные крики. Недовольство толпы быстро росло, и Бруту вместе с его сторонниками пришлось снова подняться на Капитолий.
Узнав о том, что заговорщики больше никому не причинили вреда, Антоний убедил их спуститься с Капитолия и дал в заложники собственного сына. Уже вечером он принимал у себя Кассия, а другой цезарианец, Лепид, – Брута.
На следующий день был созван сенат. Марк Антоний выступил с предложением решить дело полюбовно: заговорщиков ни в чем не обвинять, Бруту, Кассию и некоторым другим – назначить в управление провинции, но и в распоряжениях Цезаря ничего не отменять, а его самого похоронить с почестями. Предложение это при поддержке Цицерона было принято. Все превозносили на разные голоса мудрость Антония, который уничтожил в зародыше междоусобную войну. Но славы мудрого государственного мужа ему оказалось мало. На похоронах Цезаря, когда Антоний произносил хвалебную речь, толпа начала волноваться. Угадав настроение народа, он назвал заговорщиков подлыми убийцами и душегубами. Толпа пришла в ярость. Она прямо на форуме, из скамей и столов сложила для убитого погребальный костер, а затем, с горящими головнями кинулась к домам заговорщиков. Брут, Кассий и многие их сторонники были вынуждены бежать из столицы.
После бегства Брута, Кассия и их сторонников из Рима вокруг Антония сплотились бывшие цезарианцы. Вдова убитого передала Антонию все деньги и бумаги Цезаря, в том числе и завещание. Антоний стал хозяином положения, он по собственному усмотрению распределял государственные должности, ссылаясь на то, что такова была воля покойного.
Но через некоторое время в Рим прибыл наследник Цезаря, Гай Юлий Цезарь Октавиан. Сначала между ним и Антонием возникли разногласия (последний не спешил отдать Октавиану его наследство). Дело даже дошло до войны. Но потом Октавиан и Антоний примирились, образовав так называемый второй триумвират (к их союзу присоединился и Лепид).
За это время Брут и Кассий смогли собрать внушительные войска. Антоний и Октавиан выступили им навстречу. Через два с половиной года после смерти Цезаря в Македонии на Филиппских полях состоялись две битвы. Первая (в октябре 42 года до н. э.) победителя не выявила. Но она стоила жизни Кассию. Войска Брута сражались с Октавианом, Кассия – с Антонием. Солдаты Кассия обратились в бегство. Сам полководец геройски сражался, но был вынужден отступить. С небольшой группой воинов он поднялся на холм. Оттуда Кассий заметил большой отряд всадников, скачущих в его сторону. Это были солдаты Брута, но Кассий из-за своего слабого зрения принял их за вражескую погоню. Решив, что и Брут проиграл битву, Кассий покончил с собой.
После поражения во второй битве при Филиппах (середина ноября 42 года до н. э) Брут также покончил жизнь самоубийством.
Убийцы Цезаря в борьбе за дело республики своей цели не достигли. После поражения войск Брута и Кассия уже никто не мог противостоять установлению единовластия в Риме. В 31 году до н. э. в гражданской войне Октавиан победил Антония и стал единовластным правителем государства. Рим превратился в империю.
ГАЙ ЦЕЗАРЬ ГЕРМАНИК КАЛИГУЛА
(12–41)
Римский император. Стремление Калигулы к неограниченной власти и требование почестей себе как богу вызывали недовольство сената и преторианцев. Убит преторианцами.
Итак, место действия не меняется. Меняется время. Гая Юлия Цезаря Калигулу убили в 41 году н. э., через 80 с лишним лет после убийства Цезаря (героя предыдущей главы). Обрисовать сложившуюся в Риме ситуацию легче всего, вкратце описав события, произошедшие в этот временной промежуток. В 31 году до н. э., победив в гражданской войне Марка Антония, фактически единоличным правителем государства становится Октавиан. Формально Рим остается республикой. В 27 году до н. э. Октавиан заявил в сенате, что передает власть сенату и народу Рима. Но на деле отказываться от власти он не собирался. Заранее подготовленный к этому событию сенат – неугодные были изгнаны из числа сенаторов – «отставку» не принял. Сенат «приказал» Октавиану остаться у власти. Он получил титул принцепса[25]: в сенаторском списке его имя шло первым (государственный строй в Риме I–III веков нашей эры историки так и называют «принципат»), имя-титул Августа (священный, божественный) – этот титул предоставлялся до этого только богам, назначался главой всех провинций, в которых были легионы, то есть становился верховным главнокомандующим или императором. Впоследствии «император» из главнокомандующего превратился в главу государства. Несколько позднее Октавиан Август был «выбран» главным жрецом (понтификом), получил еще один титул – «отца отечества» и был приравнен к богам: в честь него был назван месяц, а в провинциях ему даже воздвигали храмы. Таким образом, он сосредоточил в своих руках все ключевые должности государства. Сенат продолжал существовать: проходили заседания, на которых принимались какие-то решения, в том числе и важные. Но как принцепс Октавиан всегда первым высказывал свое мнение, а спорить с ним было, мягко говоря, не принято.
Октавиан Август проявил себя как осторожный, умеренный, мудрый и дальновидный правитель, чего в большинстве случаев нельзя сказать о его преемниках. Он сумел прожить долгую жизнь, умереть своей смертью и передать власть своему наследнику. Более того, удержать власть Август стремился не только, а может, и не столько из властолюбия или корыстолюбия. Он и его сторонники были идейными противниками демократии. Вот слова его приближенного Гая Цильния Мецената (того самого покровителя поэтов, имя которого стало нарицательным): «Свобода и демократия – благо только тогда, когда принадлежат людям благоразумным. Гражданские войны показали, что римляне неразумны. Давать свободу таким людям – все равно, что давать меч в руки ребенка или сумасшедшего».
Но к концу правления власть отравила Октавиана. Он все больше превращался в тирана. Например, изгнал знаменитого поэта Овидия, отменял выборы, если их результаты казались ему неудачными, и сам назначал угодных ему людей на различные должности, подписывал без меры смертные приговоры. Приближенные, в том числе и Меценат, зачастую вынуждены были сдерживать его во время вспышек гнева. Однажды, когда Август собирался подписать большое количество смертных приговоров, Меценат остановил его фразой: «Да полно же тебе, мясник!»
Вообще складывается впечатление, что римляне, воспитанные на идеях республики, просто психологически не были готовы к единовластию. Как многие представители народов, не знавших в своей истории виноделия, спиваются, буквально несколько раз попробовав спиртное, так и несколько последовавших за Октавианом принцепсов, отведав единожды верховной власти, вскоре начинали «пить этот напиток запоем» и зачастую теряли человеческий облик.
В 14 году н. э. Октавиан Август умер. К власти пришел его пасынок Тиберий. В начале своего правления он вел себя очень скромно: был равнодушен к различным почестям и даже запрещал их оказывать, непритворно злился, почуяв лесть в словах собеседника, был вежлив с сенаторами, консулами и другими должностными лицами, даже сносил упреки и насмешки сограждан, говоря, что в свободном государстве должны быть свободны и мысль, и язык. Однажды, когда кто-то обратился к нему «государь», Тиберий сказал, чтобы больше его так не оскорбляли, и добавил: «Я государь для рабов, император для солдат, принцепс для всех остальных».
Но позднее стиль правления Тиберия изменился. Это хорошо описывают его же слова: «Пусть ненавидят, лишь бы соглашались». Тиберий мог приказать казнить любого человека в любой момент: за малейшую провинность или подозрение в ней. Более того, он считал, что смерть – не самое страшное наказание. Приговоренных пытали, некоторые изощренные пытки Тиберий придумал самолично. Вскоре никто из римлян не мог чувствовать себя в безопасности. Особенно приближенные. В связи с этим хочется несколько отвлечься и рассказать о том, каким хитроумным способом обеспечил себе безопасность один придворный предсказатель. Он «предсказал» Тиберию, что тот переживет его самого на десять лет.
Все жестокости и злодеяния, совершенные Тиберием или по его приказу, могли бы стать предметом отдельной книги. Не меньше Тиберий прославился и своими развлечениями: чревоугодием, пьянством и, особенно, разнообразнейшим развратом. На острове Капри, где он долго жил, постоянно находилось большое количество юношей и девушек, удовлетворявших любые фантазии Тиберия. Он даже ввел специальную должность: распорядитель наслаждений.
Умер Тиберий в 37 году н. э. в результате болезни, но по некоторым свидетельствам, это событие тем или иным способом ускорил герой нашей статьи Калигула. Известие о смерти Тиберия римляне встретили с радостью.
Гай Калигула родился в 12 году нашей эры. Его отец, Германик, был полководцем и приходился племянником Тиберию. По настоянию Августа он был даже усыновлен Тиберием. Когда умер Октавиан, Германик находился во главе большого войска в Германии. Воины отказались признать наследником Тиберия и предлагали своему императору восстать и захватить власть. Это предложение Германик отверг. Вообще Германик был очень популярной личностью. Из Германии он вернулся с триумфом. В 19 году он при загадочных обстоятельствах скончался: предполагают, что его отравили по приказу Тиберия. Народ был крайне взволнован смертью прославленного полководца: толпы забрасывали камнями храмы и опрокидывали алтари богов за то, что те дали Германику умереть. Некоторые подкидывали детей, родившихся в этот «несчастливый день». Когда пронеслись слухи, впрочем неверные, о том, что полководец жив, толпа радостно бросилась на улицу. Люди пели: «Жив, здоров, спасен Германик: Рим спасен и мир спасен!» Всего у Германика было девять детей, но трое из них умерли в раннем возрасте.
Место рождения Гая точно не известно. Свое прозвище «Калигула» (сапожок) он получил потому, что воспитывался в военных лагерях среди солдат и носил солдатскую одежду, в том числе и сапоги. После смерти Германика мать Калигулы, Агриппина, прибыла в Рим и обвинила Тиберия в смерти мужа. За это она была сослана и в ссылке покончила с собой. После этого Гай жил сначала в доме своей прабабки, а затем, после ее смерти, перешел к бабке Антонии. Его старшие братья (Нерон и Друз) были осуждены Тиберием по сфабрикованному обвинению и умерщвлены. В девятнадцать лет Калигула был приглашен Тиберием на Капри, где надел тогу совершеннолетнего (надо отметить, что обычно юноши надевали такую тогу в 14–16 лет). Таким образом, обстановку, в которой воспитывался Гай, трудно назвать спокойной. Уже на Капри проявились его наклонности: он ходил по кабакам, плясал и пел на сцене, что не соответствовало понятиям о приличии, с явным удовольствием присутствовал при пытках и казнях. О том, что вырастет позднее из этого юноши, Тиберий догадывался. Однажды, когда Калигула нелестно отзывался о диктаторе Сулле, Тиберий сказал, что сам он будет иметь все пороки Суллы и ни одного его достоинства.
Как внук Тиберия, Калигула мог надеяться на наследство. Для того чтобы увеличить свои шансы, он соблазнил жену начальника преторианских когорт[26] Макрона и через нее вкрался в доверие к самому Макрону. По другим источникам, Макрон сам устроил связь своей жены с Калигулой. Как мы уже писали, сведения о причинах смерти Тиберия противоречивы, но есть предположение, что он был отравлен этим самым Макроном. Якобы, когда Тиберий умирал, Калигула приказал снять с его пальца перстень. Тиберий еще сопротивлялся, и Калигула задушил его собственными руками. Также передают, что позднее Калигула сам рассказывал о том, что однажды вошел в покои Тиберия с мечом, желая отомстить за смерть матери и братьев. Но из жалости не решился прикончить старика.
В своем завещании Тиберий называл своими наследниками Калигулу и своего несовершеннолетнего внука. Но народ и войско были полностью на стороне Калигулы: еще свежа была память о его отце. На подступах к Риму его встречали ликующие толпы. Завещание было оглашено в сенате и объявлено недействительным. Сенат посчитал, что Тиберий составлял его, находясь не в своем уме: как можно было назначить в качестве одного из наследников мальчика, который еще не мог заседать в сенате.
На первых порах Калигула сделал все, чтобы оправдать всеобщую радость и показать себя достойным возлагаемых на него надежд. С большими почестями он похоронил Тиберия. Чтобы продемонстрировать свою сыновью и братскую любовь, во время бури отправился в плавание за прахом своей матери и братьев и перевез их останки в Рим. Месяц сентябрь он переименовал в честь своего отца Германиком. Помиловал и вернул из изгнания многих осужденных, сжег публично все бумаги, касающиеся осуждения его матери и братьев (на самом деле были сожжены копии). Людей, участвовавших в сексуальных развлечениях Тиберия, Калигула хотел казнить, и только приближенные смогли уговорить его ограничиться изгнанием. Восстановил народные собрания и выборы должностных лиц. Разрешил судьям принимать решения без его согласия. Несмотря на то что завещание Тиберия было объявлено недействительным, Калигула раздал все упоминавшиеся там подарки. Отменил полупроцентный налог на продажу. Устраивал всенародные раздачи денег, угощения для сенаторов и их семей, многочисленные и роскошные игры. Отстраивал храмы и дворцы.
Но очень скоро римляне поняли, какой достойный преемник пришел на смену Тиберию. Светоний, закончив перечисления поступков Калигулы, заслуживающих уважения, пишет: «До сих пор шла речь о правителе, далее придется говорить о чудовище». Калигула собирался принять царскую власть. Его остановили только доводы приближенных о том, что он и так выше всех царей и принцепсов. Тогда Калигула решил, что его должны почитать как бога. Он приказал привезти из Греции статуи богов и заменить их головы изображением своей. Себе, как божеству, он посвятил особый храм. Жрецами этого храма по очереди были самые именитые римляне. Они зачастую платили громадные суммы за право быть жрецами этого храма и польстить тем самым Калигуле.
Иной оборот приняли и теплые семейные чувства. Свою бабку, Антонию, неуважением и унижениями он свел в могилу и даже после смерти не отдал ей должных почестей. По некоторым предположениям, он даже отравил ее. Его тесть Силан был обвинен в том, что отказался сопровождать Калигулу в опасном плавании за прахом матери и братьев. Согласно обвинению, он надеялся захватить власть в случае гибели Калигулы. Силана вынудили покончить с собой. Брат Калигулы, Тиберий, был казнен по не менее вздорному обвинению. Он постоянно принимал лекарства от кашля. Калигула обвинил Тиберия в том, что тот принимает противоядие, боясь быть отравленным братом.
В личной жизни Калигула тоже не отличался особой сдержанностью: даже не скрывал своих кровосмесительных связей с сестрами. Он же считал себя богом и брал пример с самого Юпитера. Кроме простых связей с замужними и незамужними римлянками, довольно распространенной практикой было отнять жену у кого-нибудь из сограждан, заключить с ней брак, а через некоторое время развестись. Гомосексуальные отношения тоже входили в число его развлечений.
Вскоре правление Калигулы стало проходить под девизом, который он любил повторять: «Пускай ненавидят, лишь бы боялись». Вообще своей патологической жестокостью Калигула если не превзошел, то, по крайней мере, не отстал от Тиберия.
Далее перечислены только некоторые примеры его вздорных, преступных и жестоких поступков. Макрон и его жена, которые помогли Калигуле прийти к власти, поплатились жизнями за эту услугу. Когда выросли цены на скот, которым кормили хищников, он приказал скормить зверям преступников, заключенных в тюрьмах, вне зависимости от тяжести их преступлений. Он с большой охотой издевался и над простолюдинами, и над аристократами. Во время представлений он иногда приказывал убрать навес, а зрителей не выпускать со своих мест, чтобы они мучались от жары. Закрывал житницы, обрекая народ на голод. Сенаторов он заставлял бежать за его колесницей по несколько миль и прислуживать ему за обедом в одежде слуг. Утверждают, что только смерть помешала ему сделать своего любимого коня консулом.
Многим тайно убитым по его приказу Калигула, как ни в чем не бывало, продолжал присылать приглашения на обеды, а затем объявлял, что они покончили с собой. Одного человека, который поклялся отдать за него жизнь, Калигула приказал провести по городу в венках, а затем убить. Некоторых он приказал казнить просто из зависти, только за то, что они в каком-то своем качестве – красоте, силе или роскоши одеяния его превосходили. Многих ссылал на каторгу и казнил по абсолютно пустяковым или невероятным обвинениям. Принуждал отцов присутствовать при казнях их сыновей. Отправил на многие острова солдат, чтобы они перебили изгнанников. На основании «сожженных» писем своей матери он обвинил в причастности к ее ссылке многих знатных римлян. Прямо во время обедов при нем проводили расследования, допросы и пытки.
Свои преступления и кровожадность Калигула даже не скрывал. Однажды, обедая с двумя консулами, он вдруг ни с того ни с сего расхохотался. Консулы заискивающе спросили, чему он смеется. На что Калигула ответил: «А тому, что стоит мне кивнуть, и вам обоим перережут глотки!» Часто, целуя очередную жену или любовницу в шею, он говорил: «Такая хорошая шея, а прикажи я – и она слетит с плеч!»
Страсть к роскоши и мотовству очень быстро привела к тому, что Калигула растратил свое громадное наследство. Для того чтобы поправить собственное финансовое положение, он казнил многих богатых людей, конфисковав их имущество. Кроме того, он объявил недействительными все завещания, в которых он или его предшественник Тиберий не были включены как сонаследники. Более того, он просто находил «свидетелей», что тот или иной человек объявлял о своем желании завещать имущество Цезарю, после чего объявлял реальное завещание недействительным. Это привело к тому, что многие богатые римляне стали во всеуслышание заявлять о том, что включают Калигулу в свои сонаследники. Он сам же считал издевательством со стороны таких людей после этого оставаться в живых и часто посылал им отравленные угощения.
Незадолго до смерти Калигула осуществил «военный поход». Это мероприятие осуществлялось с невиданными приготовлениями: было собрано громадное войско и сделаны грандиозные запасы продовольствия. Но сам поход был больше похож на детскую игру в «войну». Сражаться в тех регионах Германии, куда отправился Калигула, было не с кем. Он устраивал фальшивые тревоги, бился с несуществующими неприятелями, отправлял вперед по пути следования сыновей германских царей, живших в Италии как заложники, а затем преследовал и ловил их, как беглецов.
Но повод для будущего триумфа Калигула все-таки получил. Сын одного из британских царей, изгнанный отцом, присоединился к войскам Калигулы. После чего Калигула послал гонцов в Рим. Гонцы должны были сообщить, что ему покорился весь остров.
Естественно, что такое «правление» не могло не вызвать недовольства. До нас дошли сведения о нескольких раскрытых заговорах против Калигулы, состоявшихся в 39 и 40 годах н. э. Наконец в 41 году был составлен очень широко и тщательно подготовленный заговор. На случай, если убить Калигулу сразу не удастся, было подготовлено два других покушения. Во главе заговора стояла группа сенаторов. Покушение возглавил трибун преторианской когорты Кассий Херея. Этот человек, несмотря на почтенный возраст, часто подвергался со стороны Калигулы жестоким насмешкам. Его главным сообщником был трибун Корнелий Сабин.
Как обычно, большое внимание при описании этих событий отводится предзнаменованиям, которые предшествовали убийству. Из Олимпии Калигула велел перевезти статую Юпитера. Когда статую попытались разобрать, она якобы разразилась хохотом. В мартовские иды молния ударила в Капитолий, это толковали так: грядет новое убийство, как некогда в этот же день (см. предыдущую главу). Один астролог якобы предсказал Калигуле скорую и неминуемую смерть. Оракул богини Фортуны сказал, что нужно опасаться Кассия. Калигула ошибся и послал убить Кассия Лонгина, который был тогда проконсулом Азии. Накануне убийства Калигула видел сон, в котором он стоял на небе у трона Юпитера и бог низверг его на землю толчком ноги. Наконец уже в сам день убийства, принося жертву, Гай был забрызган кровью жертвенного фламинго. Правда, по другим источникам, кровью был забрызган не Калигула, а один из его спутников – сенатор. Он не имел отношения к заговору, но из-за крови был принят германцами-телохранителями за одного из покушавшихся и убит.
Покушение состоялось 24 января 41 года. В это время проходили трехдневные Палатинские игры, посвященные Августу. Калигулу должны были убить при выходе с представления. Он шел по узкому подземному коридору, остановился посмотреть на готовящихся к выступлению азиатских мальчиков и похвалил их. Дальнейшие события описываются по-разному. По одной из версий, Кассий Херея подошел к Калигуле сзади и с криком «Делай свое дело!»[27] ударил его мечом по затылку. В это время Корнелий Сабин пронзил Калигуле грудь. По другим источникам, посвященные в заговор воины оттеснили спутников Калигулы в сторону. Когда, по традиции, Корнелий Сабин спросил у него пароль, тот ответил: «Юпитер». В этот момент Кассий Херея крикнул «Получай свое!» и ударил повернувшегося на крик Калигулу в подбородок. Гай с криком «Я жив!» повалился на землю. Но на крик помощь не подоспела: остальные заговорщики добили свою жертву, нанеся ей около тридцати ударов. Есть также сведения, что первым ударом Херея рассек императору шею. Тот встретил смерть достойно: не кричал, но пытался спастись бегством.
На шум прибежали вооруженные шестами носильщики и телохранители-германцы. Некоторые из заговорщиков были убиты на месте, с ними и несколько невиновных, другим удалось скрыться. Стража оцепила театр, на алтарь были брошены головы убитых. Разносились различные слухи, в том числе, что Калигула жив и окровавленный выступает на форуме перед народом. Многие не верили в убийство. Калигула так запугал римлян, что покушение посчитали очередной его выдумкой: способом выяснить, что о нем думают в народе, и предлогом для резни. Наконец было объявлено о его смерти, стража удалилась, и народ бросился из театра. Во время заговора были также убиты жена Калигулы, Цезония, и его дочь.
Калигула был убит на тридцатом году жизни, проведя у власти меньше четырех лет. В его вещах был найден громадный ларь с различными ядами и две тетради со списками имен: одна называлась «Меч», другая – «Кинжал». О значении этих списков легко догадаться. Тело его было сожжено только наполовину и похоронено без почестей. Только вернувшиеся из изгнания сестры перезахоронили его останки, соблюдая все обряды.
Заговорщики не пытались передать власть кому-либо. Сенат стремился к свободе и восстановлению республики. Первое его заседание было назначено на Капитолии, а не в Юлиевой курии, построенной в честь Юлия Цезаря. Многие призывали разрушить храмы, построенные в честь Юлия Цезаря и Августа. Но восстановить республику не удалось. О дальнейшем развитии событий будет сказано в следующей главе.