bannerbannerbanner
Костешские скалы

Александр Вельтман
Костешские скалы

Полная версия

– Как прикажете, ваше благородие, я не умею править волами, – сказал вошедший Афанасьев.

– А ты не знаешь службы? Что прикажут, то и должен уметь.

– Уж, конечно, ваше благородие, наше подчиненное дело.

– То-то же! Поставить в каруцу складной стол и четыре складных стула… Да в погонщики волов двух верховых.

Покуда завтрак кончился, все уже готово.

Около каруцы собралась вся громада[3] села; все заботливо, как будто делали важное дело, помогали Афанасьеву укладывать и устанавливать в воловьей каруце, которая стояла, как дом на колесах: в ширину сажень, в длину две; колеса два аршина в диаметре, а ничем не смазанные буковые оси в палец толщины. Вообще молдавские воловьи каруцы бывают без обшивки; бока их составляют параболу, рогами вверх и на подставках.

– Это что за кавалерия, вооруженная бичами?

– Я приказал двух погонщиков, а их наехал целый взвод, – отвечал Афанасьев.

– Ной мержем ку боерь! Мы поедем с боярином! – сказали вершники молдаване, которых набралось человек десять.

– Только двух нужно! – сказал Светов.

– Лас, боерь… лас! Оставь их, боярин, оставь! – сказал ватаман, кланяясь.

– Пусть их едут. Хайд! Мимо Ста-Могил!

– Садимся!

Товарищи засели в каруцу, покрытую сверху и завешенную по сторонам коврами. Афанасьев хлопнул хворостиной по волам; вершники крикнули «хайд!» и хлопнули залп бичами.

– Буна друм, боерь! Доброго пути боярину! – крикнула вся громада, сняв кушмы и провожая каруцу, которая со скрыпом потянулась из селения.

– Хэ! маре драку костра боерь, тота каса ла рота пус! Хэ, большой черт наш боярин, целый дом поставил на колеса!

По неровной дороге, берегом реки Каменки и в гору, волам дозволялось идти обычным своим шагом. Светов, Лугин, Фантанов и Лезвик играли спокойно в бостон; но едва волы выбрались на отлогий скат к реке Пруту, верховые молдаване гикнули, хлопнули бичами по ребрам волов, и – волы поскакали, складной стол прыгнул с ножек, карты полетели, один из бостонистов опрокинулся на подушки, крича «восемь в сюрах».[4]

– Проклятые! расстроили игру!

– Какая же игра, господа, на почтовых волах! Пошел!

– Хайд! – повторили в десять голосов лихие «калараши»,[5] свистнув и хлопнув по ребрам волов арапниками.

Выпучив глаза и подняв хвосты, волы скакали; каруца, не уступавшая величиной вагону железной дороги, мчалась быстрее паровоза; верховые молдаване как сумасшедшие скакали по сторонам с криками и хлопаньем. Лезвик, не утерпев, выскочил на передок, выхватил из рук Афанасьева хворостину, гикнул – одно мгновенье каруца была уже на береговой дороге, повернула к Костешти и вскоре очутилась на пространстве Ста-Могил.

– Тут, верно, было какое-нибудь сражение? – спросил любознательный Лугин.

– Это просто обросший от времени обвал крутого берега.

– Не может быть! – сказал Лезвик.

– Отчего не может быть?

– Да так, быть не может.

– Доказательство ясно!

– Разумеется, что не может быть! – повторил утвердительно Лезвик.

Лезвик заспорил бы всех, но, к счастию, крик, хлопанье бичей, грохот и дребезг каруцы мешали спору.

С горы и по ровной дороге волы дружно несли ярмо, но едва подъехали к скалам Костештским, в гору, не тут-то было: ни волы, ни крик, ни арапники, ничто не везет. Нечего делать: послали Афанасьева в Костешти пригнать пары три свежих волов, а между тем Лугин, Фантанов, Лезвик и Светов вышли на отдельную высоту полюбоваться игрой природы.

Так называемые «скалы Костештские» выдаются из крутого берега реки Прута и берега реки Чугура и перелетают зубчатой стеной через реку Прут, которая течет сквозь брешь, пробитую, вероятно, волнами всемирного потопа.

Лезвик уже стал спорить, что это искусственные, а не природные скалы, но пригнанные три свежих пары волов втащили на гору прежних двенадцать и каруцу. Пора было ехать, чтобы не опоздать в Костешти к обеду товарища Рацкого. Девять пар волов прибыли наконец к деревне Костешти. Тут им придали рыси, и они скоком привлекли каруцу к хате Рацкого. Все, что было у него товарищей, высыпало дивиться торжественному приезду патриархальной колесницы.

– Посмотрите, господа, – сказал Лезвик, едва только успели надорваться груди от смеху: – вот говорят, что это природные скалы!

– Ха, ха, ха! – раздалось снова.

– Похожи на природные!

– Какие же природные, господа? – сказал один «офицер-ди-императ». – Это искусственные.

– Это просто была плотина, которую прорвала вода, – сказал Леззик. – Пойдемте, посмотрите сами.

3мир сельский (прим. автора).
4…в сюрах – т. е. в козырях.
5вооруженные всадники (молд.).
Рейтинг@Mail.ru