Александр Евгеньевич Громилин
Есть ли жизнь на дне кофейной кружки

– Одни ли мы во вселенной? Этот вопрос будоражит человечество еще с самого его появление. Только раньше мы взирали на небо, думая, что там живут боги. Теперь, мы знаем, что никаких богов нет. Но все равно продолжаем смотреть вверх, и задаваться вопросом, а смотрят ли на нас в ответ?

Звонок в дверь.

Константин поднял голову. Настенные часы показывали полночь. Не лучшее время для незваных гостей. Иные, впрочем, сюда не захаживали.

Он отложил микрофон. Остановил запись на пленочном магнитофоне. Поднялся со стула и еле ковыляя направился в прихожую. Отворил дверь.

У порога стоял сосед. Одетый в одну лишь майку, трусы да тапки, он протягивал Константину металлическую, слегка проржавевшую банку из-под кофе.

Константин поглядел в начале на скривившееся в неловкой улыбке лицо соседа, после на банку. Заглянул внутрь. Пусто.

– Привет. – полуночный гость разорвал неловкое молчание.

– Вечер… точнее ночь добрую. – Константин вновь поднял усталый взгляд, – Чем обязан?

– Сахарку не найдется? – сосед потряс банкой перед Константином, – А то я сам как видишь на мели, а меня что-то прижало перед сном чай погонять.

Сахар! Чёртов сахар! В час ночи. Как раз во время записи.

– Минуту. – В противовес улыбке соседа, лицо Константина продолжало сохранять наигранную невозмутимость.

Он взял банку и захлопнул за собою дверь. Прошел на кухню. Насыпал сахару, да так много, чтобы сосед еще долгое время не донимал его своими частыми визитами. Вернулся к двери.

– Держи.

– Да ты прям мой спаситель. – лицо соседа вновь исказилось странной улыбкой, словно бы его резко сковал паралич.

– Да я-то ничего не сделал. – пробормотал Константин, после чего, с натяжкой добавил, – Еще что нибудь?

– Не. – сосед махнул головой, – Спасибо мужик. От души помог.

Константин кивнул в след и закрыл дверь. Вернувшись к столу, он вновь уселся за микрофоном и попытался собраться с мыслями.

Так, о чем же раньше говорил? Одни ли мы во вселенной? А если нет, то пытаются ли нас найти так же, как и мы пытаемся найти жизнь среди звезд?

Жизнь среди звёзд…

Константин взял микрофон и собирался уже нажать на кнопку записи.

Звонок.

«Что ещё!?» – мысленно прокричал мужчина, но на деле лишь тяжело вздохнул. Поднявшись с места, он направился обратно к двери.

На пороге, как и стоило ожидать, стоял сосед. Кажется, он даже не сдвинулся с места с того самого момента как ему принесли сахар.

– Еще чем ни будь помочь? – пробормотал Константин.

– Да. Слушай. Тут такое дело. Ты ведь мозговитый мужик.

– Учёный.

– Ну да. И типа умный.

– В своей отрасли.

– Вот. И короче у меня такая проблема, – сосед вытащил из-за спины небольшой радиоприёмник, – Посмотри пожалуйста, что с ним. А то зараза не работает, а сидеть без него ну прям совсем скучно.

– Я астрофизик, а не электрик. И занимаюсь звёздами, а не ремонтом электроприборов.

– Не начинай. Все вы мозговитые одинаковые. Раз звезды считать умеешь, то и радио починишь. Ну так что, не бросишь человека в беде?

Константин и не знал, чему он поражается больше: наглости собеседника, его невежеству, или же тому, от куда тот вытащил приемник. И как бы он сейчас не хотел просто закрыть перед соседом дверь, оставив того один на один с разрушенными ожиданиями и сломанным радиоприёмником, но поступить так не позволяла ему совесть. Или же потаённый страх перед соседом, который по всем внешним показателям не то провел всю жизнь в армии, не то в тюрьме.

– Хорошо. Давай его сюда.

Так Константин на несколько часов избавился от мыслей о том, смотрят на них сейчас с других звёзд. А если бы за ним и правда кто-то наблюдал, то он явно бы потешился, глядя на то, как час, астрофизик, несколько раз обжигаясь о паяльник, пытался припаять отошедший контакт.

* * *

Каждый новый день был как предыдущий. Только стоило солнцу взойти из-за горизонта, а Константин уже спешил на работу. Он садился в старенький трамвай, который уносил его к окраине города.

А за окном каждый раз был неизменный пейзаж Марсианских пустошей. Сквозь каменистый, алый грунт просачивалась степная трава, местами встречались островки карликовых деревьев, а кое-где, меж камней, витиевато тянулись ручейки.

Периодически, на горизонте появлялись массивные, бетонные башни. Человек неосведомленный, мог бы принять их за оголенные стволы деревьев, по каким-то причинам лишившихся всех своих веток. Но на деле это был монументальный памятник человеческой науки. Множество сил было потрачено на сооружение таких башен, каждая из которых в высоту достегала пару сотен метров.

Константин не знал то, сколько всего на Марсе таких башен, как долго их строили, и что не менее важно, когда именно.

Поговаривают, что построены они были так давно, что люди уже успели это позабыть. Позабыли они и то, для чего эти башни и возводились.

Сейчас же использовались они как огромные вышки, что транслировали радио и телевизионный сигнал. Но первоначально сточились они для совсем иных целей.

Константин слышал от своих коллег, что ранее человечество вознамерилось превратить скудные на зелень Марс в настоящий, цветущий сад, а вышки должны были насытить воздух и почву различными минералами, бактериями и кислородом. Но тому было не суждено случиться. Не то виноваты какие-то ошибки в расчетах, не то проект оказался и вовсе незакончен.

Однако слышал Константин и иную версию. Версию, столь же безумную, сколь и реалистичную. Поговаривали, что Марс отродясь и не был колыбелью человечества, и что первые люди прибыли сюда с другой планеты. Также поговаривали, что Марс они вознамерились превратить в подобие своего родного мира, а потому и возвели все эти мега-вышки. И со своей работой они отчасти и справились: в атмосфере появился кислород, в почве проросла трава, а из-под земли забили реки, наполнив некогда пустые кратеры водой.

Но все то были слухи, и дней сегодняшних не сохранилось ни одного как письменного, так и устного подтверждения этой теории. И пускай звучало все это крайне маловероятно, в глубине души, Константин знал, что это могло быть правдой. Уж слишком много лет он занимался изучением космоса. Слишком много времени он смотрел на другие планеты чтобы сделать вывод, что Марс не похож на место, где изначально могла бы зародиться жизнь. И именно эта мысль, на протяжение уже многих лет, привала ему сил заниматься своими исследованиями.

И когда всякий раз, получая неутешительные результаты своих научных работ, он все равно не сдавался. Он просыпался рано утром. Выходил на трамвайную остановку и ехал сквозь Марсианские степи в надежде на то, что рано или поздно, он найдет ответы на все интересующие вопросы. Он не только узнает, если ли кто-то на других планетах, но и поймет, как жизнь смогла добраться сюда.

Легкое покачивание трамвая убаюкивало Константина, а однотипный, пустынный Марсианский пейзаж еще сильнее стал вгонять его в сон.

Так бы он и уснул, но свисток вырвал из дремоты. Конечная.

Следуя за группой таких же ученых, Константин вышел из трамвая, и направился к НИИ. Со стороны институт напоминающий древний зиккурат. Зиккурат, охраняемый массивной скульптурой: атланта, держащего на плечах шар, символизирующий собою Марс.

«Мир держится на ваших плечах». Надпись эта украшала подножье атланта, и служила напоминание ученным, что труд их не напрасен. Да вот только эти самые ученные знали, что никакие они не атланты. Они не великаны, а пыль. И «мир» – это далеко не один лишь Марс. Как никак, а именно это они и пытались доказать.

У входа в здание, кивком головы, астрофизика поприветствовал охранник. Константин ответил тем же. Пожалуй, не было ни одного сотрудника НИИ, который не знал бы ученного в лицо.

Оказавшись внутри, Константин заметил, что для обычного рабочего дня, люди вели себя уж слишком оживленно. Сотрудники НИИ носились взад-вперед, словно бы изображая бурную деятельность.

Да, именно что «изображая», поскольку настоящая работа в НИИ выглядела как продолжительное подглядывание в мониторы с периодическим записыванием выводимых на них результатами исчислений.

Но кого бы Константин не окрикивал, желая спросить, что именно происходит, никто ему не отвечал. Все были слишком заняты. Заняты «чем-то».

Добравшись до лаборатории, Константин поприветствовал коллег:

– День добрый господа.

Вениамин Михайлович, внимательно погруженный в какую-то таблицу, в ответ лишь махнул рукой. Его же коллега, Геннадий Петрович оказался куда разговорчивее:

– И вам того же Константин Анатольевич. Но боюсь доброго в сегодняшнем дне ничего нет.

– Я уже заметил, что как-то у нас оживленно. А что-то собственно случилось?

– Случилось. Только вот как бы вам сказать попроще?

– Нам урезали финансирование, – Вениамин, как ему всегда и был свойственно, не стал церемониться, – В который раз.

– Урезали!? – Константин повалился на свой стул, – Когда?

– Да прям сегодня утром, – продолжил Вениамин, не отрываясь от разглядываемого им планшета с прикрепленными к нему бумагами, – Причем ни одно из направлений не посчитало наши исследования перспективными.