Александр Добрый
Мой второй день рождения
(фото из личного архива А. Доброго)
Я встал, натянул берцы и пошёл к ставку умываться. Холодная вода согнала остатки сна и успокоила нервы, которые опять стали шалить по событиям этой ночи. Шёл второй год войны, люди уже напрочь потеряли чувства меры, страха и опасности. Ходили по краю так долго, что плевать хотели на сам риск и свою жизнь. Я понимал всё это, но сегодня было не до философии. Вполголоса матерясь, прошёл между спящими и растолкал свою группу. Быстро позавтракав, мы легко и привычно вошли в броники и разгрузки. Надёжная тяжесть доспехов придавала силы и уверенность. В отличие от пехоты, сидевшей в окопах порой с одним магазином и приказом: «Не отвечать на провокации», мы несли всё, что могли унести, сами определяя количество БК и вооружения, а также необходимость его применения. На противоположной стороне мы наблюдали такую же картину, когда простые ВСУ-шники меняли друг друга на постах, передавая один и тот же автомат с одним магазином, но были и отлично вооружённые и экипированные группы, противостоять которым и входило в наши обязанности. Мы попрыгали, проверили оружие и выдвинулись навстречу двум местным разведчикам, с которыми работали уже две недели. Напоследок подняв командиров оставшихся групп, молча вышли. До нашего опорника было километра четыре. Уставшие глаза замёрзших часовых встретили и проводили нас, внезапно появившись и так же внезапно исчезнув за спиной.
Туманная зелёнка терялась вдали, адреналин заставлял сердце работать быстрее и быстрее, солнечный свет уже подкрасил облака над горизонтом. Шаг в шаг, беззвучно и медленно силуэты таяли один за другим, оборачиваясь в бестелесные тени. Мы прошли свои мины и превратились в слух и зрение – здесь земля ничья… За спиной осталась первая поперечная зелёнка, впереди замаячила вторая, которая служила разделительной чертой. С нашей стороны была наша тропа, а с другой, буквально в шести метрах – тропа противника. Продольные зелёнки тянулись от наших позиций к вражеским километра на три – их разделяло метров восемьсот поля, а соединяли как раз поперечные. Так мы и ходили с противником по лесопосадкам, каждую секунду ожидая засаду, ставя свои ловушки и избегая чужие, сталкиваясь в ожесточённых перестрелках, а порой, при молчаливом согласии и общей оторванности от тылов, расходясь миром.
Так, несколько дней назад, Шамай, Гуга и Муля столкнулись лоб в лоб с вражеской группой на чужой территории. И если наши успели изготовиться, то для противника эта встреча оказалась полной неожиданностью. Пауза затянулась, смотрели глаза в глаза и Шамай, имея преимущество первого удара, но будучи в меньшинстве и на расстоянии трёх километров от своих, всё таки отпускает их. И обе группы в страшном напряжении, уже мысленно попрощавшись с жизнью, со своими родными, медленно расходились, ощутив дыхание смерти. Они так и вернулись, нервно смеясь, с блуждающими глазами и дрожащим от пережитого голосом. Я знаю ещё один подобный случай – его мне рассказывал Грек из СОБРа, только в тот раз уже укры отпустили наших парней. И у Грека так же звенел и дрожал голос, а глаза отражали трепет души, снова переживающей этот полёт над бездной.
Бескрайние поля сменяли друг друга, как в калейдоскопе. То мы шли вдоль низкой, вновь выросшей пшеницы, зёрна которой можно было растереть в ладонях и есть, её сменяли высокие и сухие стебли амброзии – пыльца забивала нос и горло, семена цеплялись за одежду, набивались в берцы, за шиворот, под разгрузку; потом тянулись чёрные, поникшие головой подсолнухи. Всё это создавало впечатление нереального, потустороннего мира, чем война и является.
Группа поддержки запаздывала и мы решили проверить параллельную зелёнку, по которой предстояло идти нашим товарищам. Возможно это доброе, но необязательное дело и спасло нам жизнь – всё было чисто, но на пересечении зелёнок валялись остатки растяжки, какие-то ошмётки, в воздухе висел ещё стойкий запах гексогена. Пару дней назад птица или зверь сорвали смертельную нить – и подобных случаев было довольно много на наших тропах. Мы получили предупреждение, сообщили второй группе, что их путь чист и вернулись на свою зелёнку искать возможную ловушку. Я едва успел схватить за плечо впередиидущего сапёра из местных, когда в высокой траве, словно змея блеснула чёрная нить.
