полная версия

Александр Данилович Надеждин
Израиль – точка схода

Почти две тысячи лет тому назад на этот крутой берег вышли три легиона римского генерала и будущего императора Веспасиана, который на пути к мятежному Иерусалиму вынужден был пройти по дну ущелья в труднодоступных горах, следуя вдоль русла ручья, чтобы его солдаты не умерли от жажды под палящим солнцем. В этом ущелье помещался город Гамла, описанный Иосифом Флавием в его «Иудейской войне» и исчезнувший из виду на два тысячелетия, пока его не откопал подвижник-археолог после взятия Израилем Голанских высот в 1967 году. По свидетельству Флавия, несколько тысяч местных жителей этой строго-религиозной иудейской общины встали на пути римского вторжения и удерживали крепость против шестидесятитысячного войска в течение семи месяцев. Стоя на камнях полуразрушенной стены, я, забывая дышать, рисовал склоны холмов в двухстах метрах на север от меня, где находились когда-то римские баллисты, забрасывавшие город каменными ядрами.

А вот первый визит в Иерусалим прошел в суете и без особых эмоций из-за плотноупакованного расписания тур-поездок, включая Вифлеем, и поход на принадлежащую мусульманам площадку над «Стеною Плача». Наконец усевшись отдохнуть за столиком под сенью дерева в центре старого города, я, улучив тихую минутку, прилежно нарисовал открывшийся вид на всему миру известную мечеть. Теперь в неё немусульманам входить запрещается, а тогда – пожалуйста (только обувь сними). За нею идёт Масличная (Елеонская) гора, где уже после нашего первого визита нашли каменный ящик с костями брата (!?) Иисуса. На рисунке она едва различима за куполом мечети Аль-Акса, из которой, как утверждается, взлетел на небо пророк. На вершине горы – колокольня православного храма Вознесения Господня или «Русская свеча», как её иногда называют. Итак, свидетельство двух важнейших событий в истории мировых религий предстало тогда моему взору без особой в тот момент эмоциональной реакции. Мне кажется, что туристическая обстановка и чрезвычайное многообразие открывающихся видов создали тогда эффект пресыщения. К счастью, знакомство с Иерусалимом удалось впоследствии продолжить.

ЕЩЕ ШАГ

Во второй наш приезд, благодаря затишью в иммиграции из бывшего СССР и отсутствию вскоре наступившего карантинного наваждения, нас без долгих слов приняли в гражданство и наградив паспортами, отпустили провести в теплой стране последние месяцы осени.

Итак, мы отправились в Эйлат ради тёплого моря и возможности увидеть Пéтру – иорданский город у подножия могилы самогó первосвященника Аарона (Гаруна у мусульман). Большая часть останков города исчезнувшего народа набатеев относится ко времени римского правления, как и крепость Гамла в предыдущем эпизоде повествования. Иордания – бедная страна, и пещерный город Пéтра, находящийся в конце узкой дороги, проложенной по дну ущелья, пока еще не пытались «причесать» для туристов. Казалось, что здесь та же пыль, поднимаемая ногами пеших паломников, деревянными колесами двуколок, тот же смрад от понуро бредущих рядом ослов и верблюдов, что и сто и тысячу лет назад. Что за люди были набатеи и как они жили в этих пещерах, были ли у них хотя бы элементарные удобства греческих поселений того же времени, мне неизвестно.

Зато иорданским обедом на обратном пути нас накормили славным пока гид, с энтузиазмом говоривший по-русски иорданец, травил еврейско-израильские анекдоты вместо туристической информации (да и что в ней толку – байки о давным-давно потерявшим свою идентичность народе набатеев). Поздним вечером на обратном пути, при переходе границы в сторону Израиля, мы попали в вагончик, служивший пограничным пропускным пунктом, где по стенам были развешены метровые фотографии Ицхака Рабина, беседующего, прикурив от его зажигалки, с популярным тогда на Западе, «цивилизованным» иорданским королём Хуссейном. Оба давно уже – в мире ином.

Эйлат начинался с как бы чудом попавшего в безжизненную пустыню новенького, с иголочки аэропорта Рамона. В Израиле очень часто возникало ощущение, что современные здания и оазисы в одночасье спустились с небес, так невероятен их вид на фоне марсианского пейзажа пустыни ещё в десяти километрах назад по дороге. Сам по себе курортный город такого ощущения не вызывал, напоминая своей теснотой, и маловыразительной, хотя и многоэтажной архитектурой какой-нибудь второразрядный морской курорт Атлантического побережья США.

Вблизи городская жизнь напоминала развлекательные парки Америки без каких-либо отличительных признаков специфических места и времени, за исключением драматической горной стены вдоль границы с Иорданией, где вид островерхих вершин почему-то не вязался с древней историей этих камней.

К счастью, мы нашли свободный номер в отельчике на отлёте, в двух шагах от натурального морского аквариума и границы с замирённым на время Египтом.

Купаться надо было с плоских камней, и буквально в двух шагах в море нас поджидали большие (с тарелку) рыбы, разнообразием цветов и форм подобные маленьким рыбкам Карибского бассейна.

Обедали на террасе ресторанчика, где подавали израильское пиво «Голдстар» причем это, по сути, английское слово было написано справа налево буквами «святого языка». Я об этом пишу так подробно, потому что это было первое слово, которое я прочел, узнавая знаки только недавно перед этим выученного алфавита (Алеф-бейт!).

В один прекрасный день пляжную рутину на несколько часов прервали утренние учения, когда одетые в защитную униформу стройные юноши и девушки провели заранее объявленную тренировку на берегу по ликвидации последствий террористического нападения на отдыхающих с перевязкой и эвакуацией назначенных заранее «жертв».

Что оставалось – снимать с балкона видео и тихо восхищаться красотою и ловкостью этих посланцев из будущего.

***

Военнослужащие срочной службы Армии Обороны Израиля (Цахал)¹⁹– повсюду в самых разнообразных ролях. В частности, они отвечали за вакцинацию населения, к которому я с гордостью и с трепетом причислял и себя в свой последний приезд, когда в одно прекрасное утро нам позвонили из мэрии Альфей-Менаше, сказав, что в соседнем еврейском поселении Самарии²⁰ остались невостребованными порции прививок, которые необходимо было использовать, пока не вышел их короткий срок годности. Обращаюсь к своей записи, сделанной по горячим следам, о событиях наполненной глубоким внутренним смыслом для меня, внешне обыденной жизни:

РОЗА ШОМРОНА…Начнем с того, как я попал в сети компьютеров: выйдя из самолета в Бен Гурионе, я сделал ПЦР тест – негатив – и был отправлен в карантин. К счастью, нашлись добрые люди, приютившие меня в своём доме на вершине холма, с которого виден «весь Израиль». На девятый день я, чин-чинарем, делаю второй тест, и результат оказывается неопределенным! На следующий день тест был отрицательным, но, похоже, компьютеры напали на мой след и решили не выпускать из своих лап, несмотря на усилия врачей и девушек-телефонисток медицинской страховки, так как до выяснения обстоятельств неудачного теста я стал считаться «переболевшим» и, следовательно, не подлежащим прививке. Но компьютеры еще не всесильны. Положившись на «русский» авось, мы с С поехали на Восток, мимо арабских поселений в Шомроне (Самарии), обгоняя легковые авто и влекомые ослами деревяные повозки с женщинами в чёрном с ног до головы и горами сельхоз продукции. Нашей целью был городок Карней Шомрон²¹, где, по слухам, могли сделать прививку без предварительной записи. Так оно и получилось: пройдя через несколько дверей, мы оказались в спортзале, где сидели мальчики и девочки (это я из глубины своего неприлично солидного возраста…), готовые помочь бедному еврею. Когда мне предложили сесть, я еще не верил, что все так просто, но следующим вопросом оказался – «Вам в какое плечо: левое или правое???» В общем бюрократия бюрократией, но Роза Шомрона ею не заморачивалась. А Вы говорите Artificial Intelligence! У нас в Израиле ее на завтрак едят и хорошим кофе запивают!» .... Героиня этого рассказа, Роза Шомрона, конечно, имела своё настоящее имя, но тонкой, черноволосой девушке в оливковой униформе Цахала, со шприцем в руке, как с шипом на стебельке розы, просто полагался этот титул!