bannerbannerbanner
Прелести жизни Книга первая Мера жизни Том – 1

Александр Черевков
Прелести жизни Книга первая Мера жизни Том – 1

Полная версия

ПРЕДИСЛОВИЕ

Александр Сергеевич Черевков, сын донского казака и терской казачки старинного рода Выприцких, родился в 1946 году в Старом хуторе станицы Кахановская (Вольная), ставшая к тому времени в Чечне городом Гудермес.

Автор объединил в одно собрание свои произведения разных лет в прозе и в поэзии. В своём собрании литературных произведений, трилогии «Прелести жизни» автор старается в свободной форме общения с читателем показать разные стороны окружающей нас жизни, которую порой не могут разглядеть герои произведений.

Прелесть жизни в том, что мы никогда не можем знать о конце своей жизни. Автор разбил свои литературные произведения на разные по жанру главы книг, которые носят собственные названия «Мера», «Цена» и «Смысл» жизни.

В первой книге охватывается период истории жизни терских казаков с конца 18-го века и до конца 20-го века. В этой книге герои многих событий пытаются определить меру жизни, которая так сильно запутана разными событиями жизни человека.

Порой героям произведений кажется, что эти вполне реальные истории и события жизни происходят рядом с другими людьми. Герои произведений стараются определить со стороны меру собственной жизни.

Автор произведений помогает читателю своим мышлением проникнуть в гущу тех событий, которые происходили на протяжении двух веков с героями разных истории, а также с потомками реальных героев, которым тоже хотелось определить меру собственной жизни на уровне происходящих событий. Настоящая жизнь настолько стремительна и разнообразна, что мы сами начинаем задумываться не только о мере собственной жизни, но также о цене и смысле жизни людей. Нам хочется узнать о корнях нашей жизни. Истории и события большинства произведений не выдуманы автором. Всё имело место в реальной жизни. Многие герои указанных событий по сей день живут среди нас.

Мы находимся с ними в одном измерении жизни. По разным уважительным причинам автор изменил некоторые имена и фамилии героев, не выдуманных историй.

Однако, ради правдивости, многие герои указанных историй и событий, носят собственные имена и фамилии. Таким образом, читатель может сам убедиться в реальности большинства прошедших событий, показанных в произведениях автора.

Читателю можно пообщаться с героями произведений живьём, через средства массовой информации, а также на местах происшедших событий.

Таким способом, читатель может сам проникнуть не только в историю описанных событий, но также реально окунуться в происходящие события.

В работе над произведениями трилогии использованы из Интернета географические карты, художественные открытки, а также собственные рисунки и стихи, семейные фотографии и документы из архива автора.

В произведения автора входят некоторые выдержки работ других авторов, на которые автор ссылается в своих книгах

ТОМ-1

ГЛАВА-1. НАШИ ПРЕДКИ.

Мудрость приходит не с годами, а с ошибками,

накопленными за годы жизни.

Часть-1. Терские казаки.

1. Двойняшки – Георгий и Мария.

Мне мало что известно про наших родственников по линии отца – донских казаков. Знаю лишь, что где-то в Ростовской области есть населённый пункт «Черевков», который носит нашу фамилию.

О родственниках по линии своей мамы – о терских казаках, знаю так много, что можно про это написать книгу, а, может быть, даже больше? Когда-нибудь это непременно сделаю?

Как мне рассказывала мама и многочисленные родственники. Наш род терских казаков появился на Северном Кавказе на много раньше, чем род династии царей Романовых. Получается, что это было больше триста лет тому назад.

Выприцкие и Ивлевы, ушли с Украины и с России на земли свободные, то есть на Северный Кавказ. Организовали поселение у тихой речки, которая всегда была белой от глины. Речку так и назвали «Белкой».

Вокруг речки Белки были леса густые, в которых водилось много зверья разного. В речке было столько много рыбы, что били рыбу острогой и ловили сетями. Места эти были настолько глухие, что на много вёрст не было живой души.

Никто из других местных народов здесь не проживал по речке Белка до рек Сунжа и Терек. Ивлевы поставили свой хутор на левом берегу речки Белка, а Выприцкие на правом берегу. Постепенно хутора разрастались.

Так как стали появляться новые семьи от этих фамилий. Однако оба родовые хутора сохранялись. Вокруг хутора Выприцких выросла станица «Вольная-Кахановская», которую затем переименовали «Кахановская».

На месте станицы «Кахановской» позже появился Гудермес. То место, откуда берет начало хутор Выприцких, старожилы и в настоящее время называют «Старый хутор». Это улица Дербентская дом-25.

На этой улице до настоящего времени проживают наши родственники – терские казаки – Выприцкие, Куценко, Ивлевы и многие, многие другие фамилии. Что же касается хутора Ивлевых на левом берегу речки Белка, то его много раз, за триста лет, разрушали своими набегами чеченцы, кумыки и тавлины, которые жили кочевниками в горах Кавказа и в прикаспийских степях.

В конце концов, Ивлевы перебрались на правый берег речки Белка и поселились рядом с хутором Выприцких. От бывшего хутора Ивлевых остались холмы, в которых мальчишки до сих пор что-то находят от старины давно минувших дней.

Так жили Выприцкие и Ивлевы, примерно, сто лет по берегам речки Белка. С годами к ним стали подселяться другие русские и украинские семьи, которые приехали на земли вольные, отсюда и станица Вольная, позже назвали Кахановская.

Чтобы не вырубать густые леса, которые давали поселенцам тепло и пищу, на общем собрании было решено, расселяться хуторами в степи по новым свободным местам.

Вскоре появились хутора и новые станицы, основанные нашими родственниками – терскими казаками. Станица Червлёная, то есть красная от красной глины и песка красного вокруг поселения. Станица Дубовская, от огромного дубового леса возле реки Терек.

Станица Шелковская, от травы ковыль нежной, как шёлк, которой покрывались свободные степи. Станица Каргинская, возле которой густые смешанные леса были наполнены птицами каргами, то есть воронами…

Таких населённых пунктов, которые основаны нашими предками, имеется много. Селились наши предки в основном по реке Терек. Отсюда и название им придумали «терские казаки».

Хочется сказать о людях. Среди наших родственников было много известных людей и фамилий. С нашими предками породнились многие дворяне и граф Иван (Фёдор) Лебедев.

Среди наших родственников были писатели, художники, поэты, изобретатели, церковные служащие разных рангов, атаманы терских казаков, председатели колхозов, герои войны и просто обычные люди.

Почти все наши родственники родились и жили в Старом хуторе. Затем расселились на земли свободные. Однако, больше всего, мне хочется рассказать о Георгии (Гурей) и Марии (Маня) Выприцких.

Они жили больше ста лет. Выприцкие больше других родственников рассказывали о наших предках. Хочу заметить, что в нашем роду, по линии моей мамы, было много старожилов, которые прожили больше ста лет.

Кроме того, по линии моей мамы, у большинства родственников рождались близнецы мальчики. Лишь однажды родились двойняшки мальчик и девочка.

Этими двойняшками были Георгий и Мария, которые родились 25 мая 1867 года в родовом Старом хуторе Выприцких. На мой взгляд, интересное событие произошло ровно через восемьдесят восемь лет.

25 мая 1955 года моя мама родила близнецов-мальчиков Сергея и Юрку, только не в родовом Старом хуторе в Гудермесе, а в Избербаше в Дагестане. Вот такое совпадение. Однако, рассказы не о братьях моих.

О предках терских казаков, рождённых в Старом хуторе. Так вот, Георгий и Мария были настолько похожи, что их в детстве отличали лишь по волосам. Георгий был черным, как смола, то есть – брюнет, а Мария белая, как снег, то есть – альбиноска.

Из-за цвета волос они часто шутили друг над другом. Мария говорила Георгию, что он у неё украл цвет волос, а Георгий говорил Марии, что она у него украла красоту.

В действительности, брат и сестра, оба были красивыми людьми, даже в глубокой старости. Большую часть своей жизни двойня прожили вместе в родовом Старом хуторе.

Но судьбы у них были разные. Жизнь распорядилась с ними так, что об этом интересно вспомнить. Дальше хочется рассказать о жизни Георгия и Марии отдельно, так как судьбы у них были совершенно разные, также как цвет волос, у брата чёрный, а у сестры белый.

Но они оба сами создали свои судьбы. Прожили в судьбах по-своему достойно, а умерли там же, где родились, в Старом хуторе древнего рода терских казаков – Выприцких.

2. Георгий (Гурей) Выприцкий.

Гурей, это церковное имя, которое дали Георгию Афанасьевичу Выприцкому во время службы в церкви. Настоящего имени давно никто не помнит.

Мы его так и будем называть – Гурей, как его называли в церкви и в Старом хуторе. Так вот, Гурей в раннем детстве пристрастился к изучению языков разных народов.

Он в совершенстве разговаривал на многих тюркских языках. Хорошо знал греческий, латинский и старославянский языки. Причём, большинство языков Гурей изучал самостоятельно.

По разным письменным источникам. Как по древним, так же по современным источникам, того времени, в котором Гурей вырастал и познавал окружающий мир.

1881 год, как 1961 год, в народе в те годы, такой год называли перевёрнутым годом. Этот 1881 год у Гурея и в правду был перевёрнутым. Подростком Гурея отдали учиться в Духовную семинарию, которую он закончил блестяще. Из духовной семинарии его направили учиться в Церковную школу (академию) в Грецию. После отъезда в Грецию у Гурея начались многолетние путешествия в разные страны.

Родные потеряли его из вида. Никто ничего не знал о жизни Гурея за границей. Все думали, что он умер. Ходили разные слухи, что якобы Гурея захватили турки, сделали янычаром, своим воином, там он и умер.

 

Однако это были домыслы казаков, прибывших из Греции. В годы забвения Гурей посетил Рим, Иерусалим и Мекку. Святыни трёх религий.

– Во время приезда в Грецию, – рассказывал, Гурей, – Дал себе слово, обязательно посетить святые места, то есть, быть паломником. В свободное время вовремя учёбы в Греции рассказывал однокурсникам о красотах Рима и Ватикана, о святых местах далеко в Палестине. Познал всё за время учёбы в Духовной семинарии в России, а также из чтения многих древних книг, которые были в библиотеке духовной семинарии.

Постепенно, вокруг меня образовался круг единомышленников. Мы дали зарок на святых церковных книгах, что не вернёмся домой, пока не посетим святые места. Свою группу объявили священным союзом.

Так как у нас с деньгами было туго, то мы подрабатывали в своё время свободное от учёбы и церковной службы. Занимались сбором чая и цитрусовых плодов на плантациях.

Когда не было сезона на плантациях, то мы давали уроки латыни в богатых семьях греков. Кроме того, занимался резьбой по дереву и чеканкой, которым научился с детств.

Прошли годы ожиданий, прежде чем мы смогли закончить учёбу в Греции. Огромный парусник из порта Афин отплыл в Италию 10 апреля 1887 года.

Когда парусник обогнул полуостров Пелопоннес, то мы угодили в сильный шторм. Волны были настолько большими, что перекатывались через палубу.

Парусник постоянно бросало с волны на волну, как маленькую щепку. Паруса изорвались, и мы проклинали тот день, когда решили войти на палубу этого парусника.

Нас так рвало от сильной качки, что мы думали о том, как испоганили Средиземное море. Мы молили Бога, чтобы он избавил нас от мучения во время шторма.

Шторм длился целых двое суток. Мы валялись в своей каюте полуживые. Когда шторм стих, то мы обнаружили пропажу одного своего друга. Это был Донат Симонян.

Мы сообщили о пропаже капитану парусника. Матросы обшарили весь парусник, но Доната Симонян нигде не было. Возможно, что вовремя сильного шторма он вышел на верхнюю палубу, его смыло волной? Так все и решили.

Погоревали мы о пропавшем друге и продолжили свой путь. Как говорят горцы у нас на Кавказе «Бог дал. Бог взял», что тут поделаешь с этим. Из девяти человек нашей группы, восемь прибыло на остров Мальта в порт Заббар.

Парусник после сильного шторма ремонтировали целую неделю. Пассажиры разбрелись по острову, рассматривать древние места. Через два дня нам всё надоело.

Мы прятались от сильного дождя в своей каюте. Только Макар Аверкин постоянно болтался по всему острову. За эту неделю вынужденной стоянки в порту Макар Аверкин влюбился в островитянку.

В день нашего отплытия в порт Неаполь, объявил нам, что остаётся жить на острове Мальта. Снимает с себя церковные обязательства и женится. Мы не отговаривали Макара Аверкина.

Знали, что бесполезно. Лишь обнялись по-братски. Пожелали ему хорошей жизни на острове Мальта. По вечному Риму бродило нас семеро. Со времени нашего отплытия из Греции в Италию, прошло больше месяца.

Одежда наша сильно потрепалась, как паруса корабля, а кошельки изрядно похудели. В Ватикан нас не пустила стража. Возможно, это из-за того, что мы православные, а не католики?

Точнее всего из-за нашего рваного вида. Так что Ватикан мы видели только снаружи. Ходили в Колизей. Смотрели развалины древнего Рима. Удивлялись красотам, которые нас окружали тут всюду в вечном городе.

Когда мы решили отплыть в Палестину, то оказалось, что денег хватает на четыре человека. Подрабатывать в порту Неаполя негде. Безработные там на каждом углу стоят.

Решили, что по жребию в Палестину отправятся четверо, а остальные попросятся работать матросами на русский корабль до Петербурга. Чтобы всё было честно, вначале мы пошли договариваться на русский корабль.

Нас встретил седобородый капитан русского корабля. Он выслушал нас. Затем закрутил пышные усы к верху и задумался.

– Хорошо, хлопчики, – басом, протрубил капитан. – Раз вы хотите посетить святые места, то пускай будет, по-вашему. Кидайте свой жребий, а погляжу. Сам бы там побывал, но служба не позволяет туда плыть.

Капитан раскурил свою трубку и хитро посмотрел на нас. Мы ни стали откладывать в долгий ящик. Тут же бросили свой жребий. Поломали три маленькие палочки и четыре большие.

Кто вытянет большие палочки, тот плывёт в Палестину, а у кого окажется маленькая – у того дорога к дому. Друзья сильно нервничали, что дали подержать свои палочки капитану корабля.

Капитан выглядел хитрым и мог всё подстроить с нами в свою пользу. Капитан пустил клуб дыма под свои пышные бакенбарды. Лихо закрутил усы. Перемешал наши палочки в своих широких ладонях и выставил концы палочек между ладонями.

Первым потянул жребий Силантий Парфёнов и сразу вытащил большую палочку. Маленькая палочка досталась Савелию Куприянову. Ни стал больше себя мучить. Сам начал тянуть жребий третьим.

У меня в руках оказалась большая палочка. Ипатки Якимов и Филарет Глива вытянули маленькие палочки.

Прохору Митрофанову и Вакуле Слуцкому оставалось показать нам свои большие палочки.

Капитан был доволен выпавшим жребиям. На корабле остались трое самых мощных мужиков, а обычные мужики отправлялись в святые земли таинственной Палестины.

– Таким мужикам и жалование не жалко выписать, – хлопая наших друзей по плечам, громко сказал капитан. – Вам, хлопчики, кроме денег на дорогу, даю каждому по золотой монете, чтобы вы там за мою душу грешную поставили по свечке в храме божьем, на святой земле в Палестине. Вы, прощайтесь. Нам надо готовить корабль к отплытию.

Прощания наши были не долгими. Нам надо было спешить на свой корабль, плывущий в Палестину. Друзьям пора приступать к обязанностям на корабле, который плывёт в Петербург.

Мы обнялись по русскому обычаю три раза. Пожали руку капитану, который дал нам денег на дорогу и по одной золотой монете, а также напутствие в дорогу.

Когда мы удалились от пристани, разжал ладонь и увидел золотую монету Ватикана. Все четверо мы дали слово, что каждый сохранит свою монету, как собственный талисман, на всю свою оставшуюся жизнь.

3. Цена свободы.

Путешествие из Италии в Палестину проходило ни так мучительно, как из Греции в Италию. Время дождей и штормов подходило к концу. Был месяц май, когда жара не набрала полную силу.

По пути следования корабль сделал остановку на острове Мальта в порту Заббар. Здесь остался жить наш друг Макар Аверкин. Корабль простоял на острове Мальта четыре дня.

Мы обходили весь порт Заббар, в надежде отыскать своего друга, но его нигде не было, и местные жители ничего о нем не знали. Аверкин пропал. Полные досады, что нам так и не удалось встретить друга, отплывали мы в Палестину.

В те времена всюду были пароходы, но плавание на паруснике стоило намного дешевле. Поэтому наше путешествие по Средиземному морю проходило на парусниках.

Как только мы потеряли из виду остров Мальта, то попали в полосу штилей. Это когда на море совершенно нет ветра. Парусный корабль стоит на месте.

Так мы плыли почти двое суток. Потеряли всякое терпение. Лишь ночью изредка дул слабый ветерок, а к утру всё стихало. Вода в море была настолько спокойная, что как в зеркале было видно отражение корабля в водяной глади.

Собственно, нам спешить было некуда. Святые места от нас никуда не уйдут. Прямо с корабля мы ловили рыбу. Кок из нашей рыбы готовил различные заморские блюда.

Нам же легко было общаться с командой парусника и нашими попутчиками, так как это были в основном греки и итальянцы, языки которых мы знали в совершенстве.

Наши попутчики также имели желание посетить святые места в Палестине. Оттого у нас с ними сразу нашёлся взаимный интерес в разговоре. Мы перестали скучать во время долгого штиля.

Восьмого июня 1887 года корабль прибыл в старинный порт Акко. В порту Акко мы окунулись в историю святых мест Палестины. На всём протяжении нашего пути к Иерусалиму мы чувствовали на себе божественное начало Иисуса Христа.

По всей Палестине мы видели храмы и церкви, поставленные в память Иисуса Христа. Просто невозможно словами передать красоту и величие этих мест.

Но больше всего поразил нас сам Иерусалим, который находился на многочисленных возвышенностях. Склоны гор изрезаны террасами с оливковыми садами.

Каждый дом и каждый камень, говорили о древности и величии святого града. Мы всю неделю бродили по святым местам Иерусалим. Однако радости мои от красоты, увиденной в Иерусалиме, были не долгими.

Не успели мы осмотреть многие святые места, как меня украли. Словно животное, оставленное без присмотра на ночь. Также как все паломники, наша группа ночевала прямо на улицах святого города.

В июне в Палестине совсем нет дождей. Такая жара, что даже ночью под открытым небом жарко. Наша группа расположилась спать на ночь, под огромным деревом на лужайке в центре Иерусалима.

Мы даже не охраняли друг друга, так как никому до нас не было никакого дела. Таких, как мы, в Иерусалиме было много. На нас никто не обращал внимание.

Так и в ту злополучную ночь расстелил свою подстилку из ткани прямо на траву. Под голову положил котомку с продуктами и сменой белья. На свежем воздухе спалось хорошо и без проблем.

К утру так и не проснулся. Где-то среди ночи почувствовал тупой удар по голове и всё. Ударили меня умно, если так, можно сказать. Били тяжёлым предметом, завёрнутым в материю.

Очнулся в середине нового дня. Голова болит. Перед глазами плывут круги. Никак не пойму, что со мной произошло. Вдруг, прямо у моего лица, появилось мужское лицо с красным колпаком на голове.

Сразу догадался, что это турок. Лишь турки носят такие красные колпаки с помпончиками на макушке. Турецкий язык похож на азербайджанский язык, а также на тюркские языки Дагестана, которые с детства знал в совершенстве.

Из разговора мужчины, понял, что они меня хотят продать купцу в государство Саудидов. У меня сразу мысль мелькнула о побеге. Оглянулся вокруг.

Было пустынное место. Где-то очень далеко от Иерусалима. Бежать в таком месте бесполезно. Видно, кругом на много вёрст. К тому же за мной следили несколько человек.

Моей котомки рядом не было. Значить турки котомку украли или бросили её там под деревом, где спал. Из всего моего состояния осталась целой золотая монета, которую зашил в подошву сандалии ещё в Италии.

Сандалии были настолько потрёпаны, что на них никто не мог позариться. Все мои документы исчезли вместе с моей котомкой. Даже домой никак вернуться не смогу.

Не знал, что произошло с моими друзьями, возможно, их тоже похитили? Всё же меня похитили, вероятно, из-за того, что у меня мускулатуры было больше, чем у моих друзей. Кроме того, в Греции сменил церковную одежду на обычную одежду.

Церковную одежду с документами об образовании, отправил домой в Старый хутор со своими земляками, которые были в Греции и там навестили меня.

В светской одежде удобнее было находиться в любой стране мира, так был всюду единой серой массой и не выделялся среди других людей. Вероятно, поэтому меня и украли?

Приняли за паломника иностранца, которым, собственно, и был. В святых краях были паломники трёх религий. Это христиане, католики и мусульмане.

Мог сходить за любого из них. Так как приезжают сюда из-за границы в основном богатые, то меня и выкрали, как богатого мужчину с мускулатурой. Такое, всего лишь мои предположения.

Как всё было в действительности, мне не суждено знать. Тесёмка с моего нательного крестика истёрлась в пути, и чтобы не потерять крестик, положил его в котомку, которая пропал с ним.

Теперь был действительно рабской серой массой – без документов, без религии и без прав.

Меня могли отдать, продать, поменять как вещь. Как только пришёл в сознание меня тут же хорошо покормили.

Наверно, беспокоились, чтобы, как товар, не испортился и хорошо сохранился? Мне нужно было узнать информацию о месте нахождения, поэтому не выдавал себя, что знаю турецкий язык.

Прикинулся пришибленным ими у дерева. Они мне объясняли по-турецки, как должен себя вести. Делал глупую рожу, мычал, как тупой молодой бычок и разводил руками.

Тогда турки жестом рук показывали мне, что должен был делать. Прикидывался дураком целых три дня, думал, что им это надоест, они меня выпустят от себя.

Но турки меня от себя не прогнали, и мы все три дня на ишаках передвигались в сторону юга. Лишь на третий день пути узнал из разговора турок, что меня везут в Хеврон.

Там араб Ахмед собирает караван в Медину. Турки собираются меня продать Ахмеду. Тогда стало ясно. Скоро стану рабом и меня больше никогда родня не увидят.

На подъезде к Хеврону стал вести себя более достойно. Так как думал выбрать себе момент, поговорить с турками на их языке, как говорится по-русски, по-мужски с кулаками и постараться удрать от турок обратно в Иерусалим, а дальше кораблём к себе на Кавказ.

 

– Дети шакалов! – завопил, на турецком языке, когда турки предложили меня Ахмеду. – Как вы посмели продать своего земляка иноземцу!? Пускай ваш род, покарает Аллах за грехи ваши! Пускай позор ляжет на ваши головы!

Турки отскочили от меня, как от прокажённого. Замахали в недоумении руками. Стали что-то на арабском языке объяснять Ахмеду. Ахмед ни стал, церемонится с ними и выставил охрану рядом со мной.

Сделка состоялась. Стал рабом Ахмеда. Так свобода моя закончилась. Не смог использовать последний шанс. Караван медленно двинулся в путь. Турки несколько километров шли следом за лошадью Ахмеда и умаляли Ахмеда о чём-то.

Вероятно, их мучила совесть, что они продали своего соотечественника. В конце концов, Ахмед разрешил напоследок туркам немного поговорить со мной. Наверно, турки решили проститься?

– Прости нас Бакир. – запричитал старший турок. – Пускай Аллах нас покарает за ошибку. Эти проклятые неверные запутали нас. Мы думали, что ты вместе с ними. Продержись до следующей весны. Когда Ахмед с караваном опять вернётся в Палестину, мы тебя выкупим. Сейчас у нас нет с собой много денег.

– Как до весны?! – возмущённо, спросил. – Мои родители в Трабзоне. Они не вынесут разлуки.

Не успел поговорить с турками о моём освобождении. Караван обратно поднялся и двинулся дальше. Ахмед усилил охрану возле меня. Долго смотрел в сторону турок и думал, о том, что упустил шанс к свободе.

Одно уловил точно, что эти турки никогда не были на родине своих предков в Турции. Так как они даже ничего не спросили у меня о Трабзоне, который первым пришёл мне на ум, чтобы назвать его местом своего проживания. Почему турки меня назвали Бакир?

Такого слова и имени не встречал на тюркских языках. Возможно, что так на турецком языке искажённо звучит батыр, то есть богатырь? Какой из меня богатырь, если дал себя в рабство заключить?

Вот теперь сижу под надзором. Хорошо, что меня не связали. Может быть, смогу сбежать где-то в дороге? Если в дороге будет населённый пункт евреев или христиан.

4. На пути к рабству.

Караван медленно продвигался от оазиса к оазису. В самоё жаркое время дня караван останавливался под редкими деревьями и в расщелинах между пустынных холмов.

Все днём спали. С падением жары, во второй половине дня, караван поднимался и опять медленно двигался. Всюду пустынно, нет ни одной живой души.

Даже дикие животные попадаются очень редко. Кругом пески и обгоревшие вершины плоскогорья Негев. Жара такая, что куриные яйца можно в песке варить всмятку.

По ночам плоскогорье обдувается ветрами и можно быстрее каравану передвигаться. Лошади и ишаки давно измотались в ночных переходах. Все еле живые. Вчера днём издохла одна лошадь.

Как раз перед очередной остановкой. Всего километр не дотянули до небольшого озера в горах. Караван расположился на отдых у озера. Мы видели, как хищники устроили пир над нашей лошадью.

Вначале умершую лошадь увидели огромные орлы-стервятники. Когда они вовремя своего пира устроили между собой делёжку, то на их крики прибежали шакалы и лисицы.

Не успели хищники приступить к своим разборкам, как появились гиены. Гиены настолько страшные и сильные, что шакалы и лисицы ни стали с гиенами спорить, а поспешили убраться восвояси.

Когда гиены насытились, после этого вернулись к объедкам шакалы и лисицы. Орлам-стервятникам оставалось наблюдать с высоты своего полёта за пиром хищников.

Ко времени нашего отъезда от бывшей лошади остались всего лишь белые кости, которые обгладывали более мелкие хищники пустыни. Изнурительное путешествие через пустыни и вершины плоскогорья Негев длилось много дней.

Давно устал считать наши дни и привалы на отдых. Моё тело изнывало от различных поз на лошади, верблюде и ишаке. Горные тропы шёл пешком, чтобы размять измученное тело, которое к тому же дурно пахло от налипшей на меня грязи. От меня исходила такая вонь, что когда шёл рядом с лошадью, то она отворачивала от меня свою морду и фыркала.

Даже скотине было неприятно моё присутствие. За время нашего путешествия по плоскогорью Негев мы могли только помыть свои руки и лицо у источников воды.

Купаться нам не разрешалось, так как нельзя осквернять священную воду грешным телом. Здесь для людей был святым каждый такой источник, который давал людям возможность выжить в пустынных местах.

После аравийской пустыни издали почувствовал запах морской воды и ускорил шаг. Когда с вершины песчаного бархана показалось море, побежал к нему и прямо в одежде бросился в морскую воду.

Арабы не спеша распрягли караван и отпустили животных к водопою, который находился в ближайшем оазисе за песчаным барханом. После арабы разделились наголо и вошли в море.

Арабы не плескались, а сидели в морской воде и отмачивали тело от грязи. Когда морская процедура закончилась, арабы пошли в оазис, чтобы смыть морскую соль со своего тела.

Последовал за арабами и прямо в одежде обливал себя пресной водой из ковша. Мне нельзя раздеться наголо по одной причине, что они меня сразу признали бы иноверцем, так как не был обрезан, как мусульманин.

Собственно, они меня не спрашивали ни о чём. Просто везли, как товар, купленный в Палестине. Возможно, что у себя дома они меня продадут втридорога?

Поэтому хорошо кормят, охраняют и не заставляют работать. Ценят меня, как хороший товар. Когда появится новый хозяин, то стану рабочим скотом в доме нового хозяина.

Вот тогда достанется. Пожалуй, никогда не вернусь к себе домой. Сбегать бесполезно. До моего дома несколько тысяч километров. В пути больше десятка, чужих стран и границ.

Всюду не знакомые места и люди. После хорошего отдыха возле моря и оазиса, караван ни стал дожидаться прохлады вечера, поднялся и двинулся в путь по берегу вдоль Красного моря.

С моря постоянно обдувал прохладный воздух и передвигаться было легче. Привык к своему положению и прислушивался к разговору погонщиков верблюдов.

Постепенно стал запоминать арабские слова и немного понимать их речь. Тем более что в арабском лексиконе попадались знакомые слова, которые были знакомы с известных мне языков. Так дорога стала менее изнурительной и не заметной во времени. Кроме того, разглядывал прекрасный пейзаж, окружающий нас у Красного моря. Здесь начали появляться поля и небольшие заросли леса, которые сменялись отдельно стоящими пальмами и банановыми плантациями.

Всё чаще стали встречаться люди и стада домашних животных. Во время привалов проявлял собственную инициативу и помогал погонщикам верблюдов разбирать тюки товаров для отдыха животных.

Ахмед одобрил моё желание помогать и погонщикам приказал не мешать мне в работе. С этого времени стал такой же работник, как и все остальные в караване.

Разница между мной и Ахмедом была в том, что он был хозяин этого каравана, а сам был его работник. Всё остальное поровну. Работа и пища на всех одинаковая.

Ахмед объяснял всем, что надо делать и сам вместе с нами выполнял работу. Постепенно, стал привыкать к своему положению, мне стало легче.

На третий день своего пути, вдоль Красного моря, караван вошёл в населённый пункт Акаба, где был караван-сарай и приличное место отдыха. Это первая стоянка за все время нашего пути, где мы остановились на целые сутки.

Ахмед здесь поменял лошадей и верблюдов. Продал местным купцам часть своего товара. На следующее утро с раннего рассвета караван двинулся из Акабы.

Мы опять оказались во власти природы. С правой стороны нашего пути находилось бесконечное Красное море, а с левой стороны постоянно менялся пейзаж природы.

Песчаные холмы заменялись небольшими полянками и жиденькими оазисами, из двух-трёх пальм и нескольких кустарников. Постепенно, всё меньше и меньше, мы стали встречать людей, которые вовсе исчезли на пятый день нашего пути из Акабы.

Опять потерял счёт времени нашего пути. Менялись ночь и новый день. На смену пыльным бурям наступала тихая погода. От изнурительного перехода погибла ещё одна лошадь.

Слишком медлительных ишаков мы оставили в Акабе. Корабли пустыни – верблюды, жевали постоянно свои колючие кусты и размеренным шагом сокращали наш путь к Медине.

1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13  14  15  16  17  18  19  20  21  22 
Рейтинг@Mail.ru