Александр Черевков
Цирк в моей жизни
– Откуда знаю, какую бутылку надо? – спросил Володю Маргослепенко. – Такие пойдут, а какие нет?
Достал шкалики из своего портфеля. Показал Володе. Он внимательно посмотрел на их этикетки. По выражению лица было видно, что такой набор бутылок подходит ему.
– Где ты взял сувенирный набор шкаликов? – поинтересовался Володя. – Это же дефицит!
В подробной форме рассказал Володе про своё проживание в гостинице "Россия". О своей ночной пьянке с Джоном Кэйдом, которого едва не отправил на тот свет, а после отхаживал до утра от русской пьянки.
– Ты, с самим Джоном Кэйдом пил всю ночь! – возмутился Маргослепенко Володя. – И не взял у него автограф с рекламой?! Да как теперь с тобой разговаривать. По всему белому свету мотаюсь и не могу с ним встретиться, ты с Джоном Кэйдом в одном номере живёшь, водку с ним пьёшь и не мог автограф получить.
– Обожди, минутку! – остановил, Володю Маргослепенко. – Объясни мне, кто этот такой есть Джон Кэйд?
– Ты не знаешь, кто такой Джон Кэйд? – удивлённо, спросил Маргослепенко Володя. – Какой же ты тогда культурист? Если ты не знаешь Джона Кэйда! Это один из лучших культуристов мира. Ты что, с гор спустился?
– Да! С гор спустился! – разозлился на него. – Никакой ни культурист и про Джона Кэйда ничего не знаю. Всё!
Тут же взял свои вещи и направился к выходу из цирка. Маргослепенко Володя догнал меня у выхода.
– Извини, старик! Погорячился. – остановил меня, Маргослепенко Володя. – Не знал, что ты впервые в Москве. Сходи в "Союзгосцирк" за деньгами и приходи сюда. Будешь жить со мной у Шуралея и ходить в Лужники качать банки, которые тебе ещё пригодятся вовремя работы в цирке. Вещи свои ты можешь оставить здесь в цирке, их никто не тронет. Мы сегодня до обеда репетируем в цирке. Успеешь везде побывать.
Оставил свои вещи в зале цирка. Налегке отправился пешком в управление "Союзгосцирк" за деньгами. Дорогу между старым цирком на «Цветном бульваре» и «Союзгосцирком» запомнил хорошо с первого раза, поэтому добрался до конторы быстро.
– Ты где это пропадал? – спросил меня, Отар Александрович Белоусов, как только вошёл в контору. – Директор цирка, Минаев, звонил мне утром домой. Сказал, что ты придёшь в "Союзгосцирк" за своими деньгами.
– Думал, что вы в цирке и отправился туда. – ответил ему. – Меня оттуда направили к вам в контору. Отар Александрович, не буду жить в гостинице. У меня уже есть место снимать квартиру среди друзей цирка.
– Вот и прекрасно! – обрадовался Отар Белоусов. – Так меньше забот будет в бухгалтерии "Союзгосцирк".
Получив деньги из кассы "Союзгосцирк" отправился гулять по Москве. После репетиций новых трюков в аттракционе "Человек-невидимка", весь коллектив должен был уехать на гастроли в Пермь.
Ассистенты и артисты цирка говорили мне, что даже жители Москвы, работающие в цирке, бывает, что годами не появляются в Москве, находясь в постоянных гастролях в Советском Союзе и за границей. Поэтому мне сейчас хотелось лучше посмотреть Москву.
4. Москва на мой взгляд.
Возможно, что мне не суждено будет когда-то приехать в столицу? Ведь так мечтал, всю свою сознательную жизнь, хоты бы раз побывать в Москве, а тут такой удобный случай, что в цирке в понедельник выходной день.
Гуляй по Москве сколько угодно и наслаждайся красотами столицы. Можно поездить по станциям московского метро, сходить по магазинам и в кино. Купил в газетном киоске две карты, метро и Москвы. С ориентировался на месте по карте и начал своё путешествие по бесконечным улицам и проспектам столицы самого огромного государства на планете Земля. Долгие переходы по эскалаторам из станции в станцию метрополитена, гуляние по площадям и улицам столицы, в конце концов, измотали меня окончательно.
Хотелось кушать и отдыхать. Стал смотреть на витрины, чтобы найти место малость перекусить. На глаза мне попалась небольшая вывеска – кафе и магазин "Дары природы для туристов".
Это мне ближе, чем общепитовские заведения столицы. Сам был в душе дитя природы, который родился в сельской местности и большую часть своей сознательной жизни был на природе – в горах, на море и в лесу Кавказа. Почему сейчас не окунуться туда?
Помещение было разделено не две части. В одной стороне магазин, продавали различные принадлежности быта и дары природы. В другой стороне было кафе, в котором находились продукты питания из даров природы.
Посмотрел на витрину кафе и поразился тем, что стоимости продуктов, представленных на продажу, мог позавидовать любой ресторан столицы.
Был в растерянности. Купить или не купить? Именно так стоял вопрос. После долгого колебания, все-таки решил купить. Взял себе два яичка белой куропатки на один рубль.
Стакан какао за десять копеек, совсем малюсенький кусочек туристического чёрного хлеба за пятьдесят копеек. Поднял весь драгоценный обед на подносе, держа его усиленно двумя руками, отправился за столик в стороне от прохода в кофе.
Чтобы случайно кто-то из посетителей не свалил мой дорогой обед на пол в кафе. Ведь таких дорогих продуктов мне уже больше не суждено никогда где-то покупать.
За рубль шестьдесят мог в столовый общепит купить полный обед с добавками, а тут, мне не на что было смотреть. В совершенно пустом помещении, повернулся спиной к продавцу, подозрительно следящим за моими движениями.
Ложечкой постукал по маленькому яичку белой куропатки. Яичко разбилось, в нем увидел едва покрывшегося пухом маленького цыплёнка.
Мне стало дурно при виде этого трупика, не родившегося цыплёнка. Второе яичко не рискнул разбивать, чтобы не увидеть более ужасающую картину трагедии природы.
Конечно, мне не хотелось потерять больше денег, чем потерянных на яичках. Силком затолкал себе в рот комочек хлеба, который больше был похож на чернильную стиральную резинку, чем на хлеб.
На всякий случай, чтобы хлеб не попытался покинуть место своего заключения в моём желудке, залпом залил это место стаканом прокисшего какао и быстро выскочил на улицу.
Мне совсем не хотелось потерять ещё больше денег за уборку того, что пыталось вырваться из меня наружу. Ни такой богатый.
В полубессознательном состоянии от трагического зрелища в кафе. От бурлящей стихии в моём желудке, медленно поплёлся в сторону Цветного бульвара, постоянно сверяя по карте нахождение своего измученного тела и места моей работы в старом московском цирке.
Только к трём часам дня еле доплёлся до здания цирка, где меня ожидал Володя. Он стоял на Цветном бульваре возле цирка давно.
– Думал, что ты заблудился. – сердито, встретил меня Маргослепенко. – Что с тобой случилось? На тебе лица нет. Деньги ты потерял что ли? Твои документы кто-то украл? Ну, что все же там произошло?
– У меня все на месте. – трагически, ответил. – Это после кафе "Дары природы", началось что-то ужасное.
Стал рассказывать ужасные минуты моего обеда. Володя катался от смеха. У него даже глаза прослезились, когда он смеялся от моего рассказа. Мне было совсем не до смеха. Мне было дурно.
– Это хорошо, что ты вовремя смылся. – вытирая рукавом глаза мокрые от слез, сказал мне мой новый друг. – У тебя могли по червонцу высчитать за цыплят белой куропатки, которых ты обнаружил в купленных яичках. Вот, что касается хлеба, то тут дела обстоят значительно хуже. Ты купил туристический хлеб, который берут в походы, чтобы много ни таскать с собой. Когда на привале обедают, то этот маленький кусочек хлеба кладут в какую-то посуду и парят.
Хлеб вырастает объёмом до этой огромной посуды и его хватает на целую группу туристов. Так вот, сейчас хлеб у тебя в желудке растёт и скоро примет форму твоего желудка. Если ты к этому времени совсем не лопнешь? Так что терпи и жди финала. Возможно, повезёт?
Даже без слов Маргослепенко Володи чувствовал, как у меня в желудке что-то растёт. В этот момент сочувствовал беременным женщинам, которые девять месяцев находятся в таком состоянии, в котором находился в данное время.
Женщины, через свои муки, приводили на свет себе подобных. Что же касается меня, то в таком состоянии ничего не мог произвести, ещё хуже, мог потерять свою жизнь.
Надо было, быстрее принимать какие-то меры моего спасения, так как объем моего с каждой минутой угрожающе рос.
– На эскалатор в метро, ты, конечно не влезешь. – усмехаясь над моей бедой, говорил Маргослепенко Володя. – В такси тебя тоже не запхать. Придётся ехать нам до Комсомольской площади на автобусе с широкими дверями. Если, конечно, сегодня такой автобус будет? Будем надеяться наудачу. Вдруг, нам повезёт.
Мы простояли на остановке автобуса около часа. Наконец, появился нужный автобус и Маргослепенко Володя, буквально впихнул меня в него, так как с большим трудом передвигал ногами и войти в автобус никак не мог.
Живот у меня рос прямо на глазах. Меня сильно тошнило. Перед глазами жёлтые круги.
Из всех отверстий моего тела выходили тухлые запахи прокисшего теста и дрожжей.
Пассажиры сторонились меня, так как рядом со мной стоять было невозможно. По всему было видно, что меня нужно вести в больницу или срочно, вызывать скорую помощь.
Мне становилось очень плохо. Мог погибнуть в автобусе. Автобус привёз нас до «Ленинградского» вокзала. Вовкин друг, Шуралей, жил в переулке Кооперативном за мостом, рядом с высотным зданием, гостиница "Ленинградская".
Идти туда надо было ещё метров семьсот. В таком положении, все равно, что семь километров в болезненном состоянии всего моего тела.
– Принимай гостя! – сказал Володя, когда мы зашли в бывший барский дом. – Он твой тёска.
– Что случилось? – спросил Шуралей, разглядывая меня. – Он, что, на последнем месяце рожать собрался?
Маргослепенко стал рассказывать Шуралею мой случай и через минуту уже двое моих знакомых катались от смеха по полу огромной комнаты бывшего барского дома.
Лишь мне было не до смеха. У меня очень сильно болел живот. Резко начинала подниматься большая температура. Перед глазами все плыло.
– Рядом живёт хороший врач, – сквозь смех, выдавил Шуралей, – его сейчас приведу к нам. Он осмотрит пострадавшего.
Шуралей удалился. Володя пошёл купаться в душ. Там он переоделся в трико и вернулся обратно в комнату. Стал заниматься разминкой своих мышц. Сидел на стуле и долго ждал прихода врача.
Прошло несколько мучительных минут, прежде чем скрипнула старая дверь. В комнату вошёл такой дряхлый старик, который был, возможно, ровесник барского дома?
Старик медленно проковылял в мою сторону. Шуралей плелся следом за стариком, держа в руке врачебный саквояж до советского периода. Доктор сел напротив меня в старое кресло-качалку и ту же минуту мирно заснул, словно он для этого и пришёл.
– Семён Давыдович! – закричал Шуралей, прямо в ухо доктору. – Больной перед вами сидит. Осмотрите его.
– Шурик! Кричать не надо. – вставая с кресла, сказал доктор. – Все прекрасно слышу. Мне только нужно подумать. Такого заболевания в моей практике не было. Здесь скорее гинеколог требуется, чем терапевт.
– Ни женщина перед вами. – улыбаясь, заметил Шуралей. – Парень, который неизвестные продукты съел.
– Во времена моей практики таких продуктов не было. – вспомнил старик, времена своей царской работы.
– Шуралей! Ведь не в психушке и не в доме престарелых. – разозлился. – Кого ты привёл сюда?
– О, молодой человек! – обиженно, выцедил старик. – Высшее сословие дома Романовых лечил и меня никто не обидел. Вам, молодой человек, продукт надо знать, прежде чем его употреблять. Теперь вам, надо ждать.
Семён Давыдович повернулся. Медленно переставляя свои ноги, поплёлся в сторону выхода из комнаты.
– Что мне надо ждать? – удивлённо, спросил, старика, когда он поравнялся с дверями. – Мне больно!
– Когда все у вас переварится. – не поворачиваясь, ответил старик. – Тут вам, медицина бессильна помочь.
– Сколько придётся ждать? – не унимался. – У меня скоро цирковые гастроли в другом городе.
Доктор развёл руками. Не поворачиваясь, выполз из комнаты. Шуралей понёс за ним допотопный саквояж. В недоумении смотрел в сторону ушедших и не знал, что будет со мной до завтра. Вдруг, умру?!
– Не переживай, старина! – смеясь, сказал Володя. – За неделю все рассосётся. Терпи казак. Ну, если тебе не терпится, то пригласи к себе группу туристов. Поделись с ними содержимым своего желудка. Пока терпи.
– Тебе смешно, а у меня завтра серьёзная репетиция. – огрызнулся на него. – Что скажу в цирке? Меня засмеют.
Маргослепенко Володя ухмыльнулся и продолжил разминать свои мышцы. Буханка хлеба в моём животе перестала расти. Чувствовал, как там, в желудке, идёт усиленный процесс варения хлеба.
В животе так сильно бурлило, что было слышно снаружи. Можно было подумать, что где-то стоит кастрюля на печке и в ней варят борщ. Мне ни так больно было в животе.
Высокая температура у меня стала быстро падать, точно так же как она поднималась совсем недавно. Кризис миновал. Мне можно было отвлечь своё внимание от проблемы оглядеться вокруг себя в комнате, в которой было много интересного и не знакомого мне. Комната Шуралея была заклеена цирковыми афишами разных стран мира.
Но больше всего было фотографий накаченных парней, среди которых был и Маргослепенко Владимир, вовремя своих тренировок.
– Скоро этой красоты не будет. – сказал Маргослепенко Володя, обратив внимание на моё любопытство. – В этом доме более двадцати комнат. Всем жильцам дали квартиры. Дом под снос. Шуралею голову постоянно морочат. Не хотят одному давать, целую квартиру. Говорят, что только семейным могут дать. Шуралей два года живёт один в этом громадном доме. Он говорит, что женится тогда, когда ему дадут новую квартиру. Ему обещали в этом году дать квартиру. Шуралей со дня на день ждёт ордер на новую квартиру.
Маргослепенко Володя долго рассказывал мне о прелестях проживания в этом доме. Есть место, где банки себе качать и девочку можно всегда привести. Ни то, что в гостинице, время всегда ограничено.
В любой гостинице Советского Союза, после одиннадцати часов вечера никого нельзя приводить в свой номер. У артистов цирка, в рабочий день, как раз после одиннадцати часов вечера свободное время.
Как им жить? Жизнь у артистов цирка как у цыган в табор, постоянно на колёсах в дороге по всему земному шарику.
– Ты чего на старика накричал? – придрался ко мне Шуралей, как только вошёл в комнату. – Он очень хороший доктор. Имеет учёную степень. По его книгам и сейчас учатся в мединститутах. Ты зря обидел старика.
– Ну, извини! Погорячился. – стал оправдываться. – В таком положении был. Сейчас, вот, мне легче стало.
– Ладно! – остыл Шуралей. – Сейчас будем ужинать. Ой! Извини! Совсем забыл. Тебе это совсем не грозит.
Владимир и Шуралей дружно засмеялись. Не выдержал и тоже стал смеяться, выпуская звуки с запахом со всех отверстий своего тела. Шуралей открыл все имеющиеся в комнате двери и окна, чтобы проветрить мои запахи и звуки. Когда в комнате наступило нормальное состояние воздуха, то подвинул ближе к окну старинное кресло-качалку.
Усевшись поудобнее, стал листать московские журналы и газеты, которые лежали у окна на подоконнике. Надо было постепенно прийти в себя.
В это время мои новые друзья накрыли на стол и принялись за свой ужин. Меня тошнило при мысли о вкусной пище. Увлёкся журналами, чтобы как-то отвлечься от своих мыслей.
– Между прочим, – сказал Маргослепенко Володя, – читал в журнале "Здоровье", что красное вино очень полезно к пищеварению. Так что, в твоём положении, следует выпить бокал этого мускатного красного вина.
Маргослепенко Володя налил полный бокал мускатного вина и принёс мне. Вино было терпкое на вкус, но слабое на градусы.
После моей ночной пьянки с Джоном Кэйдом, в гостинице "Россия", вино было просто виноградный сок, который приятно растёкся по всему моему телу, ослабил напряжение в мышцах, которые были длительное время натянуты от стрессового состояния в течение дня. Мне сразу стало на много легче.
– Вот и хорошо! – радостно, сказал Шуралей, когда увидел, как в лучшую сторону стало меняться моё лицо. – Теперь нам можно отправляться на отдых. Чтобы ты нас не отравил за ночь своими газами, мы тебя поселим вместе с креслом-качалкой в соседнюю комнату. Там ты хорошо отдохнёшь. Все! Мы завтра работаем!
Меня поселили в просторную комнату без мебели. Укрыли шерстяным пледом, и сразу уснул. Но спать мне долго не пришлось. У меня в животе начался вальс кишок.
Каждые пять минут бегал в туалет. Думал, что из меня вылезет не только эта туристическая булка, но и все кишки. Не успевал надеть штаны, чтобы добраться до своей комнаты, как у меня вновь схватывало живот.
Опять спешил опорожняться. От моего дерьма весь переулок вонял. Мои друзья плотно прикрыли окна и двери в своей комнате, чтобы не задохнуться от удушливого запаха, который зловонно распространялся по всему дому.
Сам не сидел в кресле-качалке, а стоял, высунув голову из окна, чтобы глотнуть свежего воздуха. Не хотелось умереть от вони. К утру состояние моего тела и духа улучшилось.
Мне даже показалось, что сильно похудел и стал похож на балерину с комариным весом, которая порхает в театре балета ни столько от своих прыжков, сколько от сквозняков, которые пытаются сдуть балерину со сцены из-за её лёгкого веса. Благодаря поддержке её партнёра, балерине удаётся остаться на сцене. Вот и, опасаясь утром улететь со сквозняком из комнаты, прикрыл плотнее окно и лёг спать. Мне нужно было хорошо выспаться и отдохнуть до утра нового дня.
– Подъем! – услышал, голос Маргослепенко. – Быстро! Шесть часов утра! Побежали в цирк!!
– Нет, уж! Спасибо! – отказался. – Лучше позже поеду автобусом прямо к цирку до Цветного бульвара.
– Хорошо! – согласился Володя. – Там встретимся через час и позавтракаем в нашем кафе.
Маргослепенко убежал в спортивном трико, по первому снегу, выпавшему на московские улицы. Несколько минут полежал в своём кресле-качалке, но вскоре понял, что спать больше не смогу, так как после вальса кишок, начался марш моего желудка, который был пустой и требовал много пищи.
Надо было ехать в цирк, чтобы попасть на предложенный Володей завтрак. Есть страшно хотелось. Пошёл в комнату, где ночевали Шуралей и Маргослепенко Володя.
Шуралей лежал на своей кровати, укутавшись с головой в тёплое шерстяное одеяло. Возле кровати стоял планшет с ватманом, на котором крупными буквами было написано "Не тронь!".
Посмотрел на будильник, он был заведён на восемь часов. Было около семи часов утра. Стол и холодильник оказались пустыми. В бутылке было грамм сто красного вина.
Чтобы зря ни пачкать стакан, выпил остаток вина прямо через горлышко бутылки. Прихватил с собой документы, прикрыл тихо дверь и вышел из дома.
Мне надо было ехать в цирк на Цветном бульваре. На улице приятно ощущался привкус первого снега. Воздух вокруг чист и наполнен запахом пришедшей осени.
Снег слегка кружил и звёздочки-снежинки падали на моё лицо, где тут же таяли и стекали по моим щекам, словно слезы в память о прошедшем лете, где осталась моя жизнь на Кавказе.
С этим первым московским снегом у меня начиналась новая жизнь в цирке. Мне совершенно неизвестно было, как сложатся в цирке моя жизнь и работа.
Возможно, что они будут долгими и прочными, как Москва или быстро растают, как эти первые снежинки на моём лице? Лишь капризная девица-судьба могла определить поток всей моей жизни. Как моя судьба покажет, так и будет.
Жизнь помчится вперёд или повернётся обратно к исходу. Откуда началась моя самостоятельная жизнь взрослого человека, который окунулся в новую жизнь. Дождавшись переполненного автобуса, втиснулся в него и тут же опустил в коробочку свои медяки, демонстративно отрывая талон за проезд, под строгим контролем пассажиров автобуса.
"Икарус-гармошка" дёрнулся и словно кишка в моём животе, начал болтаться по Садовому кольцу Москвы, при каждой остановке сжимаясь и разжимаясь, пока автобус не доехал до Цветного бульвара недалеко от старого цирка.
Там "Икарус-гармошка" выплюнул меня, облегчённо вздохнув своим двигателем, отправился дальше развозить москвичей и гостей. Перешёл под мостом в сторону Цветного бульвара и отправился к зданию старого цирка.
5. Удачный розыгрыш.
Володя, после долгой пробежки, разминал мышцы. Видимо он ждал кого-то или собирался бегать по Цветному бульвару. Прежде чем пойти на манеж работать со своим цирковым номером.
– Ты вовремя успел. – сказал мне, Маргослепенко, как только подошёл к цирку. – Пока наши все тут не собрались, пойдём в кафе. Через несколько минут кушать в кафе не пробьёшься. Весь цирк будет в нем.
Маленькое кафе находилось метров сто от здания цирка. Мы зашли в кафе и заняли столик ближе у окна.
– Вам также? – спросила Володю, молоденькая официантка. – Ваш друг, что кушать будет?
– Молочное в двух экземплярах. – заказал Маргослепенко. – Кувшин куриного бульона на двоих.
Официантке понадобилось с подносом сделать несколько ходок, чтобы накрыть весь стол., конечно, любитель покушать, особенно на халяву.
Но, чтобы столько! Разве можно было нам все это съесть?! Мне даже трудно было пересчитать все молочные продукты, которыми полностью закрыли наш стол.
Раньше даже не знал, что такое разнообразие продуктов можно изготовить из одного молока. Круглыми глазами удивлённо рассматривал пищу на нашем столе.
Однако принялся уплетать все подряд без всякого разбора. Когда зал кафе наполнился посетителями, мы заканчивали кушать. Мой живот округлился.
Напоследок, Маргослепенко достал из своей сумки четырёхгранную бутылку с изображением культуриста на этикетке. Затем налил из бутылки в свою столовую ложку какую-то мутную жидкость и выпил.
Запил жидкость стаканом куриного бульона. После чего, Володя, предложил мне выпить эту жидкость, которая по вкусу напоминала человеческую кровь, а по цвету и состоянию, жидкость больше походила на детский насморк. Выпил эту гадость, тут же запил её куриным бульоном прямо из кувшина.
Наливать куриный бульон в стакан, не было времени. Так как мог вырвать эту гадость обратно вместе со своим завтраком. Мне было жалко деньги, которые он заплатил за массу съеденных нами продуктов в молочном кафе. Выскочил из кофе следом за Володей в сторону старого цирка.
– Что за гадость ты мне сейчас давал за столом из гранёной бутылки? – спросил, когда мы вышли из кафе.
– Это же протеин! – удивлённо, ответил Володя. – Почти все культуристы мира протеин употребляют. Не знал, что ты не пил никогда протеин. Протеин изготовляют из человеческой крови. Он содержит, почти, восемьдесят процентов чистого белка. Заменяет больше килограмма жирного мяса. Протеин используют медики дистрофикам. Спортсмены и культуристы к быстрому набору своего веса. Чтобы затем вес перекачать в мышцы. Если ты протеин пил впервые, то будет плохо тебе. Придётся усиленно качать мышцы, до того момента, пока пройдёт действие протеина. Иначе, у тебя, может быть, быстрое ожирение сердца? Ты умрёшь, примерно, через сутки. Так что не забывай про это и сегодня весь день усиленно качай свои мышцы.
Володя все это говорил с таким серьёзным видом, что у меня, от страха, по спине стали бегать мурашки. Мне даже показалось, что все моё сердце медленно заплывает толстым слоем жира.
Маргослепенко уехал с артистами цирка на льду на стадион в Лужники, чтобы там проводить репетицию на ледяной спортивной арене столицы.
Остался со своим аттракционом репетировать новые номера "Человека-невидимки". Сегодня до вечера наш день. Руководитель аттракциона хотел видеть все, что могут его ассистенты. Отар Белоусов, гонял нас день по манежу с реквизитом, как лошадей на скачках.
– В цирке, особенно в иллюзии, нужен темп. – сказал Отар Александрович Белоусов. – Чтобы зрители видели фокус работы, а не обман собственного зрения. Тогда будет успех в работе. Почёт среди зрителей.
Мы старались, как можно лучше, отшлифовывать свои движения в работе. Парни едва не валились с ног. Целый день таскал все самое тяжёлое и ещё в паузах разминал свои мышцы.
Возможно, это все было от протеина или от моего самовнушения, но у меня был такой прилив сил, что никак не мог остановиться?
Целый день качал свои мышцы и находился в движении. Боялся, что моё сердце ожиреет, умру к утру, так и не достигнув цели в цирковом искусстве.
Представляю, какие гадости думали обо мне мои напарники. Очевидно, они считали, что выскочка и стараюсь себя показать лучше всех перед руководителем аттракциона, Отарам Александровичем Белоусовым. Но у меня на этот счёт не было никаких мыслей.
Просто хотел жить. Постоянно ругал себя за вторую оплошность с продуктами. Не нужно было мне пить протеин. Когда репетиция аттракциона закончилась.
Мы распрощались до завтрашнего дня, не поехал обратно на транспорте до трёх вокзалов, которые находятся на Комсомольской площади, а побежал туда домой пешком по Садовому кольцу.
Вид у меня был далеко не спортивный. Бежал не по стадиону, а по многомиллионной Москве, которая кишела людьми.
Поэтому, в пути моего следования, меня несколько раз останавливали милиционеры, которым каждый раз приходилось предъявлять документы и объяснять им, что у меня выбран такой метод передвижения по Москве.
Ничего другого не мог придумать в своё оправдание, иначе бы они меня засмеяли. Решили бы, что в конец свихнувшейся сотрудник цирка. До позднего вечера был в постоянном движении и в разминках.
Когда к полночи домой явились мои друзья, то пошёл, принял душ. Ничего не говоря, завалился спать в своё кресло-качалку. Друзья тоже ничего ни стали спрашивать у меня, последовали моему примеру.
Улеглись спать по своим выбранным местам. Утро нового дня, было проклято мной. Уж, лучше бы не просыпался. У меня ныло все тело.
Не мог двигать руками и ногами. Едва шевелил головой. Состояние тела такое, будто меня через мясорубку пропустили. О моём виде говорить было нечего. Просто живой труп и все. Лицо у меня распухло и руки тоже.
– Что с тобой на этот раз случилось? – удивлённо спросил Маргослепенко. – Что ты употреблял?
– Ничего не употреблял. – едва двигая челюстями, выдавил. – После твоего протеина целый день качал свои мышцы, чтобы моё сердце не покрылось жиром, и не умер от ожирения. Ты сам мне это сказал…
– Вот парень даёт! – хватаясь за живот, стал смеяться Володя. – Ты что, приколы принимаешь всерьёз? просто так сказал, без всякого умысла. Никак не думал, что ты все принимаешь всерьёз.
Друзья весело стали смеяться над моим состоянием, показывая на меня пальцами. Тоже не выдержал и стал смеяться над своей глупостью, которая стоила мне бесполезного переживания и боли во всем теле.
– Ничего страшного с тобой не произошло. – продолжая смеяться, успокоил меня, Володя Маргослепенко. – У тебя обычная крепотура после перекачки мышц. Такое бывает со всеми культуристами, когда накачивают себе мышцы, которые крепнут. Отсюда и название "крепотура". Тебе надо отдохнут немного после качки своих мышц и мышцы тогда перестанут болеть. Затем, постепенно, вернуться к своим занятиям со штангой.
Утром Володя Маргослепенко вновь побежал к цирку один. Пораньше поехал на автобусе, чтобы меня не давили вынужденные попутчики в переполненном транспорте, который вскоре был набит людьми. На этот раз пришлось ждать Володю у цирка. Мы пошли завтракать в то же кафе.
– Сегодня буду платить за наш завтрак. – сказал ему. – Не люблю быть зависимым перед кем бы, то не было.
– Хорошо! Плати. – согласился Володя Маргослепенко. – Тоже такого мнения. От других не зависеть.
Когда стол был обратно также накрыт, мы принялись его очищать. Маргослепенко ел быстро. Но мне понадобились большие усилия, чтобы кушать.
С большим трудом подносил ко рту руку с ложкой и с таким же трудом убирал ложку обратно к столу. Со сторону на меня было жалко и смешно смотреть.
Завтрак продолжался долго. Володя не выдержал. Ушёл на тренировки со своими партнёрами по цирку. Не дождавшись окончания моего завтрака.
Отказался от его протеина и остался завтракать до конца. У меня было много времени до репетиции нашего аттракциона. К тому же, хотел сильно кушать, после вчерашнего голода из-за протеина и усиленной качки мышц за весь день. Так что наелся до предела.
– Видно, что ты вчера сильно перестарался. – заметил Отар Александрович, смотря на меня, как едва передвигаю своё тело. – Сегодня ты смотри внимательно из зала за работой наших ассистентов и хорошо запоминай все движения вовремя трюков в номерах. Больше усиленно не работай. Делай работу, как парни.
Репетиция продолжалась весь день. Когда мои мышцы перестали ныть, тоже стал шлифовать свою работу над трюками, которые мне доверили в аттракционе.
Белоусов похвально отнёсся к моему участию в дальнейшей работе вовремя репетиции номеров аттракциона. Объяснял мне каждое движение в работе.
После репетиции нашего аттракциона не ушёл домой, а решил остаться смотреть новую программу цирка. За дни проживания в Москве ни разу не смотрел программу выступления цирковых артистов.
– Иди в осветительную. – предложил Шуралей. – Отсюда будет хорошо видно манеж и всю работу артистов.
Поднялся в осветительную и уселся на стул рядом с Шуралеем у свободного окошка, откуда хорошо было видно не только артистов, но и большую часть зала.
Прозвучали фанфары и началось цирковое представление. В первом отделении выступали различные небольшие номера.
Там были: – жонглёр Александр Кисс, Ольхавиковы с собачками, клоуны Шурик и Юрик, воздушные гимнастки сестры Кох, жокеи-наездники на лошадях Запашные, канатоходцы Волжанские и многие-многие другие цирковые номера, которых видел в цирке-шапито на Кавказе.
Были другие номера артистов цирка, которых увидел впервые. Во втором отделении выступали укротители зверей Дуровы. На манеж цирка вышли Юрий и Владимир Дуровы.
Вместе с Юрием была обезьяна шимпанзе, которая уставилась куда-то в одну точку в зрительном зале и никак не хотела работать. Посмотрел в ту сторону, куда смотрела обезьяна.
Увидел в зале негра, который, очень, был похож на эту обезьяну. Возможно, что шимпанзе приняла его за своего родственника и хотела с ним познакомиться?
Это поняли все зрители и артисты цирка. По залу тихо прокатился смех. Смущённый негр покинул цирк, а шимпанзе силой вывели из манежа.
Вместо обезьяны на манеж вышел маленький слонёнок весь в шерсти, как мамонт. Слонёнок был больше похож на мамонтёнка, рисунки, которых видел в своих учебниках. Тут сразу было видно, что далёкими предками слонов были мамонты.
– Сейчас перед вами выступит новое поколение артистов цирка, дрессировщиков Дуровых. – торжественно объявил в микрофон Владимир Дуров. – Юрий Дуров! Со своим мохнатым другом артистом цирка Гошей!
Юрий Дуров и слонёнок Гоша стали кланяться во все стороны. Вдруг, в цирке, совсем неожиданно, погас свет. Несколько секунд тишина. Затем шум сидений и ног в зрительном зале.
