Александр Чекоданов
День перед жизнью
К концу октября ночи стали морозными. Этими ночами я продвигался по карьерной лестнице на тракторе за семь лямов. Я продолжал дисковать в ночную смену здоровенное поле, всего гектар под четыреста в одном куске, делая за ночь чуть больше тридцати га. Трактор назывался трудно произносимым словом «Версатиль», чтобы эно не значило так было на красном капоте написано. Кабина стеклянная но с отличным отоплением. В добавок можно было слушать и главное слышать радио (на моем обычном Т 150 такой трюк не пройдет).
Так я в одну из ночей, потихоньку задыхался, покачиваясь на сидении от неровного рельефа под колесами, слыша по радио песню каких то неведомых мне Саймона и Гарфункеля. Шла полуночная передача о музыке на курском радио. Было классно, словно заново открытый мир. Хотя за песней последовал треп скучных пустозвонов. Ненавижу когда ведущие музыкальных радиостанций много трепятся. Хочешь поговорить на радио – вали на «маяк» или «вести фм», там я тебя послушаю, здесь же пожалуйста просто поставь песню. Однако несмотря на это меня все равно еще прорубали хорошие светлые мысли, такого со мной уже давненько не было. За стеклами кабины около часа ночи. Внутри время уже не столь существенно. Оно просто медленно тает в направлении утра и исчисляется шкалой уровня топлива.
Вообще то эта работенка была очень черной. Ночи на пролет ездишь взад-вперед окруженный непроглядной тьмой и лисами. Смотришь как перед колесами пробегают мыши. Лисы всю ночь кружат вокруг трактора, им уже не страшен ни свет фар ни рев мотора. Я вполне могу стать их языческим богом весь увенчанный светом я одаряю их легкой добычей – выковырнутыми из земли мышами и прочими земляными тварями.
В какой то момент легким движением руки я выключаю скорость, сбрасываю газ. Трактор останавливается. Осмелевшая лиса подходит ближе – пушистая рыжая красотка. Я сейчас не смог бы такую застрелить, разве только она бы перед этим сперла у меня на глазах курицу.
Работу я периодически прерывал сном, когда глаза слипались и я начинал вилять по загонке оставляя огрехи. Топлива в баке все равно хватало только на восемь часов, американцы были не дураки и перерабатывать похоже не собирались, четыре часа оставалось на все остальное, а солярку я с «Версатиля» не сливал. Сперва во время остановок на сон я спал минут по сорок, пока не остывала кабина, потом перестал глушить мотор и смог спать по два часа за раз, печка какое то время еще грела, пока мотор совсем не остывал на ветру. Спать выходило только в одной позе откинув спинку сиденья назад до упора вытянув ноги вперед и в стороны мимо приборной панели. Вид у меня должно быть был идиотским, рот в этой позе почему то самопроизвольно открывался. Просыпался я резко, подстегнутый холодом и жутким дискомфортом во всем теле, включал фары врубал восьмую передачу и гнал вперед чтоб скорее согреться.
