Александр Викторович Антипов
Положительная характеристика
В жизни любого человека бывают моменты, когда он, попав в трудную ситуацию просит о помощи высшие силы. Некоторые осознано молятся Богу или божеству, духам, идолам, ками и всему во что верят. Известный учёный на вопрос о подкове, висящей у него над дверью, сказал, что неважно-верит он в неё или нет, главное-это (подкова на счастье) работает. Когда в прицельной сетке винтовки чётко обозначилась цель и часы пропищали полдень, Жаров начал плавно, как учили, выбирать спуск, задержав дыхание. Он делал это сотни, тысячи раз на стрельбищах, десятки раз в жизни по живым мишеням. Но то, что произошло сейчас, повергло его в шок. В сетке прицела он увидел двух воинов на лошадях, одного в старинных русских доспехах, другого без доспехов в простой рубахе с накидкой с вышитым крестом и копьём в руке. Лошади гарцевали, загораживая цель и поднимая пыль. Жаров прорычал богохульную ругань в адрес витязей и смахнув так некстати навернувшиеся слёзы, повторно попытался прицелиться. Но ничего не увидел. В прицеле был туман. И в дальномере, который больше не показывал расстояние до цели был туман, и в зрительной трубе, и в бинокле. Густой туман или необычный дым, или непонятно что заполнило всю местность вокруг дамбы, полностью скрыв всех, включая приземлившиеся вертолёты. Жаров бросился вниз и забежал в коровник. Выволок Стрижа на берег и столкнул в воду. Рюкзак с личными вещами лежал в лодке. Жаров завёл мотор и стал выводить лодку на большую воду. Молитва, произнесённая десятками тысяч верующих голосов, достигла своей цели.
В камере Лефортовского следственного изолятора Володя Жаров предавался воспоминаниям. Читать он не любил, компьютера в камере не было. Оставалось вспоминать свою жизнь, такую короткую, но яркую и насыщенную событиями. Чаще всего вспоминалось детство, старая бабкина квартира в Богородском, возле Лосинова острова. Вспоминалась сама бабушка, тихая добрая старушка. Будучи очень набожным человеком, бабушка брала с собой внука в Богородский храм, стоявший почему-то в низине. Родители Володи были заняты на работе весь день, поэтому летние каникулы он проводил у бабушки, за исключением двух недель в конце августа, когда они втроём ездили на море. Володя был выше своих сверстников, но рос застенчивым и молчаливым, абсолютно незлобным. Этим и пользовалось местное хулиганьё. Для них приезд Володи был просто праздником каким то, которого местная шпана ждала целый год. Когда бабушка посылала его в магазин или за газетой, или ещё куда, эти дети, стоявшие на учёте в милиции, эти так называемые дети, караулили его у выхода из магазина. А затем гоняли по всему району, как зверя. И загнав наконец в какой-то подворотне, начинали экзекуцию. Сначала это были пощёчины и оплеухи. А когда у Володи от обиды начинали течь слёзы ручьём, и он пытался отталкивать и отпихивать от себя обидчиков, они сбивали его с ног и начинали пинать его. Не сильно, не пытаясь покалечить, но максимально унизительно. При этом произнося всякие пошлости и гнусности. Было ужасно стыдно и обидно, что он такой рослый и крепкий мальчик и не может за себя постоять. Он пытался заниматься боксом, но в первом же спарринге весь сжался-съёжился в ожидании ударов. И так все три минуты раунда, терпеливо снося удары соперника. Что бы тренер не делал, как бы не пытался заставить Володю работать руками, всё было бесполезно. В конце концов через месяц занятий тренер пригласил родителей на разговор. Когда стало ясно, что родители не придут, тренер запретил посещать зал, напоследок посоветовав сходить к врачу-психиатру. Хулиганьё в очередной раз поглумилось над незадачливым боксёром, так как двое из шайки ходили в тот же зал что и Вова и были свидетелями его спортивного роста. И издевательства только усилились. Однажды, во время очередного посещения храма, бабушка, встав на колени перед иконой, предложила внуку опуститься на колени и помолиться вместе с ней. После очередного избиения с особенными глумлениями, он был морально подавлен и находился на грани психического срыва. А тут ещё бабка заставляет его встать на колени на каменные плиты в душном и тесном храме! Ни за что! Он пробился сквозь толпу верующих к выходу и вырвавшись из храма, сорвал крестик, висевший на шее. Из-за которого он подвергался самым отвратительным надругательствам. Сердце в груди бешенно колотилось, в висках стучало и всё плыло перед глазами. Володя зашвырнул далеко в кусты сорванный крестик и посылая богу проклятья, бросился вон с территории храма. Долго трясся в трамвае, наконец вышел на какой-то остановке. Это были Сокольники. Бесцельно идя вдоль Оленьих прудов, Вова наконец пристроился на полуразрушенной скамейке, вокруг которой валялись пустые бутылки окурки и разный мусор. Тупо глядя в землю, он увидел разбросанные тут и там одноразовые шприцы. Скамейка являлась апофеозом человеческих пороков. И появление очередного персонажа не заставило себя ждать. На скамейку присел опрятно одетый мужчина в лёгком летнем плаще с несуразной тростью в руках. Как будто только что со съёмок очередного фильма по рассказам Чехова. Педофил? Наркоман? Просто алкаш, спившийся интеллигент?
– Нет, Вова. Ни то, ни другое, ни третье.
Неужели я это вслух сказал-подумал Володя.
– Я знаю, как тебе помочь. Твой Бог отвернулся от тебя, и ты правильно сделал, что окончательно порвал с ним. Есть по-настоящему могущественная сила, способная тебе помочь. Церковь ненавидит эту силу, считая вселенским злом. Многие боятся этой силы, считая нечистой. А я так тебе скажу. В проклятого тобой Бога верят миллионы и ему нет дела до всей этой толпы. Да даже если бы Он был добрым и справедливым, как говорят его сторонники, хватило бы ему времени и сил помогать всем этим миллионам, слушая их бесконечное нытьё и алчные просьбы? А этой силе, которую многие просто не понимают, поклоняется столь малое число людей, что у неё находится время выслушать и понять, и помочь каждому адепту, принявшему эту веру. Да, Володя, это тоже вера, с такими же своими обрядами и канонами, ритуалами и обычаями.
Володя сидел, крепко вцепившись руками в скамейку что бы не вскочить, и не убежать, и не верил, что это происходит с ним.
– И одним из ритуалов является подписание договора. Ну, как, скажем при трудоустройстве на работу или на учёбу, или получении кредита или оформлении страховки. Сущий пустяк.
В руках у него появилась бумага какого-то песочно-горчичного цвета, похожая на картонку от обуви. На картонке был текст на непонятном языке, написанный вроде бы чернилами.
– Это древний арамейский язык-здесь всё оговорено.
Володя поёрзал на скамейке и, зацепившись за гвоздь, поцарапал палец. Поднёс руку к глазам и увидел кровь на пальце. Он поднял голову в сторону незнакомца, тот кивнул ему мило улыбаясь, как самый близкий и любимый родственник. Володя кивнул в ответ и услышал, как кровь из пальца капнула на подставленную картонку с древними письменами. Кровь в момент соприкосновения издала шипящий звук и моментально впиталась в пергамент, не оставляя следов. На миг создалось впечатление, что в этот кусок картона можно лить кровь вёдрами-он всё впитает. Володя закрыл глаза и то ли заснул, то ли потерял сознание, то ли впал в транс. Только, открыв их снова, увидел утро следующего дня. Он буквально взлетел с этой гадкой скамейки и почуствовал такой необычный прилив сил и бодрости, такое ощущение душевного подъёма и безграничных возможностей, что ноги сами вынесли его к трамвайной остановке. Вернувшись домой он не обнаружил бабки. Наверное, в храме поклоны бьёт своему Богу. И лёг спать. Проснувшись вечером, он взял сумку со спортивными вещами и отправился в зал бокса. Тренер, увидев Володю в зале, был немало удивлён. Одна тренировка и я больше не приду. Заинтригованный тренер молча кивнул и продолжил работу не лапах. Первым же спарринг партнёром в конце тренировки оказался Вовкин обидчик. Крепкий парень с наглой мордой и носом-лепёшкой. Он демонстративно выплюнул капу в полотенце тренеру и полез на ринг. После второго удара он рухнул на настил ринга. Из разбитого носа и губ текла кровь. Пока тренер приводил его в чувства в душевой, Володя стоял на ринге и оглядывал зал в поисках второго обидчика. Тот не заставил себя долго ждать, натянув боевые перчатки и зажав зубами капу, выбрался на ринг. Процедура повторилась, с той лишь разницей что очередной спарринг партнёр катался по рингу задыхаясь и судорожно всхлипывая от пропущенного в печень точного удара. Желающих работать в вольном бою больше не нашлось, и Жаров снял перчатки и вышел на улицу. Возле табачного киоска он повстречал остальную банду. Минут через пять бинты, которые он не стал разматывать в спортзале были в крови от разбитых носов, губ ушей и всего, что только можно разбить на лицах его оппонентов. Всё произошло между киоском Табака и Союзпечати и торцом жилого дома. На площадке три на три метра валялись пятеро местных хулиганов, которым некуда и невозможно было бежать, так как Вова стоял с четвёртой, открытой стороны и не давал возможности вырваться из импровизированного ринга. Многие поднимались и изрыгая угрозы и ругательства тупо пёрли на Жарова. Но получив очередную порцию зуботычин, отползали, отплёвывыясь кровью в зассаные углы своеобразного ринга. И только тогда, когда никто из них не предпринял попытки встать и прорваться, тогда Володя размотал окровавленные и порванные об обломки зубов бинты и швырнул в сторону наказанных недругов. Вечером бабки не оказалось дома, и Вова приготовил ужин и поев, спокойно лёг спать. На следующий день позвонили родители и сказали, что бабушка в больнице, она всю ночь искала внука и утром её отвезли с сердечным приступом. Надо бы к ней съездить и проведать, и отвезти фрукты. Володя никуда не поехал, а через неделю она умерла. Всё это вспомнилось Жарову в камере. Никаких угрызений совести и переживаний-простая констатация фактов. Дверь в камеру отворилась, вошёл Михалыч в своей привычной форме с погонами полковника медицинской службы. Выглядел он уставшим и постаревшим, в отличии от Жарова, отдохнувшего курортника.
– Я читал протоколы допросов. Местные следователи не верят ни в Бога, ни в чёрта, и им твои россказни про пулю из гробовых гвоздей и шкатулку с древними монетами до фонаря. Девку рыжую, которая тебе документы передавала, нашли. Да вот беда-у неё кататонический ступор и состояние только ухудшается. Пробовали разные методы допроса и гипноз в том числе-всё бестолку. На боль она не реагирует, хоть режь её на куски. Её бы и порезали-была б польза. Короче, ниточка эта считай оборвана. И узнать какая спецслужба или государство тебя наняли не представляется возможным. Спецы говорят, что все паспорта и кредитки подлинные и их невозможно изготовить в одном месте. Их возили в Ясенево, в ПГУ. Первый Главк, как он там сейчас называется? Во-во, в СВР, где наших разведчиков готовят. Там ахнули от увиденного качества и точности. Спросили-супершпиона поймали? Да, вселенских масштабов. Им невдомёк, что это всё для Володи Жарова, нашего сотрудника. Кто ж так постарался, а? Я-то тебе, Вова, верю. И для меня заключения всех этих святил из института Сербского, куда тебя направляли на обследование-пустой звук. И подписи ведущих психиатров страны-то же. Я ведь знаю, что ты, Вова, здоров. Расскажи-ка мне, Володя, как тебя угораздило с нечистой силой связаться. А особливо мне интересно знать, когда и при каких обстоятельствах ты душу свою бессмертную сатане продал.
– Вы и это знаете? – удивился Жаров.
– Ну а как же. Иначе кто, кроме нечистого, мог снабдить тебя гвоздями из гроба самого известного в истории маньяка-убийцы? Это следаки наши потешались и слушать тебя не стали, отправив к психиатрам. А я готов выслушать всё подробно.
Жаров всё подробно, как и просил Михалыч, рассказал. Он ни в чём не раскаивался. Просто работа. Долги надо возвращать.
– Меня расстреляют?
– Нет, твой первый номер, Беляков, выжил и идёт на поправку. Пуля прошла насквозь буквально в сантиметре от сердечной сумки, не задев ничегошеньки. А кровопотери большой не было-бронепластины придавили входное и выходное отверстия. Да и мы вовремя подоспели. Рука дрогнула при выстреле? Он уже бегает по утрам, толпы врачей приходят посмотреть на это чудо, не верят. А тебя отправят на лечение, надолго, может пожизненно. Хотя, я думаю толку от этого лечения не будет никакого. Содержаться будешь отдельно, учитывая твою спецподготовку и физическое состояние. Выглядишь-как с курорта. Как груз с плеч свалился, так? Спросить если что хочешь-спрашивай.
– Ты мне только скажи, Михалыч, что это были за всадники? Двое, в древних доспехах один, другой в рубахе белой с накидкой и крестом. А потом туман вас всех закрыл или не туман, пелена какая-то. Не знаю, как объяснить.
– Да, Владимир, сподобил тебя Господь узреть чудо.
В глазах полковника появились слёзы.
– А какого цвета крест был вышит на схиме? Синий, чёрный, зелёный?
– Красный! Красный был крест и как будто копьё обломано, короткое, не как у другого. Кто это был?
Михалыч вытер слёзы рукавом кителя и продолжил.
– Всадники эти преподобные святые Александр Пересвет и Родион Ослябя, в монашестве Андрей, защитники земли православной от поганой нечисти. А туман или пелена, как ты сказал это омофор-покров Пресвятой Богородицы. По молитвам верующих это происходило не раз. Впервые в 910-м году во Влахернском храме в Константинополе во время осады. В другие годы и века. Многие просто не понимали, что это за пелена, спасавшая их от нечисти. Тысячи верующих искренне молились Заступнице, пока ты винтовку готовил к выстрелу. А я ведь не только Михалыч, врач нашей службы. Я ещё и отец Амвросий, священник православный. И было мне откровение о тебе. И Влахернская икона не позволила силам зла ввергнуть отчизну нашу в хаос. А ещё защитники земли русской-герои Куликовской битвы. Ты, Владимир, видимо, единственный человек в современном мире, дважды видевший божественные проявления. Какая-то очень чистая и светлая душа печётся о тебе на небесах. И идёт незримая битва за твою душу. Прощай, Володя Жаров, оставляю тебе молитвослов, может захочешь принять участие в этой брани.
Эпилог
Сквозь полузакрашенные окна пробивался хмурый осенний рассвет. Тень от решёток на окнах падала на пол. Хотелось нарисовать на этой тени крестики и нолики, как в детстве. Володе Жарову не спалось. В последнее время он вообще плохо спал. Снились кошмары. Причём не какие-нибудь черти и сковородки, кухни адовы и тому подобная чушь. Снились различные цвета и оттенки мягкие, красивые и чудесно неземные, как в детском калейдоскопе в квартире, в Богородском. Только в сотни раз красивее и чудеснее. И в самый момент максимального блаженства появлялась жирная чёрно-серая клякса, уничтожавшая всю эту красоту. И так каждую ночь. Володя встал с койки и подошёл к окну. За окном, за облупившейся местами краской текла Яуза, плавали утки. Он знал это место, так как проводил все каникулы в этой округе в детстве. До Оленьих прудов рукой подать. Смешное название-Потешная улица. Подошёл к календарю, висевшему возле двери. 21 сентября. Сколько еще таких календарей пройдёт, пока он состарится и умрёт в этой больнице? Голос. Мягкий и нежный. Кто? Откуда? Ведь он один в палате и все спят, ещё очень рано. Голос. Её, бабушкин голос. Сегодня Рождество Пресвятой Богородицы. Это сказал Голос или всплыло в памяти? Володя выдвинул ящик стола и достал оттуда книгу. Это был Молитвослов, оставленный отцом Амвросием в камере. Сегодня он впервые открыл его.
Послесловие
Идея написать эту повесть родилась после получения запроса на моего бывшего студента. Запрос был из ФСО. Обсудив данную ситуацию со студентами, я был немало удивлён их позицией. В подавляющем большинстве они высказались за положительную характеристику на запрашиваемого. Причём, я объяснил им что этот персонаж-далеко не положительный герой. А вы сделайте доброе дело, а там разберутся если что. И вообще-не ломайте парню карьеру! Я так и сделал. Но червь сомнения в моём мозгу начал своё дело. В результате родился сначала рассказ, потом повесть. На мой (субъективный конечно) взгляд, это поучительная вещь. Как минимум-для моих студентов и кадетов, с которыми сводит меня судьба. По факту это гипотетический вымысел. Всё-вымысел. Кроме Веры и любви к Родине. Но даже художественный вымысел подчас перетекает в такую, далеко не художественную, реальность. И заставляет задуматься об ответственности за принимаемые нами решения.
