Александр Викторович Антипов
Положительная характеристика
Примерно за месяц до поездки в Иркутскую область в квартире Жарова раздался звонок. Он жил в однушке, выделенную ему Управлением, обставленной кое-какой мебелью и имевшей на кухне всё необходимое. Жаров занимался приготовлением ужина и не ждал гостей. Открыв дверь, он был немало удивлён. На пороге стояла симпатичная молодая женщина, модно одетая и улыбающаяся. Ошиблась, наверное, этажом. Вы Жаров? Вам просили передать. Вам потом всё объяснят. Сунула в руки коробку и пошла вниз. Он подошёл к окну и посмотрел. К вышедшей из подъезда женщине подошёл некто в несуразном длинном не то плаще- не то пальто и взял её под руку. Вскоре парочка скрылась за углом. Мужчина заметно прихрамывал, а перед тем, как завернуть за угол дома, бросил взгляд в сторону окон квартиры Жарова на 4-м этаже. В отделе полиции, куда Жаров привёз посылку, его встретили с пониманием. Минут через десять дежурный взрывотехник принёс коробку и ухмыляясь, поинтересовался.
– Кралю, помешанную на вампирах, бросил, поди недавно? Нет? Они любят всякую чертовщину. Может-из семьи увёл девоньку, а теперь муж пытается порчу навести или сглаз или наговор чёрный. Тоже нет? Ну тогда чей-то глупый розыгрыш. В коробке шкатулка, в шкатулке ржавые гнутые гвозди. Гвозди выброси, а вот шкатулка явно старинная. Можешь выгодно продать, лейтенант. У меня знакомый в Археологическом институте работает, там у них аппаратура разная, спектральный анализ и всё такое. Заодно примерно оценит. Вот его визитка-позвони и договорись. И не забудь мне пузырь Хеннеси занести, в сводки твой случай не попадёт. Жду коньяк.
На следующий день Жаров отвёз шкатулку по адресу, указанному в визитке и поехал на службу. Все находились в некоторой расслабухе, так как ОП, Охраняемая Персона готовился к саммиту и второй день никуда не выезжал, работая с документами. Перед обедом позвонил мужчина из института.
– Начну с гвоздей. Им 350-450 лет, точнее попозже скажу. На них микрочастицы земли и дерева. Им 300-350 лет. Со шкатулкой непонятно, приборы разный возраст в разное время показывают. Я вызвал специалиста из метрологической лаборатории, они занимаются поверкой и ремонтом наших приборов. Обещал через 2-3 дня прийти. Я завтра уезжаю в экспедицию на Алтай, шкатулку оставлю на охране, покажешь удостоверение и заберёшь её. Через месяц вернусь-поговорим. Не всё так просто с этими гвоздями и этой шкатулкой. Надо мне переговорить с одним человеком. Сейчас некогда, через месяц вернусь-сразу позвоню.
На следующий день Жаров вечером поехал в Археологический институт. Пробиться ко входу было сложно, везде стояли пожарные и скорые. Жаров показал удостоверение и прошёл через оцепление ко входу в институт. Верхний этаж выгорел полностью, чудом потушили. Разговаривали два подполковника из противопожарной службы.
– Реактивы у них там были какие особенные-льёшь и льёшь, а он горит и горит. Особенно в угловой лаборатории. Там начальник лаборатории остался, когда все разбежались, он один пытался тушить.
Жаров прошёл на вахту и обратился к охраннику, показав свои документы.
– Какой человек был Иван Петрович, профессор, просто замечательный человек. До последнего с огнём боролся-хотел ценные экспонаты спасти и сберечь. А сам не спасся.
Причитал охранник, то и дело высмаркиваясь в старый носовой платок.
– Буквально минут за 10 до пожара я с ним разговаривал. Говорил, что на Алтай улетает, просил вам пакет передать.
Жаров забрал пакет и поехал домой. Ночью ему снились кошмары-кричащий в огне человек, разрытые могилы, молотки, заколачивающие гробовые крышки. Под утро, весь в поту, потянувшись за бутылкой воды, увидел её. Она сидела на стуле на аккуратно сложенных вещах и молча смотрела на него.
– Пей, пей и слушай. Гвоздями этими был заколочен гроб одного очень достойного человека. Ты их переплавишь и из полученной болванки выточишь пулю. А шкатулка-вознаграждение за работу, которую ты выполнишь для нас. Перед этой работой в шкатулке появятся старинные монеты, которых тебе с лихвой хватит на оставшуюся жизнь. Появление монет в шкатулке для тебя знак, что пора делать работу. Точную дату и время назову позднее.
Поморгав глазами, Жаров обнаружил что на стуле никого нет. Чертовщина. Выпил воды чуть не всю бутылку и крепко заснул. А утром, надевая брюки, обнаружил на них длинный рыжий волос. И вспомнил ночного посетителя. В гаражах бородатый дядька-умелец, державший мастерскую, молча свалил гвозди в тигель и пошёл в глубь гаража. Вернулся через несколько минут с щипцами в руках, сунул щипцы в стоявшую тут-же бочку с водой и остудив болванку, отдал её Жарову. Ночью Жаров проснулся от воя пожарных сирен. Что-то опять горит. Подойдя к окну, он увидел мощное синее с красноватым отливом пламя, пробивающееся через крыши гаражей, стоявших неподалёку. А утром, зайдя на кухню руки сами потянулись к шкатулке, стоявшей на полке. Открыв шкатулку, он увидел старинные монеты, в отличном состоянии как будто из-под чеканки. Володя пересчитал монеты. Их оказалось ровно тридцать. С одной стороны монеты была изображена голова какой -то богини, с другой-сова и надпись AOE. Это были тетрадрахмы. Тридцать серебряных тетрадрахм. На телефон транковой связи пришло сообщение. Общий сбор.
– Через полчаса выезжаем на рекогносцировку. Одежда максимально гражданская. Никаких берцев, форменных кепок, камуфлированных сумок и барсеток. Золотые цепи и браслеты, пафосные часы, словом вся бандитская атрибутика разрешается. Понятно? Понятно. Довожу боевой расчёт.
После распределения ролей, то есть определение каждому сотруднику его функционала по основным рабочим ситуациям, все получили на руки топографические карты, крайне редкие специального маштабирования. То есть наиболее подробные карты масштаба 1:500 с указанием маршрутов передвижения кортежа. Маршрутов было несколько и по какому пойдёт кортеж, и в какой машине будет находиться ОП, никто из присутствующих не знал. Решение принималось начальником личной охраны(лички) во время выдвижения с базы. В процессе движения кортежа его маршрут мог изменяться, как и количество автомобилей. Помимо автомобилей часто задействовали вертолёты и малую авиацию. А знаменитое путешествие на мотодельтоплане с журавлями-стерхами являлось отработкой одного из способов аварийного покидания опасной зоны, в которой может оказаться кортеж. Всё продумано до мелочей и результат этой скурпулёзной работы виден не всем. Главное, виден врагам. Во время очередной рекогносцировки на окраине города, Жаров фотографировал высотку рядом с кинотеатром, а точнее-определял расстояние дальномером, замаскированным под фотоаппарат. Одновременно наговаривал комментарий на диктофон в кармане. Провод диктофона шёл к ларингофону, закреплённому на горле и закрытому стильным платком-шарфиком. Достаточно было просто шептать слова практически беззвучно и чуткий ларингофон трансформировал горловую вибрацию в слова, записываемые диктофоном. Работали по одиночке, не привлекая лишнего внимания. Каждый что-то незаметно измерял, фотографировал, подсчитывал замерял и снимал на видео. Делали отметки на карте, замаскированной под кроссворд или сканворд. Шла обычная рутинная работа по подготовке безопасного проезда и такой же безопасной остановке с краткосрочным выходом ОП из лимузина. Захотелось пить. И Жаров подошёл к киоску Соки-Воды. Надпись была стилизована под старорусскую, да и сам павильон напоминал скорее ювелирный бутик. Жаров рассматривал припаркованные возле кинотеатра автомобили и не глядя сунул в окошко купюру. Что-нибудь попить. Повернув голову в другую сторону, стал фиксировать фургон, паркующийся метрах в двадцати. Выпив залпом сок, поставил стакан на место и собрался уходить. Сдачу возьмите! Не глядя протянул руку в окошко и нащупал конверт. Повернув голову к окошку, встретился взглядом той самой, принёсшей посылку, ночной гостьей.
– Бери конверт и иди. Там паспорта, кредитные карты, водительские удостоверения и разные документы для новой жизни. Выполнишь работу и катись на все четыре стороны, как у вас говорят. Давай, топай, не задерживай очередь!
За неделю до командировки в Иркутск. Они сидели в уютной и чистой подсобке, на двери которой висела выцветшая от времени и потрескавшаяся табличка. Старший мастер. В старом здании мастерских было пусто. За бутылкой коньяка шёл неспешный разговор. По большей части говорил мастер, немолодой, уже слегка захмелевший мужчина с залысинами.
– Если б я тебя Вовка с детства не знал, ни в жизни бы не взялся за эту работу. А если для полезного дела, то оно тогда пожалуйста, всегда готовы помочь соседу. Я, когда узнал, что ты в кремлёвской охране служишь, очень обрадовался. А в форме с лейтенантскими погонами увидел-совсем загордился за тебя, прям распирает меня. Значит, хочешь первое место на соревнования занять по стрельбе? Такая мечта-идея мне понятна. И пуля тебе особенная нужна, выточенная?
Гость, пожёвывая бутерброд с сыром, кивал в ответ.
– Сделал я тебе пулю из той болванки что ты принёс. С такими допусками и припусками что ты ахнешь. Точил по старинке, но на всякий случай взял у начальства лазерный штангельциркуль, дорогущий зараза. Всё сошлось, как раз под твой калибр, нарезы канала ствола, шаг, направление нарезов-всё всё учёл и не забыл. На вот твою записку, забери и сравни если сможешь, конечно.
Старший мастер крякнул от удовольствия и налил ещё по одной. Выпили-закусили. Гость поднялся и собрался уходить.
– Только я тебе вот что скажу на счёт металла. Никакой это не спецсплав. Я же в этом толк знаю. Перед обработкой на станке я твою болванку на наждаке попробовал. И по цвету искр могу точно тебе сказать-галимая железяка это низкоуглеродистая. Обманули тебя Вовка. Когда я к бабке в деревню в Смоленскую область ездил на каникулы в детстве, то находил гвозди ржавые в старом сарае, полуразвалившимся. Бабка говорила, что этот сарай её пра-пра-прадед строил. Вот он и стоит три века-не развалится. Вот я из этих гвоздей делал заточки, чтоб от местной пацанвы оборонятся было чем. На ручном наждаке затачивал, точнее-на ножном, на педаль жмёшь -давишь и он крутится. Так вот там такие же искры были, я на всю жизнь запомнил. Так что, из старых гвоздей твоя болванка отлита, а не из спецсплава. Но я обещал-сделал. Теперь сам решай. На, забирай свою пулю.
Гость ушёл, а мастер поплёлся не торопясь, обходить свои владения. Он шёл между станками и с любовью трогал их станины. Моргнул свет на потолке, после чего один из станков включился. Что за чертовщина, от перепада напряжения что –ли такая напасть. Сейчас выключу. Он подошёл к работающему станку, тому самому, где точил пулю. Его любимому. И, вопреки всем правилам и требованиям техники безопасности, поленившись обойти станок, потянулся к выключателю через работающий вал. Он делал так сотни, тысячи раз на автоматизме. Но в этот раз всё пошло не так. Мастер жал и жал эту чёртову красную кнопку, а станок и не думал останавливаться. Из-за пазухи вывалился конец мохерового шарфа-подарок тёщи на свадьбу. Мастер наклонился ещё ниже, чтоб посильнее нажать на кнопку, в голове зашумело от выпитого и в этот момент шарф зацепился за вращающийся вал. На следующее утро полуслепая старушка-уборщица вызвала скорую, увидев кровь на полу и валявшиеся рядом с работающим станком ботинки. Обесточили мастерскую. К станку подошли двое-фельдшер скорой и сержант из вызванного наряда полиции. Обоих тут-же вырвало от увиденного.
Поздним вечером на подворье монастыря в самом центре столицы появился человек в форме полковника медслужбы. Он обратился с просьбой к подошедшему монаху-проводить его к настоятелю, есть договорённость о встрече. Монах не удивился-обычное дело принимать посетителей за полночь. Он довёл полковника до дверей кельи и постучал. Дождался ответа и ушёл. Полковник вошёл в просторную и уютную келью.
– Благослови отче!
– Господь благословит, что случилось?
– Не случилось, но скоро случится.
– Тогда рассказывай подробно, отец Амвросий.
Обратился к вошедшему настоятель монастыря отец Тихон. Полковник начал свой рассказ.
– На Пасху был я в Дивеево, -начал отец Амвросий, знакомый многим как Михалыч, врач из группы сопровождения выездных бригад охраны.
– Приложился к мощам батюшки Серафима, как обычно прошёл канавку, съездил на родники, отстоял службу. А перед отходом ко сну во время молитвы мне было видение. Я конечно слышал о подобных вещах, но чтоб такое произошло со мной, грешным, не мог даже и помыслить. Когда я стал Молитву Господню дочитывать, рядом как будто возник образ старца Саровского. И календарь, что ты мне на Рождество подарил, красочный такой необычный. Точнее даже не сам календарь, а листок из него с датой, 7 июня. Это не всё. Прошлой ночью мне кошмары всякие снились, просыпался то и дело. Наконец, встал перед образом Спасителя на молитву-полегчало. А когда под утро засыпал, то ли привидилось, то ли приснилось. Батюшка Серафим с берёзовыми веточками в руках. Смотрит с укоризной и вроде как говорит что-то. А когда я проснулся утром, у меня слова в голове: исполни свой долг. На 7 июня у нас назначена поездка в Иркутскую область. У меня к этой поездке сердце не лежит, не могу туда ехать. Пробовал говорить о переносе сроков-наотрез отказался. Дескать, график очень плотный, нельзя нарушать. И добавил, если есть сомнения-усильте охрану, но от поездки не откажусь. Вот так. Только смысла усиливать нету никакого, потому как это кто -то из своих будет, из ближнего круга.
– Так прогони всех срочно через полиграф, в гипнотическом трансе побеседуй, замени всю выездную бригаду, наконец.
– Нет, отец Тихон, это не поможет. Тут вмешались силы помощнее американских со всем их НАТО, пострашнее всех запрещенных с их шахидами. Это я тебе как человек, пять лет занимавшийся отчитками и изгонявший бесов из заблудших душ, говорю. Давно знаком я с этой бесовщиной, чую её. Тут полиграф не поможет, да и обычные методы не годятся.
Настоятель монастыря задумался.
– Так, привезёшь перед вылетом все стволы выездных смен ко мне сюда. Сам привози, один. Проведём чин освящения оружия. Всех отправишь на медкомиссию на весь день. С прививками и всё такое. По поводу оружия скажешь, что перепроверить пристрелку надо в лазерном тире без стрельбы, что бы потом не чистили до отлёта, пирамиды оружейные сам опечатай и опломбируй. Это первое. Второе. Поезжай в храм, в Старом Симонове, на Восточной, ты знаешь. Там местный настоятель освятит образок на мощах преподобных Пересвета и Осляби, я напишу записку. Образок перед вылетом оденешь на шею Самому, только что бы никто не видел, сообразишь, как сделать. И наконец, последнее, что можно и нужно сделать. Поедешь в Кремль в музейный комплекс, Елене Юрьевне я позвоню или сам к ней поеду. Так вот, в Архангельском соборе Кремля возьмёшь икону Влахернскую, в Иркутске отвезёшь икону в Знаменский монастырь. С Митрополитом Вадимом свяжусь сразу после нашего разговора, он всё организует. Когда будешь передавать ему икону, назовёшь время покушения, самое удобное, по-твоему. Главное-не ошибись со временем, отец Амвросий. Всё, ступай с Богом. Много дел предстоит успеть выполнить.
Настоятель благословил отца Амвросия и когда тот вышел, потянулся к телефону, стоявшему на тумбочке. Вот он наконец и пригодился, телефон станции АТС-1.
В проходе появился штурман. Авиабаза Белая, заходим на посадку-всем приготовиться. Метеоусловия нормальные, ясно, штиль. Самолёт слегка тряхнуло, и он плавно покатился по взлётно-посадочной полосе. Через несколько минут двигатели, взревев, остановились. Открылась рампа, пошла выгрузка личного состава и спецтехники. Разместились в отдельно стоящем пакгаузе на краю аэродрома, вдали от взлётной полосы. Выставив боевое охранение, разобрали багаж. После 2-х часового отдыха подошёл транспорт, и все выдвинулись в Иркутск. Там разместились в казарме военного училища, курсанты которого находились далеко на полигоне. После проверки оружия и снаряжения и постановке радиостанций и других приборов на зарядку, проверки всего оборудования на работоспособность, пошли в столовую. Курсантское меню не отличалось разнообразием, но было вкусное и главное-полезное. После приёма пищи всем было приказано переодеться в гражданскую одежду и собраться на плацу. Выехали на рекогносцировку. После окончания работы на местности поступило предложение посетить местный храм и причаститься тем, кто к этому готов. Остальные же ставили свечи и подавали записки-кто за здравие, кто-за упокой родственников и близких. Два напарника, снайперы первый и второй номера боевой двойки вошли на территорию Храма. После ворот Жаров и Беляков остановились.
