Александр Бестужев-Марлинский
(О переводе)

Песня Батюшкова: «Прости», – передана очень мило, но иногда далеко от подлинника. Италианцы недаром говорят: «Traduttore – traditore»,^[5] и я в качестве кавалериста сержусь только на Боуринга, зачем он сделал удалого гусара плаксою, у которого потоки слез стремятся из потусклых очей.

 
Bent o'er his sabre, torrents starting
From his dim eyes, the bold hussar, etc.^[6]
 

Это не по-русски и не по-гусарски. Клятва его не усами, а бородою (for, by my troth and beard I swear thee)^[7] тоже походит более на клятву казака, чем на выражение влюбленного ротмистра. Стихи:

 
Любви непостижима сила
Мне будет твердый щит в войне —
 

переведены:

 
That love shall bloom – a deathless blossom
My shield in fight, etc.
 

То есть: «Любовь моя будет цвести, и ее неувядаемый цветок – мой щит в битве». Хотя некоторые молодые герои охотнее нюхают L'huile d'Heliotrope,^[8] чем пороховой дым, но все-таки я сомневаюсь, чтобы кто-нибудь из них решился выехать в дело вооруженный фиалкою. Предпоследний куплет переделан вовсе, и, вопреки автору,^[9] переводчик, как учтивый кавалер, сваливает всю вину на одних мужчин.