Александр Беляев
Верхом на Ветре
Болладор пролетел мимо. Он был пущен не особенно умелой рукой.
– Плохи наши дела, Виэнто! – тихо сказал Санта-Анна. Лошадь похлопала ушами и тряхнула головой, как бы соглашаясь с хозяином. Она стояла неподвижно. Надо выждать, как пойдет игра.
– Эй, вы, молокососы! Вам за мамкину юбку держаться, а не болладор бросать! – крикнул Санта-Анна, вызывая врага на открытый бой.
За кустами послышались проклятия. Кто-то гикнул на лошадь, и сразу с двух сторон из-за кустов выехали два всадника. Они размахивали лассо, готовясь набросить петлю на Санта-Анну. Картина борьбы была еще не совсем ясна: в кустах могли скрываться другие всадники, но и от тех, которые выехали, надо было спасаться. Виэнто сделал прыжок в сторону. Брошенное лассо пролетело мимо. Всадники погнались за Санта-Анной. В то же время ему наперерез выскочил из-за кустов на коренастом коне сам Папельяс, – Санта-Анна узнал его. Паппельяс с криком направился на беглеца. Он размахивал болладором, но так неудачно, что шар ударил его самого по руке и чуть не сбил с седла. Санта-Анна преувеличенно громко засмеялся. Испанец скрипнул зубами.
Позади Санта-Анны послышался свистящий звук, и чей-то болладор едва не спутал ноги Виэнто. Шары зашуршали в траве, связав ее в узел.
– Не смейте метать болладоры! – крикнул Санта-Анна. – Вы перебьете ноги лошади!
На этот раз засмеялись испанцы.
– Сдавайся, если тебе лошадь дороже жизни! – крикнул Папельяс, – а лошадка недурна. Я с удовольствием поезжу на ней, когда тебя повесят!
Началась игра, в которой призом было двести золотых песо, а проигрышем – человеческая жизнь. Санта-Анна бросил повода и предоставил Виэнто самому себе. А Виэнто проявлял чудеса изворотливости и сообразительности. Он делал самые неожиданные пируэты, сбивал врагов ложными поворотами, вставал на дыбы и переворачивался на месте, летел быстрее ветра, замирал неподвижно. У Санта-Анны руки были свободны. Он держал в правой руке большой нож, с которым никогда не расстается гаучо. Одна петля лассо уже была наброшена на него, но Санта-Анна быстрым движением ножа перерезал веревку. Второй раз ему удалось нагнуть голову и широко расставить руки так, что петля не опоясала его тела, а была отброшена назад. Но каждую минуту его могли поймать лассо или же перебить ноги Виэнто страшными болладорами.
Если бы только удалось вырваться с этой поляны, пересеченной оврагами, на широкий степной простор! Там никто не угонится за Виэнто! Виэнто думал о том же. Он незаметно пробирался к краю поляны. Еще несколько кругов, несколько ложных скачков в сторону, и ему удастся обмануть бдительность врагов.
Виэнто сделал огромный прыжок через овраг. Он был уже по ту сторону щели, но тотчас он взвился на дыбы, захрапел и грохнулся на землю. Вокруг шеи Виэнто туго затянулась петля лассо. Вместе с лошадью упал на землю и Санта-Анна. Он не бросился бежать, а поспешил разрезать ножом веревку. Лошадь вздохнула свободнее и начала подниматься. Но она снова упала на землю.
– Беги, Виэнто! – крикнул Санта-Анна.
Виэнто забил ногами, но не поднялся. Веревка слишком сильно перетянула ему шею, и он не мог быстро оправиться. Испанцы заревели от восторга. Санта-Анна и Виэнто были взяты в плен! Санта-Анну крепко связали веревками лассо и как мешок взвалили на круп лошади, за седлом солдата. А Папельяс начал поднимать Виэнто, сильно стегая его концом лассо. Потом, подойдя ближе, он стал бить животное шпорой в бок. Виэнто поднялся на ноги, покачался и вдруг побежал.
– Беги, беги, Виэнто! – крикнул Санта-Анна.
– Я ж тебя! – проворчал Папельяс и, обращаясь к товарищам, сказал: Отправляйтесь в путь, я догоню вас. Эту дохлую клячу нетрудно будет поймать.
И Санта-Анну, привязанного к седлу, повезли в Буэнос-Айрос, чтобы выдать диктатору. Испанцы ехали довольно тихо – они поджидали Папельяса, который не догнал их до вечера.
– А не вернется, тем лучше! – сказал один солдат. Доставим эту тушу, сдадим на руки, получим золото, да и поминай нас как звали!
Этот план был одобрен, и на следующий день солдаты гнали лошадей вовсю. Санта-Анна болтался, бился лицом о бок лошади и страдал от палящего зноя, от мух, от боли.
– Убейте меня! – просил он.
– Это удовольствие мы должны предоставить генерал-капитану, – отвечал солдат. – За живого зверя платят дороже.
* * *
Последнюю ночь перед Буэнос-Айресом Санта-Анна почти не спал. Ведь это была последняя ночь в его жизни! Завтра его казнят…
И вот в небе, среди тьмы и полной тишины вдруг зазвонили колокола. Звон был такой мелодичный, какого никогда не слышали испанцы у себя на родине. Что бы это могло быть? Кругом хоть целый день скачи – ни до какого монастыря не доскачешь. А колокола все звонили, как будто оплакивая Санта-Анну.
– Что это?.. – шепотом спрашивали друг у друга суеверные солдаты, крестились и шептали молитвы.
– Это в небе отпевают праведника – ангелы служат по мне панихиду, – ответил Санта-Анна, улыбаясь в темноте.
Колокола замолкли, и в то же время раздался чей-то безумный хохот, от которого у испанцев мурашки поползли по коже и зашевелились волосы на голове.
– А это дьяволы смеются, предвкушая удовольствие жарить вас на сковороде, когда вы попадете к ним в лапы, – продолжал Санта-Анна.
Солдаты поднялись, трясущимися руками оседлали лошадей и поскакали к городу – подальше от проклятого места, не ожидая утра.
А Санта-Анна усмехался. Он знал, что колокола были перекличкой в небе красивых птиц паламедей, а смеялась птица-пересмешница.
* * *
Санта-Анну засадили в тюрьму.
Когда наутро заскрипела дверь и хмурый сторож, чему-то ухмыляясь, сказал: «Выходи!», Санта-Анна подумал: «Конец!.. Теперь не убежать. Виэнто нет, а без него не спастись…»
– Выходи! – настойчиво повторил тюремщик и вдруг, рассмеявшись, прибавил: – Ах, дурья голова! Совсем выходи! Нет больше Розаса, и не вернется. Свернули ему шею Уругваи с Парагваями. Сбежал Розас! Никому ты теперь не нужен!
Санта-Анна все еще не верил. Он осторожно вышел из тюрьмы и огляделся. Всюду было ликование. Розас действительно свернул себе шею. Быть может его заместитель будет не лучше, но сейчас можно вздохнуть свободно.
