Александр Беляев
Лиана. Хроники затомиса

– Бедный ты мой! – вдруг вырвалось у нее из сердца, и к полной неожиданности Андрея женщина уткнулась лицом в его плечо. – Откуда такая боль?! Ты так несчастен в своей жизни? У тебя плохо с женой? – она, как показалось Андрею, с укором бросила взгляд на его обручальное кольцо. – Зачем же ты так рано?

– Да нет, – забормотал растерявшийся Андрей, – многие я еще до свадьбы… С женой, вроде, нормально живем, не ругаемся… Она меня любит, – добавил он неуверенно. – Сколько себя помню, меня постоянно такие настроения посещали.

– Не ругаемся… – грустно усмехнулась Лиана, отстраняясь от его плеча. – Иногда лучше ругаться. Мы с мужем тоже не ругаемся, но я медленно умираю рядом с ним. Думаешь, откуда эти приступы? От его присутствия, от его близости. Его энергетика разрушительно действует на меня, и с каждым годом все хуже. Думаю, что осталось мне совсем немного. И самое страшное, что он меня боготворит и безумно любит, но его любовь только убивает те капельки жизни, которые еще во мне остались. Он готов на все, лишь бы быть рядом. Мы ведь уже больше года не живем как муж и жена, но он и на это готов был пойти, лишь бы удержать меня рядом. Сначала, когда мы прекратили супружеские отношения, мне на некоторое время полегчало, но теперь стало еще хуже, он не может справиться с переполняющими его эмоциями.

– И давно у вас это? – тупо спросил Андрей. У него голова шла кругом от неожиданной откровенности Лианы.

– С первой брачной ночи близость с ним вызывала во мне отвращение, – Лиана смахнула ненароком выступившую слезу, – но я думала, это пройдет, как говорят, «стерпится – слюбится», а он всегда был чрезвычайно внимательным и благородным со мной, я не могла его огорчить, но лучше не становилось. По-видимому, вначале еще был небольшой резерв сил, но потом он исчерпался, и года три назад у меня начались эти приступы после каждой нашей близости. Я ничего ему не говорила, медленно угасала. Когда он понял, что может скоро меня потерять, то сам предложил на неопределенное время отказаться от супружеских отношений, что я восприняла с благодарностью. Сначала мне действительно стало легче, но потом… потом… все вернулось. Он дожидался, пока я, как ему казалось, засну, – а я не спала, все чувствовала, – и пытался во сне… ну не совсем, а так, чтобы я не проснулась… нет, не могу! Это так омерзительно! – и Лиана зарыдала, снова уткнувшись Андрею в плечо.

Боясь пошевелиться, чтобы не спугнуть это горькое, но прекрасное мгновение, и не справляясь с нахлынувшей нежностью, Андрей начал гладить Лиану по голове, как когда-то гладил Леночку.

– Не надо меня по головке гладить! – отстранилась от него Лиана, размазывая косметику по лицу. – Не жалей меня, я не привыкла к жалости, а то еще сильнее плакать хочется, – сказала она голосом капризного ребенка. – Это минутная слабость, просто я увидела в нас много общего и потеряла контроль. Прости, думаю, это больше не повторится. Я ведь об этом только второму человеку рассказываю. У меня был друг… Недавно он разбился в горах – он был альпинистом… Я всегда изображала из себя сильную, у моих пациентов никогда не должно было возникать мысли, что в этом теле, – она как-то неприязненно оглядела себя, – ничего, кроме боли, не осталось. Меня всегда почитали, относились как к высшему существу, а это только усиливало мое одиночество и боль. Прости, сегодня не сдержалась. Стало жалко себя, захотелось высказаться хоть кому-то, хоть первому встречному.

Слова «первый встречный» больно укололи Андрея и поставили его на место. Он слегка отодвинулся от Лианы и снова постарался напустить на себя галантный, несколько отстраненный вид.

«Чего я о себе возомнил, – печально подумал он, – просто женщине плохо, и она решила выговориться. В таких случаях, чем человек постороннее, тем проще, особенно если не рассчитываешь с ним дальше отношения поддерживать. И нечего далеко идущие планы строить. И все же… Я же теперь без нее жить не смогу! Неужели все этой прогулкой и закончится?!»

– А хотите… хочешь, я стихи о тебе прочитаю? – вдруг вырвалось у Андрея. – Это мои последние.

– Обо мне? – Лиана посмотрела на него с интересом. – Мне многие стихи посвящали, но в основном графоманство сплошное. Ну, прочти, если считаешь нужным, – она словно не заметила, что Андрей невольно перешел на «ты», хотя ни возрастом, ни положением она не годилась ему в подружки. – Только погоди, я себя в порядок приведу, а то Бог знает, на кого похожа! – Лиана достала косметичку, недовольно оглядела размазанную по лицу тушь и начала наводить марафет. – Все же надо выглядеть достойно, когда тебе посвящает стихи почитатель… Ты ведь мой почитатель? – игриво блеснула на него глазками Лиана, – от слез не осталось и следа. – Пока все, что ты мне прочитал, – лучшее из того, что я слышала из уст живых поэтов, а знала я их немало, – в том числе и маститых.

Андрей прочитал оба стихотворения одно за другим.

Поначалу она улыбалась несколько снисходительно, но когда он перешел к стихотворению «К Бхагавати-2», Лиана вдруг встрепенулась.

– Что, что ты об этом знаешь?! – спросила она взволнованно, вскинув свои прекрасные глаза на Андрея, когда он замолчал.

– Что именно? – не понял тот. – Я просто свои впечатления передал, прости… простите, если излишне дерзко. Наверное, не надо было так… сразу…

– В первом стихотворении нет особой подводной части, – не ответила на оправдания Андрея Лиана. – Так, эмоции переполняли юную душу, – она посмотрела на Андрея с немного виноватой полуулыбкой. – Не обижайся, но в меня часто влюбляются, я к этому привыкла. А вот за вторым я кое-что увидела, и это не просто мои ассоциации; такое впечатление, что ты тоже кое-что знаешь… из моего, самого сокровенного. Конечно, «небесный светокупол» можно воспринимать просто как поэтический образ, но я вижу, что эта метафора не случайна. Что ты знаешь о мире… – внезапно она осеклась. – Нет, об этом слишком рано, я тебя совсем почти не знаю! – ее глаза снова устремились в одну точку. – А впрочем, – сказала она каким-то совсем иным голосом, от которого у Андрея по позвоночнику прокатилась сладкая волна, – иногда мне кажется, что я тебя знаю безумно давно… Что ты делал последние лет пятьсот?

Нельзя сказать, что вопрос этот очень ошарашил Андрея – в конце концов он был сэнс, практический мистик, он видел некоторые эпизоды из своих прежних воплощений, к тому же и с Леночкой они об этом не раз беседовали, особенно в начале их романа, и Балашов их отправлял в совместное путешествие в средневековую Индию, но в последнее время они практически перестали эту тему обсуждать, и Леночка, став ревностной православной христианкой, теперь очень неохотно касалась темы реинкарнаций и своей встречи с Андреем в прежних существованиях. Видно было, что ее смущает эта проблема, являющаяся с точки зрения церкви ересью, и она пыталась убедить себя, что все это волховство и происки мага Балашова. И все же вопрос Лианы взволновал Андрея, это был вопрос не праздного болтуна, начитавшегося эзотерической литературы, но человека, который действительно знает и видит – это ощущалось не рассудком, а чем-то над ним, и на мгновение Андрею показалось, что рядом с ним сидит не современная женщина, а верховная жрица храма Кали-воительницы прекрасная Дурга.

– Я жил в Индии и много путешествовал в поисках учителя, – хрипло ответил Андрей. – Потом, лет через сто, в Германии и был знаменитым алхимиком и чернокнижником, – тут он осекся, словно коснулся запретной темы, хотя с Балашовым и другими своими приятелями из группы непортального пути не раз обсуждал этот вопрос. И все же что-то удерживало его от того, чтобы сейчас все выложить Лиане. – Но я наблюдал только эпизоды, чем закончилась та и другая жизнь, я пока не знаю, могу только догадываться. Других своих воплощений я не видел… Нет, кажется, что-то было в Древнем Египте, но это уже совсем короткий эпизод, скорее сценка. У меня больше другое было, не связанное с земной жизнью, – он собрался было начать излагать свои астральные похождения, но подумал, что на это уйдет слишком много времени, а ему хотелось выбрать специальный день: – Я Вам как-нибудь в другой раз расскажу, – добавил он и подумал: «Кстати, это и провод еще раз встретиться».

– Что ты имеешь в виду под неземной жизнью? – спросила Лиана, внимательно глядя в глаза Андрею.

– Я имею в виду астральные путешествия, – ответил Андрей. – Сейчас мне не хочется о них детально рассказывать, это слишком долгая история, вернее, несколько историй. Хотелось бы посвятить этому отдельный день, если вы согласитесь послушать мой рассказ. Регулярно это стало происходить, когда я начал заниматься йогой и медитировать… ну, пожалуй, один эпизод все же опишу для примера.

И Андрей рассказал об одном из первых своих выходов в астрал и о путешествии по городу Нарову.

– Очень любопытно, – сказала Лиана, правда, несколько разочарованно. – В тех местах земного астрала, которые ты описал, мне приходилось бывать, но нечасто, этот слой мне не интересен. Я думала несколько о другом, у меня мелькнула надежда, но я ошиблась, думала, что ты оттуда же, откуда и я – это проскользнуло в твоем втором стихотворении обо мне. А то, что ты описал, – обычный средний астрал, промежуточная зона – что-то вроде пункта-распределителя для умерших: кому вверх, кому вниз – это самый что ни на есть земной мир, только большинству при жизни невидимый, а после смерти практически все через него проходят.

– А что имели в виду Вы, что такое Вы во мне увидели, но ошиблись? – спросил уязвленный Андрей, он видел, что его рассказ об астрале, который в свое время произвел такое впечатление на Леночку, ничуть не удивил Лиану. Лиана посмотрела на него как-то по-особенному:

– Милый мальчик, почему-то я почувствовала к тебе доверие и решила рассказать одну сказочку – и сам решай, верить в нее или нет. Когда-то, немыслимое количество лет назад…

С первых фраз Андрей насторожился: где-то он все это уже слышал, но не мог припомнить где. Вроде, никто из его знакомых об этом не рассказывал, но когда Лиана произнесла слова «мир И», «Ио», «Иола» – его вдруг осенило: да ведь эту историю об удивительном световом мире он слышал из уст священнослужительницы Дурги. Но откуда Лиана могла ее узнать?! На секунду в душу Андрея закралась провокационная мысль, что Лиане эту повесть мог поведать кто-то из бывших непортальщиков или даже сам Балашов. Ведь Андрей пересказывал ее своим друзьям. Да нет, непохоже, таких подробностей он им не сообщал, а Лиана вела повествование, словно все видела своими глазами.

– Господи! – вырвалось у Андрея, когда Лиана закончила свой долгий рассказ. – Да ведь я все это знаю!

– Знаешь? Откуда?! – от волнения Лиана даже приподнялась на скамейке.

– Скажи, – Андрей не заметил, как снова перешел на «ты», – та картина, где ты изобразила мужчину и женщину, летящих, как комета, через красный мир, – откуда это? Ты это видела?

– Эту картину я рисовала по своим видениям, – уклончиво ответила Лиана. – Ее герои, вернее, героиня имеет отношение к тому, что ты только что услышал… и ко мне, – добавила она, понизив голос. – Я не успела тебе сказать: зеленая светосущность Иола – это и есть я, вернее – моя душа, монада…

– Теперь мне все ясно! – взволнованно произнес Андрей, вскочил со скамейки и начал ходить туда-сюда мимо удивленной Лианы. Его подозрения и догадки окончательно сформировались в ясную картину.

– Около пятисот лет назад ты проживала на юге Индии в маленьком городке Калинагар в образе Дурги – настоятельницы храма Кали-воительницы! – в упор глядя на Лиану, как заклинание, произнес Андрей.

– Это было… – как эхо, произнесла Лиана.

– Вспомни красивого кшатрия, искателя тайных знаний и свитков… Дурга рассказывала ему о мире И…

– Его звали Рам… – продолжила Лиана. – Он стал вторым шактом Дурги. Я его изобразила на картине.

– Все сходится! – вскрикнул Андрей. – Это был я!

– Это был ты… – медленно произнесла Лиана. – Так вот почему ты так заинтересовал меня, милый мальчик…

– Голова кругом идет! – Андрей снова сел рядом с Лианой. Он вдруг вспомнил эпизод из тантрической мистерии, и горячая волна прокатилась по его телу, ведь он был Рамом, а она Дургой! Но тогда, почему же не было этой волны, этого волнения с Леночкой, ведь она в образе Рати также была участницей событий? Почему же тогда этот факт не поразил его и как-то особенно не отразился на их взаимоотношениях? Наверное, потому, что Рам не любил Рати и относился к ней снисходительно. Другое дело Дурга! О, это была великая страсть! И вот эта страсть пронизала века и коснулась души Андрея. Но коснулась ли она Лианы – вот в чем вопрос.

– А помнишь девушку-служанку? – Андрей не решился спросить: «А помнишь, как мы любили?»

– Ее звали Рати, – снова назвала Лиана точное имя, – она, кажется, трагически погибла совсем молодой.

– Так вот – это моя нынешняя жена Лена! – выпалил Андрей, думая, что вновь удивит Лиану. Но Лиана не удивилась, а спокойно ответила:

– Такое часто случается. Я, например, своего мужа Толю знаю с тринадцатого века. Мы встречались во Франции, в Монпелье. Сначала он был моим слугой, а потом подталкивал сзади тележку, в которой меня везли на казнь… Была жуткая грязь, и колеса постоянно застревали. Если захочешь, я потом расскажу тебе эту историю. Очевидно, именно поэтому у меня такое странное физическое неприятие этого прекрасного человека. Вообще, как я поняла из своих просмотров, одни и те же души постоянно встречаются друг с другом из воплощения в воплощение, и в разных вариантах разыгрывают схожие сценарии. Нет, меня удивило не то, что мы в прежних воплощениях встречались и что ты встречался со своей супругой, меня удивило… нет, взволновало то, что ты еще до встречи со мной сегодня все это знал. Это для меня впервые, никто из моих знакомых никогда не знал то, что знаю я, хоть и многие называют себя сенсами. Ты первый подтвердил, что все мои «картинки» не бред, не причудливые фантазии, а объективная реальность, которую при соответствующих обстоятельствах может увидеть и другой человек, спасибо тебе за это. Ну и, конечно, большое значение имеет то, какие отношения складывались у наших предшественников.

– Зачем же ты тогда вышла замуж за Анатолия? – мягко упрекнул ее Андрей.

Лиана развела руками:

– Толя ухаживал за мной с первого курса, этого брака хотели мои родные, и, самое главное, я пообещала, что выйду за него замуж, его матери, когда она умирала от рака. Хотя, конечно, чувствовала, что ничего хорошего у нас не будет. А впрочем, у нас дочь Маняша, которая мне дороже всего на свете, так что нельзя сказать, что ничего хорошего не было. Кстати, – Лиана посмотрела на часы, – она скоро должна из школы прийти. Ты проводишь меня?

– Ну, конечно же! – пылко ответил Андрей. – Скажи, – спросил он через некоторое время, когда они ехали в метро, – а чем закончилась история Дурги и Рама? Последнее, что я видел, их совместную тантрическую мистерию… – Андрей покраснел, не зная, как прокомментировать те откровенные сцены, на которых история обрывалась. Лиана посмотрела на него странно:

– Ничего не хочу тебе говорить, ты должен досмотреть ее сам, иначе я буду думать, что навязала тебе свою версию. Я уверена, что ты еще вернешься к этой истории, и мы сможем проверить, насколько все, что мы видели, совпадает. Пока все удивительно сходится.

Андрей проводил Лиану до подъезда, и, прощаясь, она сказала:

– Ты очень талантливый мальчик, ты словно бы в меня сегодня жизнь вдохнул. Жаль, что я не знала тебя раньше, может быть, до такого бы, что со мной сейчас творится, не дошло. А впрочем, все должно происходить в свое время. Раньше ты был слишком молод. Спасибо тебе за прогулку.

Неожиданно она чмокнула Андрея в щеку и исчезла за дверями подъезда.

«Ну что она меня все время „мальчиком“ называет? – думал Андрей, пешком возвращаясь домой. – Неужели я так молодо выгляжу? И все же она восприняла меня всерьез! Какой бы повод придумать для следующей встречи? А впрочем, какая разница! Она же видит, что я к ней не равнодушен, и даже гораздо больше, чем неравнодушен, зачем же себе программу наперед расписывать, все равно получится не то, что планируешь».

Леночка в тот день пришла непривычно поздно, что не очень огорчило Андрея, но все же он разыграл роль волнующегося супруга и, как принято в таких случаях, задал сакраментальный вопрос словно бы с каким-то непрозрачным намеком: «Ну, и где ты была?» Выяснилось, что Леночка после института была сначала на службе в церкви, а потом они собрались в небольшой церковной пристройке, где проводит занятия воскресная школа. Там их община уже не раз собирается с отцом Сергием для более глубокого изучения Священного писания, – просто сегодня так поздно они первый раз собирались, читали благую весть от Иоанна, а отец Сергий давал свои комментарии. Леночка выглядела виноватой, оправдывалась, что было очень интересно и она не заметила, как прошло время.

Андрей был доволен, что пострадавшей стороной оказался вроде как он, хотя именно он был сегодня на свидании, и даже не мог допустить, что на своей православной сходке (а может, она была и не там) его жена теоретически могла заниматься не только изучением Священного писания.

Поворчав для порядка, что надо было, по крайней мере, позвонить, Андрей сказал, чтобы она была поосторожней, и как бы о ее увлечении не стало известно институтской администрации: она, как ни как, числится комсомолкой, и могут быть неприятности. У него есть сведения, что в каждой церкви служит так называемый поп в погонах, а попросту – замаскированный сотрудник КГБ, и одна из его обязанностей – выявлять таких вот нерадивых строителей светлого будущего и сообщать куда следует. На это Леночка резонно возразила, что он сам около двух лет посещал, с точки зрения органов, незаконную организацию и, несомненно, находится на крючке у КГБ, а то, что в институте об этом не знают и никуда его пока не вызывали, – так это до поры до времени, еще не известно, чем все закончится.

В этом смысле Леночка была, несомненно, права: церковь в стране пока никто официально не запрещал, а группа непортального пути могла быть приравнена к секте, и приписать ей могли все что угодно, – в том числе и антисоветскую деятельность, тем более что руководитель ее был объявлен сумасшедшим.

– Ну, наша группа полгода как разогнана, – примирительно ответил Андрей, – и думаю, если бы у КГБ были планы с нами разобраться, уже давно бы все в институте стало известно, а то и вовсе бы по стопам Балашова пошли, так что не думаю, что они будут меня трогать. У меня-то все в прошлом, а ты только сейчас в общину ходить начала. Да нет, я тебя не упрекаю, а просто предупреждаю. В конце концов, – он криво усмехнулся, – за свою веру пострадать даже почетно, по крайней мере, так христиане считают.

Было уже поздно, Леночка постелила кровать и стала стягивать с себя одежду.

– Ты мне грудку не хочешь поцеловать? – томно спросила она Андрея, оставшись без бюстгальтера. Андрей посмотрел на ее большую, рано начавшую отвисать грудь, мысленно сравнил ее полную, рыхлую фигуру, толстые, дрябловатые бедра с гибкой, стройной и удивительно чувственной фигурой Лианы и испытал раздражение.

«Господи, – подумал он неприязненно, – это в девятнадцать-то лет у нее все так висит! Что же с ней к тридцати будет?» – мысль о том, что ему предстоит прожить с Леночкой неопределенно долго, почему-то вызвала у него отчаяние.

– Очень хочу, – ответил Андрей, постаравшись разыграть сожаление, – только ты ведь после этого меня в постель затащишь, а я медитировать собирался, мне настрой сбивать нельзя, и так два дня из-за дежурства пропустил, а медитации требуют ежедневной работы.

– Ну и медитируй сам с собой! – обиженно сострила Леночка. – Не очень-то и хотелось. Отец Сергий сказал, что те, кто медитациями занимаются, каналы для бесов открывают!

– Да что ваш Сергий в этом смыслит! – сорвался Андрей. – Дремучий поп! Это ваша Православная церковь давно сатане служит и на КГБ работает. Там среди священников и истинно верующих-то не осталось, одни карьеристы! Да и вообще сама эта символика – распятый Бог и орудие его казни – крест, как предмет для поклонения, у меня ничего, кроме отвращения, не вызывают. Какой же это путь к свету? Мрак один. Явись сейчас Иисус Христос в нашу страну, церковники его же первые органам сдадут как опасного смутьяна. Зачем им живой Бог? Их и мертвый вполне устраивает. Те же фарисеи!

Так резко о православии, да и вообще о христианстве, Андрей при Леночке высказывался впервые – уж больно она задела его «каналами для бесов».

Леночка просто задохнулась от возмущения. Не зная сразу, что ответить, и чтобы как-то заполнить паузу, она яростно начала натягивать на себя ночную рубашку и долго не могла попасть в рукав.

– Церковь… сатане… – зашипела она, когда нашла, что ответить. – Да это ты ничего не смыслишь в истинной вере! Распятие – это символ спасения. Христос своей смертью смерть попрал, чтобы спасти и приблизить к вечной жизни всех верующих в него. А ты… ты… еретик!

– Я, – ответил Андрей уже спокойнее, – может быть, больший христианин, чем ты и твой отец Сергий. Иисус, чтоб ты знала, в Индии обучался тайным знаниям. Об этом в канонических Евангелиях не написано, но, между прочим, нигде там не говорится, что он делал с семи до тридцати лет. А вот в некоторых преданиях – апокрифах – об этом сказано: в этот период он был в Индии, Гималаях и Шамбале и получил там высшее посвящение. А теперь церковники объявляют индийские религиозные практики сатанизмом. Выходит, и Иисус сатанизму обучался?! Церковь давно от учения Христа отошла и подменила его своим, удобным для нее учением, которое к Богопознанию и тому, что говорил Христос, имеет очень отдаленное отношение. Может быть, дебилов и темных бабулек оно и устраивает, а меня – нет. Думаю, что со временем и ты во всем разберешься, ведь не дура же…

– Думаю, это ты разберешься, – процедила Леночка. Видно было, что ее неглубокие знания Священного писания пока не давали достаточно аргументов, чтобы возразить Андрею. Но это не значило, что она была с ним согласна. – А не разберешься – тем хуже для тебя!

Она яростно шмыгнула носом и с головой накрылась одеялом, повернувшись спиной к Андрею. Такой разозлившейся и отчужденной Андрей видел ее впервые. Неужели ее так охмурил батюшка? Да не похоже, хоть она и увлеклась православием, какого-то фанатизма Андрей в Леночке пока не замечал: в ней было немало светского, она не утруждала себя постами, длительными молитвами, всенощными бдениями и точным соблюдением церковных предписаний, а кроме «Отче наш», не знала наизусть ни одной молитвы. Пока все это было на уровне обычного любопытства, какое года четыре назад Андрей испытывал к йоге и индийской философии, прежде чем это стало частью его жизни. И все же Леночка разозлилась и обиделась на Андрея всерьез, словно почувствовала в нем если не измену, то, по крайней мере, готовность к этому. Хотя… Как ему это раньше в голову не пришло! Да ведь для женщины самое оскорбительное, когда мужчина отвергает ее желание, а религиозные разногласия – только повод обидеться по достойному поводу! А Андрей впервые отверг ее желание, да еще в тот момент, когда она, чувствуя вину, хотела его наградить собой за разыгранное им возмущение. Сообразив, что все объясняется весьма банально, Андрей успокоился и отправился в ванную медитировать.

Полтора часа он усердно закручивал вокруг тела разноцветные дуплекс-сферы, но на этот раз ему все не удавалось как следует сосредоточиться, в памяти все время всплывало прекрасное лицо Лианы и, помимо воли, воображение дорисовывало то, что скрывала ее одежда. Вконец разозлившись на себя за такое кощунство и чисто формально выполнив весь комплекс, Андрей отправился спать.

«Животное! – мысленно ругал себя Андрей. – Она же ангел во плоти, а какие мысли в голову лезут! Это все Ленка тебя испортила, это ей только одного надо, и ты от нее заразился!» А впрочем, в глубине души Андрей понимал, что попросту пытается свалить свою вину на другого человека – уже давно прошли те времена, когда Леночке действительно нужно было «это» от него постоянно. Тут ему стало стыдно за то, что он совершенно незаслуженно обидел жену, которая доверчиво к нему потянулась и, несомненно, в отличие от Андрея, искренне его любила. Забравшись под одеяло, он попытался обнять то ли спящую, то ли притворяющуюся, что спит, Леночку.

– Не трогай меня! – вывернулась из его объятий Леночка. – Ты все врешь, я давно чувствую, что ты ко мне охладел, не удивлюсь, если скоро узнаю, что у тебя есть любовница.

– Да что ты выдумываешь! – испугался Андрей. – Какая любовница, только сцен ревности нам не хватало! Просто секс для меня имеет второстепенное значение, ты же знаешь, что для меня самое главное! Любовница сюда как-то не вписывается, с меня и тебя хватает.

Тут он понял, что вновь сморозил что-то не то, Леночка яростно засопела, и еще дальше отодвинулась от него, натянув на себя одеяло.

«Все правильно, – подумал Андрей, – какие уж тут религиозные разногласия – она уже и забыла об этом». Он снова пододвинулся к жене, начал шептать ей ласковые слова, гладить по головке, нежно называя глупенькой, дурочкой, котенком. Вскоре Леночка затихла, позволила себя обнять, затем страстно повернулась к Андрею и впилась в него губами. В этот момент наш герой совершенно забыл о своей любви-поклонении к Лиане, его душу переполняла жалость и нежность к этому домашнему, пухленькому существу, к которому он все же сильно привязался за два с лишнем года. Впервые у него возникла уверенность, что всему этому скоро придет конец, как бы он ни пытался его отодвинуть. Эта уверенность еще больше усилила сожаление, и Андрей пылко отозвался на поцелуй Леночки.

Полночи они, как в былые, давно ушедшие времена, занимались любовью, словно предчувствие скорого конца возродило угасшую страсть, и оторвались друг от друга только в четвертом часу утра. Леночка что-то продолжала шептать ему в ухо, что он ее, только ее Котя, и никому она его не отдаст, а Андрей, пересытившийся телом жены и снова испытывая некоторое отвращение к ее полноте и ранней обрюзглости, впадал в дремоту и лениво упрекал себя за эту неуместную вспышку страсти, мысленно каясь перед Лианой.

Вскоре он заснул, видел какие-то смутные, плохо запоминающиеся сны, а под утро резко проснулся от знакомых ощущений вибрации. На этот раз в ощущениях было что-то новое, вибрировал не низ живота, а область груди, сердца.

«Давненько в астрал не выходил, – подумал Андрей. – Что-то сегодня новенькое, похоже, Анахата включилась. Интересно, отразится это как-то на выходе или нет?»

Поначалу, кроме места-источника вибрации, особых отличий не было – тот же белый звон, те же екающие провалы, те же скачкообразные понижения регистров. Белый звон заполнил его руки и голову, Андрей сделал привычное усилие и легко вытолкнул свое астральное тело на пол. В комнате оказалось непривычно светло, не испытывая обычного давления, прижимающего к полу, Андрей легко поднялся на ноги. На этот раз на душе его было если не радостно, то спокойно, в отличие от привычной тревоги и тоски прежних выходов. Комната на удивление соответствовала своему обычному дневному виду, да и аберрации зрения не беспокоили, – единственное отличие состояло, пожалуй, лишь в том, что в реальной комнате еще должно было быть темно, но сейчас, после отделения от тела, он погрузился в муть предрассветья. Он посмотрел на кровать и несколько опешил: на кровати под одеялом Леночка занималась любовью с каким-то длинноволосым бородатым мужчиной. Черт его лица Андрей никак не мог разобрать, но точно помнил, что никогда его раньше не видел, а на том месте, где должно было лежать его, Андрея, физическое тело, никого не оказалось. Андрей хорошо понимал, что находится в астрале и, что, скорее всего, вторгся в Леночкин сон, и, тем не менее, его вяло возмутило подобное бесстыдство.

«Вот сучка, – подумал он, впрочем, без особого гнева, – муж рядом спит, она еще не остыла от его объятий, а уже трахается с кем-то во сне». В этот момент он как-то не подумал о том, что с ним частенько бывало то же самое и в гораздо более бесстыдном варианте.

Желая покарать прелюбодеев (они его словно бы не видели), он схватил бородача за волосы и резко рванул вверх. Неожиданно тело прелюбодея просочилось сквозь одеяло и взлетело в руке Андрея, словно большая голая кукла, вяло пытаясь вырваться и уморительно дрыгая ногами. Андрей начал вращать бородача над головой, словно пращу, примеряясь, куда бы его подальше зашвырнуть, а Леночка, словно бы, наконец, осознав происходящее, вдруг расплакалась и запричитала:

– Ты ему волосы и бороду вырвешь, а он без них службу вести не сможет.

– Ах, так это батюшка Сергий! – с яростным весельем воскликнул Андрей. – Так вот чем священники в свободное от службы время занимаются!

Он шарахнул горе-попа о спинку кровати, отчего тот разорвался пополам, словно был сделан из пластилина, и швырнул оставшуюся верхнюю часть в окно, через которое, несмотря на стекло, эта часть легко пролетела и пропала из поля зрения. Затем он подобрал нижнюю часть и проделал с ней то же самое. Исполнив этот акт праведной мести, Андрей грозно подступил к супруге, ожидая слез и покаяния. Но та вдруг, нисколько не смутившись, вынырнула из-под одеяла и, словно бы и не причитала только что по поводу волос своего любовника, приняла откровенную коленно-локтевую позу и заявила:

– Я кончить с ним не успела, давай-ка, забирайся на меня!

– А вот этого не дождешься! – возмущенно крикнул Андрей и влепил супруге такой мощный пинок под зад, что та с воем перелетела через всю комнату и отправилась через окно следом за отцом Сергием.

С чувством выполненного долга Андрей собрался было последовать вслед за разлученной «сладкой парочкой», но затем решил, что не хочет их встретить там, за окном, не сомневаясь в том, что половинки отца Сергия срослись друг с другом и они с его супругой вновь занялись незаконченным делом.

«Надо было ее в другое окно на кухне выкинуть, – недовольно подумал он. – Пусть бы его поискала, там окно совершенно в другую часть астрала открывается». Затем, решив, что раз уж так случилось, то воспользоваться кухонным окном придется ему самому, прошел сквозь дверь, проследовал через коридор на кухню и вынырнул наружу. Уже когда он медленно, словно пушинка, опускался вниз с восьмого этажа, то понял, что под ним не привычный Наров, а какое-то совсем другое место. Хотя, почему какое-то: это была та самая улица и автобусная остановка, на которой Андрей в реальном мире столько раз стоял в ожидании автобуса. Андрей приземлился рядом со своим домом и удивленно стал озираться: да, это была именно та улица и тот дом, где он проживал уже два года вместе с Леночкой, – да, вот и надпись на нем «Космонавтов, 14».