Александр Алексеевич Богданов
Никита Простота
Ве-ерблюд по-олзет!..
Он еще раз с удовольствием повторил, прислушиваясь к собственному голосу, хриплому и нестройному.
Сельская лавочка была еще отперта. Через застекленную дверь свет вырывался и падал большим прямоугольником. Никита допел про верблюда и остановился у крыльца.
– Надоть зайти!.. Беспременно зайти!.. – Он опустил правую руку в карман полушубка и пощупал кисет, в котором оставалось два целковых денег.
– О-го!.. Позвякивают!.. Надо беспременно своей бабе гостинцу купить… Баба в дому – это, одним словом, ди-икий вепрь!.. Ежели ее не задобрить, то житья от нее не будет… Ей-богу!.. Бабу надо завсегда понять, чего она хочет!.. – рассуждал он, ставя ногу на скользкую обледеневшую ступеньку. – Заругается!.. Скажет: почто выпил?.. Как же не выпить, когда такая брага?.. Однем словом – яд!..
Грузно и с шумом он ввалился в лавочку. Хозяин Прохор Иваныч, в ватном картузе и коротком на овчинах пиджаке, был за прилавком.
Никита поздоровался и сел на скамью.
Молча вынул кисет с табаком, молча свернул кз газетной бумаги цигарку. Просопел:
– Дай-ка-сь огоньку!..
Прохор Иваныч не пошевельнулся, заложив руки в карманы.
Смерил глазами Никиту, точно не слышал просьбы.
– Ты за покупками, аль просто слонов продаешь?
– Не слонов, а… верблюда!.. – ответил Никита. – А тебе чего?..
– А того!.. Ежели без нужды, так вас тут, шатающих, за день сто человек перебывает! Тому огоньку, да другому огоньку – за день два коробка спичек рассоришь… А ноне спички четыре копейки коробок…
– Ладно, ладно бубнить!.. По нужде зашел!.. – мирно согласился Никита, хлопнул рукой по карману. Широкая улыбка поплыла во весь рот – до наушников заячьей шапки. – С получки… гостинец бабе взять…
Прохор Иваныч зажег спичку, и Никита пыхнул дымом. Поморщил с деловым видом брови и закинул ногу на ногу. Докурил, сплюнул на пол и стал шарить глазами по полкам.
– Дай-ка-сь, брат, шпульку ниток!.. Черных!.. Самых лучши-их!..
– Толстых, аль тонких?
– Потолще, понадежней!.. Дай-ка-сь, брат, толстых!..
Прохор Иваныч достал из картонного короба нитки.
Вместе с нитками на полке лежали тесемки. Никита покосился на них и опять зачертил пальцем по направлению к полке.
– Пожалуй, заодно давай уж и тесемку!.. Сколь за нее?
– Восемь копеек.
– Не заслужили… Будя, чать, и пятака!.. Ладно… – согласился Никита и полез в карман за деньгами.
