Александр Александрович Еричев
Книга зелёного камня
Так они лежали какое-то время, успокаиваясь в объятиях друг друга.
– Отец приходил ко мне, пока ты спала. Вернее, он погрузил тебя в глубокий сон, чтобы ты не слышала нашей беседы.
– Да? Он что-то важное сказал?
Тода задумался.
– Хм, нет… Только то, что он не мог сделать того, что сделал я, и это поможет ему усилить его магию.
– Но зачем? – в голосе Рамиллы слышалось неподдельное удивление. – Он же почти что сильнейший маг Единого мира.
– Я спросил его о том же. В ответ он усыпил меня.
Они снова лежали молча.
– Ладно, мы спросим его уже вдвоём. Уверена, Великий Магистр нам всё расскажет, – она поднялась с постели. Лёгкая ночнушка идеально прилегала к её телу.
Заметив взгляд друга, девушка смутилась.
– Ты можешь смотреть в другую сторону, пока я одеваюсь?
– Ой, да, конечно, прости! – Тода зарделся и, отвернув голову, принялся сосредоточенно изучать узор ковра на стене, чем вызвал смех Рамиллы.
И этот тихий, бархатный смех мигом унёс прочь все волнения и тревоги юного мага.
Жаль, что лишь на время.
После того как они сменили свои одежды на походный вариант, им принесли обед. Рамилла пыталась расспросить эквиллов о магистре Руи, где тот и когда поговорит с ними, даже пробовала заглянуть в головы прислужникам, но всё без толку. Эти ребята не имели сторонних или глубоких мыслей, им не приходилось напускать на себя безразличный вид, ведь они и были само безразличие.
Единственным, что сказали им эквиллы, была фраза, что юные гости могут «идти куда хотят» или «оставаться сколько пожелают».
– Так, значит, теперь мы не нужны ему, да?! И куда нам идти? – Тода сжал кулаки. – Нам точно нельзя сидеть в сторонке, как те истуканы, – он кивнул в сторону уходивших вглубь коридора прислужников.
– Ты прав. Мы так не сможем… Может, отыщем Иннекони?
Юноша хмуро улыбнулся.
– Серьёзно? Если верить отцу, то это он в ответе за деяния огненной твари.
Рамилла накрыла его кулаки своими ладонями.
– А что, если на то была причина?
– Ты что такое говоришь, Рамилла?! Столько смертей не имеют оправдания.
– Да, но я не об этом. Помнишь, что нам рассказывали об ихтимандрах в Академии?
– Не совсем понимаю, как это связано.
– Согласно хроникам войны с ихтимандрами, это были древние существа, жившие ещё до образования Единого мира. Когда их среда обитания была изменена людьми, они принялись яростно уничтожать последних. Исходя из заметок магов того времени, века после поражения Тьмы, пойманный ихтимандр был полностью разумен, несмотря на чудовищные размеры и неимоверную силу, однако то, что было в его разуме, испугало тогда всех, кто дерзнул туда заглянуть. Ему было всё равно, будет он жить или нет, ему хотелось только убивать людей, он хотел мстить всем и каждому. Возраст той особи был восемь веков.
– И? – Тода пока всё ещё не понимал, к чему здесь этот экскурс в историю.
– Сколько лет твоему отцу?
Тода вспомнил слова Руи о мотивации.
– Ты хочешь сказать, что Руи думает лишь о собственной цели? Ни переживаний, ни сомнений, ни упрёков совести?
– Да. Мне ведь даже представить сложно, что происходит с человеком, когда он переходит грань между людьми и бессмертными богами из верований банемидов.
А ведь она была права. Тода никогда не думал об этом. Ему казалось, что его отец (символ Единого мира и превосходства человека над силами природы, средоточие магической мощи), как само собой разумеющееся, должен быть на стороне добра, порядка, думать о людях и об их благополучии. Но выходило, что Великие Магистры уже давно оказались вне рамок добра и зла. Участь других людей их не тревожила.
– Они очень опасны, – прошептал юноша.
– Да.
– Но им же ничего не надо, у них и так есть всё.
Рамилла задумалась.
– Может быть. Но нет ничего сильнее давней обиды или навязчивой идеи. Не знаешь, что движет твоим отцом?
Тода не знал. Он только думал, что знает своего отца.
Им нужно было встретиться с Иннекони, сильнейшим магом этого мира.
Убийства Восьми, стихийные големы, странное поведение Руи, Культ Единого, Тьма, Кхарназ и Ллорднер, Мелик… Вопросов не становилось меньше.
– Камень, который мы создали из той штуки в шкатулке, в чём его сила, как думаешь?
– Мы изменили форму Тьмы, но не её природу. Я не могу понять, для чего?
– Во сне я видел, как этот камень поглощал души. И душу отца.
– Тьма вбирала в себя всё живое, в том числе и души, и тела… Именно за счёт душ Магистр Руи хочет усилить свою магию!
– Тогда он не лучше Тьмы.
Девушка тоже так считала.
Тода был уверен, что Мелик посчитал бы так же.
***
От Аклайнда до Фризенхайра пеший путь был бы слишком долог. Поэтому юные маги отправились в порт искать идущий туда корабль. И им повезло – одно торговое судно было радо компании магов из столицы, с учётом трагических новостей последнего времени.
Капитан судна, плотно сбитый коренастый мужчина со спутанной бородой и огромным пузом, поведал им, что после разрушения Ллорднера несколько городов объявили себя частью Единого Королевства, нового религиозного государства, набирающего популярность с пугающей стремительностью. В нём вся магия под запретом и вокруг стен городов (в этот момент капитан с ужасом округлил глаза) множество крестов-мучителей.
«Даже несмотря на гибель Адельберта, Культ становится сильнее… Хотя этого следовало ожидать, ведь столько магов погибло вместе со столицей».
Рамилла расспросила прочих членов команды и других пассажиров – торговцев и путешественников.
Собранная ею информация была ужасна. Ей рассказали о целых деревнях, заваленных бездыханными телами вилланов. Без видимых ран, с лицами, застывшими в ужасе. Об огненном человеке, кричащем полным боли воплем, сжигающем караваны… Всё стало настолько шатким и ненадёжным, что страх вселялся в сердце каждого. Безопасность была только здесь, на воде. Знакомый ей мир рушился.
Что же касалось самого Фризенхайра, все отвечали одинаково – город цел и прекрасен, как будто он живёт отдельно от остального мира. И это было странно, ведь именно там обитал Иннекони.
Спустя несколько дней корабль зашёл в порт Мистха, городка, расположенного под Хребтом ихтимандра – цепи горных вершин, богатых полезными залежами.
Пробыв там какое-то время, юные маги расспросили портовых торговцев о последних новостях. Те с ужасом говорили о великой тени, пожирающей всё живое, которая идёт вместе со стариком, об огненном бедствии, сжигающем деревни и города, о группе магов, объявивших войну Единому Королевству, но о местоположении Великого Магистра Руи никто ничего не знал.
– Великая тень, пожирающая всё живое… Тода, а вдруг это Тьма? Что если она вырвалась и поглощает мир? Как Иннекони и Руи смогут ей противостоять, если раньше им потребовалось много больше ресурсов, чтобы просто запечатать её?
Юноша и сам не знал. Отчаяние, звеневшее в голосе Рамиллы, билось внутри него с каждым ударом его собственного сердца.
Чтобы как-то отвлечься, они принялись обсуждать тех магов, которые противостояли Культу. По слухам, это были маги столицы, в момент сожжения которой бывшие на заданиях вне городских стен. Юноше было интересно, что теми двигало – месть или желание порядка? Так или иначе, он поддерживал их всей душой.
Вернувшись на судно, юные маги были встречены озадаченным видом капитана.
– Всё ли в порядке, досточтимый?
Капитану польстило обращение к нему как к отпрыску благородных кровей, но всё-таки возникшая было улыбка на его лице быстро сошла на нет.
– Юный друг, плохая молва ходит по городу. Говорят, воды Фризенхайра беснуются, будто кипят. Ни один корабль не может подойти к пристани… – и, увидев сокрушённый взгляд девушки, быстро добавил. – Но это только слухи, мы обязаны увидеть это сами! – и, похлопав по плечу юношу, кивнув девушке, отправился раздавать указания команде.
Рамилла устало улыбнулась и сказала:
– Мы знали, что легко не будет.
Тода кивнул.
Корабль поплыл дальше.
Через некоторое время их взорам открылось великолепие дворцов, чьи остроконечные крыши ярко блестели в вышине, отражая солнце и создавая иллюзию множественности последнего.
– Он прекрасен даже отсюда! – юноша читал в глазах подруги настоящий восторг. Однако сам его не разделял.
Тода обратил внимание, что волны как будто разбиваются обо что-то, невидимое глазу, не достигая берега. Отсюда и создавалось впечатление, словно море кипит.
– Барьер… – прошептал он.
Существовало много разных вариантов заградительной магии, но самым эффективным являлся барьерный купол, условия пересечения которого задавались только самим заклинателем и были известны лишь ему. Бывали случаи, когда подобного рода барьер убивал всякого, кто пытался проникнуть сквозь него.
– Досточтимые! – кряхтя и пыхтя, капитан приближался к ним, то и дело нервно бросая взгляд на бурлящие границы купола. – Что думаете? Мы… Мы продолжаем движение?
Рамилла очаровательно улыбнулась ему и произнесла:
– Да, но не бойтесь, мы узнаем, как пройти сквозь барьер невредимыми.
Капитан озадаченно почесал бороду, вздохнул и сказал, широко улыбнувшись:
– Ай, ладно, если что, я в вас верил! – и поспешил раздавать приказы явно взволнованной команде, то и дело выкрикивая отборные ругательства.
«Осталось поверить и нам самим в себя», – подумал Тода.
Девушка взяла его за руку и крепко сжала ладонь.
– Как только подплывём ближе, положи руки мне на плечи. Мне потребуется больше сил, чем у меня есть. И да, Тода, мы справимся, я уверена. Вместе нам по силам много большее.
– Во всяком случае, мы можем попытаться передать послание Иннекони.
И то было правдой. Любая магия оставляла след. При должном уровне подготовки можно передать какую-либо информацию тому, кто накладывал заклинание. И чем оно мощнее, тем крепче связь.
Судно приблизилось к опасной зоне. Его раскачивало и отталкивало прочь бурлящими волнами.
Рамилла встала у правого борта, сосредоточенно выставив руки перед собой. Проделав несколько магических пассов, она принялась проговаривать слова заклинания связи. Тода положил свои руки ей на плечи, отдавая все свои резервы и мысли в помощь спутнице. Он чувствовал, как энергия переходит от него к Рамилле, как будто сам он становился с ней одним целым. И то было приятно и волнительно.
Моряки, кто не был занят борьбой с волнами, с любопытством и сомнением на лицах следили за странной парочкой, которая отнюдь не производила впечатления опытных магов, способных совладать с такой магической мощью, какую собой являл барьер-купол.
Минут пять ничего не происходило. Потом девушка опустила руки и повернулась к подошедшему вновь капитану. Её лоб блестел от пота, а тело слегка дрожало.
– Получилось? – спросил тот. На его мужественном лице читался неприкрытый детский восторг.
– Да, барьер не опасен для нас и вашего судна. Великий Магистр Иннекони любезно пропустит всех нас внутрь.
– Ну ничего себе! – бородатое лицо капитана расползлось в улыбке. – Мальчишкой я мечтал стать магом, – он подмигнул Тоде, – но у меня чего-то не хватило для этого, потому я здесь, – он рассмеялся. Его огромный живот запрыгал вверх-вниз, – извините, вынужден откланяться, – и вновь ушёл по своим делам.
Молодые маги улыбнулись ему вслед и принялись вспоминать всё, что они знали и слышали об Иннекони.
Они даже не заметили, как корабль, повернувшись носом к барьеру, пронзил его на ходу бушпритом.
Моряки громко воскликнули «Ура!», явно испытав огромное облегчение.
***
Как только корабль оказался внутри купола, Тода с Рамиллой ощутили, как что-то обволакивает их. Через мгновение они оба уже были в просторной, хорошо освещённой комнате. Здесь было всё, чтобы ощутить себя в комфорте, но молодым людям было не до того – лёгкая головная боль и головокружение от пространственной магии вынудили их опуститься на пол.
Прямо перед ними стоял стол, столь же шикарный, как в погоревшем кабинете Магистра Руи. За этим столом восседал седовласый мужчина, статью превосходивший даже отца Тоды.
Как только юные маги были готовы к общению, им предоставили стулья (которые появились сами по себе).
– Приветствую. Предпочитаете сотрясать воздух или общаться более цивилизованно? – Иннекони бесстрастно смотрел на гостей.
– Лучше вслух, Великий Магистр, – Рамилла опередила Тоду с ответом.
Мужчина шумно вздохнул, даже не пытаясь скрыть своего разочарования.
– И что же вас привело ко мне?
– Магистр Иннекони, нам известна тайна Восьми, ваш страшный грех, – юноша с вызовом приблизился ко столу.
Выражение лица старика совсем не изменилось.
– Так что же привело? – повторил он.
– Для чего мы создали камень из Тьмы? Зачем он моему отцу?
Иннекони заметно напрягся.
– Эх, Руи, дурак, что же ты наделал… – он поднялся и немного прошёл от стола, но тут же вернулся обратно. – Вы садитесь, что стоять?! – и, махнув рукой, усадил их на стулья.
Немного помолчав, старик произнёс:
– Тайну Восьми вы узнали, а тайну Руи – нет.
Тода обменялся взглядом с Рамиллой.
– Он всегда был одержим идеей мира без войн. Трудное детство и всё, с этим связанное. Он отдал ей всего себя без остатка… В конце концов, только эта вера и преданность идее заставили меня и остальных следовать за ним. И превратиться в то, чем мы стали.
– Живыми печатями для Тьмы?
– Это он вам так сказал? – Иннекони усмехнулся. – Ну-ну, конечно… Мы создали этих тварей, этих големов, чтобы победить Тьму. Запечатать её мог только Единый. Знаете, в одной редкой и древней книге я нашёл интересную мысль. Будто Единый родился с огромной тенью. И, создав мир, его тень легла на его творение, лишая того света и жизни. Чтобы его детище могло жить и развиваться, он расщепил себя на мелкие частицы, тем самым разогнав свою тень. Свои частицы он поселил в живых существах созданного единого мира, а тень развеял по землям, лесам и горам. Красивая история. И мне кажется, что когда мы во главе с Руи соединили материки, мы собрали Тьму воедино.
Немного помолчав, он снова продолжил:
– Мы не запечатывали Тьму с помощью стихийных големов. Мы её поглотили. Она стала частью каждого из Восьми. Это было единственное решение, которое смогло победить её. Но Руи этого было мало. Мощь Тьмы убедила его в том, что необходима универсальная защита для его идиллистического мира, к которой можно прибегнуть на случай внезапной опасности такого же рода. Правда же была в том, что Тьма уже сделала нас таковой, ведь с её помощью мы практически стали богами.
Слегка поморщившись, будто к нему на язык попало что-то очень горькое, Иннекони затем глубоко вздохнул.
– Эннайя любила этого дурака. И было время, знает Единый, когда он любил её тоже, но фанатичная преданность идее и несгибаемая воля времени сгубили их отношения. Они принялись искать способ, как победить в войне, которой никогда не было. Оставив себе частицу Тьмы, отделённую и непоглощённую, в чистом виде, они вдвоём из года в год, из века в век пытались сотворить из неё оружие или некий инструмент. Ха! Правда же очень их раздосадовала – когда ты мечен Тьмой, ты не в силах её преобразовывать. Они это поняли, в конце концов. И стали отсылать на гибель неокрепших юнцов из Академии. Мне даже думается, что сама Академия и была создана ими лишь как способ отбора кандидатов.
Рамилла шумно выдохнула. Ей становилось всё труднее складывать информацию в общую картину, ведь то, что получалось, претило её восприятию действительности.
– Как итог, жребий пал и на тебя, сын Руи. Эннайя была уверена, что сын Тьмы, не имеющий её отпечатка на своей душе, сумеет им помочь. Так и вышло.
Тода почувствовал себя настолько маленьким и никчёмным, будто и комната мигом стала огромной.
– Я изначально… Сделан в рамках эксперимента?!
– Ага. Но, увы, малыш, ты не первый сын Руи с такой судьбой… Хотя первый, к сожалению, кому удалось выполнить задание отца.
Юноша понимал всегда, что уж точно не являлся первенцем Великого Магистра Руи, но он никогда не спрашивал того ни о своей матери, ни о какой-либо родне, ведь быть сыном легенды уже само по себе являлось чем-то невообразимо особенным.
– Тьма не может дать этому миру ничего хорошего, она только отнимает. Её производные – тоже. В нашу последнюю встречу с Руи и Эннайей я сильно повздорил с ними. Ведь с тобой точно что-то не так, если ты приносишь собственное дитя в угоду тщеславию… Они загубили столько душ и не добились ничего, – он задумчиво почесал бороду, – я оставил бренность их действительности и перебрался сюда, во Фризенхайр. Прекрасный город, между прочим. Правда, из-за моей магии почти всё население предпочло оставить свои дома и сбежать.
– Барьер вы поставили для защиты от Руи? – Рамилла выглядела отстранённой.
– Пфффф, нет! – Иннекони аж чуть не подскочил от возмущения. – Хотя теперь, когда кристалл тьмы у него, в нём имеется ещё больше смысла.
– Тогда зачем?
– Как только я разорвал связь с големом, он обрёл собственную волю. Частично видоизменённую мою. А знали бы вы, как часто я желал нам всем смерти, каждому из Восьми, включая себя самого… – он усмехнулся, явно наслаждаясь этой мыслью.
Юные маги воззрились на него с нескрываемым удивлением.
– Вы – что? Как такое возможно? Ведь связь нерушима.
Иннекони улыбнулся, его древнее лицо, испещрённое тысячами морщин, внезапно напомнило юноше хитрого пакостника в детской песочнице.
– В стражах Тьмы не осталось нужды, как только мы поглотили последнюю её часть. Она иссякла. Мы черпали из неё годами, поглощая и не давая возможности распространиться по Единому миру, вбирали её частицы, теряя человечность. В какой-то степени Культ прав. Магия – зло. Особенно магия Великих Магистров.
В комнате воцарилась тишина.
Тода думал над словами Иннекони, Рамилла пыталась разобраться в собственных переживаниях, старик сидел напротив и увлечённо отстукивал по своим бёдрам незатейливый ритм ладонью.
– Тааак… Восемь поглотили Тьму. Руи, Эннайя, желая видоизменить её невобранную часть, отправляли неофитов и прочих на смерть. Я существовал лишь как инструмент. Стихийные големы, оказывается, давно не нужны… Великий Магистр Иннекони! Огненный страж вышел из-под вашего контроля, или это вы приказываете ему выжигать города и деревни?
Один из Восьми пожал плечами.
– Он следует моей воли.
Юноша резко вскочил. Стул упал за его спиной.
– Как вы могли! Как вы можете! Так спокойно?!..
– Тихо, тихо, юный друг, вдумайся в то, что я сказал. Моя воля – это не мои указания или приказы. Это лишь эмоции и желания, годами дублирующиеся в големе. Не более того. А теперь сядь, изволь, а то мне всегда не по себе говорить с теми, кто стоит, когда сам я сижу.
Юноша послушался.
– Вы хотите сказать, досточтимый Иннекони, что огненное существо в обиде на Магистра Руи? – Рамилла была всё такой же задумчивой.
– Нет, прекрасное дитя, я же не был в обиде на этого старого дурака, нет. Я просто хотел его остановить, даже желал ему смерти.
«Теперь понятно поведение голема», – подумал Тода.
– Один я бы ни за что не одолел Руи, когда за его спиной была Эннайя. Потому я и решил отрешиться от всего этого воловьего говна. Мой прекрасный мирок здесь куда спокойнее и приятнее без этих фанатиков. Ну а купол, которым он обнесён, не позволит никому, кто обладает магией, пройти в город. Если я того не пожелаю.
Иннекони поднялся и потянулся. Старые косточки немного потрещали и стукнули. Затем он весело спросил:
– Ну что, детишки, показать вам вашу комнату?
***
Они оба молчали, слушая успокаивающие звуки дыхания и сердец друг друга.
Рамилла покоилась на груди юноши, поглаживая его руку. Он же, в свою очередь, гладил её волосы. Им было о чём размышлять.
Магистр Руи, живая легенда и гений магии… Тода всегда восхищался им, как и миллионы людей во всём Едином мире. Он любил его, хотя тот никогда не проявлял ответной отцовской любви. Скупой на эмоции, преисполненный внешнего благородства, Великий Магистр Руи являлся образцом для подражания многим поколениям магов-академистов, неизменно воодушевляя каждого из них на усердную учёбу.
Если бы они все знали то, что теперь знает он, были бы они столь же усердны в ней?
– Рамилла, о чём ты думаешь?
Девушка пожала плечом.
– Обо всём и ни о чём… Ты придумал, что нам делать дальше?
Тода даже и не начинал.
– Пока нет. Имеет ли смысл искать отца?
– Нет, думаю, что искать Магистра Руи нам без надобности. К тому же, вероятнее всего, это ещё и опасно.
– Да… Кто бы мог подумать…
– Согласна, – девушка повернулась к нему, озарив его своим столь дорогим ему взглядом, – как ты, Тода? Для тебя всё это должно быть сильным потрясением.
Юноша хотел было сказать, что его всё это шокировало, но на самом деле ему было безразлично. Что-то внутри него оборвалось и перестало иметь значение. Вся холодность и сдержанность отца по отношению к нему теперь трактовались иначе, ведь юный маг знал, что был лишь экспериментом для Руи, одним из многих. Рождённый и выращенный с одной-единственной целью. Правда, сама цель была не до конца ясна. Создать камушек из Тьмы, чтобы вбирать силу извне, становясь сильнее? И это при том, что Руи и без того практически один из самых сильных магов этого мира. Должно было быть что-то ещё.
– Я в порядке. Немного пусто внутри, но от того, что ты рядом, всё во мне сдерживается вместе, не давая развалиться. Ты понимаешь, о чём я? Хоть и звучит как бред, но это правда.
Девушка тепло ему улыбнулась.
– Понимаю. Я испытываю то же самое.
И Тода понял, что ей сейчас тоже тяжело. Может, даже ещё тяжелее. Весь её мир рухнул. К добру или нет, но только он остался последней неизменной частью в нём.
Внезапно с улицы донёсся громкий треск, будто небеса рвались, подобно рубахе.
– Что это? – Рамилла встревоженно поднялась. Тода встал следом.
Оба подошли к большому окну, выходящему на главную улицу города.
Сквозь лёгкую пелену облаков проглядывал бледный диск солнца. Разгар дня, а город был словно вымерший. Ни торговцев, ни зевак, ни торопящихся по своим делам горожан.
Треск повторился. Над городом пробежала искрящаяся волна, словно молния уподобилась прибою, нахлынувшему на скалы.
Тода уже понял, что происходит, – его отец рушил барьер.
– Руи! – Рамилла указала вдаль.
Тода тоже обратил своё внимание на фигуру в чёрном, появившуюся в отдалении. Широкие расправленные плечи, стать, сила. Без сомнений, это был его отец.
Ему навстречу вышел Иннекони. Выглядел он значительно проще своего сверстника. Простой старичок, слегка осунувшийся, но тем не менее уверенно держащий подбородок. До их сближения оставалось совсем немного времени.
– Пойдём, мы должны помочь… – Тода не договорил. Он вдруг понял, что не имеет понятия, кому они должны помогать и зачем?
– Мы должны помочь Иннекони, – Рамилла погладила юношу по плечу и устремилась к выходу.
– Подожди! – он попытался её остановить, однако это ему не удалось. Девушка ловко уклонилась от его руки.
– Ты идёшь? – спросила она его вслед, убегая в коридор.
А что ему оставалось? Сидеть в комнате, пока Руи вытягивает душу из своего бывшего соратника, завершая это безумие возможным убийством его подруги? Куда лучше пойти с возлюбленной на верную смерть.
Второй вариант теперь казался чем-то неизбежным, потому он был спокоен, когда ринулся догонять Рамиллу.
На улице что-то громыхнуло.
***
– А когда-то я называл тебя братом, Иннекони.
– Это когда в тебе оставалось ещё что-то человеческое?
Тут же несколько молний ударили в то место, где был Руи. Но ни одна из них не поразила цель.
Поражёнными остались только Тода с Рамиллой, настолько быстрыми и незаметными были манипуляции Иннекони, что создалось впечатление, будто молнии взялись из ниоткуда сами по себе.
– Брось, мы оба знаем, что это бесполезно.
– Так же, как и знаем, зачем ты здесь. Неужели ты думал, что я даже не попытаюсь?
Тода впервые увидел на лице отца выражение гнева, нескрываемую ярость. И ему стало страшно.
Руи произнёс:
– Я любил её.
– Как и я! – новые молнии посыпались со всех сторон, как и прежде – не достигая цели.
– Иннекони, узри, это то, чего мы хотели, – мир без войн! – Великий Магистр Руи поднял руку, в ней что-то блестело зелёным.
– Это просто очередное оружие, слепой идиот!
Второй рукой отец Тоды принялся плести заклинание.
Рамилла выбежала вперёд и встала между ними.
– Великие Магистры! Вам ни к чему это всё, одумайтесь! Вы столпы этого мира!
Юноша смотрел на неё со смесью страха и гордости.
– Прекрасное дитя! – Руи улыбнулся. – Позволь произойти тому, что должно, не причинив тебе вреда.
– Только попробуй, отец… – Тода встал рядом с подругой.
Руи засмеялся.
– А если попробую, то что?
Мгновенно он преобразился в лице. Суровое и исполненное решимости, оно внушало трепет.
– Глупые дети, вы не на той стороне. Именно этот человек, – он указал рукой на оппонента, – именно он повинен в гибели Эннайи, Адельберта и остальных.
– Возможно и так, но это даже к лучшему, – Иннекони вновь отправил несколько молний в Руи. С тем же эффектом.
– Да стойте же! Что с вами не так?! Вы глупее детишек? – Рамилла была полна негодования и злости. – Объединившись, вы способны одолеть всё и всех, сделать этот мир прекрасным и безопасным, снова наполнить всё это смыслом… – она заплакала, разведя руки в стороны. Не навзрыд, а гордо противоборствуя слезам.
Великий Магистр Руи двинулся в их сторону.
– Культ подождёт, а огненный голем был уничтожен мною ещё вчера вечером…
– Не может быть! – второй из Восьми был неподдельно изумлён.
– …Осталось только разобраться с ним. А Тьма… Она всегда будет.
– Именно поэтому я освободился от огненной бестии, надеялся, что она уничтожит тебя, меня и остальных, кто был мечен Тьмой, кто несёт её в мир. Мы и есть Тьма, Руи…
– Ты прав, – между ними уже оставалось около десяти шагов. Где-то посередине всё так же решительно стояли юные маги. Они ощущали себя между молотом и наковальней, которые вот-вот соприкоснутся в ударе.
– Я не хочу причинять вам вред, дети, – Руи стоял напротив них, почти вплотную.
– Так не причиняй, отец, – Тода чувствовал, как его колени дрожат, но он не смог с ними ничего сделать. Но то было больше волнение и напряжение, чем страх.
Руи с добром, по-отечески улыбнулся сыну.
– Не могу, – сказал он и тут же вскинул руку над головой, скороговоркой читая заклинание. Зелёный кристалл в его руке вспыхнул ярким светом.
Тода моментально бросился на отца всем телом, выставив вперёд правый локоть, намереваясь сбить того с ног и повалить на землю, но Руи непринуждённо сдвинулся в сторону, позволив юноше пролететь мимо, больно упав на руку. Однако в последний момент Тода как-то умудрился схватить того за рукав мантии и чуть утянуть за собой, сбив его с мысли. Великий Магистр покачнулся, но устоял.
Рамилла воспользовалась секундным замешательством Руи и выхватила камень из руки Магистра, сразу же применив пространственную магию, намереваясь попасть куда-то подальше. Но произнеся и сделав всё необходимое, даже ощутив, как мир превращается в воронку, она переместилась лишь на несколько шагов от второго из Восьми.
– Ты думала, будет так просто? – голос Руи гремел подобно грому. Вскинув руки вверх, он проговорил что-то. Тут же над головами всех присутствующих возникло огромное чёрное облако, переливающееся всполохами пламени и молний.
– О, смотрю, ты решил сыграть по-крупному, Руи. Что ж, тогда и я в игре, Единый тебя разрази! – Иннекони развёл руки в стороны от себя, непрерывно читая заклинание, вокруг него заплясали воронки ураганов, восходящие вверх, к пламенному облаку.
– Сгорите! – тут же сверху устремились языки пламени, обдав всех волной жара. Но никому они вреда не причинили – магия ветра оказалась сильнее. Торнадо втянуло пламя внутрь себя и затушило его.
«Мальчишка, беги оттуда прочь!» – Иннекони послал мысль юноше, так как докричаться не представлялось возможным. Гул ветра и пламени был оглушительным.
Тода и сам понимал, что находится слишком близко к Руи, становясь одной с ним целью для Иннекони. Перекувыркнувшись через бок, юноша отскочил в сторону.
Тем временем вихри пламени направились к Руи, опаляя жаром землю.
Тода видел, как его отец готовится к ответному заклинанию, видел, насколько тот сконцентрирован. Любая секунда могла решить всё. И он решил рискнуть.
Юный маг подобрал с земли камень и что было силы бросил в голову отцу, приправив разрядом искр. В то же время второй из Восьми решил провернуть трюк с молниями.
Как только огненное торнадо достигло Руи, который успел поставить водный заслон, камень с искрами врезался в его затылок, явно явившись неожиданностью. Сквозь пар и шипение в Магистра прилетело две молнии, ударившие с небольшим разрывом. Была ли в том заслуга Тоды, но Руи всё-таки пропустил одну из них, и его тело было отброшено назад, грузно упав на мощённую камнем дорогу.
От мантии Магистра поднимался дымок.
– Глупцы… Он этого и хотел… Ваша ошибка обойдётся дорого этому миру…
Рамилла испуганно посмотрела на Тоду.
Внезапно ещё одна молния подбросила тело Руи вверх.
– Зачем, стой! – но было уже поздно. Великий Магистр Руи был мёртв.
– Он своё отыграл. Теперь настало время для настоящего представления, детишки.
Что-то происходило. Земля начала дрожать и гудеть. Поднялся сильный ветер. Ставни срывались с окон и летели прочь. Небо как будто разом почернело.
Иннекони смеялся как безумный.
***
Он держал её за горло одной рукой, другой вырисовывал магические символы.
Тода всё ещё был шокирован стремительностью происходящего, но вид возлюбленной, оказавшейся в смертельной опасности, подстёгивал его к действиям. Его уста сами проговаривали слова заклинаний, мысли услужливо оставляли один мыслеплан за другим. К тому же в своей руке он не держал никого за горло, но сжимал кристалл.
Как только его отец погиб, мир будто сошёл с ума. Как и последний из Восьми. Он сообщил юным магам, что Руи был узлом для магических нитей, сдерживающих мир Единым. И теперь тот должен приобрести первозданный мир, разрушившись на части.
А потом он потребовал у Рамиллы камень. Девушка отправила его Тоде, не позволив старику завладеть его силой. После чего оказалась в той ситуации, которая разворачивалась прямо сейчас.
Тода чувствовал, как пульсировал камень в его ладони, как от него исходит магическая мощь… И что-то ещё, как будто шёпот, призыв, мольба, требование… Кристалл как будто звал его, предлагал использовать, требовал пустить свою мысль через свои грани. Юноша не стал сопротивляться, ведь в данной ситуации любое преимущество было ему на руку.
Его разум наполнился изнутри темнотой, как только он принял силу камня. И где-то в этой тьме мерцал зелёный огонёк. А вокруг плыли тени, из-за чего создавалось ощущение, будто огонёк живой. Он тянул к себе Тоду, увлекал, как будто тянул за руки, вёл вперёд.
И вот уже всё вокруг было наполнено изумрудной зеленью. Он чувствовал наслаждение, когда магическая мощь проходила сквозь него.
