Александр Афанасьев
Сталинизм. Книга 2. Тотальная Родина
Н-да…
Почему происходили постоянные недоимки. Почему русское село не развивалось, все больше и больше пропитываясь иждивенческими настроениями, ждало все новых и новых послаблений от государства?
Считается, что крестьяне были освобождены в 1861 году, почти одновременно с освобождением американских рабов. На самом деле, это было не так. Крестьяне, избавившись от зависимости от барина – но лишь для того, чтобы попасть в другую зависимость – к общине. Зависимость эта была по сегодняшним меркам беспрецедентной.
Община была как бы маленьким квазигосударством. Высшим органом власти общины был сход, в котором имели право участвовать все домохозяева. Сход выбирал старосту, который вершил власть в общине в промежутках между сходами.
НИКАКИМИ ПРАВОВЫМИ АКТАМИ ПРОИСХОДЯЩЕЕ В ОБЩИНЕ НЕ РЕГУЛИРОВАЛОСЬ. ОБЩИНА ИМЕЛА ПОЧТИ АБСОЛЮТНУЮ ВЛАСТЬ НАД ИМУЩЕСТВОМ И ДАЖЕ ЖИЗНЯМИ КРЕСТЬЯН.
Все акты общины вершились полуграмотными, а порой и совсем безграмотными людьми по «обычаю», которого в писанном виде никто и никогда не видел. Община имела право в любой момент и как угодно провести передел земли, которая принадлежала общине, а не крестьянам (хотя на деле проводили не все и не всегда, часть общин не произвела к моменту начала Столыпинских реформ ни одного передела). Община имела право накладывать натуральные повинности на ее членов, а так же право разбирать судебным порядком споры между членами общины на сумму до трехсот рублей. Для справки – справный крестьянин имел доход 100-150 рублей в год – то есть два три годовых дохода, при этом суд общины опять-таки вершился полуграмотными людьми, а не судьями, без процедуры и по обычаю, не по закону. Община распределяла налоговое бремя между ее членами, а если кто-то не платил – то община имела право переложить бремя уплаты на другого человека или на всех. Община поставляла рекрутов, то есть решала, из чьих семей забирать детей на 25 лет. Никаких возможностей пожаловаться на решения общины не было. Как не было и возможности выйти – община решала, может ли человек выйти из общины, получить паспорт и уехать, скажем, в город на заработки.
А теперь скажите мне: это свобода?
Помимо прочего, выдвинутые общиной должностные лица – быстро коррумпировались и разлагались, превращаясь в этаких маленьких волостных и уездных хозяев.
МВД в 1887 г. так охарактеризовало сельское самоуправление: «Растраты общественных сумм, превышение и бездействие власти, явные насилия и произвол, неисполнение закона, лихоимство и другие преступления и проступки по должности сделались в течение последнего десятилетия (1875-1885) обычным явлением в среде как волостных старшин и сельских старост, так и других должностных лиц крестьянского общественного управления». Так, например, в одной из Юго-Восточных губерний с 1875 по 1880 г. привлечено было к ответственности 720 сельских должностных лиц, растративших в сумме 227 тыс. руб. Неудовлетворительность состава крестьянских должностных лиц, пишет Бржеский, наблюдается почти повсеместно и в 1890-е гг. Сельские власти из органов, «поставленных на страже интересов крестьянского самоуправления… превратились в зависимых от полиции взыскателей подати, энергия которых находится в прямой зависимости от воздействия полицейского начальства, так как других побуждений к надлежащему ведению дела не имеется…
…
Бржеский /доктор права, вице-директор Департамента окладных сборов (заместитель министра по налогам и сборам в современной терминологии)/ так же отмечает: «Сельский староста и волостной старшина, который настоятельно и строго требует выполнения крестьянами их податных обязанностей, нередко считается обществом за врага, сход уменьшает ему содержание, выживает из должности и даже впоследствии продолжает мстить ему, обделяя землей и лесом, притесняя пастбищем, нанося всякие обиды и оскорбления. Понятно, что ввиду такого возмездия со стороны однообщественников должностные лица предпочитают нести всякие наказания за свои служебные упущения и нарушения закона со стороны общих властей, лишь бы не восстановлять против себя крестьян, тем более, что известны случаи даже назначения обществами особого денежного вознаграждения старшинам, которые были подвергнуты взысканиям за нерадение по службе».
Предвыборные кампании на селах – сильно напоминали нынешние…
В Рязанской губернии хорошие люди, строгие по жизни, в старосты нейдут, уклоняются от этой должности, поэтому сходы часто избирают людей самых сомнительных качеств, которые, чтобы быть избранными, подпаивают мир, имея в виду в будущем попользоваться мирскою копейкою.
…
Волостные старшины в башкирских волостях Орского уезда Оренбургской губернии, которые тратили иногда до 1,5-2 тыс. руб. на свое избрание в расчете с лихвою вернуть все поборами, преимущественно с переселенцев, проживающих в волостях, заняты, прежде всего, устройством своих частных дел и не заботятся о казенных интересах».
Право же – читаешь, и видишь перед глазами, например Петра Алексеевича Порошенко…
Бытующее мнение о том, что недоимки допускали крестьяне, которым нечем было платить – так же не соответствует действительности…
Бржеский отмечает, что «задолженность достаточных хозяев есть явление повсеместное и притом весьма распространенное», и приводит ряд фактов, с которыми полезно будет ознакомиться современным певцам народных страданий.
Задолженность зажиточных крестьян встречается почти во всех уездах Нижегородской губернии . Так, большие недоимки, которые Нижегородский уезд накопил в 1891-1893 гг., местная администрация, по обыкновению, объясняла «хозяйственными невзгодами плательщиков, сокращением заработков, пожарами» и т. п. Однако местный податной инспектор Ушаков провел подворное обследование 90 селений 11 волостей Нижегородской уезда и выяснил, что свыше 50% всех недоимщиков составляют «вполне зажиточные и достаточные домохозяева; многие из них владеют, кроме надельной, еще собственной землею в количестве до 40 и более десятин; занимаются различными промыслами и торговлей, владеют лавками, мельницами и т. п. Сумма задолженности этих зажиточных и достаточных крестьян составляет от 30,5 до 50,6% всего количества недоимок, числящихся за всеми селениями. Так, из общей суммы недоимок по 60 селениям в 190600 руб. на долю означенных лиц приходится 75900 р., т. е. 40%, а по 6 селениям из общего количества недоимок в 12700 руб. за зажиточными числится 6500 руб., что составляет 50%» .
Во многих местностях губерний Восточного района зажиточные домохозяева накопили крупные недоимки, однако их не только не привлекают к круговой поруке за других недоимщиков, «но даже не понуждают к уплате причитающихся с них сборов».
В Оренбургской губернии «недоимочность зажиточных хозяев и должностных лиц – явление обычное в большей части уездов. В Верхнеуральском уезде состоит за ними почти до У всей недоимки», причем в их числе встречались «лица, ведущие торговлю на десятки тысяч рублей, содержатели почтовых трактов, арендаторы базарных площадей и проч.»; в башкирских волостях Орского уезда такая недоимочность повсеместна, причем есть недоимщики, имеющие 100 и более лошадей, а «сельские и волостные власти не смеют тревожить богатых недоимщиков, от которых зависит самое избрание их на ту или другую должность»
В Ардатовском уезде Симбирской губернии числилось к 1893 г. около 2000 состоятельных недоимщиков с недоимкой в 80 тыс. руб. По сведениям податного инспектора (октябрь 1894 г.), в Симбирском уезде за 116 состоятельными недоимщиками числится свыше 4000 руб. казенной недоимки. Некоторые недоимщики весьма зажиточны: состоят председателями и членами волостных судов, сельскими старостами и т. п.; все они имеют достаточные средства для исправного отбывания повинностей. Один из них, например, за коим числится 22 руб. 45 коп. казенной недоимки, имеет 9 дес. надельной земли, 26 голов мелкого скота и кроме того, ветряную мельницу и бакалейную лавку (!!!); другой, имеющий 8 дес. надельной земли и содержащий почтовую станцию, за которую получает от 736 руб., состоит в недоимке на 18 руб. 40 коп.
Причины этого – в общем-то, те же что и сегодня при неуплате налогов. Зажиточные крестьяне – были грамотнее, они могли найти общий язык и с податным инспектором и с миром, как то договориться. Они же лучше знали и понимали, когда можно ждать списания недоимок – а какой смысл платить, когда завтра долги спишут?
Уже к началу 20 века – стало понятно, что община ведет русскую деревню в пропасть. Начали резко расти недоимки и неурожаи. Усиливалось пьянство. Если немецкий крестьянин или американский фермер, получив какие-то деньги, вкладывали их в дом, в землю – то русский крестьянин старался их как можно быстрее пропить. Вкладывать в землю было бессмысленно – чем лучше твой кусок земли, тем больше желающих на него будет при очередном переделе. Дом тоже лучше не перестраивать – будут завидовать, а зависть страшное чувство, особенно если ты зависишь от тех, кто тебе завидует. Лучше пропить.
При этом крестьяне, как уже было сказано выше, всегда имели деньги на выпивку, не имея при этом денег на выкупные платежи. Мологский комитет Совещания Витте, например, отметил, что население чрезмерно обременено платежами, из которых выкупные составляют две трети всех платежей. На это уездный податной (налоговый) инспектор Хомутов ответил, что выкупные платежи надо рассматривать как платежи по обязательствам и что население, расходуя до 450 тыс. руб. на вино, вполне естественно в состоянии уплачивать по своим обязательствам, достигающим суммы не свыше 252 тысяч.
Для справки – за период 1894-1913 год в бюджет России поступило питейного дохода 11,75 миллиардов рублей или три госбюджета России образца 1913 года. Для справки – за это же время от экспорта хлеба выручено 10,36 млрд.. рублей. То есть, страдающие от непосильного бремени крестьяне пропили даже больше средств, чем дал экспорт выращенного ими хлеба! В том числе в 1913 году питейного дохода собрано 0,952 млрд.. рублей. С каждым годом потребление алкоголя только увеличивалось.
Еще один пример. В 1906-1907 году в связи с недородом (интересно, с чего бы это) крестьянам двенадцати пострадавших губерний была оказана помощь на 128,3 млн.. рублей. В то же самое время крестьяне этих же губерний купили спиртного на 130,5 млн.. рублей. Во время недорода и связанного с этим голода – потребление спиртного в пострадавших губерниях не только не снизилось – но даже увеличилось. Причиной этого местные податные инспекторы называли приподнятое настроение крестьян (?!!) пропитие средств от продажи полученного во время погромов и грабежей усадеб, уклонением от уплаты податей, выборкой и пропитием средств из сберегательных касс, а так общее мнение что недоимки и так все спишут. Получаемые продовольственные ссуды так же часто обращали в деньги и тут же пропивали.
Однако, мысль о том, что податное бремя непосильно для крестьянства – уже не просто прочно засело в буйных головах наших интеллигентов – но и превратилось в своего рода опознавательный знак свой – чужой. Если ты считаешь что посильно – то ты сатрап и слуга царского режима. На истинную же причину бедственного положения крестьянства – передельную общину – предпочитали не обращать внимания.
Протасьев, непременный член Рязанского губернского присутствия:
Если бы представитель полиции при принудительном взыскании допустил десятую долю того произвола и того разорения, которое у всех на глазах допускается самодеятельным миром, то для такого полицейского чина не нашли бы подходящей скамьи подсудимого, а мужицкий «мир» творит все это безнаказанно.
Учитывая все это – совершенно в ином свете предстает историческая фигура П. А. Столыпина, который в письме Л. Н. Толстому писал: «Теперь единственная карьера для умного мужика быть мироедом, т. е. паразитом. Надо дать ему возможность свободно развиваться и не пить чужой крови». Столыпин, вопреки общепринятому мнению – знал сельский мир ничуть не хуже Толстого. И в отличие от Толстого он начал действовать.
Если первую цель предполагалось достичь немедленно (масштаб аграрных волнений летом 1906 года был несовместим с мирной жизнью страны и нормальным функционированием экономики), то вторую цель – процветание – сам Столыпин считал достижимой в двадцатилетней перспективе.
Если коротко, то Столыпинская аграрная реформа заключалась в следующем:
Повышение качества права собственности крестьян на землю, состоявшее прежде всего в замене коллективной и ограниченной собственности на землю сельских обществ полноценной частной собственностью отдельных крестьян-домохозяев; мероприятия в этом направлении носили административно-правовой характер.
Искоренение устаревших сословных гражданско-правовых ограничений, препятствовавших эффективной хозяйственной деятельности крестьян.
Повышение эффективности крестьянского сельского хозяйства; правительственные мероприятия состояли прежде всего в поощрении выделения крестьянам-собственникам участков «к одному месту» (отруба, хутора), что требовало проведения силами государства огромного объёма сложных и дорогостоящих землеустроительных работ по разверстанию чересполосных общинных земель.
Поощрение покупки частновладельческих (прежде всего помещичьих) земель крестьянами, через разного рода операции Крестьянского поземельного банка, преобладающее значение имело льготное кредитование.
Поощрение наращивания оборотных средств крестьянских хозяйств через кредитование во всех формах (банковское кредитование под залог земель, ссуды членам кооперативов и товариществ).
Расширение прямого субсидирования мероприятий так называемой «агрономической помощи» (агрономическое консультирование, просветительные мероприятия, содержание опытных и образцовых хозяйств, торговля современным оборудованием и удобрениями).
Поддержка кооперативов и товариществ крестьян.
Если коротко – то Столыпин освободил крестьян полностью и организовал для них систему помощи, поощряющую заниматься выгодным и продуктивным сельхозпроизводством. По Столыпину – крестьянин теперь получил свободу от схода, а так же право требовать сведения всех причитающихся ему земель в отруб, который не мог быть отчужден. Это значило, что отныне у крестьянина появлялся смысл вкладывать деньги в хозяйство, в землю, в скот, не боясь зависти соседей и того что ухоженный участок отберут. Так же крестьянин получал возможность кредитоваться и получать агрономическую помощь, а так же создавать кооперативы и товарищества для совместной обработки земли.
Но мало кто знает, что помимо законов о землеустройстве, Столыпин внес в Думу и пакет законопроектов о кардинальной реформе местного самоуправления («Положение о волостном управлении», «Положение о поселковом управлении», «Положение о губернском управлении») – ими намеревалось уничтожить общину как таковую и установить нормальное местное самоуправление. Ни один из этих законопроектов Думу не прошел.
Дума в пику столыпинским законам – предлагала отчуждение помещичьих земель, полное или частичное. Но с учетом того что мы теперь знаем – это привело бы лишь к увеличению потребления алкоголя на селе.
Столыпинские реформы часть деревни встретила враждебно, особенно конфликтогенными оказались выделения отрубов – их временно прекратили уже в воюющей России в 1915 году. Крестьяне писали, что выделение земли отдельным домохозяевам как бы обездоливает не только нынешние, но и будущие поколения. Самое страшное – они были искренни в своем неприятии реформы. Живя в состоянии зависимости от схода, они не чувствовали унижения, завися от равных, и не представляли, что может быть как-то иначе. Представили уже их дети, тридцать лет спустя, в колхозе, работая за трудодни…
…
Ну, как? Нормально?
Теперь вопрос – с чем столкнулись большевики, а затем и лично товарищ Сталин.
1. Крестьянство в России составляло 90 % населения. Революция и гражданская война почти полностью смели тот и так небольшой образованный слой населения, который страна накопила до 1917 года.
2. Значительная часть крестьянства прошла через войну, имела опыт убийств и припрятанное оружие. Война стала опытом морального развращения целой страны, после фронта слова «не убий» были простым сотрясением воздуха.
3. Крестьянство не считало государство своим, и не приучено было платить налоги. Режим Николая II внес немалый вклад в «развращение деревни» социальными взятками. Одной рукой брали – прибылями от продажи водки, акцизами на товары первой необходимости – основная тяжесть такого обложения ложилась на бедных. Другой рукой давали – постоянные списания недоимок, все учащающаяся помощь, которая не решала проблемы нищеты и безземелия на селе, но порождали иждивенческие настроения, мол, если урожай плохой, или если пьянствовали – государство поможет, в беде не оставит. Не была создана ни система налогообложения, ни система сбора налогов.
4. Надо сказать, что и Ленин и Сталин имели отрицательный личный опыт взаимодействия с крестьянами. Что явно сказалось на отношении советской власти к крестьянам (нацеленность на их уничтожение). Ленин пытался правильно хозяйствовать в унаследованном поместье, разделил землю на участки, сдавал в аренду, пытался завести маслобойку – и прогорел. Сталина крестьяне в Сибири едва не убили, когда он соблазнил несовершеннолетнюю, а потом в 1929 году, когда он поехал в Сибирь на хлебозаготовки, один крестьянин ему в лицо сказал – а ты спляши, тогда дам хлеба. И Ленин, и Сталин испытывали личную ненависть к крестьянству. Это важно. Ленин заявлял, что торговля хлебом есть государственное преступление.
Теперь главный вопрос – что тогда было с землей.
Я бы разделил вопрос крестьянской земли на два периода – до 1891 года и после.
Голод 1891 года – на самом деле это этап во взаимоотношениях власти и деревни, города и деревни. Стало понятно, что община не только не выполняет то, что от нее ожидалось, но и является тормозом в развитии деревни. И, наверное, власть плюнула бы на это если бы не одно «но» – на помощь голодающей деревне в 1891 году потратили деньги, сравнимые со стоимостью кораблестроительной программы. Уже Александру III стало понятно, что если ничего не менять, то деревня превратится из донора бюджета в бездонную бочку. Это кстати к распространенному в советские времена тезису о том что государство обложило деревню непомерными выкупными платежами за землю и этим жило. От выкупных платежей государство получило намного меньше, чем рассчитывало, а в виде помощи часть денег обратно вложили в деревню.
Потому Александр III, а за ним и Николай II начали предпринимать меры, направленные на развитие деревни с тем, чтобы она могла, по крайней мере, прокармливать себя. Как? Первое, что они делали – отнимали у общины административную власть. Этот процесс шел еще до Столыпина, например, право давать или не давать членам общины паспорт чтобы те могли уйти в город – у общины отняли еще в 1903 году, примерно тогда же лишили права ссылать своей властью в Сибирь. Столыпин завершил процесс, причем завершил резко, разрешив крестьянам выходить их общины с землей. Причем этот процесс не был таким революционным, как это считается сейчас – решение 1903 года еще революционнее. Дело в том что потенциальный заработок в городе не сравним с таковым в деревне. И потому если ранее община могла шантажировать наиболее удачливых своих членов паспортом, то теперь кому надо – получил паспорт и ушел в город. Да, без земли – но так ли много значит этот нищенский надел земли с которого едва прокормишься? Решение 1903 года разорвало обязательства между самыми богатыми и удачливыми членами общины и всеми остальными. Причем – sic! – в деревне тяглом облагался не доход – а земля. В итоге – крестьянин, отказываясь от земли, отказывался и от налога, наложенного на общину и уплачиваемого по системе круговой поруки.
Столыпин этот процесс не начал, он его завершил – теперь можно было уходить и с землей.
Столыпинское время – это одновременно и золотое время русской деревни… впервые стали доступны банковские кредиты, массово появилась в обороте сельхозтехника, стоимость земли постоянно росла, появилось множество кооперативов, появились новые способы заработков (тамбовские крестьяне по полгода работали вахтой в Баку на нефтеприисках, каждый имел большой дом и несколько коров, женщины сбивали на маслобойке и продавали масло). И одновременно с этим это было время распада общины, жесточайшего имущественного расслоения деревни и появления крестьян, которые голодали практически постоянно. Те, кто не смог вписаться в новые экономические реалии – остался наедине с истощенной землей, многодетными семьями (детей много рожали, чтобы получить больше земли «по едокам»), полудохлыми лошаденками и без какой-либо перспективы в жизни. До 1861 года политику имущественного выравнивания крестьян проводил помещик, которому было не выгодно, чтобы одни его крестьяне богатели, а другие с голода мерли, после – была община и круговая порука, перекладывающая подати на более богатых. После реформ не осталось ничего. К тому же земля постоянно дорожала, лишая безземельных возможности ее приобрести.
Перед тем как продолжать про советскую власть, расскажу еще про двух человек того времени.
В.К. Плеве, многолетний директор департамента полиции, потом министр внутренних дел. Он не известен как реформатор – но планы реформ у него были, в том числе крестьянская. О ней мало что известно, так как Плеве был убит до того как представил ее императору – но кое-что известно. Так например, Плеве предлагал часть земли сделать «крестьянской» то есть исключить ее покупку кем-то кроме крестьян. Не такая плохая идея, учитывая то, что свободный оборот земли приводил к спекулятивному росту цен на нее. Хотя и не слишком хорошая – тут надо было принимать принципиальное решение, что такое земля. Если земля это ресурс для бизнеса – то ее может продать любой и купить любой и выращивать что угодно. Если земля это некий заповедник, чтобы на ней, в некоем огороженном от остальной страны и ее правил пространстве как то жили и выживали крестьяне – то это другое. Но тогда не стоит ждать, ни модернизации сельского хозяйства (бедные крестьяне это не потянут, даже не по причине отсутствия средств, а по причине отсталости, многодетности и затурканности), ни повышения его товарности, ни модернизации страны в целом. Появление «крестьянской земли» могло привести к тому, что следующее поколение вынуждено было бы жить при риске цивилизационной войны развившегося города и еще более опустившейся деревни. Европа и Африка в одной и той же стране.
Второй человек куда более известен – это Сергей Витте. Финансовый кудесник Романовых, как его считают. Но результаты его работы никак нельзя считать однозначно положительными. Витте является отцом дифференцированного тарифа, причем перекошенного настолько, что из Сибири везти зерно и масло к экспортным портам было выгоднее, чем из центральной России. И Витте само собой пробил низкий ж/д тариф для любимой Украины, где он начинал. К чему это привело? На современном языке это называется перекрестное субсидирование – на монопольном рынке одни потребители дотируют других, платят по-разному за один и тот же товар или услугу. Дифференцированный тариф привел к тому, что купцы и землевладельцы Сибири, Украины, Азии богатели, а в Центральной части России едва сводили концы с концами. Высокий тариф для центральной России делал невыгодным выращивание зерна на продажу. Так его и не выращивали. А кто выращивал, искал возможность сократить издержки. И сокращал. Как? Меньше платил работникам, то есть крестьянам. Это приводило к тому что в Центральной России было меньше инвестиций, беднее земства, избыток рабочих рук и более низкая цена на рабочую силу… короче говоря, те самые перекосы, которые и приведут в итоге к социальному взрыву 1917 года. Большевизм охватил территорию Центральной России не случайно – она была куда менее благополучна чем окраины, и белогвардейцы не смогли взять именно эту территорию, а большевики именно с нее, перенаселенной и нищей – черпали неисчерпаемые людские ресурсы. По воспоминаниям командиров белых – большевикам проще было потерять три тысячи человек, чем белым – триста.
Может, при иных обстоятельствах – такая политика и привела бы к раскрытию Сибири как русской житницы, как страны неисчерпаемых чудес. Но вместо этого произошел взрыв, и Витте внес немалый вклад в это.
И возвращаясь к большевикам – с каким типом русского крестьянина им пришлось иметь дело:
– Крестьянин считал, что ему все по жизни должны, а он никому и ничего не должен. Причем это объяснила ему интеллигенция, в том числе и большевистская. Весь 19 век, когда интеллигенты в других странах пытались создать единую политическую нацию – наши объясняли крестьянину что государство «не его», что законы выполнять не надо, потому что они преступны, и написаны врагами. И крестьянин это усвоил.
– Крестьянин считал, что налоги платить не надо, врал о том, сколько он зарабатывает – и привык что государство недоимки спишет, а то и помощь подкинет. Если начать мятеж – особенно.
– Крестьянин вообще не считал городских своими, а соврать чужаку – это доблесть, а не грех.
– Еще одно – большинство крестьян не поддавались экономической стимуляции. То есть после того, как крестьянин бывал сыт сам и накормил детей и скотину – он не стремился произвести еще больше, чтобы заработать, скопить – он начинал меньше трудиться. Причина такого подхода – это как раз гибельное воздействие общины и крепостного права. Хорошо живешь – помещик лишнее отберет. Потом хорошо живешь – мир на тебя больше податей разверстает. Хорошо жить в русской деревне было очень опасно – зависть.
Ну и просто – крестьянин десятилетиями, столетиями работал на износ, надрывался, и теперь, когда большевики провозгласили власть народную – почему бы не понять это как призыв отдохнуть наконец то, не рвать жилы.
Теперь о том, что произошло в период 1927-1932 годы. Сначала официальная версия, потом что было на самом деле.
Из Википедии
К осени 1927 государство установило твёрдые цены на хлеб. Быстрый рост индустриальных центров, увеличение численности городского населения вызвали огромный рост потребности в хлебе. Низкая товарность зернового хозяйства, неурожай зерновых в ряде регионов СССР (преимущественно на Украине и Северном Кавказе) и главным образом выжидательная позиция поставщиков и продавцов в условиях так называемой «военной тревоги» 1927 привели к событиям, именуемым «хлебной стачкой». Несмотря на незначительное снижение урожая в период с 1 июля 1927 по 1 января 1928 государством было заготовлено на 2000 тыс. т. меньше, чем в тот же период предшествующего года. Нежелание главных поставщиков хлеба подогревало и то, что в прошлые годы правительство, как правило, вынужденно в конце концов повышало закупочные цены для выполнения хлебного баланса.
Уже к ноябрю 1927 года встала проблема с обеспечением продовольствием некоторых промышленных центров. Одновременный рост цен в кооперативных и частных лавках на продовольственные товары при снижении плановых поставок привёл к росту недовольства в рабочей среде.
Для обеспечения хлебозаготовок власти в некоторых районах СССР вернулись к заготовкам на принципах продразвёрстки. Подобные действия, однако, были осуждены в Резолюции пленума ЦК ВКП(б) от 10 июля 1928 года «Политика хлебозаготовок в связи с общим хозяйственным положением».
Курс на коллективизацию сельского хозяйства был провозглашён на XV съезде ВКП(б) в декабре 1927 года. На 1 июля 1927 года в стране насчитывалось 14 880 всех коллективных хозяйств (в них объединились 194 700 единоличников), на тот же период 1928 года социалистических хозяйств стало 33 200 (416 700 единоличников), в 1929 году их количество превысило 56 999, объединив 1 007 700 индивидуальных хозяйств. Среди организационных форм коллективных хозяйств преобладали товарищества по совместной обработке земли (ТОЗы); имелись также сельхозартели и коммуны. Для поддержки коллективных хозяйств государством были предусмотрены различные поощрительные меры – беспроцентные кредиты, снабжение сельхозмашинами и орудиями, предоставление налоговых льгот.
Товарность зернового хозяйства в то время была крайне низкой – в 1926/27 году производители имели возможность поставить на рынок лишь 13,3 % продукции, причём по этому показателю наилучший результат (47,2 %) показывали социалистические предприятия – колхозы и совхозы. Товарность 20,0 % имели кулаки (при доле в сельском населении 5 %), 11,2 % – бедняки и середняки. Однако в валовой продукции зерна колхозы и совхозы занимали лишь 1,7 %, кулаки − 13 %, середняки и бедняки − 85,3 %. Кулацкие хозяйства располагали значительной частью (15-20 %) средств производства, в том числе им принадлежало около трети сельскохозяйственных машин.
Практика первых колхозов и совхозов 1928 года на Украине и Северном Кавказе показала, что они имеют больше возможностей для преодоления кризисов (природных, хозяйственных и т. п.). По замыслу Сталина, именно крупные промышленные зерновые хозяйства – совхозы, создававшиеся на государственных землях, – могли бы «разрешить хлебные затруднения» и избежать трудностей с обеспечением страны необходимым количеством товарного зерна. 11 июля 1928 года пленум ЦК ВКП(б) принял резолюцию «Об организации новых (зерновых) совхозов», в которой указывалось: «утвердить задание на 1928 г. с общей площадью вспашки, достаточной для получения в 1929 г. 5-7 млн пудов товарного хлеба».
Результатом этой резолюции стало принятие Постановления ЦИК и СНК СССР от 1 августа 1928 г. «Об организации крупных зерновых хозяйств», п. 1 которого гласил: «Признать необходимым организовать новые крупные зерновые советские хозяйства (зерновые фабрики) на свободных земельных фондах с таким учётом, чтобы к урожаю 1933 обеспечить получение товарного зерна от этих хозяйств в количестве не менее 100 000 000 пудов (1 638 000 тонн)». Создаваемые новые советские хозяйства намечалось объединить в трест общесоюзного значения «Зернотрест», в непосредственном подчинении Совету труда и обороны.
Из-за хлебной стачки рыночные цены хлеба за год с декабря 1927 года по декабрь 1928-го выросли вдвое, фураж подорожал в полтора раза. При том, что печёный хлеб изготавливался из заготовленного государством зерна и продавался в магазинах по твёрдым государственным ценам, мука на рынке стоила в некоторых регионах дороже печёного хлеба. Этот разрыв цен вызвал «оседание» сырья в крестьянских хозяйствах. Печёный хлеб те же крестьяне стали скупать на корм скоту, а высокие цены фуража вызвали падение поголовья скота. Цены на коров и лошадей снизились вплоть до 27 %, соотношение индекса цен на молоко и на фураж снизилось с 0,82 до 0,57 в Зауралье и с 1,31 до 0,62 в Ярославско-Костромском регионе (1926/27 г. в сравнении с 1927/28 г.).
