Александр Афанасьев
Меч Господа нашего. Книга 6. Мрак под солнцем

Немного насилия никогда не бывает лишним.

Крис «Легенда» Кайл, снайпер US Navy SEAL.

Самый результативный снайпер в американской истории. 255 попаданий.

Что произошло в Ливии?

В Ливии в начале нового века произошла ни много ни мало цивилизационная катастрофа. Страна, которая по многим основным показателям конкурировала со странами даже не второго, а первого мира, страна в которой ВВП на душу населения составляя больше шестнадцати тысяч долларов – в течение нескольких месяцев, объединенными усилиями собственных сепаратистов и мирового сообщества была отброшена в кровавое средневековье. Неважно, кто и что хотел получить, от кого и чего хотел добиться. По факту получили новое Сомали, Триполи превратился в новый Бейрут. Самым страшным оказалось то, что и Ливан и Сомали скатились в пропасть гражданской войны исключительно собственными усилиями и по своей воле. Ливия же стала первым примером, когда гражданская война и распад государства произошли вследствие усилий международного сообщества, прикрывшегося лицемерными понятиями гуманитарной интервенции и нагло извратившего резолюцию Совета безопасности ООН. Впервые ООН выступила не как стабилизирующий, а как однозначно дестабилизирующий фактор, впервые ООН дала старт гражданской войне, а не прекратило ее. Без международного вмешательства Муаммар Каддафи подавил бы исламистский мятеж, а потом продолжил бы строительство рукотворных рек для обводнения пустыни и отелей высокого класса га берегу Средиземного моря. Вместо этого – мир получил то, что один итальянский журналист окрестил «Мрак под солнцем».

Чего хотел Запад? О, он много чего хотел. В российских СМИ проскакивала информация о том, что французский президент Саркози начал войну, чтобы не отдавать взятые на предвыборную кампанию в нарушение закона займы у Каддафи. Или чтобы получить нефтяной резервуар для своей страны и для Евросоюза. Но такие объяснения не выдерживают никакой критики. Конечно, Саркози не брал никакие займы у Каддафи, ради которых стоило начинать войну. И конечно же – Ливия была не самым плохим партнером в области снабжения нефтью. Достаточно было оказывать лично Каддафи некие знаки внимания, мириться с его, мягко говоря, странностями – и Ливия поставляла бы высококачественную нефть исправно, по рыночной цене и намерена была делать это впредь. Диктатор намеревался развернуть грандиозное строительство, намеревался качественно перевооружить свою армию, намеревался закупить французские самолеты «Рафаль», которые никто в мире не хотел покупать. Менять это на толпы беженцев, теракты на нефтехранилищах, резкое обострение ситуации во всем регионе, требующее постоянно держать авианосец «Шарль де Голль» у ливийских берегов – полный идиотизм.

Проблема была как раз в том, что Европа поддалась иррациональным мотивам поддержки экстремистов и сепаратистов. Рациональных мотивов не было – ну какой может быть рациональный мотив в поддержке бандформирований, лидер которых сидел в Гуантанамо за терроризм? Свою гибельную роль сыграли принципы. Россия в этом смысле была проще – она была абсолютно беспринципна и руководствовалась лишь рациональными соображениями. Так, президент Медведев тоже сделал ставку на принцип, решил показать всему западному миру «Я свой», со скандалом отозвал посла и приказал поддержать резолюцию Совбеза ООН – и катастрофически проиграл. А вот у Европы соображения были другие. То, что диктатор, находящийся у власти не один десяток лет, бомбит своих подданных с самолетов нарушало практически все европейские принципы, составляющие саму сущность европейского объединения. Это было зло, зло в чистом виде и оно требовало немедленного вмешательства. Европа не могла бы оставаться Европой с моральной точки зрения, если бы не вмешалась. Примерно то же самое Россия делала в Чечне – и Европа с удовольствием вмешалась бы и там. Да только боязно было получить по зубам – вот и молчали. А Ливия – не Россия, была возможность вмешаться – вмешались. И то, что борцы за свободу отсидели за терроризм и мастерили пояса шахидов – никого не остановило…

Позиция Китая в этом конфликте тоже была чисто рациональна, он отстаивал свои позиции в Африке, свои капиталовложения в Африку. А вот про позицию России, вероятно, следует сказать отдельно.

В предвоенной ситуации, вероятно, только Россия поняла все правильно: этим объяснялась и ее дипломатическая позиция и резкий рост расходов на перевооружение. В отличие от более молодого президента Медведева, председатель правительства, а потом и президент Путин – единственный из мировых лидеров первой величины имел опыт жизни в потерпевшей крушение империи. Президент США, президент Франции, премьер-министр Италии такого опыта не имели, – а премьер-министр России имел. Он был подполковником КГБ, когда рухнул Советский Союз и вся его жизнь, все его планы – всё в одночасье превратилось в ничто. Он не сдался – и в течение девяти лет прошел путь от чиновника городской администрации до главы государства – но произошедшую катастрофу он уже не в силах был забыть, этот опыт навсегда остался с ним. В Европе, в США, существовавших без войны семьдесят лет – создалась иллюзия некоей незыблемости западного мира. Если капитализм победил, Советский Союз был повержен, то всё то, что есть сейчас – останется так навсегда. Какие бы ошибки не были совершены, какие бы боевики не пришли к власти в Ливии, в Египте, в Сирии – в любом случае основа останется неизменной. Премьер Путин знал, что всё это не так, что для крушения великой страны достаточно порой малого толчка, что для крушения миропорядка не так уж много и надо. Именно поэтому Россия заняла позицию категорического противника «арабской весны» и защитника Сирии, одновременно прикладывая все усилия к тому, чтобы перевооружиться перед новой мировой войной. Постепенно и Европа начала понимать, каких демонов выпустила на свободу. Вот только было уже слишком поздно…

Часть 1
Мрак под солнцем

Лампедуза, итальянская территория. Гражданский аэродром. 05 мая 2015 года

Триполи не принимал. Мисурата тоже. Лететь в Бенгази было безумием – по слухам, аэродром там работал, но город был под контролем Партии исламского освобождения Ливии, состоящей из «братьев-мусульман», местных ваххабитов и других экстремистов. Ещё позавчера Триполи принимал – но новый обстрел аэропорта снова вынудил закрыть его и когда откроют – неизвестно. Промежуточные рейсы принимала Лампедуза.

В числе других пассажиров, следовавших в Ливию транзитом через Рим, был неприметный, неболтливый, но крепкий с виду и поразительно спокойный человек. На вид ему было около сорока – подтянутая фигура наводила на мысль о тридцати пяти, но обветренное, суровое лицо и застывшее пламя в глазах – поднимало эту планку до сорока пяти или даже больше. Тридцати трех – а столько было ему на самом деле – ему никто не давал.

Человек этот летел с обычным багажом, с каким летают военные. Бронежилет – современный, американского производства, компас, хороший фонарь, небольшой бинокль, мобильный коммуникатор и сотовый телефон, оба – в исполнении Heavy Duty для плохих условий эксплуатации, немного сухих пайков. Неброская, но крепкая, из современных тканей одежда, такую шьют для наёмников. Никакой воды – из-за угрозы террора на борт самолета с бутылками воды больше не пропускали. Он пил воду, покупая ее в аэропортах, не употреблял спиртного, питался в кафе быстрого питания, ел мало и скромно, предпочитая пиццу. Самолет вылетел с большой задержкой – но он не ныл, не жаловался и не возмущался, как это делали гражданские. По всему было видно – военный, привыкший к самым разным условиям существования и не ропщущий по поводу тягот и лишений.

В самолете на него никто не обращал внимания, и он ни на кого не обращал внимания. Летел в эконом-классе. Единственно, что могло удивить – то, что он наотрез отказался сдавать свои вещи в багаж. Но места в самолете были – после закрытия Триполи многие отменили свою бронь…

Аэропорт Лампедузы был довольно приличным для этого маленького островка – бетонная полоса длиной 1800 метров. С началом войны в Ливии он превратился одновременно и в перевалочный пункт для военных грузов и в чудовищный лагерь беженцев для тех, кто бежал от войны в Европу. До Лампедузы добирались вплавь, на утлых рыбацких лодках, здесь беженцев никто не ждал – но они упорно прибывали и прибывали для того, чтобы занять место в трюме маленького рыбацкого траулера, ходящего по ночам до Сицилии. За рейс брали тысячу евро, можно было золотом – а золото у прибывавших из Ливии людей все же бывало, на Востоке многие вкладывают в золото. Добираясь до Сицилии, эти люди либо поступали в услужение (точнее в рабство) мафии, которая скоренько организовала подпольные фабрики по производству ширпотреба в горных сицилийских деревушках, либо пытались перебраться через пролив Мессина на материк. Основные блок-посты итальянских карабинеров и финансовой гвардии были именно там, они выполняли ту же роль, что и заградительные посты римских легионов тысячелетие с лишним тому назад: не допустить бегства рабов. Товары же, произведённые на рабских фабриках пропускали беспрекословно: мафия хорошо платила и рисковать жизнью никто не хотел. Но многие всё же перебирались через пролив – ровно для того, чтобы попасть на подпольные фабрики Ндрангеты, Онорато Сосьете или неаполитанской Каморры. Вход был один, и выход был один и вариантов больше не просматривалось: после начала торговой войны с Китаем и девальвационной гонки эти подпольные фабрики – во многом заменили в Евросоюзе китайский ширпотреб. Никто не хотел ничего знать, никто не хотел ничего видеть и слышать: Италия, как и все страны Евросоюза балансировали на краю долговой ямы и рабский труд ливийцев, сомалийцев, египтян был тем эликсиром, тем наркотиком, который, впрыснутый в жилы в достаточном количестве, мог хоть немного омолодить старушку Европу. До самой континентальной Европы мало кто добирался – но кто-то же добирался, и недавнее покушение на президента Франции говорило о том, что добирался с совсем недобрыми целями.

«Аэробус-300» остановился на свободной стоянке, с одной стороны был Ил-76, с другой – новенький, собранный в Казани Ан-70. Ил-76 принадлежал авиакомпании «Волга-Днепр», Ан-70 – МЧС России, которая тоже в последнее время стала серьезно подрабатывать на рынке коммерческих перевозок. Русских здесь было много, по всему аэропорту слышалась русская речь – свободные транспортные самолеты, способные совершать посадки на скверные, грунтовые аэродромы были только у России. Поэтому больше половины контрактов на перевозки на дикую территорию держала Россия.

Трап подали, но автобуса не было – единственный, который имелся здесь, давно вышел из строя и чинить его никто не собирался.

Забросив сумку на спину, прилетевший из Рима человек встроился в цепочку людей, тащившихся к зданию аэропорта под палящим солнцем…

Таможенные формальности были сведены к минимуму – прилетевших проверять не было смысла, многие были по государственным или частным военным контрактам. Таможенник шваркал какие-то печати в паспорта всем по очереди и ничего не проверяя, визы тоже не было нужно. Когда до него дошла очередь – человек из Рима сунул таможеннику русский паспорт и пластиковую карточку, похожую на международные водительские права.

– Николай Орлов? Контракт ООН?

– Да.

Шварк – проходи…

В самом аэропорту было душно, кондиционеры не справлялись. Пол не мыли, по крайней мере, месяц, везде – на пластиковых стульях, на вещмешках, на полу сидели люди, и их было много. Пахло немытым телом, потом и спиртным…

Орлов остановился перед висящим на стене телевизором с большим плоским экраном. Его мало кто смотрел, его присутствие ощущалось как некий фон. А вот Николаю посмотреть было интересно.

Телевизор был настроен на CNN.

… и как только что стало известно, ударный авианосец «Джордж Буш» примерно час назад прошел через Гибралтар, чтобы присоединиться к авианосцу «Теодор Рузвельт», уже находящемуся у берегов бывшей Ливии. Напомним, что прошлой ночью самолеты палубной авиации США нанесли новые ракетно-бомбовые удары по целям в Восточной Ливии. Президент США в своем еженедельном телеобращении в ответ на вопрос о планируемом вторжении в Ливию заявила, что идет плановая перегруппировка сил в Средиземном море и «Теодор Рузвельт» проследует в Индийский океан после того, как Джордж Буш займет позицию. Однако, как подчеркнула госпожа Президент – удары по позициям боевиков, препятствующих стабилизации обстановки в Ливии будут продолжаться. Соединенные штаты со всей решительностью обрушатся на экстремистов, препятствующих продолжению процесса примирения в Ливии, и заставят их выполнять решения контрольной комиссии по ливийскому урегулированию…

Контрольная комиссия по урегулированию заседала как раз в Риме, откуда он прилетел. США, ЕС, Россия и Китай плюс племенные вожди. За то время, которое прошло со времен ливийской революции – вожди научились кое-как носить костюмы, регулярно мыться и давать обещания. Изначально честные, примитивные бедуины – теперь они поняли, что Западу нужна только видимость. Достаточно сказать правильные слова перед камерой, с суровым видом подписать какой-то документ, пообещать соблюдать права человека – и их оставят в покое до очередной вспышки массового насилия или до вопиющего случая. Случая типа вырезанной на глазах западных репортеров деревни, массированной атаки лагеря ООН, угона автобуса вместе с врачами. Достаточно сделать несколько заученных движений – как в бальных танцах и этого в глазах Комиссии будет достаточно. Рим и Триполи существовали не по разную сторону одного моря, они существовали в разных вселенных, в разных временных и ценностных измерениях. Все лгали… западные союзники знали, что ливийцы лгут, но решать проблему не хотели, потому что… потому что не хотели. И ливийцы знали, что когда западные партнеры говорят о помощи – они лгут, потому что всё, что им надо – это нефть. Им наплевать на ливийцев, на племена, на арабов, на египтян… «Дайте нефть и все будет зашибись». И они смотрели друг другу в глаза, смотрели прямо и честно… и клялись в приверженности единым ценностям… и подписывали одни и те же документы… но в нескольких сотнях километров от них маховик вялотекущей войны вращался неторопливо, солидно, размеренно, перемалывая в кровавую кашу и арабов и ливийцев и войска ООН и американских контрактников, охраняющих месторождения, и мужчин и женщин и стариков и детей с неотвратимостью бульдозера, которым трамбуют отходы на свалке. Каток медленно катился по стране, и хруст костей заглушался предсмертными криками попавших под каток людей, и кровавая жижа неторопливо растекалась, чтобы быть впитанной песком, который уже впитал кровь и римлян и французов и итальянцев и немцев и арабов и бедуинов… всех. В этом – были все равны. Все – едины.

Орлов знал это… он видел это и видел уже не раз, у него не было никаких иллюзий ни относительно прошлого, ни относительно настоящего, ни относительно будущего. Чечня, а потом Ирак… две разные и в то же время поразительно схожие войны… по разочарованию всех сторон, по изменению первоначальных целей, по запашку разложения, по общему ощущению медленно и неотвратимо надвигающейся катастрофы. Ничего хорошего не стоило ждать и здесь, и потому – Николай Орлов просто стал искать место, где бы ему пристроиться и немного отдохнуть…

– Эй, москаль!

Он обернулся. Наголо бритый мужик без типично-украинских вислых усов, но по акценту точно украинец – поднимался со своего тюка с вещами. Ну, да, как украинец – и без тюка с вещами…

– Это ты мне?

– Тебе, тебе. Чё, по ногам как по асфальту?

Николай недоуменно пожал плечами. Вообще, в среде военных контракторов – а этот мужик, судя по разгрузке, именно к таким и относился – подобные разборки с хулиганскими предъявами типа «ты ваще с какого района?!» не были приняты. Все делали одно дело и работодатель в общем-то был один – а американцы не терпели разборок по национальному признаку в армии и это, соответственно плавно перетекло в фирмы, занимающиеся частным военным бизнесом. Нет, иностранца по деньгам они конечно проще прокинут, чем американца, потому что иностранец не сможет нормально защитить свои интересы в американском суде. Но вот разборок между наёмными иностранцами они не терпели, потому что это вредило делу или могло навредить.

– Я не заметил, извини.

– А я тебе чё, микроб?

Разборка плавно скатывалось к типично советскому «пойдем, выйдем».

– Э, Петро! – лениво сказал один из хохлов рядом.

– Глохни!

Все понятно. Любви между русскими и западенцами не было никогда – а теперь, после кровавой гражданской войны на Украине, где западноукраинцы приняли и принимали на себя основной удар войны – искрило повсеместно и по самым малым поводам. У каждого был счёт, счёт кровавый, западенцы и свидомые получили своё собственное государство, но отчётливо понимали, что оно существует ровно столько, насколько сильны поляки и американцы. Стоит хотя бы одному пошатнуться… и всё. Это придавало свидомым дополнительной ярости, ярости от безысходности. Этот был ростом под два метра – и решил не упускать момента.

– У тебя проблемы, парень?

– Да нет, москаль. Проблемы у тебя…

Николай не был драчуном. Не был он и большим специалистом по рукопашному бою. Обычно, хорошие стрелки беспомощны в рукопашке и наоборот. Николай никогда серьезно рукопашкой не занимался – но в свое время инструктор показал им два десятка приемов и два десятка точек на теле человека, попав по которым можно было искалечить и даже убить. Все это не было предназначено для соревнований и даже для относительно честной уличной драки, назначение этих приемов было: позволить перейти в атаку из критической ситуации, завладеть оружием противника и продолжать бой. Или, по крайней мере, прорваться, и дай Бог ноги. Николай мог искалечить этого ублюдка тремя или четырьмя способами – вот только здесь была не иракская пустыня и не улочка в чеченском горном селе. Здесь был аэропорт цивилизованной страны, и искалеченный ублюдок непременно обернулся бы привлечением внимания, каталажкой, высылкой, сообщением в ООН, где ему сварганили легенду. Ничего из этого Николаю не было нужно, но и драку с амбалом он обречен был проиграть.

– Я не хочу с тобой махаться. По крайней мере, здесь.

– Чего?!

– Эй, парень, у тебя проблемы?

Проходивший рядом мужик резко остановился – а за ним остановились и те, кто был с ним. Русские – не остановились бы, в России долгие годы перестройки и дикого капитализма начисто отучили людей вмешиваться в чужие дела. Но это были американцы и амбал сразу утух, услышав английский язык.

– Нет, мистер. Проблем нет.

– В таком случае, почему ты стоишь, а не сидишь? О чем вы разговариваете?

Амбал злобно взглянул на Николая.

– Проблем нет, – повторил он.

– Если нет проблем – сядь и заткнись! – отрезал американец. Он не собирался оставлять это просто так.

Амбал не хотел этого делать, видимо, в украинской группе он был неформальным лидером и теперь смириться означало потерять часть авторитета. Но американцев было несколько, сородичи не проявляли никакого желания встревать в конфликт и поддерживать своего лидера, с американцами ссориться было чревато. Американцы и британцы входили в руководство подавляющего большинства частных военных компаний, они стояли у денежных потоков и решали – кого нанять, а кого послать куда подальше. Испортишь отношения, пойдёт о тебе дурная слава – и с карьерой наёмника можно было распрощаться.

И потому он сел и отвернулся в сторону.

Американец – хлопнул Николая по плечу и продолжил свой путь. Следом за ними пошел и Николай… он устал и хотел урвать хоть немного сна.

Центр Москвы. Зима 2015 года

КГБ СССР – был известен тем, кому он должен был быть известен по некоторым символам. Центральное место среди них занимало здание бывшего страхового общества Россия, почтовый адрес – Лубянская площадь, Дом 2. Его так и звали среди своих – Дом-Два. Теперь так не называют – из-за скандального телешоу с тем же названием. Про этот дом с мрачно-строгой статуей Дзержинского перед ним – рассказывали самые разные истории и небылицы. Что в подвале его расстреливали людей – на самом деле, даже в тридцать седьмом расстреливали в другом месте. Что стены в нем – затянуты в бархат красного цвета от пола до потолка. Что где-то в здании есть что-то вроде алтаря – Вечный огонь и рядом с ним книга в черном переплете, в которую вписывают имена особо ценных агентов. На самом деле, если вы попадете в здание – вы удивитесь тому, что увидите. Теснота и старомодные кабинеты, усталые, серые, недовольные люди в коридорах, в основном в штатском. Это здание – уже давно в основном выполняло представительские функции, капитального ремонта здесь не делали черт знает сколько времени и наиболее серьезные подразделения выбивали себе деньги и строили неприметные «стеклянные», то есть облицованные зеркальным стеклом особняки в самых разных местах Москвы и Ближнего Подмосковья.

В СВР, службе внешней разведки – ситуация с площадями не лучше. В отличие от Второго главного управления – им ещё в советские времена удалось выбить денег и финские строители построили им комплекс зданий в деревне Ясенево, которая тогда была деревней, а теперь это, считай, Москва. Здания первоначально строили для международного отдела ЦК КПСС, но Андропов сумел пролоббировать вопрос и туда въехало ПГУ. Частично, это было компенсацией недовольства разведчиков тем, что на место Федора Константиновича Мортина, начальника советской разведки, довольно независимого человека (Политбюро в постановлениях писало поручения на его имя, минуя Председателя КГБ Андропова) заменили на верную тень Андропова – Владимира Крючкова. С тех пор разведчики так и жили в этих зданиях, там больше тридцати лет не делали ремонта и если вам доведётся приехать в Ясенево и попасть на закрытую территорию – вы словно попадете в кусочек позднего соцреализма с застекленной высоткой ультрамодного тогда стиля – большая площадь остекления, но не зеркального как сейчас. От внешнего вида зданий, где квартирует некогда самая грозная разведслужба мира – становится грустно.

Не так давно был план объединить СВР и ГРУ в одно ведомство. Разведчики горячо поддержали это начинание, хотя бы потому, что тогда им доставался ультрасовременный разведцентр ГРУ, выстроенный им взамен знаменитого «Аквариума» на Ходынке. Но тогда дело заволокитили заинтересованные люди, и видимо не просто так. Возможно, уже тогда кто-то если и не знал, то подозревал, что в Ясенево действует высокопоставленный осведомитель МОССАД (как потом выяснилось – не МОССАД, а Натив, бюро по связям с соотечественниками, но от этого не легче. Израильтянам – не легче).

Но самые серьезные дела творятся совсем в других местах.

Ещё в советские времена в самом центре Москвы было несколько зданий, в которых первые, а иногда и не только первые этажи занимали «ведомства без вывески». Их можно было отличить по глухим воротам со светофором, откуда время от времени выезжали чёрные «Волги». Находиться рядом длительное время, не говоря уж о том, чтобы проникнуть внутрь не рекомендовалось – можно было схлопотать лет пять для профилактики любопытства. Без шуток, реально.

Эти объекты принадлежали в основном монстру под названием Управление делам ЦК КПСС и его подразделениям, в числе которых были и такие как Отдел административных органов и Особая экспедиция. Отдел административных органов – это что-то вроде специального суда для сотрудников советских спецслужб и для спецслужб как таковых, именно здесь нужно было одобрять все крупные кадровые решения. Особая экспедиция – специальная курьерская служба при ЦК, занималась такими щекотливыми делами, как финансирование зарубежных политических партий, размещение денег ЦК КПСС за границей и тому подобное. Поговаривали, что родословную этого подразделения можно было проследить от личной спецслужбы Сталина, к которой он прибегал в самых крайних случаях. Имелись параллели и с ГУСИМЗ – Главным управление советского имущества за границей, которое было создано для управления имуществом, отданным нам в счет репараций. Интересные, в общем, службы в таких местах сидят. Если хотите посмотреть, как выглядят такие вот «приказы тайных дел» – лучше посмотрите фильм «Смерш-2», снятый по книге Головачева. В самом начале фильма там одно такое место показано…

– Орлов, Николай Иванович, 1982 года рождения, москвич, гвардии старший лейтенант. Отец – Орлов Иван Денисович, директор режимного учреждения 87118, четвертая категория допуска к государственной тайне, умер в 2012 году от рака. Мать – Орлова Раиса Николаевна, преподаватель МГУ, кандидат исторических наук. Два брата – старший, Орлов Степан, эмигрировал в США, в настоящее время владелец компании по производству компьютерного софта, и младший Орлов Дмитрий, в настоящее время проходит службу по контракту в воздушно-десантных войсках, гвардии лейтенант. Одна сестра, Алиса, в настоящее время работает в Газпромбанке.

Несколько человек с неброских черных однотонных костюмах сидели на первом этаже неприметного здания в центре Москвы, как раз такого – со светофором на выезде, глухими воротами – только место щеголеватых милиционеров на въезде заняли волкодавы из ОМСДОН – отдельной мотострелковой дивизии особого назначения, бывшей Дивизии Дзержинского. На воротах теперь никто не стоял; они открывались и закрывались автоматически – но все окна первого этажа были дополнительно укреплены и в любой момент на них могли опуститься стальные шторы с бойницами. В центре Москвы – уже не было ни покоя, ни безопасности, и в нескольких шагах от этого места можно было встретить носатых, горластых, чернявых молодых людей, которые и не подозревали, что в нескольких шагах от них находится ключевой нервный центр засекреченного и подчиняющегося лично президенту специального агентурно-боевого подразделения, сотрудники которого числились сотрудниками ГУО, Главного управления охраны и зарплату получали соответствующую – но и работали на совесть. Именно отсюда на Кавказ отправлялись одиночки и группы бойцов, подобранных по единому шаблону: имеющих боевой опыт, потерявших друзей, остро желающих отомстить. Сотрудниками этого подразделения были в основном выходцы из СВР и ГРУ, они были вынуждены вести войну в собственной стране, как в чужой, потому что иного способа победить террор не было. И они делали свое дело – срок жизни «амеров джамаатов» в России был ничуть не больше срока жизни полевых командиров Аль-Каиды в Зоне племен, при том, что в России только недавно начали использовать ударные беспилотники. Часть реализовывали сами, часть передавали «фейсам», региональным управлениям А^[1]. Но сейчас лично Президент поставил перед ними другую задачу, которую они обязаны были выполнить, как и любую другую…

– … Сам Николай Орлов – закончил среднюю школу, оценки хорошие, но не блестящие. Проходил срочную службу в Чеченской республике, характеристика от командования положительная. Инициативен, грамотен, дерзок, был командиром отделения. Среди личного состава пользовался уважением. Были проблемы с поведением. Свободно владеет английским языком, за время нахождения в Чеченской республике выучил чеченский и частично арабский. После срочной заключил контракт, вернулся на Кавказ в составе сводного отряда особого назначения ВДВ, известного как «Скорпион». Награжден Орденом мужества. После трех лет досрочно разорвал контракт из-за конфликта с командованием.

Заместитель директора ГУО – такова была должность у начальника этого подразделения – поднял палец.

– Что за конфликт? Выяснить.

– Уже выяснили, господин директор. Совершенно идиотская ситуация, стало известно об эмиграции его брата, на него начал наседать особый отдел. Видимо, не без участия командира, по нашим данным у него были постоянные конфликты с командованием. Он психанул и разорвал контракт…

– Идиотизм, – сказал кто-то за столом.

– Да, вероятно идиотизм, – признал заместитель директора. – Давайте дальше.

– Вернулся в Москву, год нигде не работал. Дальше – исчез на два года, но нам удалось установить, что как минимум год он провел в Ираке в составе группы наёмников. Вероятно, выехал туда через Украину или через Республику Сербскую, и там, и там действуют пункты вербовки. Причины, по которым он покинул Ирак, нам неизвестны, но мы достоверно установили, что он там был…

В кабинете этом всё было по-старому. Фальшпотолок, под который так хорошо сунуть подслушивающее устройство – отсутствовал, вместо него была старомодная люстра. На стенах – карельская береза и настоящая телячья кожа, но так дурно выделанная и покрашенная что со стороны она кажется дермантином. И тяжелые шторы вместо жалюзи. Если бы не современные сверхтонкие ноутбуки – можно было бы подумать, что на дворе 85-ый год. А не 2015-й…

– На кого именно он работал?

– Достоверно установлено, что, по крайней мере, часть времени на Харт Групп.

– Охрана нефтяных полей? Серьезно.

– Да, в основном противодиверсионные мероприятия. Видимо, чеченский опыт пришелся как нельзя кстати…

– Дальше?

– Вернулся в Москву. Пытался организовать частный клуб для обучения стрельбе, прогорел не без помощи московской полиции. Сейчас – временно без работы, очевидно, существует на то, что удалось заработать в Ираке, ну и охранником подрабатывает.

Заместитель директора покачал головой.

– Мы можем устроить его? К примеру – в Газпром. Или Роснефть. Павел Леонидович?

Невысокий, плотный человек в хорошем костюме утвердительно кивнул головой.

– Все возможно, господин директор.

– Выйдите на него, прямо сейчас. Пусть этим займется кто-то, кого он знает раньше, посмотрите – кто из его бывших сослуживцев где работает. Подходите осторожно.

– Сделаем.

– И вообще. Я, кажется, давал поручение об организации сети частных охранных компаний с международной инкорпорацией. В чем дело, почему опять не выполнено?

– Василий Всеволодович, – поднялся молодой человек в самом конце стола, – компании уже инкорпорированы, но ощущается противодействие. Вероятно, американцы и англичане поняли, что мы делаем и вставляют нам палки в колеса.

– Вашу мать… – со злобой заговор заместитель директора ГУО, – а какого хрена вы здесь тогда делаете. Правильно, американцы вставляли, вставляют и будут вставлять палки в колеса. Потому что они американцы и другого от них ждать глупо. А вот что представляем из себя мы? Когда надо зарегистрировать помойку и слить на нее контрольный пакет? Если не можете – наймите людей, которые смогут. Долбо…бы! Зайдите в Интернет – там вам чёрта лысого на блюдечке принесут! А они не могут!