Александр Афанасьев
Идите и убивайте!
Простите. Жопа есть, а слова нет…
– Дим, давай откровенно. Меня интересует Холодовский как человек, который имеет прямое и непосредственное отношение к выводу из России как минимум десяти миллиардов…
Цифру я занизил. Как минимум.
– Тебя что интересует?
Димитрис играл пустой чашкой
– Порт.
– И только?
Димитрис вздохнул
– Я не генерал как ты.
– Но помочь можешь. Пойми одну вещь – все ваши проблемы начинаются в окопавшихся в стране комсомольцах во главе с Иваниди. Это не просто криминал, это люди, которые разваливают все, к чему прикасаются. Они зарабатывают деньги не создавая, а разваливая, разворовывая, разлагая. С ними не договориться. Если ты думаешь, что договорился – они уже думают, как и на чем тебя через … кинуть. Если нам удастся экстрадировать Холодовского и получить показания на Иваниди – ваши проблемы будут сняты. Если нет – рано или поздно им удастся раскачать ситуацию в стране. Пострадают все. Я не преувеличиваю – именно все. И ты в том числе. У нас после таких комсомольцев – средняя зарплата в стране пятьдесят евро была. В месяц. Ударит по всем. По мужикам. По бабам. По детям. По старикам. По всем.
…
– Тебе не нужен тут Холодовский. И Иваниди не нужен. Это наши проблемы, мы их будем решать и решим. Каждую минуту, пока они здесь – вы делаете еще один шаг к пропасти. Отдай их нам. Не пожалеешь.
– А американцы?
– А ты думаешь, они хотят добра Греции?
…
– Задумайся – куда пришли американцы за последнее время – хоть одну страну назови, где это хорошо закончилось?
16 мая 202… года. Салоники, Греция
Салоники – второй по величине город Греции. Решением какой-то там туристической комиссии ЕС – он включен в состав самых интересных городов Европы с численностью населения до миллиона человек. Но это все можно узнать и в Википедии…
Для начала… это был не греческий город совершенно. Его построили испанские евреи, изгнанные в 1492 году из Испании – и до Первой мировой они же составляли большинство населения города. Сам город, кстати, несмотря на старину очень модерновый – пожар 1917 года уничтожил почти весь город…
Салоники принадлежат Греции с 1912 года, до того он принадлежал Османской Империи. Из этого города родом Ататюрк. Причем прав на этот город у греков было не больше, чем скажем у болгар. Судьбу города решил, в общем-то, случай – греческие войска зашли в город на полчаса раньше, чем к нему подошли болгаро-македонские войска. По идее – Салоники это часть Балкан, в то время как Афины – нет. Из-за Салоник – греки ненавидят болгар, болгары греков, греки ненавидят македонцев и это взаимно, большая часть населения бывшей Югославии греков тоже сильно недолюбливает. При ином раскладе это был бы город – столица Македонии, бывшей республики Югославской федерации.
Салоники один из двух городов Греции, которые с полным правом могут называться городами. В Афинах с агломерацией проживает уже более пяти миллионов человек, она выходит на побережье. В Салониках тысяч восемьсот, с агломерацией – примерно миллион сто. Больше крупных городов в Греции нет, следующий город – примерно сто тысяч человек населения. Концентрация населения в Греции такая же как в Москве. И по сути вся Греция – и есть эти два города.
Салоники – это, по сути, город приезжих. Первая волна переселенцев пришла в 1912 году, вторая по итогам Первой мировой, третья, самая массовая и самая озлобленная – по итогам 1918-1922 годов в Турции, побед Ататюрка, малоазийской резни, когда турки вырезали Смирну и другие города на побережье и зачистили Стамбул – в котором по состоянию на 1914 год турок было всего сорок процентов населения. Затем – было массовое бегство евреев от нацистов, потом переселение евреев в Израиль – и волна переселенцев из Стамбула, совпавшая с националистическими погромами 1952 года в Стамбуле. Последняя волна греческих беженцев прибыла пару лет спустя, после падения монархии в Египте и погромов в Каире и Александрии. Население Салоник в двадцатом веке – сменилось почти полностью.
Удивительно то, что Греция смогла принять такое количество беженцев, численностью едва ли не равное населению страны и разместить их. Еще удивительнее то что не произошло реванша. Хотя… первая половина двадцатого века к реваншам как то не располагала. Проблемы начались сейчас, даже не с детьми, а с внуками. Это кстати повторяло ситуацию с мусульманами – гастарбайтерами. Родители думают как заработать на образование детей, дети как то встраиваются в общество и становятся настоящими немцами или англичанами – а вот внуки начинают задавать вопросы и вспоминать о своих корнях…
Наконец греческая политика. Ее делают по сути три великие семьи. Папандреу – премьер-министрами в Греции были дед, отец и внук Папандреу. Караманлис. Константинос Карманлис впервые занял министерский пост в 1947 году, покинул правительство и политику в 1995 году, а его племянник был премьером с 2004 по 2009 годы. И Мицотакисы – отец премьер, сын премьер, дочь министр иностранных дел…
Ж… есть, а слова нет…
Впрочем, Никифору Иваниди, самому богатому человеку в Греции (если считать честно то и в мире) было, в общем-то, все равно. Фиолетово как сейчас говорят.
Сейчас – Никифор Иваниди – сидел в тренерском кресле на тренировочной базе клуба ФК Салоники и, прикрыв глаза, слушал…
Пойми одну вещь – все ваши проблемы начинаются в окопавшихся в стране комсомольцах во главе с Иваниди. Это не просто криминал, это люди, которые разваливают все, к чему прикасаются. С ними не договориться. Если ты думаешь, что договорился – они уже думают, как и на чем тебя через … кинуть. Если нам удастся экстрадировать Холодовского и получить показания на Иваниди – ваши проблемы будут сняты. Если нет – рано или поздно им удастся раскачать ситуацию в стране. Пострадают все. Я не преувеличиваю – именно все. И ты в том числе. У нас после таких комсомольцев – средняя зарплата в стране пятьдесят евро была. В месяц. Ударит по всем. По мужикам. По бабам. По детям. По старикам. По всем….
Интересно…
– Пробили, кто? – Иваниди посмотрел на кубок Чемпионата Греции, который ФК Салоники выиграл впервые за пятьдесят лет.
– Пробили – у его собеседника не было даже акцента, и он хорошо понимал русский жаргон, все-таки семь лет на станции ЦРУ в Москве, а потом еще в русском отделе – Волков Игорь Валерьевич. Генерал МВД. Начальник управления международного сотрудничества. Назначен на эту должность двенадцать дней тому назад, тогда же стал генералом.
– Его можно купить?
– Нет. А если бы и можно было… вы же понимаете. Его назначили для того чтобы он решил проблему. Решит – останется генералом и начальником. Нет…
– А второй кто?
– Димитрис Кромос. Полковник МВД Греции. Работал в Интерполе, сейчас вернулся
– А его можно купить?
– Возможно.
Иваниди снова посмотрел на кубок
– Проблему нужно решить.
– Это не так просто, мой друг.
– Вы мне говорили другое.
– Я другого не говорил. Мы подали заявление об экстрадиции. Оказали вам услугу. Юридическая система работает медленно. Особенно если дело касается еврея. Особенно если дело касается еврея, имеющего средства на адвокатов. Но, по крайней мере, все это время он будет в тюрьме.
Иваниди нервно перебирал пальцами
– Это меня не устраивает.
Что же он про тебя такого знает – подумал американец, который знал Россию лучше многих русских, в том числе и потому, что его родители прибыли в США из Ленинграда, транзитом через Вену и Рим. Что же он про тебя знает, чего и мы не знаем.
Или ты просто обобрал его и теперь не хочешь встречаться?
– Я понимаю. Но давайте договоримся – никаких дел в стиле клана Сопрано. Нам сейчас ни к чему привлекать внимание.
– Вы что, не понимаете? Этот… мент… он не за Холодом приехал. Он приехал за мной!
ЦРУшник покачал головой
– Перестаньте, Никифор Григорьевич. Кто он и кто вы? У них на вас ничего нет, мы проверяли. Вам по-прежнему доверяют в Москве. Вы член Единой России…
– Много вы понимаете – буркнул Иваниди – я повторяю. Проблему надо решить. Или ее решаете вы. Или решаю я.
ЦРУшник не привык, чтобы с ним так разговаривали, но смолчал.
– У вас все готово? Имею в виду по людям? – спроси ЦРУшник
– Почти
– А мы слышали, у вас проблемы были. В Закарпатье
– Я свои проблемы решаю!
– Да, да. Только шума много.
– Да кому она нужна, эта Украина. И потом – а здесь шума не много будет?
…
– То-то.
– Ваши платежи проходят без задержек.
– Знаю.
– Ну, вот, собственно, всё – ЦРУшник поднялся – не смею задерживать. Запись оставить?
– Оставьте.
ЦРУшник откланялся и вышел.
Сразу после этого – в стене открылась дверь, в кабинет зашел человек, вопросительно посмотрел на хозяина
– Американец. Проследи за ним.
– Понял… – порученец начал говорить по рации
– Да не сам! Скажи, пусть местные легавые подсуетятся. Интересно, он здесь гнездо свил – или из Афин приезжает?
Иваниди хрустнул пальцами
– А что касается Холода…
…
– Он мне мешает.
На этом уровне – говорили только так. Он мешает. Убить, убрать – это слово никогда не произносили
– Понял…
17 мая 202… года. Афины, Греция. Следственная тюрьма МВД
На первый допрос я особо и не возлагал никаких надежд, это была так… пристрелка. Больше я думал о втором. Александр Борисович Холодовский… человек он умный, иначе не стал бы одним из самых богатых частных банкиров в стране. Я уверен, сидя в камере, он взвешивал все за и против. И к чему то пришел.
Те же старые джинсы. Очки.
– Ну? Надумали чего, Александр Борисович
Холодовский… оценивающе посмотрел на меня
– Значит, говоришь сам по себе? Один на льдине?
– Как то так
– Врешь.
…
– Но не мне. Себе врешь. Думаешь, что сам по себе, а на деле – шестеришь. Ты кто по должности?
– Теперь генерал – майор.
– Ого. Юстиции5?
– МВД.
– Солидно. Авансом дали?
Я решил себе позволить. Совсем немного.
– Александр Борисович. Вы по себе людей то не меряйте. Не надо.
– Да чего уж, по мне мерить. По мне мерить…
Холодовский постучал по столу. Я обратил внимание на его пальцы, они делали характерные жесты – писать. Ага, писать хочет. Я снова посмотрел в глаза Холодовскому, тот кивнул, видимо раздраженный, что я не сразу заметил и многозначительно обвел взглядом потолок нашей допросной
Слушают.
Хорошо, конечно, иметь дело со своими. Все сразу понятно, с первого взгляда…
– Понятное дело, столько украсть сколько вы украли – может не каждый, Александр Борисович. Только стоит ли этим гордиться?
Продолжая говорить, я достал блокнот, ручку, все это передал Холодовскому. Тот быстро начал писать.
– То, что я воровал – не надо, мусор, ох, не надо. Доказов у тебя нет, ни одного. А перед тем как меня обвинять, обвини Чепкасова. У него на хате пятнадцать ярдов нашли, не у меня. Слабо?
Холодовский толкнул блокнот ко мне. Я прочитал.
Иваниди меня приземлил. Поможешь мне выйти – получишь лимон.
Я отрицательно покачал головой. Холодовский схватил блокнот и написал
Пять
Я снова покачал головой. Холодовский снова схватил блокнот и написал
Меня заказали. Вытащи меня. Получишь пять, клянусь
Я покачал головой
– А говорите, не воровали.
Холодовский схватил блокнот и написал
Вытащи меня – буду говорить.
Интересно
– Холодовский. Мы говорить будем, или просто время теряем
Холодовский в ответ написал
Вытащишь меня, сдам Полужида. Нет – всему… И ты будешь…
То, что дальше написал Холодовский – я полностью приводить не буду в силу явной нецензурности…
…
В Греции, как и в России, крайне популярна должность госчиновника. Любого. В Греции вообще «шоколадные» условия труда (по нашим меркам), что сопровождается огромной, доходящей до трети трудоспособного населения безработицей – бизнес не создает рабочих мест, потому что потом не уволишь, да и если взял человека на работу, не факт что он будет работать – участие в любом митинге приравнивается к работе и оплачивается работодателем. Но госслужба выгодна даже на фоне всего этого. Госчиновник самого низкого ранга получает минимум 1500 евро, соцпакет, бесплатную медицинскую страховку, бесплатный проезд в общественном транспорте, скидки на ставки по кредитам (в Греции есть и такая льгота) и пенсию минимум тысячу евро. Кстати, еще один поразительный факт – священники тут считаются госслужащими и получают все льготы и такую же зарплату, как и чиновники. Вот почему – конкурс на факультеты, готовящие православных попов – минимум десять человек на место.
Константинасу Тино сильно повезло – он на госслужбу попал. Попал, как и многие греки по знакомству – дядя устроился работать в пенитенциарную систему и начал устраивать туда же одного за другим всех деревенских родственников, благо для справления такой службы – особого ума не надо. Тино быстро попал работать на престижное место, в саму тюрьму Коридаллос. Он получал примерно две тысячи на должности надзирателя, и еще пять – от уголовников. Услуги, которые он оказывал уголовникам, были обычными – пронести в тюрьму наркотики, мобильный телефон, передать весточку на волю подельникам. Четыре из пяти приходилось отдавать начальству – но и того что оставалось, хватало чтобы по льготной ставке выплачивать ипотеку и купить подержанный, но ходкий еще Фольксваген. Тино не был женат, но с этим дело не застоялось бы – все в деревне понимали: видный жених, если на государство работает. Особенно, как он появлялся на джипе Туарег на деревенской улице…
А если не получится с местными – был еще вариант – взять украинскую мигрантку. Те за возможность заключить симфоно симвиоси – договор о гражданском браке – и легально остаться в стране, на что угодно пойдут.
Квартиру Тино купил не в самих Афинах, а в городке Айос-Димитриос, это раньше был провинциальный райцентр, а теперь южный пригород Афин, тут строят побольше, чем в самих Афинах и потому цены на недвижимость подешевле. Квартира была его гордостью – в новом комплексе апартаментов, с подземным гаражом, под сто квадратов площадь. Он ее еще до конца не обставил – но и то что он сделал, заставляло его гордиться собой – чего он добился, простой парень из деревни – в городе…
Сейчас Тино, полный собственного достоинства, повернул к своему (!) жилому комплексу, не торопясь заехал в подземный гараж. У него тут было свое место, купленное, на бетоне номер его квартиры написан. А вот и оно…
У колонны стоял человек в рабочей одежде … Тино подумал – ну чего еще? За консьержа он уже заплатил за этот месяц, как и за обслуживание. Еще не хватало… два месяца назад сломался лифт… с жильцов собирали. Опять что ли?
– Я уже платил…
Тихо подавился словами, увидев направленный на него пистолет с глушителем
– Садись в машину, с…а!
– Появился еще один, тоже с пистолетом
– Вы чего это? – сказал Тино – охренели? Я Феофана знаю.
– Пасть закрой. И в машину садись.
Тино подумал – ладно. Потом заплатите, с..и.
Албанцы, наверное. Недавно только разборка была – мало оказалось. Как тараканы лезут.
Он сел на водительское. Бандиты назад. В шею уперся ствол.
– Как выедешь на трассу, налево – подсказал бандит
…
Ехать пришлось недалеко. На выезд из города.
Там стояли две машины на обочине. Обе БМВ. Тино удивился – не албанцы значит. Албанцы признавали машины только одной немецкой марки – Мерседес-Бенц. Трехлучевую звезду – можно было с полным правом поместить на герб Албании. Раньше символами страны были мотыга и автомат АК. Теперь Мерседес. Олигарх покупает новый. Человек победнее подержанный. Совсем бедный покупает угнанный Мерседес.
рецепт яичницы по-албански начинается так – сначала украдите несколько яиц…
– Иди туда. Там с тобой поговорить хотят.
Поговорить так поговорить…
Тино пересел в один из БМВ. Там сидели люди, ни один из них не был ему знаком, и он понял – это не греки.
Но тогда кто?
– Вы кто такие? Что вам надо?
– Наркоту в изолятор нам проносить не надо, успокойтесь.
– Вы хоть понимаете, на кого руку подняли? Я полицейский.
Как его успели ударить – Тино даже не понял. Но боль была такая, что его чуть не вырвало
– Ты не полицейский. Ты крыса продажная. Слушай сюда.
…
– Как часто проводится санитарная обработка в камерах?
– Раз в пять дней.
– Когда следующая?
Кривясь от боли Тино прикинул
– Завтра
– Отлично. Завтра приведешь с собой человека, моего племянника скажешь – с деревни, подработать хочет. Устроишь его уборщиком. Заплатишь… денег дадим.
– Мест нет.
– Будут.
…
– Еще… знаешь, русский олигарх у вас там сидит, да?
…
– Будешь присматриваться, кто к нему ходит, что передает. И нам говорить. Плата сто евро в день. Это отдельно.
Неизвестный – достал пачан бабок. Желтых. Двадцать тысяч евро. Тино с тоской подумал, что ему за такие деньги…
– Это тебе. За услуги и за моего племянника заплатить. Принесешь информацию – дадим еще…
– А племянник ваш…
С переднего сидения обернулся верзила, заулыбался
– Вот он…
Бандит похлопал Тино по плечу
– С нами не пропадешь. Ты не переживай, мы больше чем Феофан башлять будем. Скоро тут все будет наше…
…
– А теперь иди.
Полицейский, скособочась вышел из машины. Закрыл дверь.
– Ну, что, Дима? Готов?
– Че-то стремно – признался верзила
– Ничо не стремно – уверенно сказал старший – я тебе сколько раз говорил. Ты ее будешь держать при себе два раза – когда контроль проходить, и когда в камере. И всё. Эта штука медленно действует, надо дней десять. Ты сколько будешь с ней. Час, два? Ну к примеру шесть. И чо? Тареном закинешься, ничего не будет, отвечаю.
…
– Тебе за это двадцать кусков, отдельно перепадает. Думаешь, мало?
– Лаве файно. Но все равно стремно.
– Не ссы. Ничего не будет…
18 мая 202… года. Афины, Греция. Следственная тюрьма МВД
Второй допрос должен был стать главным – в том смысле, стоит ли дальше предпринимать усилия – или надо переходить к плану Б. Еще проблема была в том, что у меня не было плана Б. Но это так, мелочи…
Перед тем, как идти снова – мы сидели в кабинете у начальника тюрьмы, и пили кофе на троих. Начальник тюрьмы отращивал себе длинный ноготь на манер афинских щеголей, это значило – никогда не буду работать. Здесь работать и впрямь не любят, тот, кто говорит, что наши работники лентяи – с греками просто рехнулся бы. Еще я заметил, как мент на входе открывает дверь – он даже документы толком не проверяет, спит на ходу и нажимает кнопку. Если бы я предъявил удостоверение «Лучший зять» какие до сих пор продают на московских рынках – уверен, он открыл бы.
Кое-что об этом СИЗО рассказал мне Димитрис. Главное СИЗО страны, по факту как наша Матросская тишина или Лефортово – а за колючкой ножи, стволы, наркота, если заплатишь – бабу приведут. Некоторые офицеры утром забирают нескольких подследственных из не тяжких – на стройке батрачить – вечером привозят. Бардак просто неописуемый.
А кофе вкусный. У нас такого не сварят…
– К русскому адвокат приходил?
– К русскому – начальник тюрьмы никого не стесняясь, зевнул – нет, не приходил. Но он охрану себе нанял.
– Это как?
– Тут есть Чичо, албанец. Русский ему заплатил. Теперь двое албанцев постоянно с ним.
– Как заплатил?
Начальник тюрьмы пожал плечами
Бардак…
Я показал на дверь Димитрису. Мы вышли
– То, что у него до сих пор нет адвоката – плохой знак.
– А что делать то?
– Колоть. У тебя есть свежие мысли относительно того зачем он сюда прилетел? Хоть что-то?
…
– Ладно, пошли.
Холодовского привели чисто выбритым, благоухающим одеколоном. Про себя я отметил – он откуда-то взял деньги и купил все, что ему было нужно – включая охрану. Как он это умудрился сделать, а?!
– Александр Борисович. Вопрос можно? А почему вы не берете себе адвоката?
Холодовский такого не ожидал. Подумал над ответом
– Адвокат… что мне твой адвокат. Чем он мне поможет?
– Если не будет адвоката, вас выдадут США.
– Не выдадут.
– Почему?
– Это политический вопрос.
– Скорее экономический. США умеют добиваться своего
По взгляду Холодовского я понял, что пошел не туда
– Вернемся к банковским вопросам. Вы в Израиле не бедствуете и не шикуете. Куда ушли деньги, если не секрет
– Секрет – протянул Холодовский
– И все же…
…
– Он вас обобрал, ведь так?
…
– Ну же…
Ответить Холодовский не успел. Открылась дверь. Я недоуменно посмотрел в ее сторону
– Какого…
Зашли двое. Оба в беретах. Военные что ли?
– Извините.
С этими словами – один поднял Холодовского, начал надевать на него наручники.
– Что происходит?
– Извините.
Он что, только это знает?
Можно было бы драку начать, спровоцировать международный инцидент. Но это было бы окончательным проигрышем. Окончательным и бесповоротным.
Я вышел… точнее даже выскочил в коридор, намереваясь разобраться, какого черта происходит. Искать мне долго не пришлось – в коридоре камеры стоял Димитрис…
– Какого хрена происходит!?
Димитрис опустил глаза.
– Американцы…
Зачем я тогда увязался за ними… я не могу сказать. У меня характер такой – я терпеть не могу проигрывать. Никогда. И ни в чем.
В юности – как-то раз во дворе я дрался один против пятерых. Просто потому, что не захотел извиниться.
Димитрис пересел в мою машину… впереди шла машина с Холодовским и еще одна – джип с военными. Понятно, что он чувствовал вину и хотел объясниться. А мне не нужны были объяснения, мать его. Мне нужен был Холодовский…
– Ты пойми. Сейчас у власти правые, это американские прихвостни. Наш премьер учился в Гарварде. Они делают все, что американцы им скажут. Это политика.
– Ни хрена не понимаю! – вскипел я – он наши деньги украл. Наши, понимаешь.
– Подайте иск в американский суд.
– Ты шутишь, что ли?
…
Я понял, куда мы едем – к прокуратуре.
– Что дальше?
– В любом случае просто так его нельзя выдать – сказал Димитрис – должен решать суд. Если только…
– Если только что?
– Если американцы не задействовали программу чрезвычайной выдачи.
– Но она же для террористов!
Димитрис вздохнул
– Ты не хуже меня знаешь, как делают американцы. Если что-то работает… они используют это. До тех пор, пока оно работает
– Но если едем в прокуратуру…
Димитрис ничего не ответил…
До прокуратуры было не так далеко ехать, а полицейские машины нам обеспечивали зеленую волну – что было немаловажно, так как Афины задыхаются от пробок. Машины затормозили у здания, напоминающего главное здание Да Афганистан Банк в Кабуле, я как раз начал присматривать место где приткнуться, и только подумал – опасно делают, у них что, закрытого двора нет…
Как все и началось.
Выстрелов я не слышал – в арендованном Фольксвагене все-таки приличная звукоизоляция, немецкая машина. Мы как раз проезжали мимо остановившейся колонны машин… я смотрел боковым зрением, ища место для парковки… и тут Холодовский дернулся… я видел, как его бросило вперед… а потом он упал вместе с солдатом, к которому был прикован наручниками…
После Чечни – ни вопросов, ни сомнений в том, что происходит – у меня не оставалось…
– Из машины! Снайпер!
Димитрис потом рассказывал – он не мог поверить в то, что человек в моем возрасте может так быстро двигаться…
Я бросил руль, выскочил из машины, перекатился через капот и занял место за моторным отсеком прежде, чем Димитрис успел открыть дверь…
Еще выстрел – на сей раз, он был хорошо слышен. Растянутый… с глушителем скорее всего. Греческие солдаты – заняли позиции за машинами, выставили винтовки… какой придурок привлек к обеспечению перевозки солдат?! Они же не полицейские, и если даже обучены бою в городских условиях – то понятия не имеют о правилах применения оружия полицией. Один не будет стрелять, когда надо – а другой будет стрелять во все стороны…
– Откуда?!
Я этого не знал. Я оценивал обстановку… улица совсем узкая, наполовину перекрыта и отгорожена столбиками – туда как раз и подъехал конвой с Холодовским и военными. Сама улица в один ряд в каждую сторону, напротив трущобы какие-то заброшенные, как после войны. Райончик, б… И с той и с другой стороны – тоже трущобы вперемешку с нормальными отелями и апартаментами. Расстояние совсем небольшое. Откуда он бьет?
– Ладно, пошли!
У меня не было ствола. Не было бронежилета. И это было такой глупостью… что и не выскажешь. Но я тогда был в таком состоянии, что готов был грудью на амбразуру.
Те трущобы, которые подступали к прокуратуре… Они, наверное, были построены лет шестьдесят – семьдесят тому назад. Как наши хрущобы только страшнее. Длинные такие здания, три этажа, все обшарпанные, изрисованные граффити. Балкончики, примерно такие как в наших сталинках, только без украшательств. Белье постиранное не висит – тут не Италия. Зато полно наркоманов, албанцев, негров… и это прямо напротив генеральной прокуратуры страны.
Эти трущобы были длинными – одно здание один квартал, тротуаров – нету, люди ходят прямо по краю проезжей части, машины с обеих сторон припаркованы. Я искал человека… он, скорее всего, будет уходить сейчас, не дожидаясь пока полиция и военные оцепят квартал, и начнется прочесывание. Я искал не негра, не албанца, не наркомана… обычного мужчину, скорее всего ниже среднего или среднего возраста, славянской или европейской внешности, который не будет вписываться в нищету и убогость этого квартала. В сущности это была ловля на удачу… но удача иногда и улыбается…
– Эй, ты!
…
– Ты, в куртке! Стой!
Уже по тому, что он понимал русский язык – иначе бы не дернулся, я понял – тот самый. Почему? Потому что киллер почти наверняка русский или русскоязычный. Холодовского ликвидировала мафия, киллер, скорее всего из СНГ. Русская мафия – то есть мафия со всего бывшего СССР – держится обособленно от всех основных европейских криминальных сообществ и в своих делах предпочитает иметь дело со своими…
– Стой, говорю! Полиция!
Киллер побежал. Так и есть – среднего роста, молодой, без особых примет, серая футболка для бега с капюшоном. Бежит быстро
– Вон тот!
Я показал Димитрису подозреваемого уже на бегу. У Димитриса был USP местной сборки, у меня же не было ничего, ни пистолета, ни бронежилета, ничего. Это потом я понял, какой глупостью было пытаться взять киллера голыми руками. Пятьдесят на пятьдесят, что у него не было ствола – винтай свой он сбросил, а пистолет – либо имел либо не имел. Иногда второе оружие не берут сознательно – если не удастся выскочить из сжимающегося полицейского кольца, если полиция перекроет улицы и начнет повальную проверку документов – пистолет лучше при себе не иметь, задержат с ним – сразу все и понятно будет. И сбросить до досмотра – тоже не факт что получится.
Но попадаются и отморозки, которым все пофиг, и которые второе оружие берут.
Б… как мы бежали…
Полковник и генерал – бежали за киллером, который наверняка был намного моложе нас, и он убежал бы от нас, если бы не одно но – он не ориентировался. Я это сразу понял – если бы он свернул во дворы, скорее всего, хрен бы мы его догнали.
Но он не свернул. Хотя и так…
Димитрис видимо думал так же, и потому остановился и начал целиться.
– Не стреляй! – крикнул я
И, почти сразу – все и решилось.
Эти улицы – они узкие, если с обеих сторон машины припаркованы, то только одна машина и проедет, даже разъехаться негде. Но есть и более широкие, правда скорость там держат – тридцать кэмэ в лучшем случае. Афины старый город и это чувствуется, даже в мелочах.
Киллер выскочил на такую улицу и… попал под автобус. Правда как попал… автобус и так еле ехал, а увидев вылетевшего под колеса человека, водила успел дать по тормозам. Автобус боднул киллера, тот как-то… отпрыгнул что ли, даже с ног не упал – просто отскочил. На секунду замер, пытаясь понять, что с ним и куда дальше бежать… но свой запас везения он уже исчерпал. На противоположной полосе остановилась синяя с белым Шкода национальной полиции, из нее выскочили двое полицейских, уже с оружием наготове.
– Стой!
Я на всякий случай поднял руки, но этого и не требовалось. Сзади, тяжело пыхтя, подбегал Димитрис, с пистолетом в одной руке и значком в другой…
Холодовский умер еще до приезда скорой. Два пулевых.
Киллера приняли и отвезли в здание Центрального аппарата МВД на Монастыракис. Я поехал следом, надеясь что-то выведать и понять, как быть дальше. Не знаю, может медаль дадут за то, что по горячим следам взял киллера. А может, предложат в двадцать четыре часа покинуть страну.
Вот тут то на меня и накатило. Когда такое… в бою не думаешь ни о чем. А потом накатывает… так что не продохнуть. П…ц короче.
Пошел к ларьку, выпил одну за другой три чашки кофе, потом заел местным вариантом шаурмы. Полегчало, но ненамного.
С..а.
Через два часа из здания вышел Димитрис. В руках у него был пакет, такой в котором бутерброды в сети быстрого питания отпускают. Ни слова не говоря, сел в мою машину.
– Ну? – спросил я
– Холодовский умер.
Мы замолчали. Потом я подвел итог:
– П…ц.
И в самом деле.
– Оружие нашли? – спросил я
– Нашли. Американская винтовка. Отдали на экспертизу, но вряд ли что-то даст. Тут такого полно, по всей Европе торгуют. Патроны югославские.
…
– Мафия.
Я кивнул
– Исполнителя раскололи?
– Молчит. Документов при нем нет. Греческим не владеет, английским тоже.
– Кто-то сдал. Кто знал о перевозке?
– С этим потом будем разбираться. Может, ты с ним по-русски поговоришь?
Я кивнул
– Пойдем, попробуем.
– Но под нашим контролем.
– Само собой.
Я уже открыл дверь, чтобы выйти из машины, Димитрис опередил.
– Погоди. Это тебе.
Я посмотрел в пакет – там лежал до боли знакомый Макаров…
– Будь осторожен. Если тебя с ним примут, я ничего не знаю.
Полиция есть полиция…
– Откуда это? Он хоть чистый?
– Он новый, из коробки. Изъяли у контрабандистов. В последнее время контрабанда валом валит, только вчера два контейнера с Калашниковыми перехватили. С Пакистана, скорее всего.
Я повеселел. Все-таки полиция это братство и так и должно быть. В отличие от военных нам делить нечего. Бандиты везде одинаковы.
– Спасибо, брат…
Перед допросом – Димитрис меня завел к своему начальнику – заместителю министра внутренних дел, курирующему то, что у нас называется уголовный розыск. Я убедился, что некоторые вещи везде одинаковы – пузо у генерала было такое, что киллера он никак не догнал бы. Он осведомился, говорю ли я по-английски, а когда я сказал что говорю – произнес напыщенную речь про храбрость русских и про то, что греческое правительство благодарит меня за поимку опасного преступника и все такое.
Все это словоблудие – призвано было затмить тот простой и непреложный факт, что мафия расправилась с человеком прямо на пороге офиса генерального прокурора. Посреди бела дня, внаглую, никого и ничего не боясь. И если бы не я – и киллер бы ушел и был бы у них на руках – голый вассер.
А судя по тому, что кто-то пошел на убийство Холодовского – знал он много.
И что сейчас не говори – мы потерпели тяжелое поражение.
Потом мы пошли вниз, в допросную. В приемной у начальника местного УГРО к нам присоединилась черноокая прелестница, Димитрис сказал, что ее зовут Лиана и она сербка, но знает и русский и греческий. Она должна была вести протокол допроса на греческом, чтобы следственное действие было законным.
