Александр А.
Собеседник
5
Насколько мы знаем себя? Насколько можем контролировать свои действия? Доверять? На что вообще способен человек? И что нас сдерживает? Всю жизнь, что существует создание под названием человек, шли войны. И суть не только великих и мировых конфликтах. Это немного другое. Мы не способны жить рядом друг с другом, всё, что нас сдерживает – уголовный кодекс. А что, если ты и есть закон? Что, если ты знаешь все его лазейки и способен вершить судьбы остальных? Я скажу вам, что это значит. Это значит, что человек, осознавший это, принявший этот путь, становится самым опасным зверем, что когда-либо существовал на этой богом забытой земле.
Когда Юра упал, моя душа перевернулась. По мне тут же открыли огонь остальные полицейские. Я, долго не думая, кидаюсь прочь, я знаю, куда идти, куда бежать, но вот знает ли она? Она появилась из ниоткуда, бросив пистолет в сторону, она встала как вкопанная и не шевелилась. Резким движением я повалил её, и мы скатились вниз по металлической черепице.
– Ты что сделала? А? Я тебя спрашиваю!
Лола пребывала в шоке, впрочем, как и я сам. Она вернулась. Вернулась за мной, несмотря ни на что! Если честно, то я не помню кто ещё делал ради меня такой шаг. Казалось бы, простая шлюха оказалась смелее, чем большинство из тех, с кем мне приходилось работать.
Я беру её за руку, мы бежим по краю крыши, перебирается в следующий дом, прямиком через чердак. Боль ушла совсем, но чувствую, что ненадолго, главное, чтобы хватило времени выбраться.
Добежав до люка, что вел с чердака, я открываю его. Выглядываю. Никого.
– Быстро вниз!
Я скидываю Лолу. Затем спрыгиваю сам. Мы оказываемся в длинном светло-зелёном коридоре одного из общежитий. Я вижу пожарную сигнализацию. Разбиваю стеклянный короб и нажимаю тревожную кнопку. Тут же из комнат начали выходить люди, на их лицах были вопросы.
– Горим! – крикнул я, и тут же началась паника.
Не успев спуститься и на один этаж, увидел, что все коридоры заполнились напуганными людьми. Это хорошо. Теперь у нас есть шанс уйти.
Я держу ее за руку. У меня на миг возникает чувство, что мы становимся как единое целое, обхватив ладонями друг друга.
На первом этаже я оглядываюсь. Толпа расходится на две группы, выбегая из двух пожарных выходов. Через главный народу больше, так что и мы идём за ними. Пригнув головы, мы проходим мимо патрульных автомобилей и скрываемся за углом. Я вижу, как один из автобусов подъезжает к остановке. Мы устремляемся туда. Его номер мне незнаком, да это сейчас и не столь важно, главное – просто смыться отсюда.
Мы забегаем в открытую дверь, я оглядываюсь, за нами никого в форме. Я выдыхаю, когда автобус трогается, и перевожу взгляд на неё. Ее трясёт, глаза потеряны, лицо побледневшее. Я понимаю её, но в данный момент мне приятно, что она спасла меня. Остаётся узнать лишь, почему, но и это подождёт. Главное сейчас – это залечь на дно…
Часть шестая
1
Я закрываю глаза и чувствую тепло. Оно наполняет меня, вода, что плотной струёй пытается смыть с меня все мои прегрешения, не является панацеей. От моего недуга нет лекарства, я не способен на искупление, да и кто мне позволит. Всё то, чем я жил до этого, настигло меня, как бы я ни верил в то, что останусь безнаказанным. Кто я на самом деле? Я не могу дать однозначного ответа на этот вопрос, так как не знаю сам. Что изменилось? Когда я потерял связь с реальностью? Я считаю, что не так давно, но на самом деле не могу вспомнить точной даты. Когда не стало Татьяны? Что повлияло на совершение этого поступка? Я знаю ответ, но не хочу признавать это. Причина во мне и только во мне. Я связался с самим дьяволом, продал ему душу, а теперь приходится отвечать за это.
В дверь ванной доносится стук. Я включаю воду.
– Ты будешь кофе?
– Да, спасибо.
– Хорошо, ставлю чайник.
Я подхожу к зеркалу, протираю белёсую пелену ладонью. Тонкие потёки воды искажают моё лицо. Я не знаю, кто я, но знаю, что именно меня ждёт в конце. Моя душа нависла над преисподней, и вот-вот провалится туда, откуда выхода уже не будет никогда.
Я покидаю ванную комнату. Открывая дверь, я чувствую яркий кофейный аромат. Я замечаю, что мои чувства обострились ещё больше, после того как я бросил курить. А это не так сложно, как казалось мне раньше.
Я захожу на кухню и сажусь на табуретку. Лола не оборачивается, но видно, как ее руки всё ещё трясутся. Она оборачивается и протягивает мне чашку, немного проливая кофе на стол.
– Ты не убила его.
– Да откуда тебе знать! Там было темно! И зачем только я вернулась! Не понимаю.
– Ну, скорее всего тебе я небезразличен, – я улыбаюсь.
– Да мне начхать на тебя! – вскипает она. – Что теперь делать? И кто это был в твоей квартире?
– Давай постепенно задавать вопросы, а я буду отвечать на них!? Присядь, пожалуйста.
Она слушается, видимо, тому способствуют издержки ее профессии.
– Ты попала ему в плечо. Пуля прошла навылет. Так что жить будет. Следующее: тот, кто висел у меня в квартире, это сын одного из людей выдающихся. А что касается делать дальше? Тебе нужно уезжать. Деньги есть, поэтому тебе просто нужно уехать как можно дальше.
– Как уехать? Куда?
– На том стволе твои отпечатки, ты есть в нашей картотеке, так что в твоей квартире сейчас, скорее всего, уже идёт обыск.
Я делаю глоток кофе.
– Я ведь велел тебе уходить! Зря ты вернулась.
– Так если бы не я, то ты бы уже сидел в камере или тебя вовсе убили бы.
– Да и что с того. Тебе ведь начхать! – я улыбаюсь ей, она прячет взгляд.
– Ты единственный, кто относился ко мне хорошо. Я не могла просто уйти. Тот паренёк, что был… тот, что висел. Откуда он там?
Я пожимаю плечами.
–Тебя кто-то хочет подставить?
– Видимо, да, и ему это явно удаётся.
– Есть варианты, кто это может быть?
Я мотаю головой.
– На самом деле их великое множество. Но сейчас меня больше беспокоит другое. Юра прокричал о том, что его дочери пропали. Получается, что кто-то потихоньку забирает наших детей, а началось всё с меня.
– Расскажешь? Я ведь умею слушать, ты знаешь это.
Я вновь улыбаюсь. А ведь это правда, она не лучший собеседник, но слушать умеет как никто другой.
– Некоторое время назад мы начали получать обращения к нам в отдел о странных находках. Эти находки были не столько странными, сколько пугающими. Кто-то избавлялся от детей, расчленив их и распространив по районам в мусорных бачках. Картина не из приятных, скажу я тебе. Копнув поглубже, выяснили, что эти дети числились как пропавшие без вести. Чьи-то личности удалось восстановить по останкам, чьи-то до сих пор являются загадкой. Мы перевернули весь город в поисках причастных к этой дикости. Общались с родителями, после перевернули все злачные места, пока не вышли на исполнителей. Их удалось взять, но вот до суда и следствия дело не дошло. Все внезапно покончили с собой, а дело в конечном итоге перешло в главк. Я не прекратил расследование и выяснил, что в нашем городе, как и в других, имеются подпольные педофильные клубы. Они строго засекречены и курируются… Курируются высшими чинами. Ты понимаешь, наш мир погряз в этой грязи. Все эти клубы, где избалованные до усрачки богатеи приходят для того, чтобы измываться над детьми, так как. попробовав всё, что можно на этом свете, уже не знают, чем себя ещё удовлетворить. – Я почувствовал, как в моих глазах зародились слезы. – Я рассказал об этом Юре, после чего со мной вскоре связались. Вся эта подпольная грязь приносит больше денег, нежели наркота или же простая стандартная проституция. Это большие деньги, большая власть с государственной поддержкой. Наш мир – он изменился до неузнаваемости. И правды не добиться.
– Эти деньги оттуда?
Я киваю ей в ответ.
– Они пришли ко мне и сказали, что если я не отступлюсь, то все, кто мне дорог, погибнут, а я буду наблюдать за этим своими глазами, и они не дадут мне их закрыть, либо дадут столько денег, что забудешь о бедности навсегда и будешь просто жить. Юра тоже взял свою долю. Остальные не знали об этом. Как-то раз, напившись, я рассказал об этом своей жене, а через пару дней она утонула в Неве, забрав с собой и нашего неродившегося ребёнка. В их смерти виноват лишь я и только я. А сейчас кто-то измывается надо мной, так как именно я продался и не довёл дело до конца. Я попросту испугался того, что потеряю её, но судьбу не изменить. Кровь за кровь и никак иначе…
– Когда ее не стало?
Я улыбаюсь ей вновь. Только в тот день, когда я пришёл на кладбище, я понял, что не стало ее лишь..
– Я похоронил её около года назад.
– А ты говорил мне, что ты не был женат, когда мы познакомились.
Я пожимаю плечами.
– Ты знаешь, я сам только недавно осознал, что есть правда, а что вымысел. Просто шарики за ролики зашли…
2
Я так устал. Видимо, это как раз и сказывается на том, что у меня отсутствует чувство волнения. Всё уже практически закончилось. Я чувствую, что вскоре мы все придём к финалу этой истории, поэтому я делаю вывод: а стоит ли вообще что-то предпринимать? Куда мне идти и к кому податься? Сейчас, я уверен, весь город поднят на уши, и меня повсюду ищут. И, возможно, не только меня.
Я смотрю из окна. Вид на серый и мрачный двор нисколько не угнетает меня. Я привык к этому городу, так же как и ко всем его ненастьям. Я не знаю, куда мне податься и какой путь выбрать. Ведь я хоть и на свободе, но стою на распутьи. Одна моя нога смотрит в сторону пожизненного заключения, вторая же в сторону виселицы.
Я ухмыляюсь, да, выбор не так уж и велик. Я смотрю вниз и вижу, как во двор въехал автомобиль. Должно быть, это была она.
Да, я вновь вижу знакомый силуэт и походку. Зачем же она помогает мне? Неужели я достоин такого внимания? И почему я доверяю ей, ведь она вполне может сдать меня полиции и спокойно продолжить своё существование. Остаётся только один вопрос: а жизнь ли это для неё?
Я слышу, как дверной замок проворачивается, отщёлкивая затвор. Я оборачиваюсь, она заходит в прихожую.
– Тачка у нас есть. Подруга ещё не скоро вернётся к вождению, поэтому одолжила мне её.
– Отлично. Лишних вопросов не задавала?
– Нет. Лишь пожелала удачи. Ты собрался?
Я вопросительно смотрю на неё, будто бы мне было что собирать.
– Ах, да. Прости. Как нога?
– Болит. Терпимо. Пора уходить с этой квартиры.
–Ты уверен? Ведь мы могли бы отсиде…
– Уверен. Я не очень доверяю твоим друзьям. Уж прости.
Я делаю несколько прихрамывающих шагов к куртке.
– Этот дом точно чист?
– Да, без проблем. И всего в сорока километрах от города. Думаю, что там будет попроще твоей голове, чтобы собраться с мыслями. И кстати. Моим друзьям ты не доверяешь, а как на счёт меня?
Я смотрю на неё и улыбаюсь.
– Ещё не решил пока что. Ладно, поехали.
Я выхожу за дверь, она закрывает ее за нами. На лестнице мне приходится упираться о поручень, дабы не напрягать ногу.
Внизу Лола первая выходит на улицу и подгоняет автомобиль прямиком к парадной. В такие моменты я радуюсь тому, что в этом городе большую часть времени сумерки.
Я запрыгиваю на заднее сиденье. Стёкла автомобиля тонированные, поэтому есть шанс, что я останусь незамеченным на выезде из города.
Кого я напоминаю? Возможно, крысу, что бежит с тонущего корабля. И доля правды в этом есть. Ведь этот город давным-давно стал погружаться ко дну.
Начав движение, я поражаюсь тому, насколько моя спутница меняется. Хотя откуда мне знать, какой она была раньше? Я ведь знал ее только со стороны поведения в постели, а в остальном диалог между нами складывался, как между чтецом и его слушателем .
– Твои клиенты не будут беспокоиться о твоем внезапном исчезновении?
Она посмотрела на меня в зеркало заднего вида.
– Возможно, но вряд ли они подадут в розыск. -Она улыбнулась. -Как ты считаешь, твои коллеги уже ищут меня как соучастницу?
– Скорее всего. Но их первоочередная цель – это я.
Я оглядываюсь.
– Ты точно была аккуратна? За тобой не следили?
– Нет, а что?
– Поверни на следующем перекрёстке направо.
Ее взгляд вновь очутился в зеркале, после она включила поворотник, а я снял пистолет с предохранителя…
3
Инстинкт самосохранения работает, несмотря ни на что. Мы те же животные, что признали себя выше остальных существ, но сохранили практически те же инстинкты. Я словно чуткий волк, что видит и слышит больше, чем кто-либо из охотников, а самое большое моё преимущество в том, что я перестал бояться, так как терять мне уже нечего.
– Кто это?
– Точно не менты. Ты звонила кому-нибудь?
– Нет. Как я позвоню, если мне не с чего. Мы ведь избавились от телефонов. Кто это такие?
– Скоро узнаем, главное, не пытайся давить на газ. Нас они не тронут, пока мы не выберемся туда, где потише.
Мы выехали из города, пока на трассе было много автомобилей, и те, кто едут позади, не будут предпринимать никаких действий. Кто это мог быть? Всё просто, ответ я знаю. У тех, кто приходил ко мне тогда, есть все средства для того, чтобы отыскать кого угодно и где угодно, да такие, что нам, простым ментам, такое и не снилось.
– Через пару километров будет поворот налево, там ещё через несколько километров будет лесная дорога в сторону незаконного полигона с отходами.
– Что ты намереваешься сделать? Нас убьют? – ее голос задрожал.
– Возможно, но для начала им нужна информация, а, возможно, ещё на меня захотят посмотреть те, кто держит на меня зуб, а, возможно, они и убьют нас сами, своими рука..
– Заткнись!
Я улыбаюсь, решив немного поиздеваться.
– Поворачивай!
Лола резко крутит рулём, да так, что я ударяюсь о правую дверь.
Фары, что светят позади, повернули за нами.
– Как только повернём к полигону, жми на газ изо всех сил! Там будет много грязи, твоя задача заехать за кучу с отходами и спрятать нас за контейнерами.
Я оглядываюсь. Те, кто нас преследуют, уже поняли, что мы обнаружили их, но ведут они себя предельно спокойно.
– Поворот налево! Жми!
Лола слушается, после чего этот небольшой хетчбек вдавливает меня в сидение. Минивэн немного отстал.
– Может, выстрелишь по ним? – кричит Лола
– Чуть позже. Нужно экономить патроны.
– Как ты можешь быть таким спокойным? – прокричала Лола.
Автомобиль подпрыгивал на кочках, в салоне закружил знакомый запах сгнивающих отходов, что мы, люди, производим на свет. Дело в том, что здесь не только незаконные бытовые захоронения, но и тела тех, кого пытались скрыть навсегда.
– Выключай фары!
– Но ничего не будет видно.
– Ага, это нам как раз-таки и нужно.
Мы сворачиваем за один из контейнеров и резко останавливаемся.
– Выходи и беги в лес. Спрячься и выжидай. Если меня возьмут или убьют, то беги без оглядки. Возьми рюкзак и постарайся начать жизнь заново.
– Но..
Я поворачиваюсь к ней и сквозь темноту вижу ее глаза.
–Просто иди. Времени нет.
Лола выходит из машины, взяв с собой рюкзак. Фары осветили территорию перед контейнерами и застыли на месте.
Я вылезаю из машины, дверь оставляю открытой, чтобы не обнаружить себя. Чувствую, как в ногу втыкается острие ножа, терплю. Слышу голоса и шаги, они рассредоточиваются.
Я тоже не стою на месте. Не спеша я захожу между контейнерами, после чего прислушиваюсь. Шаги распространяются по периметру. Остаётся только понять, на что я рассчитываю. В моей обойме всего десять патронов. Их человек пять и, скорее всего, эти люди – профессионалы своего дела.
Я ложусь на сырую мягкую землю. С неба начинает падать снег. К запаху я уже привык и практически его не замечаю. Я заползаю под контейнер и жду.
– Где нам его искать?
– Далеко он не мог уйти!
– Я говорил, что нужно было брать его раньше.
– Где? Прямо на шоссе? Ты долбанулся? И как бы мы его остановили, не привлекая внимания окружающих.
«Нет, всё-таки не совсем профессионалы», – подумал я и, приглядевшись и прицелившись, нажал на курок.
Время, проведенное на стрельбище, даёт о себе знать. Опыт, что я там приобрёл, всё-таки пригодился. Два тела упали, кряхтя. По моему мнению, одному из них я пробил грудную клетку, а второму пуля прошла через шею. Обоим осталось недолго, а вот в моем стволе всего лишь восемь патронов. Я меняю позицию, встав на ноги и не спеша двигаясь в сторону. Я слышу шаги, они уже не настолько уверенные.
Зайдя за другой контейнер, я услышал чей-то голос.
– Паша и Андрей жмуры, – произнёс кто-то.
– Бл… Он что, вооружен? Сука! Он где-то здесь.
– Послушай капитан. Лучше просто выходи! Иначе мы ведь тебя найдём, и будет только хуже. – Затем молчание. – Ты уже потерял одну из своих сучек? Мы обещаем ее не трогать! Твоя жена подохла не по нашей вине, но ты не сдержал свое слово, поэтому пора тебе к ней присоединиться. Только не сразу, для начала тебя хотят видеть, поэтому просто выходи, ведь твой конец уже предрешён.
Я слышу, как перезарядились стволы.
– У нас тоже есть оружие, мы ведь хотим мирно побеседовать. Но ты как-то не по-людски поступаешь. Убиваешь людей направо и налево. Ведь тебя попросили успокоиться. Ты взял то, что тебе предложили. Так что придется ответить…
Я выстрелил и попал в район плеча. Только не знаю тому, что говорил, или нет.
– Ааа, больно. Сука! Этот ублюдок ранил меня! Он за контейнером! Ху.рь его!
Звуки разлетающихся патронов, пытающихся пробить толстый металлический контейнер, заставили меня упасть на землю. По- видимому, «калашников» делал своё дело, то, именно для чего он и был создан. Тяжёлая артиллерия, против которой я был бессилен. Интересно, и на что я рассчитывал? Не знаю. Семь патронов.
Огонь утих.
– Лучше выходи, капитан!
Неожиданно для меня раздался визг. Видимо, кто-то из них отправился следом за Лолой.
– Выходи, капитан! По-хорошему.
Затем выстрел. Крик. Тишина.
– Что там? Хрен знает. Олег сейчас придёт.
Шаги приближались, я вынырнул из-за контейнера и сделал ещё пару выстрелов. Эти ребята ушли от выпущенных пуль, спрятавшись за контейнером. Затем автоматная очередь, и огонь пронзает мою кисть.
Я взревел. Пистолет падает, и я наблюдаю за тем, как белая, тонкая снежная пелена темнеет.
– Ну вот и всё, – произносит один из них и выходит ко мне.
Его ствол нацелен прямиком на меня.
– Доигрался? Ооо, твою ж мать. У тебя, кажется, не хватает пары пальцев. Он освещает фонарём меня и мою руку.
– Сань, где ты там? – Тишина. – Олег? – он оборачивается. Фонарик уходит в сторону, а я ничего не вижу.
– Что за?… – его голос поменялся, горло будто бы наполнилось жидкостью, и послышалось бурление, как при полоскании.
Автомат упал так же, как и фонарь, вместе с его обладателем. Я проморгался, после чего поднял свой взгляд и вновь не поверил в то, что увидел…
4
Мы чаще предпочитаем тепло холоду. Но я не такой. Мне нравится сырость и мрак, холод и отчаяние. Это позволяет мне терпеть боль и не бояться погибнуть. Я понимаю, что периодически противоречу сам себе, но это всё связано лишь с инстинктами. Ведь их отсутствие приводит к необратимым последствиям. К примеру, в моей голове то и дело возникают мысли о том, чтобы закончить эту жизнь, но инстинкт самосохранения не позволяет прыгнуть в ледяную воду или же нажать на курок, приставив дуло пистолета к голове. Кто-то называет это трусостью, но это не так. Скорее, это искреннее желание найти хоть один ответ на гложущие меня вопросы.
Я сижу с пистолетом в левой руке. На стрельбище мы так же практиковали стрельбу с обеих рук, и это неспроста. Я лишился указательного и среднего пальца правой руки, так что теперь нужно будет перестраиваться.
Забавный факт, я смотрю на неё, вижу отсутствие пальцев, но чувствовать я их не перестал. Фантомы – они преследуют меня. Началось всё с тех детей, я видел их лишь на фотографиях и тяжело было представить их по останкам. Возможно, мои проблемы с головой начались гораздо раньше, чем я думаю, и гибель Татьяны лишь усугубила ситуацию. Откуда, например, мне знать, что правда, а что вымысел. Может быть, это всё лишь сон? Страшный сон, что вот-вот закончится, и я проснусь. Увижу Татьяну, что лежит рядом со мной, почувствую тепло маленького тельца, что будет сладко посапывать на моей груди, это наш уже родившийся малыш, о котором я так мечтал. Я мечтал, но боялся после увиденного, понимая, насколько жесток этот мир. Все мы грешны, но некоторые и вовсе не достойны жить после сделанного.
Жизнь перевернулась, то, чему я бы сильно удивился ранее, сейчас уже стало привычным. Например, проститутка, которая уже второй раз спасает мою никчемную жизнь. И как ей это удаётся? Может, она тоже лишь плод моего воображения? Она запросто смогла убить троих человек! И откуда у нее оказался нож? И откуда она вообще знает, куда бить, чтобы нейтрализовать противника? Ей хватило нанести всего лишь по одному удару ножом в горло, чтобы положить каждого, да и тот выстрел, который она произвела? Чётко навылет, задев, скорее всего, только мягкие ткани! Чушь. Просто чушь. Случайности бывают, но и в то же самое время я забываю о своём главном принципе: нельзя никому верить, прежде чем их не проверить.
За окном, в которое я сейчас смотрю, поле и лес. Всё это потихоньку накрывает снежным покровом. Красиво. В доме тепло, он скорее походит на дачный вариант, но в то же самое время он далеко от основного населенного пункта, к которому относится это дачное товарищество. Это хорошо, так как отсутствие лишних глаз сейчас на пользу.
Дрова не спеша сгорают в печи, их потрескивание успокаивает и расслабляет.
Лола отправилась за покупками, поэтому мне ничего не остаётся, кроме того, как ждать её и размышлять.
Микроавтобус с трупами мы загнали в лес. Вскоре его, конечно же, найдут. На своём хетчбеке мы всё-таки добрались досюда и спрятали машину в деревянный сарай. Конечно, нас вскоре могут вычислить, но на пару дней можно было и расслабиться.
Здесь мы временные гости, вскоре что-то кардинально нужно будет решать, но знаю я лишь одно – в Петербург мне ходу больше нет.
На меня объявили охоту абсолютно все, и на то есть весомые основания.
За дверью что-то зашуршало, затем в замочной скважине начались щелчки, словно обратный отсчёт. Я снял пистолет с предохранителя и направил в сторону двери. Та скрипнула и приоткрылась. С тяжёлым дыханием и вся в снегу, Лола оттолкнула ее и ворвалась с зимней прохладой в дом. В ее руках два тяжёлых пакета.
Я подскакиваю. В ноге отразилась боль, но она ушла на второй план в отличие от руки.
– Подозрительное что-нибудь видела?
– Вроде бы нет. Но я ведь не тайный агент или что-то подобное, чтобы выслеживать такие моменты. Видишь, всё-таки привела к нам тех, кто хотел нас убить.
Я поднимаю один из пакетов и несу его на кухню. Она следует за мной, взяв второй.
– А после проделанного тобой мне кажется, что ты одна из них.
Я не улыбаюсь, говоря это, и наши взгляды встречаются. В ее глазах я больше не вижу страха. Странно ли это? Насколько всё-таки женщины загадочные существа. Они умеют перевоплощаться именно в тех, кого мы хотим видеть. Мы, мужчины, настолько уверены в себе, что нас порой очень легко обвести вокруг пальца.
Немного продержавшись, я улыбаюсь. Она расслабляется в ответ.
– Ну и шутки у тебя! Хотя сейчас не время и не место. Что теперь будет? Что нам делать?
– Ну, нам – не знаю. Вместе нас очень быстро повяжут. Нам придется разойтись по сторонам, залечь на дно.
– А как же твой напарник? Как же его дети. Ты их знаешь?
Знаю ли я их. Да, знаю. Я всегда немного завидовал Юре. Он успел обзавестись семьёй, а полноценности ко всему этому добавили вскоре появившиеся девочки. А сейчас мы с Юрой ошиблись, а отвечать приходится именно детям.
Лола включила газовую конфорку и поставила чайник.
– Да, мы очень хорошо общались семьями. Мы были дружны, но только до того, как всё это начало происходить. Я потерялся после тех детей и положил начало всему, что сейчас происходит.
– Чай или кофе?
–Кофе. Уже забыл, когда в последний раз пил его.
– Хорошо, – она улыбнулась такой улыбкой, которую я ещё у нее не видел. Интересно, это она поменялась на самом деле, или же я начал воспринимать ее иначе? Это было уже неважно.
Через минуту я чувствую аромат, по которому немного соскучился. Я даже на секунду вспомнил о сигарете, что в данный момент могла бы разбавить это прекрасное время в тишине и спокойствии.
– Ты ведь следователь. Ты должен иметь в голове какие-нибудь заметки и предположения! Ведь нужно как-то разбираться с этой ситуацией?
Я делаю глоток, вкус кофе немного необычный.
– Сейчас нам заказан путь в город. У меня есть предположения, но фактов нет никаких. Все это лишь теория, ничем не подкреплённая.
– Ну так колись, – она села напротив меня, держа в руках чашку горячего чая. Его пар словно преображал, окутывая ее лицо. Без косметики она даже лучше.
– Единственное предположение – это всё-таки кто-то из родителей или родственников погибших. Единственное, что мне не понять – это то, каким образом вси новоиспечённые убийства происходили в помещениях, так или иначе связанные с нашим отделом. Откуда у родителей информация о том или другом человеке, так или иначе связанным с теми кровавыми событиями? То есть либо он, либо кто-то из его родственников должен работать в нашем ведомстве.
Я делаю ещё пару глотков.
– В общем, из моих воспоминаний – все те родители, с кем мне приходилось общаться, были, можно сказать, из простых семей, но оставались ещё дети, что так и не были опознаны, и мы не знаем, кто были их родители.
Меня начало клонить в сон, видимо, сказывалась усталость. Лола начала немного двоиться в моих глазах.
– Что-то кофе не помогает, сон берёт своё.
– Так иди ложись скорее, я бы тоже отдохнула.
Я поднимаюсь и иду к дивану. Лола догнала меня, упёрлась в подмышку, и мы вместе поковыляли к дивану.
– Я думаю, что мы заслужили немного отдохнуть, – произнесла она.
Я ложусь на диван, Лола садится рядом.
– Думаю, что скоро так или иначе правда выйдет наружу. И, кстати, перед тем как мы отправились к тебе в квартиру, ты уходил из моей и пропал на несколько часов. Ты где был тогда?
Я задумался. Отвечать не было сил. Поэтому я попросту что-то пробормотал и провалился в глубокий сон…
