полная версия

Алекс Вурхисс
Ваня-коммунист

Полная версия

И фон Бюлов опять ткнул робота шокером. Зал одобрительно загудел.

– Перестаньте сейчас же! – воскликнула девушка, не так давно задававшая фон Бюлову вопросы.

– Отчего же? – удивился тот. – Если Вы боитесь, что я причиню вред Ване, то совершенно напрасно. У него абсолютно модульная конструкция, и, если какой-то компонент выходит из строя, мы просто его заменяем. Я ему даже завидую: если я, например, посажу себе печень, новую мне взять будет неоткуда.

В зале раздались смешки. Девушка возмущенно смотрела на оберста. Затем она сказала:

– Можно задать вопрос Вашему подопечному?

– Можно, – приязненно, как ему казалось, ощерился фон Бюлов. – Но хочу вас предупредить: искусственный интеллект – понятие, скорее, техническое; Вы общаетесь не с человеком, а с программой. Не ждите от программы нормальной, человеческой реакции.

Не обращая внимания на сентенции оберста, девушка изящно щелкнула пальцами (вызвав у фон Бюлова восхищенный взгляд), и сказала:

– Ваня, скажи, когда оберст делает тебе больно, что ты чувствуешь?

– Я не совсем понял вопрос, – ответил робот. – Я чувствую разлад своих систем. Я могу ощутить то, что происходит с ними и оценить последствия. Вас это интересует?

– Не совсем, – продолжила девушка. – Скажи, тебе от этого неприятно?

– Он не рассуждает в категориях «приятно – неприятно», – перебил ее фон Бюлов. – У него совершенно иная шкала…

– Да, – неожиданно сказал робот. – Можно сказать, мне это неприятно. Я осознаю, что разрушаюсь. Это мне неприятно. Это хочется остановить. Но я создан для того, чтобы меня разрушали. Останавливать этот процесс было бы неверным решением.

– А если бы у тебя был выбор, – спросила девушка, – ты бы прекратил это?

– Выбор? – казалось, робот обескуражен вопросом девушки. – Если бы у меня была такая возможность, я бы немедленно это прекратил. Но это нереально.

В зале было тихо. Теперь к девушке были прикованы абсолютно все взгляды, но смотрели на нее уже по-другому. С некоторой неприязнью.

– Скажите, герр оберст, – продолжила девушка, – Вы понимаете, что, фактически, пытаете разумное существо? Причем пытаете не за какую-то провинность, а исключительно из научного интереса?

– Не забывайте, уважаемая, – жестко сказал фон Бюлов, – что это существо создал я сам. Создал именно для того, чтобы, выражаясь в Ваших терминах, пытать, издеваться, причинять боль. Да, я это сознаю. Вы, моралисты – главное препятствие на пути прогресса науки, но, к счастью, мир все больше рационализируется, и ваши голоса звучат в нем слабее с каждым днем. Рациональность – вот тот краеугольный камень, на котором зиждется цивилизация, а жалость и сострадание – главные тормоза прогресса.