Алекс Мутный
Как я «нагнул» юридическую систему и вышел на волю из тюрьмы США
Для меня это, словами небезызвестного Карлсона – «пустяки, дело-то житейское». Как правило, я ездил с другом на место «происшествия» и тщательно изучал местность. После этого мы с ним согласовывали мою версию слово в слово. У моего друга в собственности находилось несколько машин, и мы с ним выбирали одну, на которой я, якобы ехал в тот день и в то время по каким-то делам. В зависимости от обстоятельств, мы могли согласовать по каким именно делам я ехал. Если коротко, то мои показания в суде сводились к следующему: я сторонний автолюбитель (или не сторонний), ехавший по своим (или не своим) делам и наблюдавший всю картину остановки мотоциклиста от начала и до конца.
По стандартной полицейской процедуре (в Калифорнии) для того, чтобы зафиксировать скорость транспортного средства, которое вы преследуете, полицейский автомобиль должен пройти ПЕРЕД ДЕЖУРНОЙ сменой калибровку соответствия спидометра автомобиля и реальной скорости. И предоставить по требованию в суде эту калибровку на бумаге. Задним числом не выйдет. Компьютер все помнит. Это раз. Полицейский автомобиль должен преследовать транспортное средство на протяжении полутора миль, для того чтобы зафиксировать скорость оного. Это два. На протяжении этих полутора миль, полицейский НЕ ДОЛЖЕН терять визуального контроля с преследуемым транспортным средством. Это три.
Просто показания радара (они установлены в любом полицейском авто, как спереди, так и сзади) не принимаются судом, так как во время погони наблюдается разно-скоростной режим транспортных средств и непрямолинейность движения. Кроме того, в зону действия радара может попасть другое транспортное средство, кои на дороге тоже встречаются в избытке. Это четыре. Хайвэи и фривеи в Калифорнии, как правило, прямые. Чего не сказать о второстепенных дорогах, которые просто огибают холмы. А именно такие дороги и выбирают незадачливые мотоциклисты. Там и движение гораздо менее интенсивное, и складки местности помогают. Правда, были случаи, когда складки местности мешали. Кто-то уже догадался, какие показания давал я на суде, как «свидетель»?..
…Назовем его просто Ара, без сарказма и иронии. Я действительно забыл, как звали того армянина. Помните, был такой советский актер из Грузии Мамука Кикалеишвили? Так вот, внешне Ара был его копией. Такой шарообразный товарищ, в смысле фигуры-фактуры. Но, при этом, он очень подвижный. Даже не так, Ара не двигался, а плавно и быстро перетекал с одного места в другое. Кажется, это называется «пластикой».
После легкого ступора, из нас с Гришей посыпались вопросы к Аре. Кто, что, откуда, куда? Ну, вы поняли этот поток сбивчивых вопросов. Ара поведал нам, что на территории этой тюрьмы есть русские, армяне, один грузин и даже болгарин. Сделаю оговорку, данное место заключения скорее является зоной, в российском понимании. Ибо это территория в пустыне, на которой есть каменные бараки и много территории – огромный стадион.
Рабочих зон здесь нет, никто не работает в промышленном масштабе, как на советских (российских) зонах. Лес тоже никто не рубит. Ха-ха. Здесь и трава не растет, только огромные кактусы вдалеке и какие-то саксаулы. Я не знаю, как называются эти перекати-поле. Но, они за колючкой растут и перекатываются себе. На территории ни единого растения – да. Что там растения! На стадионе была одна муравьиная норка, где жили 10 или 11 пустынных (мое название, не научное) муравьев, просто огромных, поболее наших лесных в 2 раза. Так вот, каждый из этих муравьев имел собственное имя и на прогулке им арестанты таскали всякую разную еду.
«Через 2 дня вас переведут, собственно на зону» – чревовещал Ара. «Там мы все живем компактно в одном блоке. Начальник блока – мой друган, я договорился с ним и вас переведут в наш блок» – примерно таков был поток информации, который мы услышали от Ары в первые две минуты. Начальник блока – друг?! «А начальник тюрьмы – нет, случайно? Мне тут в субботу по девочкам в соседнюю деревню пройтись нужно, а может ты сумеешь договориться за меня?» – у меня на автомате выскакивает сарказм, когда я слышу необоснованные понты. Ара, он и в Африке ара. Вот психология у людей! Ты сначала поинтересуйся, с кем ты дело имеешь, а уж потом.… Как-то так в моем понимании.
Он вообще оказался странным парнем, как показали дальнейшие события. И не в плохом, и не в хорошем смысле этого слова. Просто странным. Ара закончил в Москве Российскую академию музыки имени Гнесиных. Вроде, как по классу дирижера, это с его слов. В штатах музыкальная карьера у него не пошла, и он сменил музыку на наркоту. Такая вот метаморфоза. В том смысле, что торговать ею стал – в промышленных масштабах. Ну, и соответственно, срок у него тоже был в «промышленных» масштабах. Похоже, что он не только торговал в этих масштабах, но и употреблял в тех же масштабах. Иначе было довольно странно объяснить резкие перепады его мыслей, слов и поведения. Нас действительно, через неделю перевели на общую зону, как Ара и говорил…
…На судах моего друга (мы не скрывали от судьи, что являемся друзьями) я обычно говорил, что в целях страховки и просто на всякий случай, я сопровождал своих друзей на автомобиле определенной марки. Или же мы все ехали по одному делу. То ли просто покататься в хорошую погоду, али на пикничок какой с девочками. Смысл моих показаний сводился к тому, что кроме моих друзей на мотоциклах, обязательно присутствовали еще и другие мотоциклисты.
Как правило, девушки на мотоциклах похожего цвета. Заблаговременно были сфотканы девчонки – мотоциклистки из их клуба, на мотоциклах того же цвета. Наши с другом показания сводились к тому, что полицейский остановил совсем другой мотоцикл, непричастный к событию, на котором и ехал мой друг. А истинный нарушитель скорости – девушка (возможно) на точно таком же мотоцикле и по цвету и марке. Которой поступил срочный звонок, и ей нужно было немедленно мчать куда-то. Вопрос жизни и смерти, суть которого мы не знаем.
Никаких девчонок в суд никто и никогда не вызовет, ибо это «their saying», показания лица или лиц, отсутствовавших в момент событий и излагающих субъективную точку зрения либо же домыслы. И ни один суд не принимает показаний такого стороннего лица. Мы убеждали судью, что во время погони полицейский потерял из виду мотоцикл нарушителя на какое-то время. И когда он увидел мотоцикл, то остановил ошибочно моего друга. Из-за шлема, не то что лица не видно, а практически невозможно отличить пол мужской от женского. Другими словами, был остановлен не собственно нарушитель, а другой мотоцикл. Это я просто привел пример одной из гипотетических версий…
…Меня с Гришей перевели в блок, где и находились все «русские». Действительно, как и говорил Ара, там было то самое количество выходцев из СССР, не считая болгарина в возрасте. Блок был стандартным в 2 этажа, рассчитанным на 60 человек. Все остальные сидельцы были мексами. Все «русские» занимали камеры на 2-м этаже. Наш Ара был единственным, кто один занимал 2-х местную камеру. Оно и не мудрено – почти все пространство его камеры занимало электронное пианино. Я не знаю, как оно правильно называется. Ему, как музыканту, пианино на его Д.Р. «родственники» подогнали в подарок.
Оно (пианино) работало от электричества, коего в камерах естественно не было, розетки были только внизу, где находились столы и телевизоры. И пару-тройку раз в неделю Ара стаскивал пианино вниз и чего- то там себе играл. У него для этого дела были еще и наушники крутые, и какие-то приспособления из этой музыкальной серии. Я слабо разбираюсь в музыкальных инструментах и прочих не менее музыкальных тонкостях. Не моя тема. Так что, не взыщите. Как показало время, Ара был реально крутым музыкантом. Он безо всяких инструментов, одними губами издавал звуки целого оркестра. Какие-то джазовые композиции исполнял, сочинял на ходу какую-то музыку, и записывал ее. Его аппаратура позволяла это делать. В принципе, он был безобидным индивидуумом.
Остальные 5 армян кучковались между собой, но держались русских. Оно и не мудрено – 2000 сидельцев на этой зоне были мексами, не самыми образованными. Было смешно, но мексам было сложно понять армянские мохнато-кучерявые тела и большие носы, как на подбор. В их словарном и географическом запасе не было слов «Армения и армяне», поэтому их тоже записали в «русо», что в переводе с испанского – русские. Кстати, один «наш» армянин, в далеком прошлом был членом сборной СССР по волейболу.
Собственно, «русские», были 50/50 «сборной солянкой» из РФ и Украины. Я имею в виду названия бывших республик СССР. Разного возраста: от 18-ти до 50-ти. Ничего выдающегося за собой, в преступном мире они не имели. Так, мелкая уголовщина и по недоразумению. А вот грузин был интересной личностью. Я называл его Гоги, и он не был против такой фамильярности. Хотя, его настоящее имя было другим. Во-первых, он был блондином с голубыми глазами. Возраст на то время под 50 лет. В прошлом, он моряк торгового флота, в одном из портов Италии в 1979-м году бежал с советского торгового судна через иллюминатор. Прошел лагеря для беженцев в Италии и Австрии. Затем он перебрался, собственно, в США. Мы с Гоги довольно много общались, но я не задавал ему вопросов о его жизни – он сам рассказывал то, что считал нужным.
В штатах он пошел по криминалу. «Кокосом» торговал в крупных размерах. Такой себе – наркобарон. Что бы было понятно, адвокатом у него был один из адвокатов небезызвестного Майкла Джексона. Да-да, того самого. Дела на этой ниве у Гоги шли довольно успешно, пока ФБР не внедрило в его организацию своего человечка. Гоги вычислил его и заявился к оному, на предмет «поговорить». Поговорили – Гоги попросту расстрелял его, прямо у того на квартире. Удача отвернулась от Гоги.
От «крысы» буквально пару минут назад вышли агенты ФБР, которые услышали крики и возню в квартире вернулись и взяли Гоги на месте преступления. Он еще и отстреливался. «На нем» был пистолет с глушителем и пару кило кокоса. По идее – сидеть ему до конца нынешнего тысячелетия. Один глушитель, даже без пистолета, "весит" на 20 лет. Я уже молчу про труп и кокос. Теперь вам станет понятно, что такое хороший Адвокат. Именно так, с большой буквы. Я не знаю всех тонкостей этого судебного процесса, но получил Гоги в итоге срок в 18 лет. На момент, когда я с ним познакомился, он отсидел уже 13 лет.
Из русских, там был тоже персонаж, заслуживающий уважения. Звали его Серегой. Больше никто и ничего о нем не знал. Он держался особняком ото всех. По утрам на стадионе занимался йогой и читал финансовые газеты, которые выписывал. Он не общался ни с кем. Вроде, как сам он из Питера, и в 90-х имел одну из крупнейших фруктово-овощных компаний в РФ. Вроде еще занимался спекуляциями на фондовых рынках. Это все, что я, да и все остальные, про него знали. Взяли его где-то в Германии, по запросу США…
…Как вы уже догадались, перед тем как ехать в офис IRS, мне нужно было в суде отмазать своего друга от очередного штрафа. То есть, явиться на заседание суда в качестве свидетеля защиты. Обычно суды назначаются на 8-30 утра. В зал судебных заседаний приходит сразу парочка десятков людей, как минимум. По американским законам, когда в первый раз вы приходите на суд – судья зачитывает вам обвинение. Далее он спрашивает, признаете ли вы себя виновным?
Если вы находитесь в суде для разборов легких нарушений ПДД (infraction), и вы признали себя виновным, судья обычно назначает штраф меньше максимального. Вы выходите из зала суда и идете оплачивать свой штраф. Если же нет – вам назначают дату следующего судебного заседания, на которое уже обязан прийти и ваш обвинитель, полицейский офицер, задержавший вас и выписавший вам штрафную квитанцию.
А теперь важно! Если полицейский офицер не явился по ЛЮБОЙ причине на заседание суда, (а судья 2 раза громко запрашивает в зал его фамилию), то с вас снимаются все обвинения, и вы уходите из зала с чистой совестью и чистым послужным списком. Если обвинитель отсутствует в зале суда в ходе судебного процесса – ты чист перед законом. Таков закон, уж простите меня за тавтологию. Методов оплаты несколько как, впрочем, и в РФ в настоящее время. Оно и понятно, это в благодарность за то, что вы сэкономили деньги налогоплательщиков, отказавшись от дальнейших судебных разбирательств. Суды – дело весьма и весьма затратное.
В судах, разбирающих правонарушения средней тяжести (misdemeanor), процедура усложнена. В данном случае, я говорю здесь о правонарушениях средней тяжести, связанных с транспортным средством. Вам, в случае непризнания своей вины, судья предлагает нанять себе адвоката, либо вам будет предоставлен общественный адвокат. Либо вы сами можете представлять себя в суде. О «качестве» общественного адвоката вы можете только догадываться. Я имел дело пару раз с ними. Один меня тупо подставил, а другой дословно выполнял все мои указания. Держитесь от общественных адвокатов подальше. Мой вам добрый совет.
На стороне обвинения, в данном случае, выступает районный прокурор или, как правило, один из его помощников, что более вероятно. А полицейский офицер является свидетелем со стороны обвинения. В данном случае неявка полицейского офицера не является критичной. Прокурор просто просит перенести заседание суда по данному делу на другую дату, и все. Судья всегда удовлетворяет это ходатайство. Есть еще одна юридическая тонкость, о которой мало, кто знает. Даже иммигранты, живущие по 30-40-50 лет в стране, не знают об этом. Дело в том, что когда вы отклоняете общественного адвоката (раз вам его дают по вашему согласию, то понятное дело, что для найма частного адвоката у вас денег попросту нет), вы заявляете судье, что хотите сами представлять свои интересы в суде. Это такое юридическое выражение, которое я перевёл максимально близко к тексту.
По закону судья не имеет право навязать вам адвоката против вашей воли. Обычно все обвиняемые пугаются – я же ведь не знаю всех законов, как я буду себя защищать? Прокурор ведь меня просто переиграет на процессе как несмышленыша. Он ведь знает все законы, а я нет! А вот, ни фига! Я все стадии прошел на этом поприще и ответственно заявляю: хрен им, а не мясо! Вам лишь нужно достаточно уверенно представлять свою точку зрения на суде, опираясь на закон, в нарушении которого вас обвиняют. Один-два закона вам ведь не сложно прочесть?
Далее, по процедуре процесса – судья, «связанный» законом, обязан вам подсказать ваши действия. Например, вы же видели хоть один американский фильм, где есть судебный процесс? Там есть моменты, когда и прокурор, и адвокат выкрикивают: «протестую»! Так вот, когда прокурор хочет вас поймать на этих юридических тонкостях, судья сам останавливает его и вслух подсказывает вам – «протестуйте». Забавная картина получается: судья за вас делает половину работы. К этому его обязывает закон. И на моей практике я наблюдал, что некоторые судьи реально получают от этого удовольствие. Особенно, если они с прокурором не поделили секретаршу в суде – всяко в жизни случается…
…Как обычно я вошел в большое здание суда и направился к доске объявлений, где указано – в каком зале, какой судья и какое судебное дело разбирается. В зале суда, как вы уже догадались, есть несколько залов и судей. Сзади меня раздался голос, обращенный именно ко мне, так как больше вокруг никого не было: «Извините, это не Вы мистер N»? Голос был незнаком мне. Я резко обернулся – сзади меня стояли два аккуратных джентльмена в цивильных костюмах. «Это, смотря, кто интересуется мной»? – я никогда не отвечаю утвердительно незнакомцам. Оба мне протянули свои жетоны…
…Как я уже и говорил ранее, это была частная тюрьма. Вернее, это была зона. Относительно новой постройки – краской там уже не пахло, но и царапин нигде видно не было. Если бы не колючая проволока вокруг, да охрана по периметру и на вышках с оружием – вполне можно было бы принять за базу отдыха у черта на куличках. Основное и самое главное отличие этой тюрьмы – это огромный «стадион», на который можно было выходить 3 раза в день. Утром, после завтрака на час, после обеда на 2 часа и после ужина на час. В принципе это было свободное время для сидельцев, и вы могли заниматься чем угодно, на свое усмотрение. Естественно, не выходя за рамки тюремных правил.
Что бы были понятны размеры «стадиона», я вам поясню, что он в себя включал. 2 (два) полноразмерных футбольных поля для игры в американский и европейский (общепринятый) футбол. 5 (пять) площадок для игры в волейбол. Это то, что расположено прямо под солнцем. Под навесом: 2 (две) площадки для игры в баскетбол, 10 (десять) теннисных столов для пинг-понга. А вот затем шла площадка для совершенно незнакомой никому игры. Абсолютно никто из сидельцев в нее не играл, пока пытливые умы русских товарищей не покумекали и не придумали некие правила. Теперь я знаю, что эта игра сегодня называется «кёрлинг».
Правда, это был ее пустынный вариант. Не на льду, а на отполированном до блеска бетоне. А так – все тоже самое. Правила, которые мы выдумали из головы, приблизительно похожи на настоящие правила. Тогда и слова «кёрлинг» в Аризоне никто никогда не слышал. И вокруг всего этого хозяйства была беговая дорожка, длиною в милю, приблизительно. Правда, по ней практически никто и никогда не бегал, кроме меня. Причина та же, по которой в дневное время, практически только 5-10 человек выходили на «стадион» – жара под 40С. Жара начиналась уже к концу января. «Прохладными» были только конец декабря и первая половина января – +20-22 градуса по Цельсию.
В вечернее время был популярен волейбол. Все 5 площадок были заняты мексами. Мы организовали свою команду и, потренировавшись пару вечеров, предложили мексам играть с нами. Те были не против. Так, как у мексов было около 11-ти своих команд, то было решено играть на вылет. При первой же игре, я (да и все наши) обратили внимание на то, что мексы играли в пионербол, а не в классический волейбол, где мяч отбивают, а не ловят и бросают через сетку.
Я, было, попробовал объяснить мексам разницу, между волейболом и пионерболом. Дохлый номер! Я приводил несколько доводов в пользу моего (и вообще общепринятого) видения игры в волейбол – ответ был один: «Все так играют. Посмотри вокруг!» Это правда – все мексы играли в пионербол. Другими словами – они мячик не отбивали и ударяли, а ловили и бросали двумя руками. Доказать обратное им было невозможно.
Однажды вечером по телевизору показывали какой-то интересный фильм, и все население нашего блока дружно смотрело его. Фильм часто прерывала реклама. В США она более назойливая и продолжительная, чем в РФ. В одном из роликов рекламировали известный спортивный бренд. Показывали одежду и снаряжение этого бренда на спортсменах различных видов спорта. Около 10-ти видов спорта по 2-3 секунды каждый. Был там и спортсмен-волейболист, который выпрыгивал над сеткой, и с подачи другого волейболиста шикарно бил мяч в угол площадки.
Я на инстинкте успел обратить внимание одного из мексов, который играл с нами в волейбол ранее на эти кадры: «Видишь, как правильно в волейбол играют?» Мекс посмотрел на меня как на больного, и ласковым тоном доктора ответил душевнобольному пациенту: «Так это же реклама! Они покажут тебе всякую фантастику, лишь бы ты купил их продукт!» И добавил назидательным тоном взрослого ребенку: «Никогда не верь рекламе. Никогда!» Сидевшие вокруг мексы одобрительно закивали. Я почувствовал себя дебилом…
…Я глянул на жетоны – джентльмены оказались «эсэсовцами» (по аналогии написания аббревиатуры) из United States Secret Service – USSS, сокращённо SS. В моей голове пронесся вихрь разных мыслей. Как и любой товарищ из СССР, я знал из видеофильмов, что Секретная Служба занимается охраной президента США и его семейства. Какое отношение они имеют ко мне? В моих махинациях Президент США вроде жертвой не был? Или был? Ответа не было ни на один из вопросов, роившихся в моей голове.
Я попытался изобразить на своем лице недоуменный вид: «Вы не ошиблись часом, господа? Я Президента-то и в глаза не видел, да и не был я никогда в городе Вашингтон, а он (президент) в наш городок, вроде тоже не заезжал!» «Мы знаем это, но именно Вы нам нужны для обстоятельной беседы» – ответил один из них, извлекая на свет божий наручники. «Сопротивляться не нужно, деваться Вам некуда» – ласково сказал второй джентльмен.
«Но, я же вызван повесткой в суд, в качестве свидетеля, важного свидетеля» – пробовал я по инерции выкрутиться из этой щекотливой ситуации. «Этот момент мы сейчас быстренько уладим, прошу следовать за нами» – предложил один из них. А второй вежливо, но настойчиво взял меня под локоток, и мы направились в зал заседаний суда. Как вы сами понимаете – спрашивать у них ордер на мой арест было бессмысленно, да и в голову мне эта мысль попросту тогда не пришла. Слишком уж все обстоятельства так сложились – не подкопаешься.
В зале суда шла перекличка присутствующих. Процесс вот-вот должен был начаться. Я не знаю, кто из вас знаком с процедурой судебного заседания в США, поэтому просто обозначу здесь ключевые моменты, касающиеся судебных процедур, США естественно. Судья в своем судебном зале – Царь и Бог. По закону. Точка. Это никем не оспаривается. Даже, если Президент США попадет в этот судебный зал (например, в качестве свидетеля) – он будет равным среди равных. Судья имеет право заткнуть ему рот, когда пожелает, как и любому другому человеку, находящемуся в этом зале судебных заседаний. Судья имеет право удалить президента США (равно как и любого другого президента любой страны) из зала судебных заседаний. Публично и не скрывая этого.
У каждого судьи в его зале судебных заседателей есть свой bailiff (судебный пристав), который следит за порядком в зале и полностью подчиняется судье, выполняя все его указания. Как правило, это полицейский или помощник шерифа, которому до пенсии по выслуге лет осталось менее года. Бывают и исключения. Работа – не бей лежачего. Это единственный человек в зале, имеющий при себе заряженное оружие на законных основаниях. Все остальные присутствующие не имеют права на оружие в этом зале и должны пройти в зал через рамку металлодетектора. Кроме полицейского офицера на дежурстве, если его вызвали как свидетеля обвинения. Возможно, есть еще исключения, но мне они неизвестны.
Единственными, кто не подчинялся судебному приставу в этом плане, были «эсэсовцы», которые к этому конкретному судебному процессу не имели никакого касательства. Формально «эсэсовцы» – федеральное агентство США, подчинённое министерству внутренней безопасности США (введено в подчинение в 2003 году, до этого было подчинено министерству финансов США).
Основными задачами Секретной службы США являются: предотвращение подделки американских денег, долговых обязательств, прочих ценных документов, а также охрана президента, вице-президента, их непосредственных родственников, других высокопоставленных чиновников, бывших президентов и их супруг, кандидатов в президенты и вице-президенты, представителей иностранных государств во время их визитов. Также секретная служба занимается расследованием различных видов финансовых махинаций, краж личных данных и помогает расследовать некоторые внутренние преступления.
На тот момент я еще не обладал всей этой информацией. Я видел пистолеты под пиджаками этих джентльменов и с интересом наблюдал (несмотря на всю абсурдность ситуации для меня лично) как они поведут себя на рамке детектора при судебном приставе. Ну, умею я абстрагироваться в какие-то моменты. Это происходит на уровне подсознания, против моей воли.
Ребята настолько не заморачивались мыслями на эту тему, проходя пищавшую рамку, что я (насколько абсурдно это сейчас не прозвучит) проникся к ним невольным уважением и неким восторгом. Судебный пристав с необъятным животом метнулся было к ним, пытаясь на ходу вытащить из кобуры свой пистолет, но замер как вкопанный, увидев их жетоны. Даже судья оторвался от своих важных (а какие еще могут быть дела у судьи, как не важные?) дел и с интересов уставился на одного из джентльменов, быстрым шагом, двигающимся в его сторону. Второй джентльмен и я остались стоять сразу за рамкой.
«Эсэсовец» продемонстрировал судье свой жетон и еще какие-то бумаги, которые он извлек из кармана своего пиджака. Судья внимательно слушал «эсэсовца». Мне лично не было слышно, что он говорил судье, но, когда он закончил, визг (в буквальном смысле этого слова) судьи был слышен в каждом уголке судебного здания. «Я не позволю этого беспредела в моем суде! Это мой свидетель! Вы мне не указ!» – ну, и все в таком духе. Совершенно не обращая внимания на крики судьи, первый «эсэсовец» махнул рукой в нашу сторону, и мы двинулись на выход из зала для персонала суда. Мы вышли из здания суда через выход для сотрудников правопорядка и сели в машину «эсэсовцев» без какой-либо маркировки, которая уже была припаркована среди полицейских автомобилей.
«Куда мы направляемся, джентльмены? Мне еще нужно связаться со своим адвокатом» – спросил я самым невинным тоном, на какой я только был способен. «Вряд ли он тебе поможет. А сейчас помолчи, отвечай только на наши вопросы» – обернулся в мою сторону «эсэсовец» с пассажирского сидения. Я хмыкнул подчеркнуто вежливо и уставился в окно, пытаясь определить в какую сторону мы поедем. Это было несложно. Эту местность я знал, как свои пять пальцев…
…В нашем блоке все было ровно и спокойно. Мексы не лезли к нам с расспросами, а мы не интересовались их делами. Все довольно миролюбиво. Телевизор по желанию, прогулки на стадионе, походы в столовую строем по вменяемому человеческому расписанию. Там был еще кружок «Умелые Руки», ну типа того. Отдельное здание, куда тоже нужно было ходить по отдельному расписанию. Там была мастерская, где можно было делать различные поделки, типа: ремни, табуретки и прочее. Для тех, кому это интересно и совсем скучно тянуть свой срок. Это в дневное время. Отбой на этой зоне был в 23-00. Все камеры запирались, нас пересчитывали (3 раза в день пересчет происходил) и гасился основной свет. И начинался кошмар.
Мексы оказались очень музыкальной нацией – сплошные певуны. С одной стороны, оно вроде и не плохо, когда каждый второй мекс бренчит на гитаре и поет задорные песни. Некоторые песни у них действительно задорные, да и сами мексы довольно веселая народность. Но, это днем. После отбоя начинался тихий ужас. Добрых и веселых мексов будто бы подменяли. Они превращались в голосистых, нудных и тоскливых индивидуумов. Камеры не закрывались герметично, и акустика блока была такая, что (по моему мнению) лучшие мировые оперные залы просто зеленели от зависти.
Видимо каждый из мексов глубоко в душе считал себя «Лучано Паваротти» или на худой конец «Франко Корелли». Только репертуар у них был такой заунывный, как сама Зубная Боль. Кто из вас помнит Татьяну Буланову и ее депрессивные песни. Только Буланова пела одна, «без ансамбля, сам бля, сам бля…». А здесь 30-40 лужёных глоток пели песни про «коразон» (сердце по-испански) и чего там еще из этой оперы. По 2 гребаных часа каждую ночь.
Запретить им петь – моветон, не имеешь права, по всем понятиям, включая общечеловеческие. Ибо – это лишить человека кусочка той свободы, которую у тебя и так отобрали. Попросить можно. Одного или десять человек, да. Но, не весь блок. Накрываться подушкой бесполезно. Ее Величество Акустика просто хихикала над тобой. Я перепробовал все доступные методы, включая и дикую физическую усталость на вечернем стадионе. Иногда – работало, чаще – нет. Спасение от этих арий пришло, как всегда со стороны, с которой оно прийти не могло от слова совсем…
…Навигаторов и смартфонов в то время не было, поэтому я сразу же понял, что «эсэсовцы» совсем не из этих краев. Они двигались по карте и поэтому пару раз пропустили нужный им поворот. В конце концов, мы вырулили на 1-й хайвэй, и поехал строго на юг. Мои мозги совсем запузырились – ведь до Сан-Франциско или Сан-Хосе ехать в 4 раза ближе, чем в Лос-Анджелес, не говоря уже о том, что совершенно в противоположном направлении, на север.
«Эсэсовцы» молчали, но молчали как-то неестественно, по-театральному. Это ощущение витало в воздухе. Позже, анализируя все произошедшее со мной, я пришел к выводу, что так и должно было быть. Они ведь были оперативниками, а не дознавателями. Они знали лишь азы дознания. На уровне: «плохой-хороший полицейский», тут я утрирую, понятное дело. Но, тогда я понял это не умом, а интуитивно.
Я тоже молчал и пытался угадать, куда же мы едем. Ну, ведь не можем же мы ехать 400 миль до Лос-Анджелеса и какой смысл переться так далеко? Наконец, «эсэсовцы» посчитали, что я достаточно помучался со своими вопросами к самому к себе и решили начать допрос. То, что это не был допрос в классическом смысле этого слова, я понял уже минут через пять.
Никаких записей, никаких диктофонов. Окно у водителя было приоткрыто, и шум в салоне был изрядный, да и музыка играла из радио в машине – ни о каких аудиозаписях речи в этом автомобиле и быть не могло. Разговаривали они оба со мной через плечо, сначала осведомившись – хорошо ли я понимаю английский? Они не были напарниками в классическом понимании этого слова. Похоже на то, что они вообще из разных подразделений. Мне это было очевидно. Не было у меня ощущения, что они понимают друг друга с полуслова, как это обычно бывает у напарников.
Вопросы были по-дурацки заданы: совершенно не вытекающие из моих ответов, просто как выстрелы из пистолета – один за другим, двойные. Как меня зовут, национальность, образование, кем работаю, а раньше где работал? Я с ответами не спешил, обдумывая и соображая, к чему они ведут, что их РЕАЛЬНО интересует? Затем их вопросы стали сужаться к моей работе в такси. Сколько я зарабатываю в час, в год? Сколько у меня вызовов в смену? Сколько стоит один вызов в среднем?
Я понял, что они вообще ничего не знают о работе в такси – как устроен этот бизнес. Все последующие вопросы крутились вокруг темы такси. Я в шутку им предложил бросать свою нынешнюю работу и устраиваться в такси. Они так же в шутку ответили, что согласны поменять свою работу, ибо их нынешние $70000 в год не иду ни в какое сравнение с моими заработками в такси. Я немного определился с интересующей их темой – дело в моем банковском счете и покупках дома и машины. Я сказал им, что основной заработок таксиста – это чаевые, а они зависят от клиента и ваших с ним взаимоотношений. Они попросили назвать мне имена и адреса моих щедрых клиентов.
