Н. Ланг
Рождённые свободными
***
– Поглядите, конь – то совсем слаб, – сказала женщина, помогая спешиться дочери. – Его и копыта не держат.
Она брезгливо посмотрела на загноившиеся раны на боках животного, которые не скрывали искусственные цветы, украшавшие седло. Конюх, проследив за её взглядом, торопливо прикрыл рубцы.
– Что вы, он просто так играет, хочет, чтобы его пожалели, приласкали, – прогнусавил грум, притворно улыбнувшись, принялся гладить спутавшуюся гриву Ветра.
Женщина взглянула на него с недоверием, но предпочла не возражать.
– Пойдём, – велела она дочери.
Девочка – подросток, счастливо улыбнувшись, погладила напоследок Ветра. Она впервые ездила верхом и была очень довольна собой, сбылась её детская мечта. Мать схватила девочку за руку и повела прочь.
– Мама, зачем ты так? – возмутилась она.
– Ты не видишь – эта лошадь чем-то больна, – гадливо поморщившись, проговорила женщина и ускорила шаг.
Конюх продолжал подобострастно улыбаться, пока они не скрылись из виду. За краткий миг улыбка сползла с его лица.
– А ну пшёл, – сквозь зубы, зло прошипел он и толкнул Ветра в бок.
Конь тронулся, но ноги не слушались его. Рысак упал на землю и не смог подняться. Прохожие с сочувствием смотрели на беспомощные попытки коня встать. Работник позвал хозяйку, а с ней появились ещё двое мужчин. Страдальца убрали, только провидению ведомо, как сложилась его судьба.
Позже Зинаида уверяла, тех, кто катался верхом на Ветре, что с ним ничего дурного не случилось, конь просто поскользнулся. После осмотра ветеринара его увезли на ферму. А в конюшне орловского рысака больше никто не видел.
***
Пегас шагал спокойно, словно бы энергия покинула его, и он двигался как механическая игрушка. Налобник натирал ему кожу, а трензель врезался в рот. Мальчишка, что сидел на спине жеребца, был недоволен им, ему хотелось скорости, чтобы ветер теребил его волосы и хлестал по щекам, чтобы радость разливалась по телу. Мальчик понукал коня, а потом и вовсе ударил кулачком по шее и больно дёрнул за удила. Пегас понял эту странную просьбу, и заржав, помчался галопом. Юный наездник был не в силах удержаться. Он выпал из седла и ударился об асфальт. Мать с криком бросилась к нему. Он недолго был без сознания, очнувшись, захныкал и мама приподняла его.
– Вы что мамаша, нельзя его трогать. А вдруг перелом? – предостерёг кто-то из толпы зевак, которая собралась вокруг.
– Позвоните же кто-нибудь в скорую, – закричала она.
– Мама, не надо скорую. Мне уже лучше, – придя в себя, сказал мальчик.
– У тебя нигде не болит? Всё в порядке? – она судорожно ощупывала руки и ноги сына.
– Мама, всё хорошо, – произнёс он и попытался встать.
Женщина помогла ему, он поднялся и нетвёрдой походкой зашагал к автомобильной парковке.
***
Урок алгебры подошёл к концу. Никто не слушал, что говорил учитель, ученики торопились покинуть кабинет. Большими стайками, словно птички, они летели кто куда, перекрикивая шум.
– Что планируешь делать? – спросил подросток у своей одноклассницы.
Худощавого, долговязого юнца звали Сергеем, а его хорошенькую спутницу Алёной. Они дружили всего год, хотя оба считали, что знали друг друга вечность.
– Хочу в парк аттракционов, – ответила Алёна.
Октябрь выдался тёплым и засушливым, дорожки покрылись золотом опавшей листвы, дни убывали, и свинцовые тучи тяжёлым пологом нависали над городом, словно пыльный балдахин над альковом. Парк аттракционов в будние дни казался заброшенным, только к вечеру он оживал. Расписные паровозики, словно игрушечные составы на детской железной дороге, разъезжали по тротуарам полупустые, остальные аттракционы простаивали. Днём здесь можно было встретить туристов и коневодов с лошадьми. За неимением других развлечений, путешественники охотно совершали конные прогулки. Конюхи имели неплохой заработок, особенно летом, осенью туристический поток уменьшался, и на лошадях предпочитали кататься подростки.
Сергей заметил, как грубо красноносый грум понукал Пегаса. Палкой он охаживал коня по крупу. Жеребец ржал, вставая на дыбы от боли. Ещё удар и он копытом оттолкнул жестокого конюха, тот навзничь свалился на землю, палка выпала из его узловатых рук. Сначала конюх был ошарашен небывалым проявлением норова, потом поправил шапку и встал, багровея от ярости.
– Ах, ты ж подлая скотина! – мужик замахнулся вновь.
– Эй, что вы делаете? – привлекая больше внимания, громко спросил Серёжа.
– Проваливай, – отрезал он и двинулся к привязанному коню, но парень оказался проворней и успел вырвать у неповоротливого конюха палку. – Тебе жить надоело?
Серёжа выбросил палку подальше, а конюх, как дрессированный пёс кинулся за ней, и пока он копался в кустах в поисках своего грозного оружия, подростки отвязали Пегаса от дерева. Он благодарно заржал. Не успели они ступить и шагу, как их догнал стременной и набросился на парня. Алёна побежала искать полицейского, тот непременно должен рассудить по чести.
– Что тут происходит? – сурово осведомился страж порядка, увидев, как красноносый мужик схватил за шиворот подростка и трясёт его, что есть силы.
Конюх ослабил хватку при виде полицейского. Пегас затравленно топтался рядом.
– Хотел коня украсть, чертёнок! – пожаловался конюх и сокрушённо покачал головой.
– Он не собирался его красть, мы хотели его отпустить. Этот мужчина избивал коня, – проговорила Алёна.
Она была взволнована и напугана.
– Вы посмотрите, у животного же видны следы ударов, – вступил Серёжа.
Полицейский подошёл к Пегасу, конь занервничал, но человек погладил его по мордочке, потрепал за гриву, а потом внимательно осмотрел. На блестевшей шкуре виднелись старые раны и свежие царапины – свидетельства побоев.
– Гражданин, что же вы коня избиваете? – нахмурившись, задал вопрос полицейский.
– Так вот, воспитываю. Строптив больно, – виновато ответил конюх, его и без того красный нос покраснел ещё больше. – Он ребёнка скинул.
– Заберите беднягу, иначе его убьют, – попросила Алёна с выступившими слезами на глазах.
– У вас документы имеются, справки ветеринарные? – спросил полицейский, с тревогой глядя на жеребца.
Конюх торопливо искал по своим карманам, затем достал документы и передал полицейскому, тот внимательно их прочитал.
– Больше не бейте животных, особенно на глазах у детей. Это первое предупреждение, – строго проговорил полицейский, отдавая бумаги.
– Но как же? – возмущению Серёжи не было предела.
– У него есть все права и справки, тут мы бессильны. Сожалею, – полицейский пожал плечами и ушёл.
Конюх криво усмехнулся, довольно потирая подбородок. Расстроенный Серёжа заглянул в печальные глаза Пегаса. Юноша чувствовал, что непременно должен хоть как-то помочь жеребцу, должен поквитаться с жестоким конюхом. Он кинул колючий взгляд на самодовольного противника и, взяв Алёну за руку, ушёл.
– Мы что-нибудь придумаем, – пообещал подросток. – Я знаю, в какой конюшне его содержат.
– Откуда? – поинтересовалась одноклассница.
– Разглядел в справке имя владелицы. Её зовут Зинаида Головина.
***
Алёна ждала Серёжку за оградой. Она тревожно оглядывалась вокруг, готовая предупредить об угрозе.
– Быстрее! – подгоняла она его.
Серёжа услышал её тихий призыв. Парень резво перемахнул через забор, будто долго готовился к марафону с препятствиями, но по ту сторону его встречали два грозных дога, которые представься им такая возможность, разорвали бы любого. На счастье, Серёжа припас несколько кусочков колбасы, пропитанной снотворным, чутьё подсказывало ему, что конюшню охраняют. Только он представлял себе в роли охранников поджарых овчарок, а увидел бордоских догов, со сморщенными мордами. Их лай был столь громким, что кони переполошились. Иберия испуганно фыркала.
Красноносый конюх спал мертвецким сном, и даже взрывы атомных бомб не разбудили бы его. Серёжка кинул куски колбасы догам. Те с аппетитом съели их, и вновь, оскалив пасти, уставились на незваного гостя, благо цепочка не позволяла им дотянуться до него.
Стараясь не делать резких движений, юноша осторожно прижался к забору и дожидался, когда начнёт действовать снотворное. Зевнув, свалился первый дог, а за ним яростно рыча, ещё сопротивляясь магии сна, лёг на подстилку и второй крупный рыжий пёс. Теперь дорога открыта, хоть и оставалась последняя преграда. Стременной лишь поморщился, но глаз не открыл.
Лошади не спали, когда Серёжа вошёл в конюшню. Сломать хлипкий засов не составило труда. Обитатели стойла отнеслись к чужаку настороженно. Они помнили, что людям доверять нельзя.
Парень открывал денники, отвязывал лошадей. Сначала он выпустил Пегаса. Конь, окрылённый свободой, пронёсся галопом к выходу. Остальные последовали за ним. Один за другим пленники стремительно покинули хлев. В загоне задержалась Грета, меланхолично пережевывавшая сено. Юноша всячески пытался расшевелить нерасторопную пони. Он толкал Грету сзади, но казалось, сдвинуть её с места мог только тягач.
– Давай, давай, – шипел Серёжа, но копыта авелинки, словно приросли к прогнившему деревянному настилу.
Выбившись из сил, юноша поскользнулся на навозной жиже и рухнул прямо к копытам Греты, та лениво посмотрела на человека, что пытался спасти её. Отдышавшись, Серёжка встал. Он решил действовать хитростью, подняв засохшую морковку из грязи, поманил пони, но она, моргнув, замерла.
Рядом послышалось пьяное бормотание конюха. Вероятно, он проснулся. Следовало ретироваться.
– Пойдём со мной, – с надеждой в голосе позвал Серёжка, но она упрямо не замечала его. – Вот чёрт!
Он с досадой всплеснул руками, и выбежав из загона, скрылся под покровом ночи. Грета продолжала пережевывать сено, не замечая побега незадачливого спасителя. Приближались нетвёрдые шаги. Проснувшись, конюх обнаружил распахнутые настежь ворота конюшни и спавших догов. Хмель в одно мгновение выветрился, когда стременной нашёл стойло пустым. В одном из денников осталась пони.
"Тупоголовая скотина" – подумал он и сплюнул.
На подгнившем полу денника виднелись отпечатки копыт и чьих-то ботинок. Здесь явно похозяйничали конокрады. Он в замешательстве почёсывал затылок, затем сплюнув ещё раз, и выругавшись, вышел из конюшни.
Возможно, беглецов удастся догнать. Конюх взял из бытовки фонарик. Ночь была тёмной и безлунной, ничего не видно на десять шагов вперёд. Включив фонарик, он шарил по округе. Дорожка следов вела к воротам. Одинокий луч света выхватил у забора двух свернувшихся калачиком догов. Они вовсе не походили на грозных охранников. Всего лишь два милых пса.
– Проклятые псины! – конюх принялся бить ногами дремавших собак, чтобы пустить их по следу.
Но они крепко спали и похоже сон не скоро оставит их, снотворное оказалось хорошим. Поняв всю тщетность своих усилий, конюх выбежал за ограду. Свет фонаря был слишком тусклым, а следов много и они расходились в разные стороны. Невозможно проследить в каком направлении ускакали лошади.
– Они все разбежались. Что будем делать? – спросила Алёна, встретив Серёжку.
Они огляделись, ночь стояла непроглядная. Темнота была настолько густой, что заговорщики не могли разглядеть друг друга.
– Я не знаю! Там осталась пони, – с сожалением отвечал Серёжа.
Конюх вернулся в бытовку, схватил ружьё и по дороге его заряжал. Он готов стрелять, если увидит хулигана, выпустившего скакунов. Зинаида будет им недовольна, если он не вернёт её собственность к утру.
