Алекс Клинков
Камень

Глава 2

– Галина Ивановна?

– Дмитриевна.

– Да, конечно, Иванова Галина Дмитриевна, – молодой человек скользнул по мне равнодушным взглядом, – Руки до локтей освободите от одежды и протрите антисептиком, стоит на столе, синяя бутыль.

Меня опутали проводами ещё более сноровисто, чем это делала куратор.

– Соврите мне о чём-нибудь – попросил он

– Сегодня пасмурно, – объявила я после недолгих раздумий. “Я вру, совершенно точно вру. Детектору!” – добавила себе мысленно, чтобы поднять возможный максимум.

– Теперь представьтесь.Детектор пискнул, фиксируя реакцию.

Я без колебаний ответила.

– Назовите год рождения и место жительства.

– 1985 ый, Ленский район Конгломерата, адрес…

– есть в анкете и совершенно мне не нужен. Еще два момента, – парень что-то смотрел в своём смартфоне, но явно к делу не относящееся, – вредные привычки, а именно: алкоголь, наркотики, курение были или есть? И второе, были ли вы трудоустроены когда-либо в организациях Корпорации? Если да, то должность, годы работы и причины увольнения.

– Не курю, не пью, не употребляю, – отчеканила я, – в организациях корпорации трудоустроена не была.

Шпионов они не ищут. Собеседование детектора – формальность, по крайней мере, на низших должностях. Лёгкое внутреннее напряжение отпустило, и я забеспокоилась, не уловит ли это детектор.

– Не так, – раздраженно бросил парень, – нужно полностью сказать “не употребляю алкогольную продукцию и наркотические вещества”

Я послушно повторила, хотя и успела немного напрячься от его неожиданного возражения. “это спишут на волнение” – сказала я себе.

Хотя скорее всего эту запись и не будут проверять.

Какое внимание может привлечь простая уборщица? “Буду просто мыть полы” – сказала я себе, сохраняя ровный эмоциональный фон. Детектор продолжает записывать, пока не сняли датчики. Формальность или нет, я всегда действовала безукоризненно.

***

– Ты напоминаешь мне скалу, – сказал он, лениво развалившись после очередного безумного соития на лоне природы, – такая же необузданная, неутомимая. Огромное море наваливается на эти берега всей силой и лишь взбивает свои воды в пену, а острые валуны стоят незыблемые.

Другое дело туристический пляж, он устлан галькой, которая такая же мягкая и округлая, как и люди, проводящие там свой отпуск. Ты – всесильная скала, они – галька, кувыркающаяся в волнах. Мне бы хотелось, чтобы ты осталась здесь навсегда. Стала моей.

– Когда-нибудь любая скала рассыпается на мелкие камни, которые еще некоторое время спустя превратятся в ту самую гальку, а то и сразу в песок, – рассудительно заключила я.

Отвечать на вопрос о продолжении отношений не хотелось. Два месяца свободы, выделенные мне Корпорацией, истекали, пришла пора заниматься делом. А там уже нет места сантиментам. Про романы было написано целое руководство. Заводить семью или даже длительные связи настоятельно не рекомендовалось.

Он не настаивал. Дамир, как звали ловкого ловца русалок, очень тонко чувствовал моё настроение и мог в мгновение ока превратиться из самодовольного наглеца в лирического героя популярного романа.

Девушки его любили и своих многочисленных романов он не скрывал. Правда, рассказывал только про прошлое лето. Видимо предполагалось, что в этом году я владела его телом и сердцем единолично.

Очень бы хотелось на это надеяться, но уточнять было опасно: разговор бы неминуемо перетёк на обсуждения наших отношений, которых не должно было быть. С другой стороны, ему тоже не нужна эта “серьёзность”.

Свою невесту Дамир знал с детства и даже частенько носил на руках, когда та была розовощеким младенцем. Сказать, что он её не любил, было нельзя. Но эта любовь к младшей сестре соседа была максимально далека от того спектра чувств, что хотел бы испытывать молодой мужчина к своей женщине.

До совершеннолетия барышни оставалось пару лет и юноша пользовался оставшимися днями свободы так активно, как мог. Все дни с самого начала сезона и до его окончания крутил романы с туристками. Как будто соревновался – быстрее, выше, сильнее.

–– Местные женщины не умеют играть в любовь, – с грустью говорил он, заканчивая рассказывать очередную амурную историю. И тут же добавлял, – А те, что приезжают, не умеют любить.

– Мы всё умеем, – смеясь отвечала я и целовала его, вкладывая в этот нехитрый жест весь спектр неожиданно вспыхнувших чувств, – просто ты зовешь не за этим. Не предлагая свою любовь, ты надеешься получить взамен их чувства. Кто же их тебе даст, даже когда они есть?

– Ты права, как и всегда, Русалка, – сворачивал он разговор и начинал страстно меня целовать.

Глава 3

Первый месяц я убирала огромный холл перед стойкой администрации. Работу требовалось повторять каждые сорок минут в течение дня. К тому же на мне были и помещения для персонала. Там я мыла дважды в день – после обеда и перед отбытием домой.

Нельзя сказать, что я игнорировала обслуживающий персонал и за это высокомерие мне прилетела расплата. Как раз наоборот. По долгу службы я первым делом фиксировала именно “невидимок” – уборщиц, ремонтников, официантов и продавцов. Именно их легко заменить своими людьми, что часто и делали. Ведь тут на новенького никто не обратит внимание. Я внимание обращала и вычленяла чужаков сравнительно легко. По этому и знала, как действовать теперь – надо быть уборщицей, а не играть её. Всё должно быть по-настоящему.

А вот это оказалось не так-то легко. Сложно понять, что не так с работой, пока не попробуешь. Презираемая работа поломойки оказалась тяжела даже для человека с неплохой физической подготовкой. Я тянула, но с трудом. Смена была двенадцатичасовой с 10 утра до 10 вечера. Отдыхать было некогда, более того, некогда было даже думать. Я проглатывала обед за 15 минут, не торгуясь по поводу своих трудовых прав, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания, и снова шла работать. Все перерывы между бесконечным мытьём, протиранием, чисткой пыли я просто пялилась в пустоту, пытаясь хоть немного расслабить перетруженное тело.

Лишь вечером, лёжа у себя в кровати я иногда лениво перебирала расклады, да так и не могла найти сколько нибудь эффективное решение. Засыпала с трудом, и часто выныривала среди ночи из сна, в котором тоже бесконечно мыла полы. Лишь иногда возвращалось старое видение, в котором я – один из многих гладких камней, ласкаемых морской водой.

***

Конец ноября в Республике то ещё времечко, но, наблюдая почти настоящий шторм, я не жалела о том, что вырвалась сюда на пару дней.

Половину первого дня я потеряла на то, чтобы найти Дамира. Безрезультатно. Сбегая в конце июля, я была уверена, что закрываю эту локацию навсегда. Теперь уже денег хватало летать за границу в сколь угодно длительный отпуск, а возвращаться было опасно. После такого яркого романа стоит исчезать навсегда, а не рисковать каждый год, ходя буквально у него под окнами.

Тогда было паршиво. Настолько паршиво, что я попросту уехала на десять часов раньше, боясь, что не сумею выдержать объяснений.

В тот самый момент, когда мой самолет взлетал, Дамир ждал меня на нашем привычном месте. Вероятно, стелил покрывало и напевал весёлую местную песенку. Мне отчаянно хотелось освоить искусство телепортации.

Без труда пережив переходный возраст без каких-либо перегибов и опрометчивых поступков, я полагала, что могу выбрать свой жизненный путь раз и навсегда так, чтобы ни разу об этом не пожалеть.

Как взрослый человек, без стресса и лишнего нытья. Проанализировала все минусы и плюсы и решила – оно стоит того. И более не сомневалась. И все пять лет карьеры не жалела. Редкая мимолётная зависть при взгляде на семейные парочки не шла в счёт.

Нынешняя боль не была ни слабой, ни мимолетной. Да и черт бы с ней, будь она сколь угодно сильной, но хотя бы выносимой, но я неожиданно столкнулась с чем-то большим, нежели всё до этого.

Весь полёт я боролась со слезами и, вопреки здравому смыслу, всё представляла себе как проходит его вечер. Он долго ждёт, по прежнему не веря в постоянную женскую пунктуальность. Потом разминает ноги, обходя окрестности и тревожно поглядывая по сторонам. Затем скуривает три сигареты из своей вечно мятой и вонючей пачки.

Уже понимая, что я больше не приду, он ссутуливает плечи, но продолжает упрямо сидеть, наблюдая как солнце тонет в море.

“Ваши женщины не умеют любить” – обвиняюще сообщает он нашему с ним любовному гнездышку и покидает его, чтобы не возвращаться.

По прилёту я вызываю такси и еду домой, бездумно любуясь ночным Конгламератом. С утра стоит появиться в Конторе, но совершенно нет никаких сил. Не получается ни уснуть ни поесть.Невыплаканные слёзы как будто застряли в горле плотным комком.

Когда мне скинули кучу документов и материалов для подготовки к очередной операции, я не смогла их привычно освоить, разложить по полочкам в голове и вжиться в роль.

Наивно решив, что многолетняя привычка победит, я бодро начинала читать абзац и сбивалась, когда перед глазами неожиданно всплывало лицо Дамира. И всё. Я откидывалась на кресле и смотрела в потолок, перебирая драгоценные жемчужины воспоминаний, как бусины на чётках. Очнувшись от сладостных грёз, пыталась вновь приступить к работе и, пять минут спустя,возвращалась в уютный мир фантазий.

На следующий день удалось взять себя в руки и перестать постоянно “уплывать”. Не то чтобы это сильно помогло. Полной сосредоточенности всё равно не было. Я не всегда могла уловить даже суть, не то что запомнить все мелкие детали. Пришлось набросать на листе бумаги основные моменты и рассказывать самой себе историю, глядя на пункты плана. Это было не более чем сносно, но легенду я сдала куратору без нареканий. И выполнить миссию в конце-концов получилось.

И вот, выкроив себе два выходных дня, я прилетела в Республику и тут же, не экономя на такси, рванула в Пицунду прямо с аэропорта.

Бестолково посетив все знаковые для нас места, я поняла, что мне попросту негде искать его. Летом Республика – гостеприимный курорт, а зимой просто чужая страна. Ни одно из посещаемых нами кафе не работало, на двери турфирмы, где он подрабатывал висел замок, а наши места сейчас, судя по уровню грязи в городе, были просто непроходимым болотом.

Я спустилась к морю по Кипарисовой аллее и пошла в сторону наших скал, попутно размышляя, возможно ли дойти до столицы Республики вдоль берега, и, если да, успею ли я к завтрашнему обеду.

Как ни странно, но сейчас я уже не ощущала себя столь несчастной и потерянной, как последние полгода. Скорее наоборот, пришло какое-то обреченное спокойствие и я стала смиряться с утратой. Ровно до тех пор, пока на моё плечо не легла знакомая рука.

– Если ты не моя Маша, то даже не поворачивайся, – шепнул он на ухо.

Несколько долгих секунд я стояла, не смея шелохнуться, пока он сам не развернул меня.

– Я не Маша, – сказала я и повернула лицо к беспокойному морю.

– А кто? – спокойно уточнил он, обнимая, – в самом деле русалка?

– Шпион Корпорации, – выдохнула я чуть слышно тяжелую правду.

Объятия распались, как и не было, и я поняла, что несмотря на шум моря и свист ветра в ушах он прекрасно всё расслышал.

– И зачем ты только ввязалась во всё это? – спросил Дамир, обхватывая свой совершенный череп обеими руками с видом человека, находящегося в отчаянии.

– Тогда это выглядело хорошей идеей. Да и сейчас… – я вздохнула – Ты и сейчас чужой жених.

– Если дело только в этом…– начал он раздраженно, но тут же замялся, – зачем ты приехала?

– Не знаю. – честно ответила я, – Ты понимаешь, что никому не должен говорить?

– Мне и некому. О нас никто и не знает. И не должен знать.

– Это серьёзный вопрос. Жизни и смерти.

Он сжал мою ладонь и потянул меня ближе к морю. Немного не доходя до уровня самых сильных волн, я скинула куртку и села на неё. Он попросту устроился на мокрых камнях. Мы держались за руки и смотрели как волны исчезают за горизонтом. И молчали. Теперь оба понимали серьёзность и безвыходность ситуации. Продолжать отношения, рискуя жизнью, ни один из нас бы не стал. Это последнее свидание должно стать финалом.

Я обманывала многих умных талантливых людей, организации и даже проходила проверки на детекторе, но обмануть Корпорацию мысли не возникало. Не сколько из-за сложности, сколько из-за высоких ставок.

Меня никак не трогали абстрактные миллионы убытков и сотни человеческих жизней, пока это была работа.

Сейчас же ставкой было существование человека, без которого всё становилось бессмысленным. Если же не начинать нарушать правила, то отношения придется прекратить, но он будет жив и здоров.

Изнутри сковал лёгкий холодок, когда я поняла, что прямо сейчас рискую.

– Когда ты уезжаешь? – спросил он нейтральным тоном, как будто ничего и не случилось

– Завтра вечером самолёт, – ответила я, тоже стараясь, чтобы голос не звучал отчаянно

– У меня есть квартира недалеко отсюда, мы сдаём на лето, но сейчас там никого. Пойдём туда, если хочешь?

Я кивнула, но подниматься не стала, хотя на улице было достаточно холодно, тем более без куртки. Хотелось ещё немного подышать морем.

В эту ночь всё было не так, как летом. Чертовски холодно даже вдвоём под одеялом, несмотря на кондиционер, напряженно работающий на обогрев. Весьма искусный и затейливый интим на кровати против обычных простых поз на природе. По всей логике этот секс должен был принести гораздо больше удовольствия, чем наши летние игры. Всё-таки на стареньком диванчике в помещении с задёрнутыми шторами куда больше внимания можно уделить друг другу, а не окружающей среде.

Но того расслабления и погружения в процесс не было. Напряженное ожидание завтра и назревшие вопросы здорово сбивали настрой в самый неподходящий момент.

Мы много разговаривали и раз за разом заходили в тупик. Обвиняли друг друга во всех наших летних недоговорках. Не таясь признавались в любви и не жалели об этих громких словах.

Прощаясь утром, мы оказались в душе вдвоём и лишь там поймали момент, временно отбросив проблемы. Он прижимал меня к себе, держа за бёдра и входя очень глубоко, как будто желал слиться со мной воедино. Я одинаково остро чувствовала скупые струйки уже холодной воды, его жесткие фрикции и ногти его дрожащей от напряжения руки, оставляющие на коже неровные царапины. Мой взгляд уткнулся в пожелтевший от времени край ванны, но я не анализировала картинку, захваченная сумасшедшей смесью ощущений. Наслаждение от удачного угла проникновения, противный запах сырого помещения, неудобство от крайне неудачной постановки стоп – ещё немного и под холодными струями воды икры точно сведёт судорогой, нервозность от понимания что сейчас уходят последние минуты, когда мне стоило бы выйти. Вот уже сейчас я должна была ехать к границе, быть там, а опоздание стремительно увеличивается и я ничего не делаю, чтобы нагнать его. И это совокупное напряжение – физическое, сексуальное и моральное – выплеснулось в нереально яркий оргазм. Моя левая щиколотка не выдержала и подвернулась, и мы оба неуклюже осели на пол ванной.

Дамир меня не провожал – ещё нужно было привести в порядок квартиру. И в коридоре, закрывая за мной дверь, лишь сказал коротко и с сожалением:

– Лучше бы ты и в самом деле была русалкой.