Алекс Кинсен
Нейтрализация
ГЛАВА 1
Яркий свет бил в глаза. Пытался прикрыться от него рукой и даже застонал, когда у меня ни черта не получилось. Пришлось резко сесть, чтобы проклятая белая лампа больше не раздражала.
Одежды нет. Вообще ничего. Только моё тело на железном столе на тонких дрожащих ножках в маленьком помещении, полностью обитом кафелем. Выглядит мерзко. Но это не самое страшное. Самое интересное – я вообще ничего не понимал, и не помнил. В голове – ни одной мысли.
Все, что я видел перед собой – это мужские ноги, широкие и раскачанные, и такие же руки. Кое-где на теле были небольшие татуировки: слова, символы, перевязи. Я понятия не имел, что они значили. На голове – жёсткие торчащие волосы.
Дверь с маленьким иллюминатором была закрыта, но не на замок. По кафельному полу прошлёпал в коридор, который оказался таким же раздражающе белым и ярко освещённым. Окон нигде не было.
В конце коридора в открытом кабинете раздавался шум инструментов, как будто хирург бросает что-то в железный лоток. Странно, я не помню, кто я, но помню, что такое хирург. Походка изменилась сама собой, я неслышно зашёл в помещение, подкравшись к стоящей ко мне спиной женщине в белом халате.
– Ты первый из партии, кто проснулся сегодня. Поздравляю, хорошая регенерация.
Первым инстинктом было напасть на неё и свернуть шею, но я не понимал, зачем. Может быть, она просто лечила меня. Судя по всему, я не в тюрьме. Я не был связан, дверь не заперта. Разве что кровать в номере была не слишком удобной, и не было гостевого халата с белыми тапками, но за это ведь не убивают. Странный инстинкт.
Я бесцеремонно сел голой задницей на стул, а она, наконец, обернулась. Крепкие нервы.
– Можно одежду? Только не такой халатик, как у тебя, мне не подойдет.
– Остришь. Базовые навыки не утеряны. Хорошо.
Она протянула мне какой-то лист.
– Давай проверим. Читать умеешь?
Я пялился на пластиковый лист, заполненный абсолютно бессмысленными для меня символами.
– Видимо, нет.
– Хм, имплант вроде бы работает хорошо, раз ты меня понимаешь. Давай поставим тебе версию получше. Может, этот засбоил после нейтрализации.
Женщина была в возрасте. Её кожа была уже довольно тусклой и лишенной коллагена. Я посмотрел на свою. У меня помоложе. Мне лет триста или четыреста, наверное. Почему я подумал именно эти цифры?
Она достала из ящика имплант и бесцеремонно ввинтила мне его в ухо. Тот с противным шипением рассосался.
– А теперь?
Она снова протягивала лист.
«Осуждён за военные преступления против Мегалактического совета. Приговорён к смертной казни. По ходатайству и при поручительстве номарха Кредесской федерации перенаправлен на Дахрариг. Приговор заменен на диссоциативную медикаментозную амнезию без возможности восстановления. Дальнейшая адаптация и проживание будут проходить в границах Кредесской гелиосферы. Нарушение границ приведёт к немедленному исполнению первичного приговора Межгалактического совета.
Поручитель: номарх Кредесской техно-теократии Тенемхет Анархарон Дейкаан Третий.»
– Номарх – это же круто, я правильно понимаю?
– Угу. – Она забрала лист и швырнула в общую кучу.
– Это всё про меня? Звучит как пустой набор букв, кроме того, что я действительно ни хрена не помню.
– Про тебя.
– Имя не указано.
– Тебе не положено знать своё старое имя. Новое выдадут по окончании адаптационного периода. Пока что ты просто номер 14 из партии «F». Скажи спасибо нашему номарху, что тебе сохранили жизнь.
– Спасибо. А…
– Всё остальное узнаешь на общем собрании. Уже поздно, и я ухожу домой.
– Ещё одно собрание?
– Ты итак удостоился чести узнать обо всём первым. Обычно всем стираемым всё сообщают психологи на первом общем собрании. Но они будут только завтра утром.
– А…
– Это – не моя работа, малыш. Я иду домой.
Она опустила глаза и проворчала едва слышно себе под нос: «Может, не такой уж малыш».
– Так что с одеждой? – напомнил я ей.
Она выругалась, что я задерживаю её.
– Сейчас приду. Она лежит не у меня.
– Не боитесь меня тут оставлять одного?
– Здесь всё равно нечего брать. Можешь, конечно, стащить пару инструментов. Но поверь, здесь тебе ничего не угрожает, кроме безработицы. Скоро тебя выпустят, как только пройдешь адаптацию.
Я подошёл к маленькому зеркалу над умывальником.
Виски выбриты, на них тоже были татуировки. Волосы были тёмно-серыми, но не седые, скорее иссиня-серые. Глаза – холодные, металлические. Трёхдневная щетина. Пожалуй, мне всё-таки лет четыреста.
– Держи.
Я развернул красную арестантскую одежду и стал одеваться, а она снова раздражённо вздохнула.
– У меня здесь не гардеробная. Я думала ты пойдешь к себе.
Я всё-таки успел натянуть короткие штаны.
– Не рассчитала размерчик.
Рубашка вообще не застегнулась. В мягкие тапки я тоже не влез.
– С глазомером у тебя не очень.
– Я не разрешала тебе переходить на ты. Пойдём. Блин, торчу здесь уже шестнадцать часов и хочу к семье. Так нет, проснулся невпопад.
Я молча шлёпал за ней по холодному полу. Вместо моей предыдущей камеры она повела меня по белым коридорам, и через три поворота открыла дверь в уже другую камеру.
– Комнаты на период адаптации.
– Фешенебельно.
Кафеля уже не было, но всё равно всё было таким же белым и ярким. Зато на кровати была постель. Одна тумба. Туалет и душ в углу безо всяких дверей.
– Спокойной ночи.
– Уже выспался. Как убрать свет?
– Уменьшить свет. – Сказала она в потолок и посмотрела на меня, как на идиота. – Вас не запирают, но, не шатайся по коридорам с этим своим полоумным взглядом. Охрана может не адекватно среагировать на парня твоей наружности. И судя по всему, ты на неё тоже. Не хочешь попасть на нейтрализацию второй раз – учись жить по нашим правилам. Тебя здесь держат подальше от гнева Межгалактического совета. Будь благодарен. Утром дадут одежду по размеру.
В темноте было хорошо, более привычно и напоминало космос. Я знаю о космосе, знаю о врачах. Моей первой мыслью было обезвредить её. Я точно знал, как убить её в два движения, и даже приготовился сделать это, когда подходил сзади. Только вот, зачем? Я всю ночь напрягал свою голову, думая, что это как-то поможет. Ничего.
Я всё-таки задремал, и под утро свет включился сам, вместе с идиотской бодрящей музыкой. После туалета и душа я вышел в коридор, по которому уже бродили только что проснувшиеся обнаженные люди с потерянными и безумными глазами. Здесь были женщины и мужчины всех возрастов. Было странно думать, что все эти взрослые дети когда-то могли быть опасными преступниками.
Персонал тоже суетился между ними. Людей начали разводить по их комнатам и выдавать одежду. Какой-то синтетик, выдал мне, наконец, нормальный комплект. А когда я вышел в коридор во второй раз, передо мной нарисовалась моя вчерашняя знакомая, с интересом меня разглядывая.
– Думаю, что в отличие от них, ты уже готов к завтраку.
– Уже повидались с семьёй? Что-то быстро.
– Интересуешься моей семьей?
– Нет.
– Правильно. Иначе поставлю на особый учет.
Судя по всему, уже поставила.
– Вы здесь главная?
– Не совсем. Но и не последняя.
– Почему занимаетесь мной лично?
Мы уже дошли до пищеблока, который пока ещё был пустым и был рассчитан на взвод где-то из пятидесяти человек.
– Просто интересно, дай руку, – сказала она.
Я машинально протянул руку, а она резко полоснула по ней ножом. Я даже не понял, как нож оказался в моей руке, врач – прижатой к моей спине с выкрученными руками, а нож теперь замер возле её сонной артерии. Всё без единого слова с моей и с её стороны. Врач даже не дёрнулась, лишь с интересом наблюдая за моей рукой. Было больно, но во мне, видимо, было заложено безразличие к боли.
Теперь мы оба равнодушно смотрели на неглубокий порез. Рана замерцала голубым светом и стала затягиваться на глазах.
– Вот и ответ на вопрос, почему ты проснулся раньше всех. Это может стать проблемой, – хладнокровно прокомментировала она. А у леди стальные яйца.
Я отпустил её:
– Простите. Сам не знаю, зачем это сделал, – я отдал ей нож.
– Базовый рефлекс. Промежуточный и конечный мозг мы не трогаем, а все приобретённые рефлексы, реакции на стресс остаются. Но пора тебе включать и остальные отделы мозга и начинать им пользоваться в том новом обществе, в которое тебя пытается вписать номарх. Ещё раз так сделаешь, я тебя лично кастрирую.
Ничего не объясняя, она раздражённо бросила грязный нож на кухне и ушла.
Робот налил мне питательную жижу, которой я с удовольствием набил пустой желудок и попросил добавки. В полном одиночестве есть было приятно. Я постоянно рассматривал руку, на которой теперь не осталось ни царапины.
Через пару часов всех позвали в общую комнату, где следующая дама объясняла всё то, что я уже узнал накануне. Здесь все были преступниками, которых в кредесской теократии было запрещено казнить. Человеческая жизнь считалась священной, потому номарх и его гуманное правосудие даровали многим преступникам, которых в других империях безоговорочно казнили, второй шанс. Начать жизнь с чистого листа. Они называли это нейтрализацией девиантного поведения.
Зато за покушение на номарха или попытку свержения существующей власти казнили прямо на месте. Всё это не касалось психически больных преступников, которым не помогло бы даже стирание памяти, поскольку мозг был априори поврежден. Тех держали в соответствующих заведениях и уже никогда не выпускали.
А здесь, видимо, все собрались, как на подбор с идеальным психическим здоровьем. Я как раз смотрел на упитанного огромного мужика, полностью забитого татуировками. Даже лицо. Приставленный к нему синтетик рассказывал тому, кем он был в прошлой жизни, и демонстрировал длинный список жертв, погибших от наркоты, которую он распространял, а тот рыдал в голос, как младенец, перекладывая бесконечный ряд фотографий подростков, размазывая слёзы, сопли и слюни по желтоватой бороде.
Некоторым было разрешено называть их предыдущие имена и рассказывать об их прегрешениях. Психологам хотелось увидеть искреннее раскаяние и ужас от осознания содеянного в глазах девиантов. Считалось, что как раз тогда наказание достигало своей основной цели. Что мужик им охотно и демонстрировал.
Таким, как мне и ещё одной девчонке за соседним столом, в этом было категорически отказано. Предыдущие имена засекречены, а личность навсегда стерта из всех архивов. Мы буквально должны были строить свою жизнь заново.
Она была чем-то похожа на меня. Ровный, внимательный взгляд, выхватывающий все детали: оружие у охранников, камеры, повадки синтетиков. Ни намёка на истерику и растерянность. Таких здесь было совсем немного. Я молча кивнул ей и получил ответный уважительный кивок. На этом хватит. Не хочу больше ни с кем общаться.
Реабилитация в основном сводилась к тому, что нам рассказывали о дивном новом мире, в который мы попадём, переступив порог этой богадельни. Социальное жилье, которое оплачивалось Федерацией только первый месяц. Деньги – тоже на первый месяц. За это время нужно было найти работу, чтобы оплачивать это жилье дальше. Нет – вылетаешь на улицу. К слову, на улице жить было запрещено. Так нам говорили здесь.
Нам рассказывали, что сейчас мы находимся на Дахрариге, главной планете Кредесской конфедерации, в её столичной агломерации – Анар-Керасе. Некоторые могли выбрать, хотят ли они остаться в городе или отправиться в сельскохозяйственные заповедники, работать на полях. Мне и «девчонке», так я её окрестил, в таком праве выбора тоже было отказано. Нас селили здесь под протекторатом федеральной полиции.
Ночью мне приснился сон. Странная девушка с красивыми каштановыми волосами, красная пустыня, аэробайки. У неё были голубые глаза, полные слёз, и она тянула ко мне руки. Я вскочил в холодном поту и, наконец, что-то почувствовал в груди. Видение почти сразу исчезло, я даже забыл её лицо, но тоска и дурацкое щемящее чувство теперь остались со мной.
Утром меня отвели в кабинет к моей первой знакомой.
– Садись, – она указала на мягкое кресло с фиксирующими ремнями и церебральной установкой.
Я тяжело вздохнул. Будут копаться в мозгах. Что-то мне подсказывало, что при качественной нейтрализации памяти мне не должны были сниться такие сны.
Она бесцеремонно нацепила на меня церебральный шлем и сделала инъекцию, чтобы усыпить. Я лишь немного зевнул, а она хмыкнула.
– Чёртовы гараиды.
– Приятно познакомиться. А вас как зовут?
– Доктор Кириган.
– А я, стало быть, гараид?
– Это твоя раса. Поэтому у тебя симбионты. Вообще-то я не должна тебе этого говорить, но ты всё равно узнаешь об этом в Нижнем мире. Обязательно расскажут после первой же драки. Я хочу изучить, как симбионты взаимодействую с амниостевисом. Для себя.
– А это?
– Препарат, которым всем стирают память. Но твои симбионты сопротивляются. Так же как сейчас сопротивляются снотворному.
Она взяла ещё два шприца и шарахнула их в мой бицепс. Я, наконец, отрубился. Но судя по всему, ненадолго. Потому что когда проснулся, она недовольно цыкнула на меня.
– Опять торопишься.
– Ну что, доктор? Я всё вспомню?
– Нет. Поздравляю. Иначе Межгалактичекий Совет заставил бы тебя ликвидировать. Но цифровые ошметки памяти будут тебя беспокоить. Я составлю протокол для МГС о том, что они не представляют угрозы для надлежащего исполнения наказания.
– Расскажите хотя бы, что за симбионты.
– Гарайские.
– Это всё объясняет, – съязвил я.
– Специально разработанная искусственная форма жизни. Встраиваются в ваши клетки, в стрессовых ситуациях придают дополнительную силу, восстанавливают повреждения, не дают умереть очень долгое время. Можешь прожить без еды и даже без воды около месяца. Симбионты будут поддерживать жизнь до последнего. Почти вдвое увеличивают саму продолжительность жизни. Правда после процедуры введения выживаемость около пятидесяти процентов.
Я равнодушно пожал плечами.
– Мне ведь лет четыреста?
– Точно, – наконец, она улыбнулась. – Сам догадался?
– Угу. А вам?
– Мне тысяча сто двенадцать лет.
– Оу, – мне эта цифра показалась чуть великоватой.
– Наконец-то какие-то эмоции. Кредессы живут намного дольше гараидов. Правда, я из рем-кемет. Номы живут десятки тысяч. Мы – не больше полутора тысяч. Если повезет не сдохнуть раньше, шатаясь по улицам Нижнего мира.
Она горько усмехнулась и отправила меня восвояси.
ГЛАВА 2
К вечеру мне надоело изучать все файлы о великолепной, непревзойдённой, самой высокоразвитой цивилизации, из всех существующих в Третьей Вселенной, которыми нас завалили, и я вышел пройтись по коридору. Как раз, когда доктор Кириган проносилась мимо меня, словно не замечая.
– Спешите к семье?
Она остановилась на мгновение, не повернулась, ничего не ответила, и снова продолжила движение.
На третий день нам разрешили выходить во внутренний двор, чтобы немного привыкнуть к «величию» Анар-Кераса.
Пенитенциарный Модуль находился на окраине, здание было не слишком высоким, и у него даже имелась своя территория с парком, окружённым высокими стенами. В народе его называли Нейтрализатор. Оказалось, что «стёртых» было намного больше, чем наш F-поток. Я смотрел на них с полным равнодушием. Понятно, что их не хотели сажать в тюрьмы, чтобы не тратить ресурсы и деньги налогоплательщиков. В особенности, на охрану, штат которой тоже стоил немалых денег. А так их сразу выпускали на самообеспечение. Безопасных и почти беспомощных чернорабочих, которые теперь, лишенные памяти, не могли найти хоть какую-то высокооплачиваемую работу.
Уже был вечер, нас всё ещё не загоняли в камеры, и я шатался между искусственными деревьями один, довольно грубо пресекая все попытки заговорить со мной. Единственный человек, с кем я ещё здоровался кивком головы, была «девчонка». Среднего роста, с короткими, неровно стриженными, чёрными, прямыми волосами и холодным взглядом. Судя по спортивной фигуре и схожему статусу наказания, она была кем-то вроде меня в предыдущей жизни.
В дальней стене «парка» был сооружен колумбарий. Странное место для кладбища.
От нечего делать стал читать все надписи подряд, пока не наткнулся на фамилию Кириган. Дейтан Кириган, Ллира Кириган, Конраг Кириган, Грейхан Кириган. Интересно.
– Что ты здесь разнюхиваешь? – грозный голос доктора Кириган донесся у меня за плечом, я даже не повернулся.
– Вы сюда спешите каждый вечер?
– Не твоё собачье дело, – она оттолкнула меня плечом и принялась протирать и без того сверкающие таблички.
Я дал ей время остыть, но так и не уходил.
– Почему они здесь, на территории?
Она шумно втянула воздух, принимая для себя какое-то решение.
– Мы работали с мужем здесь. Снимали квартиру. Вон в том здании. Видишь небоскрёб? – я посмотрел на заброшенное стоэтажное здание, середина которого была разворочена мощным взрывом. – Я задержалась на работе допоздна, Дейтан сидел с детьми, ждали меня на ужин. Один из номов под кайфом влетел в дом на своей яхте с ядерным двигателем. Я не захотела потом жить где-то ещё. Мне разрешили жить прямо здесь, в Модуле.
Она усиленно отворачивалась, но я знал, что слёзы вовсю катятся по её лицу. Я подозревал, что она снова может полоснуть меня одним из своих скальпелей, но всё равно зачем-то развернул её к себе и прижал рукой к груди, похлопывая по спине. Какой-то странный базовый инстинкт, подумал я отстранённо. На удивление, она не стала даже сопротивляться. Зато моя красная арестантская футболка насквозь промокла на груди. Странно, но мне действительно было жалко эту сильную, увядающую, абсолютно одинокую леди.
– Спасибо, – сухо поблагодарила она. – Сейчас лучше иди.
Я молча развернулся и ушёл. Откуда-то я точно знал, что обычно говорят в таких ситуациях, у меня была готова целая речь. Но я также точно знал, что ей это сейчас не нужно. Молчание – золото.
Через неделю после первого пробуждения я стоял в гражданской одежде, с документами и полным рюкзаком вещей первой необходимости. Этот рассвет я встречал на крыше Нейтрализатора. Хотя здание было ниже всех остальных небоскрёбов этого технократичного муравейника. Первые лучи солнца пробивались между домами, красиво отражаясь в зеркальных поверхностях улиц.
Ей не удалось подкрасться незаметно, хотя именно этого она и хотела.
– Эй, тебя сегодня выпускают в дивный новый мир. Я буду скучать.
– Никогда бы не подумал, – я повернулся к Кириган.
– Заходи, если нужна будет помощь.
– Правда?
– У нас действительно тяжело найти работу для таких, как ты. Хотя ты не совершил никаких преступлений перед Кредесской номархией. Всего лишь перешёл дорогу Межгалактическому совету. Так что технически, здесь ты не значишься в базах преступников. Но всё равно, все стёртые стоят на учёте. В любом случае, с работой будет туго. Все твои базовые навыки – это умение приставлять нож к горлу и язвить. Может быть даже сделать из кого-то отбивную. Но вышибал тут и без тебя хватает. К тому же для этого есть синтетики. А скиры будут поумнее тебя. Так что…
СКИР был аббревиатурой – Самостоятельный Кибернетический Искусственный Разум. По просту, до хрена умные AI, которые встраивались абсолютно во всё. Их интеллекту выходцы из Нижнего мира были не ровня.
Были синтетики – эти действовали как организованный рой, подчинённый одной функции и управляемый единым СКИРом. Их действия были подобны слаженным действиям муравьёв и встречались они буквально повсеместно.
И ещё АСКИРы – венец местной киберэволюции. Антропоморфные киборги со встроенной АI. Баснословно дорогие штуки, которые абсолютно не встречались в Нижнем мире. Всё это я узнал по секрету от доктора Кириган, но кроме безобидных синтетиков с другими пока не сталкивался.
– Грэйхан Фриган, – прочитал я на своих документах.
– Нравится? – спросила доктор Кириган.
– Нет.
– Я сама выбирала. Все фамилии вашей партии должны начинаться на F.
Как щенки в одном помёте.
– Не моё имя. Так звали твоего сына.
– Немного похоже на твоё.
– А ты знаешь моё настоящее имя?
– Я не разрешала тебе преходить на «ты».
Я осуждающе смотрел на неё, и она смягчилась.
– Нет, я правда не могу сказать. Иначе меня выпрут отсюда. Тогда я останусь вообще без всего. Я всего лишь сотрудник среднего звена Пенитенциарного модуля, а не офицер Федеральной разведки. Кстати, твоё дело лежит там.
Она указала пальцем в небо, где над центром Анар-Кераса парил дворец номарха.
– Вот, всё, что я могу, – она протягивала пластиковую карточку. – Этот парень помогает нейтрализованным адаптироваться. Когда-то сам был на вашем месте.
– Знакомый?
– Не близкий. Но иногда я направляю к нему таких парней, как ты.
– Это каких?
– Не гнилых.
Я прокрутил карточку.
– Спасибо.
Она похлопала меня по плечу и ушла.
Социальное жильё оказалось настоящей дырой. А я ещё жаловался на белые хоромы Нейтрализатора. Это была тёмная однокомнатная квартира на шестьдесят восьмом этаже облезлого небоскрёба. С единственным прямоугольным иллюминатором почти на всю стену. Стекло было довольно толстым, углы скруглены. Часть его открывалась, давая выход на мостик для аэрокаров.
Здесь было кресло, кровать и огромный визор. Ну, да, это же самое главное.
Не далее как сегодня мне снился самый высокотехнологичный дом из всех, которые я мог вообразить со своими нынешними познаниями. Девушка с медовыми волосами разгуливала по ней, трогая предметы, восхищаясь, улыбаясь. Мне. Помню, что был как-то излишне строг с ней. Не стоило.
Всё это я вспоминал, отковыривая облупившуюся темно-зелёную краску от стен. Под ней был слой оранжевой, и кажется, следы крови. Отлично, здесь кого-то замочили и просто закрасили стену. Про ультраочистители, видимо, не слышали.
Когда я вернулся из не менее поганого, чем эта нора, магазина, меня уже ждал гость. Одетый довольно просто, мужик сидел в драном кресле, заполняя собой всё пространство.
– Я бы на твоём месте не рискнул туда садиться. Там можно что-то подцепить, – сказал я, вываливая на стол продукты и ультразвуковой очиститель, на который потратил половину денег.
– Мне нужно представляться? – спросил он, вставая. Мы оказались с ним одного роста и комплекции.
– Можешь не представляться.
Я продолжал выкладывать еду, прекрасно идентифицируя стоящего передо мной. За неделю адаптации номарха Тенемхета Анархарона Дейкаана Третьего нам показывали чуть ли не каждый день.
– Ты стал ещё более наглым, чем был до нейтрализации.
– Угу. Социальные ограничители слетели.
– Уже нашёл работу?
– Пока нет.
– Отлично.
Он подошёл поближе и накрыл нас звукоподавляющим щитом, просканировал пространство внутри и, кажется, удовлетворился результатом.
В Модуле нам выдали самые дешёвые и топорные коммуникаторы, и теперь мой самостоятельно слетел с руки и разлетелся на составляющие прямо в воздухе, красиво зависнув на уровне глаз.
Номарх аккуратно взял из висящих в воздухе деталей одну, и превратил её в титановую пыль.
– Телекинетик?
Доктор Кириган немного рассказывала про номов, но Тенемхет не ответил.
– Чип Синто.Ген.Технолоджи, – только пояснил он. – Хочу нанять тебя прямо сейчас.
– Хорошо. Ты рассказываешь, кто я. А я работаю на тебя.
– Нет. Сначала ты работаешь на меня. А потом, если повезет, я рассказываю тебе, кто ты.
– Не. Мне уже дали один контакт.
– Слушай. Если я расскажу тебе сейчас, я сам нарушу условия твоего пребывания здесь.
– Номарх Тенем…
– Просто Тен.
Видимо, и я всё-таки – довольно важная шишка, раз сам номарх поручился за меня, а теперь стоит тут собственной персоной. Но настаивать смысла не было, если он действительно связан какими-то обязательствами, спасшими мне жизнь. А мне было очень любопытно пожить ещё немного, чтобы посмотреть, что будет дальше. Номарх только подтвердил мои мысли.
– От того, что я просто назову тебе имя и пару фактов из биографии, тебе легче не станет. Без личной вовлечённости для тебя это всё будут просто слова. Сейчас ты всё равно не можешь никуда вернуться. Зато если я нарушу своё слово, и кто-то узнает об этом, тебя убьют. – Отлично, он нарушит слово, а меня убьют. – Я расскажу потом.
– Потом? То есть слово номарха всё-таки ничего не стоит?
– Пф. Номарха? Конечно, нет. Слово ни одного императора ничего не стоит. Все мы – всего лишь высокопоставленные торгаши и манипуляторы. А вот моё слово как человека, или как друга – нерушимо. Но МГС не интересовал мой моральный кодекс, и они ограничились всего лишь подписью номарха.
– А мы были друзьями?
– Космос упаси.
– Тогда в чём причина?
– Меня попросили. Наш общий друг. И вот ему я дал слово приберечь тебя до лучших времён…
– Продолжай.
– Есть только один шанс для тебя действительно всё вспомнить. К сожалению, та, кто могла тебе помочь недавно умерла.
– То есть, шанса нет.
– Шанс есть всегда.
– И?
– Мы собираемся её клонировать. И тогда она сможет вернуть тебе всё, что ты потерял. По-настоящему. Другого способа, к сожалению, нет.
– Да, забористый план. – Хмыкнул я.
У номарха было довольно серьёзное лицо: видимо, он сам верил в то, что говорил.
– Или ты можешь просто послать меня, – выдал он, глядя на мою сомневающуюся физиономию, – но тогда больше никогда и ни с чем не сможешь ко мне обратиться.
Он был прав. Выпендриваться не стоило. Другого варианта все равно пока не было. А с недавних пор мне очень хотелось вспомнить, кто же эта девушка, от которой так щемило грудь по ночам.
– Кого боится номарх в собственной вотчине? – я кивнул на звукоподавляющий щит, но Тенемхет промолчал. – Так что за работа?
Он выдал мне другой коммуникатор, на двадцать пять голов круче, чем предыдущий.
– Этот без жучков Синто.Ген.Технолоджи?
– Быстро запоминаешь. В этом есть звукоподавляющий щит. В нашем мире – обязательная штука.
Я запустил последний файл и увидел лицо «девчонки» из Модуля.
– Я знаю её. Мы из одного потока.
– Сейчас её зовут Аннарин Фрэйн, и она живёт на этаж выше тебя.
– Я так понимаю, не случайно?
– Конечно, нет.
– И?
– Мне нужно, чтобы ты круглосуточно следил за её безопасностью. И не давал ей сближаться с другими мужчинами.
Я весело фыркнул.
– Ты имеешь на неё виды, но сам подкатить не можешь?
– Я сейчас вообще не должен вступать в контакт ни с кем, кто мог бы быть мне хоть немного дорог. Сейчас я – в намного большей опасности, чем был ты, стоя перед судом Межгалактического совета.
– И как ты будешь решать эту проблему?
– Я думаю над этим. Интересно бывает, я остался при полной памяти, но тоже – совершенно один. Так же, как и ты сейчас. Вот деньги на первое время.
– Один миллион кредитов.
В магазине я только что потратил около двух тысяч.
– Сниму нормальное жильё.
– Ты останешься здесь, с ней.
– А почему ты и её не поселишь в нормальном месте?
– Дело не только в том, что я сейчас не имею права вступать с ней в контакт. Но и в её исправлении. Она действительно наделала много плохих дел. По всем законам её должны были казнить. За то, что покушалась на меня.
– Странный у тебя выбор женщин.
– Да, пришлось её прикрыть. Но…
– Но ты стёр ей память.
– Угу. Я хочу посмотреть, может ли она исправиться. Я хочу, чтобы она ещё раз погрузилась в тот мир, в котором ей с детства промывали мозги. Посмотрела на всё это трезво, без эмоций, со стороны. Но если она снова возьмется за оружие, нам будет не по пути.
– Я понял. Грустная история. Хочешь сказать, сам ты – из хороших парней?
– Я хотя бы пытаюсь, ясно? Трудно быть хорошим, когда хороший – ты один.
– Но и нытьё тут не поможет.
– Так что? Даешь своё слово? – Кажется, мне удалось взбесить номарха.
Я молча кивнул.
– Скажи это вслух.
– Даю слово. Как с тобой связаться?
– Никак. В этом весь смысл моего задания. Мне нужно уточнять, что она не должна знать о твоём задании и обо мне? Никто не должен?
– Не, не нужно.
Он вышел в иллюминатор и отчалил на своём очень неприметном аэрокаре. Транспортер летел прямо, и я долго смотрел ему вслед – заняться всё равно было нечем. Я уже собрался заходить в свои шикарные апартаменты, когда, пролетев два квартала, аэрокар разлетелся на сотни мелких фейерверков.
Дерьмо! Я оторопел на несколько секунд. Номарх, ну, твою ж мать. Как младенец. Если знаешь, что за тобой ведётся такая охота, как же так можно. Вместо надежды на возврат в прошлое я остался с хреном на руках и террористкой-малолеткой на попечении.
